Позднее ее желание обладать пе-
нисом трансформируется в желание обладать мужчиной как но-
сителем пениса. Затем она начинает завидовать другим женщи-
нам из-за их отношений с мужчинами, точнее, их обладанию муж-
чинами, как она вначале завидовала мальчику вследствие облада-
ния им пенисом. Делая такие утверждения, Фрейд поддается иску-
шению своего времени: делать обобщения относительно челове-
ческой природы для всего человечества, хотя его обобщение выте-
кает из наблюдения, сделанного в сфере лишь одной культуры.
Антрополог не стал бы подвергать сомнению законность на-
блюдений фрейда, он принял бы их как относящиеся к определен-
ной части населения, к определенной культуре в определенное
время. Он мог бы, однако, усомниться в законности обобщений
Фрейда, указывая на то, что имеются бесконечные различия меж-
ду людьми в их отношении к ревности. Например, имеются наро-
ды, у которых мужчины более ревнивы, чем женщины; или у обо-
их полов отсутствует индивидуальная ревность; существуют так-
же общества, в которых оба пола являются крайне ревнивыми. С
точки зрения существующих отличий он отверг бы попытку
Фрейда - да и всякого другого - объяснять свои наблюдения на
основе анатомических различий между полами. Вместо этого он
стал бы подчеркивать необходимость исследования различий в ус-
ловиях жизни и их влияния на развитие ревности у мужчин и жен-
щин. Для нашей культуры, например, следовало бы задаться воп-
росом. применимо ли наблюдение фрейда, справедливое для не-
вротичных женщин нашей культуры, к нормальным женщинам
этой культуры. Этот вопрос следует поднять, потому что часто пси-
хоаналитики, которым приходится день за днем иметь дело с не-
вротичными пациентами, теряют представление о том, что в на-
шей культуре существуют также и нормальные люди. Следует так-
же задаться вопросом о том, каковы психологические условия,
способствующие повышенной ревности или собственническому
отношению к другому полу, и каковы отличия в условиях жизни
мужчин и женщин в нашей культуре, которые объясняют разли-
чие в развитии ревности.
Фрейд, по-видимому, также допускал, что все люди
испытывают чувство вины, связанное с убийством Од-
нако бесспорным является тот факт, что существуют
огромные различия в отношении к убийству. Как пока-
зал Петер Фреучен, эскимосы не считают, что убийца
заслуживает наказания. Во многих примитивных племе-
нах существует обычай: чтобы успокоить мать, потеряв-
шую сына, место убитого в семье занимает один из род-
ственников убийцы.
Используя более глубоким образом открытия антро-
пологов, нам приходится признать, что некоторые из на-
ших представлений о человеческой природе являются
довольно наивными, например мысль о том, что конку-
ренция, детское соперничество в семье, родство между
привязанностью и сексуальностью - явления, неотъем-
лемо присущие человеческой природе. Мы приходим к
нашим представлениям о нормальности через одобрение
определенных стандартов поведения и чувств внутри оп-
ределенных групп, которые налагают эти стандарты на
своих членов. Но стандарты видоизменяются в зависи-
мости от культуры, эпохи, класса и пола.
Эти соображения имеют намного более далеко иду-
щие последствия для психологии, чем представляется с
первого взгляда. Их прямым следствием является чув-
ство сомнения относительно психологического всеве-
дения. На основании сходства между данными откры-
тиями, полученными в нашей культуре и в других куль-
турах, мы не имеем права заключать, что за ними лежат
сходные мотивы. У нас больше нет оснований полагать,
что какие-либо новые психологические факты обнару-
живают универсальную тенденцию, неотъемлемо при-
сущую человеческой природе. Результатом всего этого
является подтверждение того, что уже неоднократно
утверждалось некоторыми социологами: не существует
некой <нормальной психологии>, справедливой для все-
го человечества.
Эти ограничения, однако, с лихвой возмещаются от-
крытием новых возможностей понимания. Существенно
важное следствие из этих антропологических рассужде-
S. Freud. Totem and Taboo.
P. Freuchen. Arctic Adventure and Eskimo.
R. Briffault. The Mothers.
нии состоит в том, что человеческие чувства и отношения
в громадной степени формируются теми условиями, при
которых мы живем, - как культурными, так и индивиду-
альными - и неразрывно взаимосвязаны. Это в свою
очередь означает, что, если мы знаем те культурные ус-
ловия, в которых живем, у нас имеется очень хорошая
возможность достичь намного более глубокого понима-
ния специфического характера нормальных чувств и от-
ношений, А поскольку неврозы являются отклонениями
от нормального поведения, также открывается перспек-
тива их более глубокого понимания.
Частично продвижение по этому пути означает сле-
дование по той стезе, которая привела Фрейда в конеч-
ном счете к такому пониманию неврозов, которое до
него было немыслимым. Хотя в теории Фрейд просле-
живает глубинные связи наших особенностей с биоло-
гически обусловленными влечениями, он настойчиво
подчеркивает - в теории, и еще более на практике, -
что мы не можем понять невроз без детального знания
обстоятельств жизни индивида, в особенности привя-
занностей в раннем детстве, оказывающих формирую-
щее влияние. Применение того же самого принципа к
проблеме структуры нормальной и невротической лич-
ности в данной культуре означает, что мы не можем
понимать эти структуры без детального знания тех вли-
яний, которые данная культура оказывает на отдельного
человека.
Многие исследователи признали важное значение куль-
турных факторов как оказывающих определяющее воздейст-
вие психологические состояния (Е. Fromm. Zur Entstehung
des Christusdogmas.-Jmago, vol. 16(1930), p. 307-373).
Э. Фромм был первым в немецкой психоаналитической литера-
туре, представившим и разработавшим этот метод. Позднее он
был принят другими исследователями, такими, как Вильгельм
Райх и Отто Фенихель. В США Гарри Стэк Салливен был пер-
вым, увидевшим необходимость для психиатрии учитывать
культурный контекст. Среди других американских психиатров,
рассматривающих данную проблему таким образом, можно на-
звать Адольфа Майера, Вильяма А. Уайта (Twentieth Century
Psychiatry), Вильяма А. Хили и Аугусту Броннер (New Light on
Delinquency). Недавно некоторые психоаналитики, такие, как
Ф. Александер и А. Кардинер, заинтересовались культурными
аспектами психологических проблем. Среди социологов, при-
держивающихся такой точки зрения, следует особо выделить Г.
Д. Лэссвелла (World Politics and Personal Insecurity) и Джона
Долларда (Criteria for the Life History).
Что касается остального, мы должны выйти за пре-
делы концепции Фрейда, сделав шаг, который возмо-
жен, однако, лишь на основе эвристических открытий
Фрейда. Ибо хотя в одном отношении он далеко опере-
дил свое время, в другом - в чрезмерном подчеркива-
нии биологической основы психологических особенно-
стей - Фрейд остался скованным рамками своей науч-
ной ориентации. Он предполагал, что инстинктивные
влечения или объектные отношения, которые весьма
часты в нашей культуре, обусловливаются биологиче-
ски предопределенной <человеческой природой> или
проистекают из строго фиксированных состояний (би-
ологически заданных <прегенитальных> стадий, Эдипо-
ва комплекса).
Игнорирование фрейдом культурных факторов не
только приводит к ложным обобщениям, но также в
значительной степени блокирует понимание реальных
сил, которые мотивируют наши отношения и действия.
Я считаю, что такое игнорирование является основной
причиной, почему психоанализ, столь преданно следуя
теоретическими тропами, проложенными Фрейдом, за-
шел в тупик, несмотря на его, по-видимому, безгранич-
ный потенциал, что проявляется в бурном росте труд-
ных для понимания теорий и использовании туманной
терминологии.
Мы уже видели, что невроз предполагает отклоне-
ние от нормы. Такой критерий является очень важ-
ным, хотя и недостаточным. Люди могут отклоняться
от общего образца, и не страдая неврозом, У упомяну-
того выше художника, отказывавшегося тратить время
на зарабатывание большего, чем необходимо для жиз-
ни, количества денег, может быть, имел место невроз,
а может быть, у него было достаточно мудрости, что-
бы не уподобляться другим, втянутым в повседневную
гонку, соревнование и борьбу. С другой стороны, у
многих людей, которые, согласно поверхностному на-
блюдению, адаптировались к существующим жизнен-
ным шаблонам, может быть тяжелый невроз. Именно
в таких случаях необходим психологический или ме-
дицинский анализ.
Довольно любопытно, что с этой точки зрения край-
не нелегко сказать, что образует невроз. Во всяком слу-
чае, до тех пор, пока мы изучаем лишь картину прояв-
ьЛ
ЗДУ
31
лений, трудно найти признаки, общие для всех невро-
зов. Мы определенно не можем использовать такие
симптомы, как фобии, депрессии, функциональные со-
матические расстройства, в качестве критерия, потому
что они могут отсутствовать. Всегда присутствуют неко-
торые виды внутренних запретов (их причины я буду
обсуждать позднее), но они могут быть столь трудно-
уловимыми или столь хорошо скрытыми, что будут ус-
кользать от поверхностного наблюдения. Те же самые
затруднения возникнут, если мы будем судить на осно-
вании одних лишь выраженных проявлений о расстрой-
ствах других людей, включая расстройства в сексуаль-
ных отношениях. Они всегда имеют место, но их может
быть очень трудно распознать. Однако они обладают
двумя признаками, которые можно обнаружить во всех
неврозах без глубокого изучения структуры личности:
определенной ригидностью реагирования и разрывом
между возможностями человека и их реализацией.
Оба эти признака требуют дополнительного объяс-
нения. Под ригидностью реагирования я понимаю от-
сутствие той гибкости, которая позволяет нам реагиро-
вать различным образом на разные ситуации. Например,
нормальный человек становится подозрительным, когда
чувствует или видит причины для этого; невротик может
быть подозрительным все время, независимо от ситуа-
ции, осознает он свое состояние или нет. Нормальный
человек способен видеть различие между искренними
и неискренними комплиментами; невротик не проводит
различия между ними или ни при каких условиях им не
верит. Нормальный человек будет ощущать злобу, если
почувствует ничем не оправданный обман: невротику
достаточно любого намека (даже если он осознает, что
это делается в его интересах), чтобы разозлиться. Нор-
мальный человек может временами испытывать нере-
шительность, столкнувшись с важным и трудным вопро-
сом: невротик может постоянно находиться в нереши-
тельности.
Ригидность, однако, указывает на наличие невроза
лишь тогда, когда она отклоняется от культурных образ-
цов. Ригидная подозрительность ко всему новому или
чужому является нормальной чертой большей части за-
падного крестьянства; ригидное подчеркивание береж-
ливости мелкой буржуазией также является примером
нормальной ригидности,
Аналогичным образом, расхождение между потен-
циальными возможностями данного человека и его дей-
ствительными жизненными достижениями бывает вы-
звано лишь внешними факторами. Но оно может указы-
вать на наличие невроза: если, несмотря на свои даро-
вания и благоприятные внешние возможности для их
развития, человек остается бесплодным: или, имея все
для того, чтобы чувствовать себя счастливым, он не мо-
жет наслаждаться этим; или, обладая блестящей внеш-
ностью, женщина не считает себя привлекательной.
Другими словами, невротик сам стоит у себя на пути,
Оставляя в стороне картину внешних проявлений и
обращаясь к рассмотрению движущих сил, участвую-
щих в порождении неврозов, можно обнаружить один
существенно важный фактор, общий для всех невро-
зов. Им является тревога и те защиты, которые выстра-
иваются против нее. Какой бы запутанной ни была
структура невроза, тревожность является тем мотором,
который запускает невротический процесс и поддер-
живает его течение. Смысл этого утверждения станет
ясен в следующих главах, и поэтому я воздержусь
здесь от приведения примеров. Но даже если принять
этот тезис лишь предварительно, в качестве базисного
принципа, он требует уточнения.
В том виде, как оно представлено, данное утвержде-
ние, очевидно, является слишком общим. Tpeвoгa и
страхи (позвольте нам на время взаимозаменяемо ис-
пользовать эти термины) являются вездесущими, и та-
кими же являются защиты от них. Эти реакции не огра-
ничиваются людьми, Животное, напуганное той или
иной опасностью, либо переходит в контратаку, либо
убегает. Мы имеем в точности ту же ситуацию страха и
защиты. Например, мы боимся быть убитыми молнией и
устанавливаем на крыше громоотвод, или мы опасаемся
последствий возможных несчастных случаев и оформ-
ляем страховой полис. Факторы страха и защиты также
В зависимости от контекста термин anxiety переводится на
русский язык и как <тревога> (эмоциональная реакция человека
на опасность), и как <тревожность> (черта личности, выражаю-
щаяся в склонности переживать тревогу). - Прим. ред.
присутствуют. Они представлены в различных специфи-
ческих формах в каждой культуре и могут принимать
узаконенный вид, как в случае ношения амулетов в ка-
честве защиты от страха перед дурным глазом, в случае
соблюдения детально разработанных ритуалов, защи-
щающих от страха перед умершим, табу относительно
опасности встречи с женщиной во время менструально-
го цикла как защиты от страха перед исходящим от нее
злом.
Эти сходные черты ведут к искушению сделать
логическую ошибку. Если факторы страха и защиты
играют существенно важную роль в неврозах, почему
бы не назвать установленные в обществе защиты от
страха свидетельством <культурных> неврозов? Оши-
бочность вывода такого рода заключается в том, что
если у двух явлений имеется общий элемент, они не
обязательно идентичны. Дом не называют скалой толь-
ко лишь потому, что он построен из того же материа-
ла, что и скала. Каковы же тогда признаки невротиче-
ских страхов и защит, которые делают их специфиче-
ски невротическими? Или, может быть, невротические
страхи мнимы? Нет, ибо мы также можем быть склон-
ными называть страх перед мертвым мнимым; и в обо-
их случаях мы поддадимся впечатлению, основанному
на отсутствии понимания. Или, может быть, невротик,
в сущности, не знает, чего он боится? Нет, ибо дикарь
также не знает, почему он страшится мертвого. Дан-
ное различие не имеет ничего общего со степенью
осознания или разумности, но заключается в следую-
щих двух факторах.
Первый. Жизненные условия в каждой культуре по-
рождают некоторые страхи. Они могут вызываться
внешними опасностями (природа, враги), формами со-
циальных отношений (рост враждебности вследствие
угнетения, несправедливости, вынужденной зависимо-
сти, фрустраций), культурными традициями (традицион-
ный страх перед демонами, нарушениями табу) безот-
носительно к тому, как они могли возникнуть. Человек
может быть более или менее подвержен этим страхам,
но в целом можно с уверенностью предположить, что
они навязываются каждому индивиду, живущему в дан-
ной культуре, и что никто не может их избежать. Не-
вротик, однако, не только разделяет страхи, общие
20
всем людям в данной культуре, но вследствие условий
своей индивидуальной жизни, которые переплетены с
общими условиями, он также испытывает страхи, кото-
рые качественно или количественно отличаются от
страхов определенного культурного образца.
Второй. Для отражения страхов, существующих в
данной культуре, в общем имеются определенные спо-
собы защиты (такие, как табу, ритуалы, обычаи). Как
правило, эти защиты представляют собой более целе-
сообразный способ борьбы со страхами, чем защиты
невротика, построенные иным образом. Таким обра-
зом, нормальный человек, хотя ему свойственны стра-
хи и защиты своей культуры, будет в целом вполне
способен раскрыть свои потенциальные возможности
и получить удовольствия, которые ему может предло-
жить жизнь. Нормальный человек может наилучшим
образом воспользоваться возможностями, предостав-
ляемыми в его культуре. Если сформулировать это
через отрицание, то он не страдает сильнее, чем это
неизбежно в его культуре. Невротик, с другой сторо-
ны, неизменно страдает больше, чем нормальный чело-
век. Ему неизменно приходится платить за свои защи-
ты чрезмерную плату, заключающуюся в ослаблении
его жизненной энергии и дееспособности или, в осо-
бенности, в ослаблении его способности к достиже-
нию и удовольствию, проистекающем в результате
указанного мной различия, В действительности невро-
тик - постоянно страдающее лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
нисом трансформируется в желание обладать мужчиной как но-
сителем пениса. Затем она начинает завидовать другим женщи-
нам из-за их отношений с мужчинами, точнее, их обладанию муж-
чинами, как она вначале завидовала мальчику вследствие облада-
ния им пенисом. Делая такие утверждения, Фрейд поддается иску-
шению своего времени: делать обобщения относительно челове-
ческой природы для всего человечества, хотя его обобщение выте-
кает из наблюдения, сделанного в сфере лишь одной культуры.
Антрополог не стал бы подвергать сомнению законность на-
блюдений фрейда, он принял бы их как относящиеся к определен-
ной части населения, к определенной культуре в определенное
время. Он мог бы, однако, усомниться в законности обобщений
Фрейда, указывая на то, что имеются бесконечные различия меж-
ду людьми в их отношении к ревности. Например, имеются наро-
ды, у которых мужчины более ревнивы, чем женщины; или у обо-
их полов отсутствует индивидуальная ревность; существуют так-
же общества, в которых оба пола являются крайне ревнивыми. С
точки зрения существующих отличий он отверг бы попытку
Фрейда - да и всякого другого - объяснять свои наблюдения на
основе анатомических различий между полами. Вместо этого он
стал бы подчеркивать необходимость исследования различий в ус-
ловиях жизни и их влияния на развитие ревности у мужчин и жен-
щин. Для нашей культуры, например, следовало бы задаться воп-
росом. применимо ли наблюдение фрейда, справедливое для не-
вротичных женщин нашей культуры, к нормальным женщинам
этой культуры. Этот вопрос следует поднять, потому что часто пси-
хоаналитики, которым приходится день за днем иметь дело с не-
вротичными пациентами, теряют представление о том, что в на-
шей культуре существуют также и нормальные люди. Следует так-
же задаться вопросом о том, каковы психологические условия,
способствующие повышенной ревности или собственническому
отношению к другому полу, и каковы отличия в условиях жизни
мужчин и женщин в нашей культуре, которые объясняют разли-
чие в развитии ревности.
Фрейд, по-видимому, также допускал, что все люди
испытывают чувство вины, связанное с убийством Од-
нако бесспорным является тот факт, что существуют
огромные различия в отношении к убийству. Как пока-
зал Петер Фреучен, эскимосы не считают, что убийца
заслуживает наказания. Во многих примитивных племе-
нах существует обычай: чтобы успокоить мать, потеряв-
шую сына, место убитого в семье занимает один из род-
ственников убийцы.
Используя более глубоким образом открытия антро-
пологов, нам приходится признать, что некоторые из на-
ших представлений о человеческой природе являются
довольно наивными, например мысль о том, что конку-
ренция, детское соперничество в семье, родство между
привязанностью и сексуальностью - явления, неотъем-
лемо присущие человеческой природе. Мы приходим к
нашим представлениям о нормальности через одобрение
определенных стандартов поведения и чувств внутри оп-
ределенных групп, которые налагают эти стандарты на
своих членов. Но стандарты видоизменяются в зависи-
мости от культуры, эпохи, класса и пола.
Эти соображения имеют намного более далеко иду-
щие последствия для психологии, чем представляется с
первого взгляда. Их прямым следствием является чув-
ство сомнения относительно психологического всеве-
дения. На основании сходства между данными откры-
тиями, полученными в нашей культуре и в других куль-
турах, мы не имеем права заключать, что за ними лежат
сходные мотивы. У нас больше нет оснований полагать,
что какие-либо новые психологические факты обнару-
живают универсальную тенденцию, неотъемлемо при-
сущую человеческой природе. Результатом всего этого
является подтверждение того, что уже неоднократно
утверждалось некоторыми социологами: не существует
некой <нормальной психологии>, справедливой для все-
го человечества.
Эти ограничения, однако, с лихвой возмещаются от-
крытием новых возможностей понимания. Существенно
важное следствие из этих антропологических рассужде-
S. Freud. Totem and Taboo.
P. Freuchen. Arctic Adventure and Eskimo.
R. Briffault. The Mothers.
нии состоит в том, что человеческие чувства и отношения
в громадной степени формируются теми условиями, при
которых мы живем, - как культурными, так и индивиду-
альными - и неразрывно взаимосвязаны. Это в свою
очередь означает, что, если мы знаем те культурные ус-
ловия, в которых живем, у нас имеется очень хорошая
возможность достичь намного более глубокого понима-
ния специфического характера нормальных чувств и от-
ношений, А поскольку неврозы являются отклонениями
от нормального поведения, также открывается перспек-
тива их более глубокого понимания.
Частично продвижение по этому пути означает сле-
дование по той стезе, которая привела Фрейда в конеч-
ном счете к такому пониманию неврозов, которое до
него было немыслимым. Хотя в теории Фрейд просле-
живает глубинные связи наших особенностей с биоло-
гически обусловленными влечениями, он настойчиво
подчеркивает - в теории, и еще более на практике, -
что мы не можем понять невроз без детального знания
обстоятельств жизни индивида, в особенности привя-
занностей в раннем детстве, оказывающих формирую-
щее влияние. Применение того же самого принципа к
проблеме структуры нормальной и невротической лич-
ности в данной культуре означает, что мы не можем
понимать эти структуры без детального знания тех вли-
яний, которые данная культура оказывает на отдельного
человека.
Многие исследователи признали важное значение куль-
турных факторов как оказывающих определяющее воздейст-
вие психологические состояния (Е. Fromm. Zur Entstehung
des Christusdogmas.-Jmago, vol. 16(1930), p. 307-373).
Э. Фромм был первым в немецкой психоаналитической литера-
туре, представившим и разработавшим этот метод. Позднее он
был принят другими исследователями, такими, как Вильгельм
Райх и Отто Фенихель. В США Гарри Стэк Салливен был пер-
вым, увидевшим необходимость для психиатрии учитывать
культурный контекст. Среди других американских психиатров,
рассматривающих данную проблему таким образом, можно на-
звать Адольфа Майера, Вильяма А. Уайта (Twentieth Century
Psychiatry), Вильяма А. Хили и Аугусту Броннер (New Light on
Delinquency). Недавно некоторые психоаналитики, такие, как
Ф. Александер и А. Кардинер, заинтересовались культурными
аспектами психологических проблем. Среди социологов, при-
держивающихся такой точки зрения, следует особо выделить Г.
Д. Лэссвелла (World Politics and Personal Insecurity) и Джона
Долларда (Criteria for the Life History).
Что касается остального, мы должны выйти за пре-
делы концепции Фрейда, сделав шаг, который возмо-
жен, однако, лишь на основе эвристических открытий
Фрейда. Ибо хотя в одном отношении он далеко опере-
дил свое время, в другом - в чрезмерном подчеркива-
нии биологической основы психологических особенно-
стей - Фрейд остался скованным рамками своей науч-
ной ориентации. Он предполагал, что инстинктивные
влечения или объектные отношения, которые весьма
часты в нашей культуре, обусловливаются биологиче-
ски предопределенной <человеческой природой> или
проистекают из строго фиксированных состояний (би-
ологически заданных <прегенитальных> стадий, Эдипо-
ва комплекса).
Игнорирование фрейдом культурных факторов не
только приводит к ложным обобщениям, но также в
значительной степени блокирует понимание реальных
сил, которые мотивируют наши отношения и действия.
Я считаю, что такое игнорирование является основной
причиной, почему психоанализ, столь преданно следуя
теоретическими тропами, проложенными Фрейдом, за-
шел в тупик, несмотря на его, по-видимому, безгранич-
ный потенциал, что проявляется в бурном росте труд-
ных для понимания теорий и использовании туманной
терминологии.
Мы уже видели, что невроз предполагает отклоне-
ние от нормы. Такой критерий является очень важ-
ным, хотя и недостаточным. Люди могут отклоняться
от общего образца, и не страдая неврозом, У упомяну-
того выше художника, отказывавшегося тратить время
на зарабатывание большего, чем необходимо для жиз-
ни, количества денег, может быть, имел место невроз,
а может быть, у него было достаточно мудрости, что-
бы не уподобляться другим, втянутым в повседневную
гонку, соревнование и борьбу. С другой стороны, у
многих людей, которые, согласно поверхностному на-
блюдению, адаптировались к существующим жизнен-
ным шаблонам, может быть тяжелый невроз. Именно
в таких случаях необходим психологический или ме-
дицинский анализ.
Довольно любопытно, что с этой точки зрения край-
не нелегко сказать, что образует невроз. Во всяком слу-
чае, до тех пор, пока мы изучаем лишь картину прояв-
ьЛ
ЗДУ
31
лений, трудно найти признаки, общие для всех невро-
зов. Мы определенно не можем использовать такие
симптомы, как фобии, депрессии, функциональные со-
матические расстройства, в качестве критерия, потому
что они могут отсутствовать. Всегда присутствуют неко-
торые виды внутренних запретов (их причины я буду
обсуждать позднее), но они могут быть столь трудно-
уловимыми или столь хорошо скрытыми, что будут ус-
кользать от поверхностного наблюдения. Те же самые
затруднения возникнут, если мы будем судить на осно-
вании одних лишь выраженных проявлений о расстрой-
ствах других людей, включая расстройства в сексуаль-
ных отношениях. Они всегда имеют место, но их может
быть очень трудно распознать. Однако они обладают
двумя признаками, которые можно обнаружить во всех
неврозах без глубокого изучения структуры личности:
определенной ригидностью реагирования и разрывом
между возможностями человека и их реализацией.
Оба эти признака требуют дополнительного объяс-
нения. Под ригидностью реагирования я понимаю от-
сутствие той гибкости, которая позволяет нам реагиро-
вать различным образом на разные ситуации. Например,
нормальный человек становится подозрительным, когда
чувствует или видит причины для этого; невротик может
быть подозрительным все время, независимо от ситуа-
ции, осознает он свое состояние или нет. Нормальный
человек способен видеть различие между искренними
и неискренними комплиментами; невротик не проводит
различия между ними или ни при каких условиях им не
верит. Нормальный человек будет ощущать злобу, если
почувствует ничем не оправданный обман: невротику
достаточно любого намека (даже если он осознает, что
это делается в его интересах), чтобы разозлиться. Нор-
мальный человек может временами испытывать нере-
шительность, столкнувшись с важным и трудным вопро-
сом: невротик может постоянно находиться в нереши-
тельности.
Ригидность, однако, указывает на наличие невроза
лишь тогда, когда она отклоняется от культурных образ-
цов. Ригидная подозрительность ко всему новому или
чужому является нормальной чертой большей части за-
падного крестьянства; ригидное подчеркивание береж-
ливости мелкой буржуазией также является примером
нормальной ригидности,
Аналогичным образом, расхождение между потен-
циальными возможностями данного человека и его дей-
ствительными жизненными достижениями бывает вы-
звано лишь внешними факторами. Но оно может указы-
вать на наличие невроза: если, несмотря на свои даро-
вания и благоприятные внешние возможности для их
развития, человек остается бесплодным: или, имея все
для того, чтобы чувствовать себя счастливым, он не мо-
жет наслаждаться этим; или, обладая блестящей внеш-
ностью, женщина не считает себя привлекательной.
Другими словами, невротик сам стоит у себя на пути,
Оставляя в стороне картину внешних проявлений и
обращаясь к рассмотрению движущих сил, участвую-
щих в порождении неврозов, можно обнаружить один
существенно важный фактор, общий для всех невро-
зов. Им является тревога и те защиты, которые выстра-
иваются против нее. Какой бы запутанной ни была
структура невроза, тревожность является тем мотором,
который запускает невротический процесс и поддер-
живает его течение. Смысл этого утверждения станет
ясен в следующих главах, и поэтому я воздержусь
здесь от приведения примеров. Но даже если принять
этот тезис лишь предварительно, в качестве базисного
принципа, он требует уточнения.
В том виде, как оно представлено, данное утвержде-
ние, очевидно, является слишком общим. Tpeвoгa и
страхи (позвольте нам на время взаимозаменяемо ис-
пользовать эти термины) являются вездесущими, и та-
кими же являются защиты от них. Эти реакции не огра-
ничиваются людьми, Животное, напуганное той или
иной опасностью, либо переходит в контратаку, либо
убегает. Мы имеем в точности ту же ситуацию страха и
защиты. Например, мы боимся быть убитыми молнией и
устанавливаем на крыше громоотвод, или мы опасаемся
последствий возможных несчастных случаев и оформ-
ляем страховой полис. Факторы страха и защиты также
В зависимости от контекста термин anxiety переводится на
русский язык и как <тревога> (эмоциональная реакция человека
на опасность), и как <тревожность> (черта личности, выражаю-
щаяся в склонности переживать тревогу). - Прим. ред.
присутствуют. Они представлены в различных специфи-
ческих формах в каждой культуре и могут принимать
узаконенный вид, как в случае ношения амулетов в ка-
честве защиты от страха перед дурным глазом, в случае
соблюдения детально разработанных ритуалов, защи-
щающих от страха перед умершим, табу относительно
опасности встречи с женщиной во время менструально-
го цикла как защиты от страха перед исходящим от нее
злом.
Эти сходные черты ведут к искушению сделать
логическую ошибку. Если факторы страха и защиты
играют существенно важную роль в неврозах, почему
бы не назвать установленные в обществе защиты от
страха свидетельством <культурных> неврозов? Оши-
бочность вывода такого рода заключается в том, что
если у двух явлений имеется общий элемент, они не
обязательно идентичны. Дом не называют скалой толь-
ко лишь потому, что он построен из того же материа-
ла, что и скала. Каковы же тогда признаки невротиче-
ских страхов и защит, которые делают их специфиче-
ски невротическими? Или, может быть, невротические
страхи мнимы? Нет, ибо мы также можем быть склон-
ными называть страх перед мертвым мнимым; и в обо-
их случаях мы поддадимся впечатлению, основанному
на отсутствии понимания. Или, может быть, невротик,
в сущности, не знает, чего он боится? Нет, ибо дикарь
также не знает, почему он страшится мертвого. Дан-
ное различие не имеет ничего общего со степенью
осознания или разумности, но заключается в следую-
щих двух факторах.
Первый. Жизненные условия в каждой культуре по-
рождают некоторые страхи. Они могут вызываться
внешними опасностями (природа, враги), формами со-
циальных отношений (рост враждебности вследствие
угнетения, несправедливости, вынужденной зависимо-
сти, фрустраций), культурными традициями (традицион-
ный страх перед демонами, нарушениями табу) безот-
носительно к тому, как они могли возникнуть. Человек
может быть более или менее подвержен этим страхам,
но в целом можно с уверенностью предположить, что
они навязываются каждому индивиду, живущему в дан-
ной культуре, и что никто не может их избежать. Не-
вротик, однако, не только разделяет страхи, общие
20
всем людям в данной культуре, но вследствие условий
своей индивидуальной жизни, которые переплетены с
общими условиями, он также испытывает страхи, кото-
рые качественно или количественно отличаются от
страхов определенного культурного образца.
Второй. Для отражения страхов, существующих в
данной культуре, в общем имеются определенные спо-
собы защиты (такие, как табу, ритуалы, обычаи). Как
правило, эти защиты представляют собой более целе-
сообразный способ борьбы со страхами, чем защиты
невротика, построенные иным образом. Таким обра-
зом, нормальный человек, хотя ему свойственны стра-
хи и защиты своей культуры, будет в целом вполне
способен раскрыть свои потенциальные возможности
и получить удовольствия, которые ему может предло-
жить жизнь. Нормальный человек может наилучшим
образом воспользоваться возможностями, предостав-
ляемыми в его культуре. Если сформулировать это
через отрицание, то он не страдает сильнее, чем это
неизбежно в его культуре. Невротик, с другой сторо-
ны, неизменно страдает больше, чем нормальный чело-
век. Ему неизменно приходится платить за свои защи-
ты чрезмерную плату, заключающуюся в ослаблении
его жизненной энергии и дееспособности или, в осо-
бенности, в ослаблении его способности к достиже-
нию и удовольствию, проистекающем в результате
указанного мной различия, В действительности невро-
тик - постоянно страдающее лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60