Это создает не-
формальную и приятную обстановку, располагающую к работе,
которую я провожу с детьми.
Процесс терапии
Дети не входят в мой кабинет с восклицанием: <Вот над чем я
хотел бы сегодня поработать!>. Если они знают меня и доверяют
мне, они приходят с надеждой, что сегодня мы займемся чем-то
интересным. Иногда они приходят, зная, чем бы они хотели занять-
ся, с чем хотели бы поиграть, а иногда с рассказом о том, что с
ними происходило, пока мы не виделись. Они не знают, что им
хотелось бы исследовать, что проработать, что выяснить насчет
самих себя. Большую часть времени они даже не представляют, что
они могут это делать или этого хотеть.
У подростков часто возникают ситуации, которые они хотели бы
обсудить со мной, но они в основном стремятся просто поделиться
тем, что происходит в их жизни, или пожаловаться на школу и
Глава 9. Терапевтический процесс
199
членов семьи. В то же время они оказываются не в состоянии
глубже проникать в самих себя.
Таким образом, моя задача заключается в том, чтобы предоста-
вить им средства, которые позволят открыть все окна и двери в их
внутренний мир. Мне необходимо использовать методы, позволяю-
щие детям выражать свои чувства, чтобы с ними вместе работать над
этим материалом. Таким путем ребенок может завершить незавер-
шенные ситуации, обрести возможность выбора и облегчить ношу,
i которая становится всё тяжелее по мере того, как идет время.
Большинство методик, которые я использую в работе с детьми,
основаны на использовании проекции. Ребенок рисует картинку или
рассказывает историю, и на первый взгляд может показаться, что
они не имеют никакого отношения к самому ребенку и его жизни.
Они <отдалены>, безопасны и веселы. Мы знаем, что проекцию час-
то рассматривают как <защитный механизм>, как защиту от ущерба
нашей внутренней сущности. Люди проецируют на других то, что
чувствуют сами, когда они не в состоянии оказаться лицом к лицу
, с тем фактом, что они сами испытывают эти чувства. Некоторые
смотрят на себя исключительно глазами других и обречены на
постоянное беспокойство о том, какими их видят другие.
Однако, помимо этого, проекция лежит в основе всех видов
художественного и научного творчества. Для психотерапии это очень
важное обстоятельство. Поскольку проекция отражает наш собствен-
ный опыт, наши знания и наши заботы, исследование проекции
позволяет получить ценные данные о нашем ощущении самих себя.
То, что ребенок выражает через различные образы <в отдалении>,
может отражать его фантазии, тревоги, страхи, фрустрации, отноше-
ния, импульсы, обиды, желания, потребности и чувства. Всё это -
ценный материал, с которым нужно обращаться очень бережно. То,
как я, психотерапевт, с ним обращаюсь, очень важно. Часто проек-
ция представляет собой единственный путь, посредством которого
ребенок проявляет себя. Он может сказать марионетке или будучи
в роли марионетки то, чего никогда не скажет мне прямо. Проекция
полезна и при работе с детьми, которые не разговаривают, посколь-
ку то, что проявляется, например, в рисунке, может быть очень
выразительно и служить для ребенка <речью>. Детям, говорящим
слишком много, проекция помогает сфокусироваться на том, что
скрывается за их болтовней.
Обычно я не интерпретирую материал, который получаю в
результате проекции, хотя и пытаюсь переводить то, что вижу и
слышу, для того чтобы сохранить управление интеракциями. Я
считаю, что любые мои интерпретации терапевтически бесполезны.
В лучшем случае они помогут мне найти нужное направление, но
200
В. Оклендер. Окна в мир ребенка
они - мои собственные идеи, основывающиеся на моих. чувствах и
опыте, и я лишь экспериментирую с ними. Если я веду ребенка в
направлениях, определенных моими собственными интерпретация-
ми, я обязана быть вдвойне осторожна.
В большинстве случаев я очень осторожно и мягко помогаю
ребенку открыть двери к познанию себя и управлению собой. Боль-
шинство детей с готовностью начинают принимать и признавать
своими свои проекции. То, каким образом я помогаю ребенку
начинать <владеть> тем, что он для пущей безопасности <отдалял>,
до какой-то степени ясно. Однако я не могу гарантировать, что если
вы шаг за шагом будете следовать в том направлении, в котором
работаю я, вам будут обеспечены хорошие результаты. Каждый
психотерапевт должен находить свой собственный пуь. Психотера-
пия - это искусство, и если человек не может сочетать умения,
знания и опыт с внутренним интуитивным созидательным неулови-
мым чувством, то, по всей вероятности, он не достигнет значитель-
ных результатов. Для меня совершенно очевидно, что для того,
чтобы работать с детьми, человек должен искренне любить и ценить
их. Я не хочу этим сказать, что ребенок не может досаждать вам,
вызывать неудовольствие, раздражать. Хотя когда это случается со
мной, я воспринимаю это как сигнал тревоги; я останавливаюсь и
анализирую действия ребенка, свои реакции и их источник. Эти
размышления могут служить богатым материалом для процесса
психотерапии. И поскольку я забочусь о ребенке, я могу сказать ему:
<Эй, я не могу выносить того, что здесь происходит!>. А затем мы
обсуждаем то, что происходит.
Я нахожу, что некоторые дети, в особенности маленькие, вовсе
не обязательно испытывают потребность вербализировать свои
открытия, проницательность и осознание всех <что> и <как> своего
поведения. Зачастую складывается впечатление, что достаточно выя-
вить скрытые мотивы поведения или блокированные чувства, кото-
рые мешают процессу эмоционального роста. Впоследствии эти дети
могут стать цельными, ответственными, счастливыми людьми,
способными лучше справляться со многими фрустрациями, сопро-
вождающими процесс <взросления> в их мире. Они начинают более
позитивно взаимодействовать со сверстниками и взрослыми, испы-
тывать ощущения спокойствия, радости и собственной значимости.
Существует множество методик. Я постоянно нахожу новые пути
работы с детьми. Наш мир представляет нам беспредельное мно-
жество источников, которые можно использовать в психотерапевти-
ческом процессе. Однако методики никогда не представляют собой
трюков или рецептов деятельности. Избранная методика никогда не
рассматривается в качестве <вещи в себе> (как, например, многие
Глава 9. Терапевтический процесс
201
<учительские планы>). Необходимо учитывать, что каждый ребе-
нок - это уникальная личность. Вне зависимости от того, какая ис-
пользуется методика, хороший психотерапевт опирается на процесс
эволюции, реализуемый вместе с ребенком. Процедура или методи-
ка - только катализаторы этого процесса. Каждое занятие
непредсказуемо, поскольку зависит от детей и ситуации. Одна идея
рождает другую, и методики творческого самовыражения постоянно
эволюционируют: творческий процесс - это открытый процесс.
Я не всегда знаю, почему предпринимаю то или иное действие.
Иногда мы занимаемся чем-нибудь, потому что мне хочется
экспериментировать или потому, что это может оказаться веселым,
или оттого, что этим хочет заниматься ребенок. Одна моя коллега
недавно рассказала мне о десятилетнем мальчике, с которым работа-
ла. Однажды он захотел поговорить о том, как страна разделена на
штаты, потому что проходил это в школе. Он нарисовал карту США
и нанес линии, обозначающие границы штатов. Казалось, что его
очень захватила идея разделения страны. Через некоторое время моя
коллега спросила мальчика, а не чувствовал ли он когда-нибудь, что
разделен на части. Он нарисовал себя и свои составляющие: счас-
тливую, печальную, злую и т. д.
Мне не хотелось бы создавать впечатление, что на каждом
занятии происходит что-нибудь удивительное. Зачастую не происхо-
дит ничего, что извне могло бы показаться интересным и важным.
Но на каждом занятии мы с ребенком вместе. Он быстро распознаёт
во мне человека, который понимает его и откровенен с ним. Иногда
ребенку не хочется ничего делать и тогда мы просто разговариваем
или слушаем музыку. Однако обычно он хочет - и даже стремится -
попробовать то, что я ему предлагаю. В некоторых случаях он точно
знает, чем ему хотелось бы заняться. Может показаться, что эти
действия не обладают терапевтической значимостью, но я уверена,
что всё это время что-то происходит.
Ни одна из тех методик, которые я описываю, не была придума-
на мной. Большинство их них является общественным достоянием -
я знала о них давно. Некоторые из них подсказывает окружающая
среда. Некоторые идеи я почерпнула у других людей, адаптировав
эти идеи на свой лад. Некоторые методики я использовала очень
часть, другие никогда не пробовала применять и даже не анализиро-
вала, а есть и такие, о которых я знаю, но могу к ним не прибегнуть.
Если только это оказывалось возможным, я стремилась обратиться
к источнику (в конце этой книги приведен их перечень). В них
можно найти идеи и методики, которые вы сможете адаптировать в
соответствии со своими нуждами и потребностями детей, с которы-
ми вы работаете.
202
В. Окленде?. Окна в мир ребенка
Глава 9. Терапевтический процесс
203
Сопротивление
Часто дети с осторожностью относятся к некоторым занятиям,
которые я им предлагаю. Десятилетний мальчик, которого я попро-
сила побыть красным цветом на его рисунке, спросил: <Вы что, су-
масшедшая?>. Иногда, особенно в группе, дети испытывают смуще-
ние перед <сумасшедшими> занятиями или настолько закрыты, за-
жаты и стремятся себя оградить, что оказываются не в состоянии
погрузиться в мир фантазии. Когда это случается, я общаюсь с
каждым из детей в манере, которую считаю наиболее приемлемой
для нее или него. Я могу мягко сказать: <Я знаю, что это трудно
(или глупо, или безумно,-потому что это на самом деле так), но все
равно, сделай это>. Поскольку мне необходимо преодолеть
сопротивление, я уважаю его. Иногда я лишь слегка киваю головой
в ответ на протесты и продолжаю свои указания. Обычно во время
такого взаимодействия я не улыбаюсь. Я принимаю сопротивление
всерьез. Я даю это понять и стремлюсь очень осторожно и деликат-
но проникнуть через сопротивление (через него, под ним, обойр/
его). Дети могут хихикать, издавать неприятные звуки. Их беспоко-
ит, понимаю ли я и другие дети, что лично они не считают, что я
предлагаю им хорошую идею. У меня бывали дети, падавшие на пол
в ложном обмороке. Меня не беспокоят подобные демонстрации; я
ожидаю и принимаю их, а затем продолжаю свою линию. Как
только дети убеждаются, что ни я, ни группа не принимаем их
действий всерьез, они обычно присоединяются к нам. После одного-
двух занятий такое сопротивление исчезает.
Некоторые дети сопротивляются неосознанно, но настолько за-
торможены или скованы, что могут нуждаться в том, чтобы вначале
заняться какой-нибудь деятельностью, которая воспринимается ими
как безопасная и может помочь оживить их воображение. Я знаю,
что некоторые дети боятся выражать себя теми путями, которые я
им предлагаю, и в таких случаях мне приходится иметь дело со стра-
хом, который стоит за сопротивлением. Я могу просто разрешить
ребенку самому решать, когда он будет готов рискнуть сделать что-
нибудь, что для него пока трудно. По мере того как растет его
доверие, он становится более открытым и становится способным
рисковать, по мере того как укрепляется его осознание самого себя.
Когда дети начинают легко выражать себя через фантазии и раз-
личные виды экспрессивных проекций, я пытаюсь осторожно про-
вести их обратно к реальной жизни, заставляя их обретать или при-
нимать те части самих себя, которые они продемонстрировали,
чтобы они смогли испытать новое чувство самоидентификации, от-
ветственности и самостоятельности. Многим детям это трудно. Я
постоянно пытаюсь провести ребенка от его символического само-
выражения и фантазий к реальности и его собственным жизненным
переживаниям. К решению этой задачи я приступаю с величайшей
осторожностью. Хотя мне иногда и приходится проявлять твердость,
зачастую я нахожу лучшим никак не направлять ребенка и проявить
терпение.
Одной из наиболее эффективных методик, помогающих детям
преодолеть блокаду своего поведения, служит так называемое моде-
лирование. И при индивидуальных, и при групповых занятиях, если
я сама делаю то, что прошу сделать детей, они тоже делают это.
Если ребенок после двух-трех попыток не находит нужной картинки
в своей головоломке, я делаю это за него. Ребенок очарован, теперь
он знает, о чем я его прошу и ему становится проще выполнить эту
задачу после того, как ее решила я. Обычно я принимаю участие в
играх театра марионеток, шарадах, упражнениях по фантазированию
и рисованию. Я занимаюсь этим со всей искренностью, на которую
способна, и мне не страшно обнаруживать собственную слабость,
проблемы и историю. (Один мальчик страшно заинтересовался тем,
что я разведена, и очень хотел знать, как на это реагировали мои
дети.) Если дети бояться начать, я часто говорю им: <Притворитесь,
что вам всего четыре года, и рисуйте, как тогда>. Иногда я показы-
ваю им, как делать из палочек фигурки и животных, чтобы придать
им для начала больше уверенности.
То, как ребенок приступает к рисованию, часто совпадает с тем,
как он поступает в жизни. Возможно, что так же он экспери-
ментирует с большинством вещей, особенно новых для себя. Если
ребенок приступает к рисованию с большой тревогой, я никогда не
заставляю его рисовать. Мы можем поговорить о его тревоге по
поводу рисования или обратиться к чему-нибудь менее угрожаю-
щему. Я могу предложить ему грифельную доску или <волшебную>
доску с пластиковым покрытием, приподняв которое можно стереть
всё, что на ней нарисовано. Такие способы ценны для детей, кото-
рые обеспокоены тем, что их рисунки сохранятся; они чувствуют
себя увереннее, зная, что их рисунки можно быстро уничтожить.
Как и взрослых, детей нужно принимать такими, каковы они в этот
момент. Отсюда, из этой точки их существования, постепенно
расширяя существующие границы, они могут смотреть на себя с
ощущением безопасности и чувством собственной значимости.
Обычно, если я подхожу к ребенку достаточно деликатно, не вызы-
вая в нем ощущения угрозы, он предпринимает какую-то попытку
двигаться в этом направлении. Иногда полезно попросить ребенка
сказать мне, что я должна нарисовать, или рисовать его самого (за
чем он заинтересованно наблюдает). Я не очень-то хорошо рисую,
мои рисунки напоминают детские, и это придает детям большую
уверенность в своих способностях.
204
В. Оклендер. Окна в мир ребенка
Помимо обнаруживающегося в процессе терапии сопротивления
ребенка, вы можете обнаружить сопротивление уже в процессе
первых встреч. Преодоление такого сопротивления - процесс очень
тонкий, его трудно описать словами. Он требует участия вашей
интуиции, к которой вы должны прислушиваться и на которую
ориентироваться еще до своего обращения непосредственно к ребен-
ку. Для преодоления сопротивления необходимо также, чтобы
ребенок понимал, что он может доверять вам.
То, что происходит между вами, ребенком и его родителями на
первом приеме, имеет решающее значение. Ребенок наблюдает за
вами, слушает вас, оценивает вас. Дети обладают исключительно
тонким чутьем, позволяющим быстро оценивать взрослых и их
манеру обращения с детьми.
Когда вы с ребенком остаетесь наедине, у вас появляется новая
возможность дать ему понять, что вы открыты, искренни, прямы и
дружелюбны, что вы стремитесь не судить, а принимать его. Он
может уяснить это для себя во время нашей короткой беседы, когда
вы задаете ему легкие вводные вопросы, когда вы стоите рядом;
оценивая комнату и вещи в ней, когда вы играете с ним в простую
игру или предлагаете заняться чем-либо, что он не воспринимает
как угрозу для себя. Ребенок может на первом же занятии решить,
что вы тот человек, с которым можно делиться своими пережива-
ниями и которому можно доверять. Но иногда ему требуется три-
четыре занятия, чтобы в этом убедиться. Если это произойдет, вы
сразу же поймете. Однако вы можете также сразу понять, что этого
никогда не произойдет, и тогда вам может потребоваться время,
чтобы проанализировать то, что происходит между ребенком и вами.
Главное - понять, что для сопротивления и защиты у детей
имеются веские причины. Я неоднократно повторяла: дети делают
то, в чем чувствуют необходимость, чтобы выжить, чтобы защитить
себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
формальную и приятную обстановку, располагающую к работе,
которую я провожу с детьми.
Процесс терапии
Дети не входят в мой кабинет с восклицанием: <Вот над чем я
хотел бы сегодня поработать!>. Если они знают меня и доверяют
мне, они приходят с надеждой, что сегодня мы займемся чем-то
интересным. Иногда они приходят, зная, чем бы они хотели занять-
ся, с чем хотели бы поиграть, а иногда с рассказом о том, что с
ними происходило, пока мы не виделись. Они не знают, что им
хотелось бы исследовать, что проработать, что выяснить насчет
самих себя. Большую часть времени они даже не представляют, что
они могут это делать или этого хотеть.
У подростков часто возникают ситуации, которые они хотели бы
обсудить со мной, но они в основном стремятся просто поделиться
тем, что происходит в их жизни, или пожаловаться на школу и
Глава 9. Терапевтический процесс
199
членов семьи. В то же время они оказываются не в состоянии
глубже проникать в самих себя.
Таким образом, моя задача заключается в том, чтобы предоста-
вить им средства, которые позволят открыть все окна и двери в их
внутренний мир. Мне необходимо использовать методы, позволяю-
щие детям выражать свои чувства, чтобы с ними вместе работать над
этим материалом. Таким путем ребенок может завершить незавер-
шенные ситуации, обрести возможность выбора и облегчить ношу,
i которая становится всё тяжелее по мере того, как идет время.
Большинство методик, которые я использую в работе с детьми,
основаны на использовании проекции. Ребенок рисует картинку или
рассказывает историю, и на первый взгляд может показаться, что
они не имеют никакого отношения к самому ребенку и его жизни.
Они <отдалены>, безопасны и веселы. Мы знаем, что проекцию час-
то рассматривают как <защитный механизм>, как защиту от ущерба
нашей внутренней сущности. Люди проецируют на других то, что
чувствуют сами, когда они не в состоянии оказаться лицом к лицу
, с тем фактом, что они сами испытывают эти чувства. Некоторые
смотрят на себя исключительно глазами других и обречены на
постоянное беспокойство о том, какими их видят другие.
Однако, помимо этого, проекция лежит в основе всех видов
художественного и научного творчества. Для психотерапии это очень
важное обстоятельство. Поскольку проекция отражает наш собствен-
ный опыт, наши знания и наши заботы, исследование проекции
позволяет получить ценные данные о нашем ощущении самих себя.
То, что ребенок выражает через различные образы <в отдалении>,
может отражать его фантазии, тревоги, страхи, фрустрации, отноше-
ния, импульсы, обиды, желания, потребности и чувства. Всё это -
ценный материал, с которым нужно обращаться очень бережно. То,
как я, психотерапевт, с ним обращаюсь, очень важно. Часто проек-
ция представляет собой единственный путь, посредством которого
ребенок проявляет себя. Он может сказать марионетке или будучи
в роли марионетки то, чего никогда не скажет мне прямо. Проекция
полезна и при работе с детьми, которые не разговаривают, посколь-
ку то, что проявляется, например, в рисунке, может быть очень
выразительно и служить для ребенка <речью>. Детям, говорящим
слишком много, проекция помогает сфокусироваться на том, что
скрывается за их болтовней.
Обычно я не интерпретирую материал, который получаю в
результате проекции, хотя и пытаюсь переводить то, что вижу и
слышу, для того чтобы сохранить управление интеракциями. Я
считаю, что любые мои интерпретации терапевтически бесполезны.
В лучшем случае они помогут мне найти нужное направление, но
200
В. Оклендер. Окна в мир ребенка
они - мои собственные идеи, основывающиеся на моих. чувствах и
опыте, и я лишь экспериментирую с ними. Если я веду ребенка в
направлениях, определенных моими собственными интерпретация-
ми, я обязана быть вдвойне осторожна.
В большинстве случаев я очень осторожно и мягко помогаю
ребенку открыть двери к познанию себя и управлению собой. Боль-
шинство детей с готовностью начинают принимать и признавать
своими свои проекции. То, каким образом я помогаю ребенку
начинать <владеть> тем, что он для пущей безопасности <отдалял>,
до какой-то степени ясно. Однако я не могу гарантировать, что если
вы шаг за шагом будете следовать в том направлении, в котором
работаю я, вам будут обеспечены хорошие результаты. Каждый
психотерапевт должен находить свой собственный пуь. Психотера-
пия - это искусство, и если человек не может сочетать умения,
знания и опыт с внутренним интуитивным созидательным неулови-
мым чувством, то, по всей вероятности, он не достигнет значитель-
ных результатов. Для меня совершенно очевидно, что для того,
чтобы работать с детьми, человек должен искренне любить и ценить
их. Я не хочу этим сказать, что ребенок не может досаждать вам,
вызывать неудовольствие, раздражать. Хотя когда это случается со
мной, я воспринимаю это как сигнал тревоги; я останавливаюсь и
анализирую действия ребенка, свои реакции и их источник. Эти
размышления могут служить богатым материалом для процесса
психотерапии. И поскольку я забочусь о ребенке, я могу сказать ему:
<Эй, я не могу выносить того, что здесь происходит!>. А затем мы
обсуждаем то, что происходит.
Я нахожу, что некоторые дети, в особенности маленькие, вовсе
не обязательно испытывают потребность вербализировать свои
открытия, проницательность и осознание всех <что> и <как> своего
поведения. Зачастую складывается впечатление, что достаточно выя-
вить скрытые мотивы поведения или блокированные чувства, кото-
рые мешают процессу эмоционального роста. Впоследствии эти дети
могут стать цельными, ответственными, счастливыми людьми,
способными лучше справляться со многими фрустрациями, сопро-
вождающими процесс <взросления> в их мире. Они начинают более
позитивно взаимодействовать со сверстниками и взрослыми, испы-
тывать ощущения спокойствия, радости и собственной значимости.
Существует множество методик. Я постоянно нахожу новые пути
работы с детьми. Наш мир представляет нам беспредельное мно-
жество источников, которые можно использовать в психотерапевти-
ческом процессе. Однако методики никогда не представляют собой
трюков или рецептов деятельности. Избранная методика никогда не
рассматривается в качестве <вещи в себе> (как, например, многие
Глава 9. Терапевтический процесс
201
<учительские планы>). Необходимо учитывать, что каждый ребе-
нок - это уникальная личность. Вне зависимости от того, какая ис-
пользуется методика, хороший психотерапевт опирается на процесс
эволюции, реализуемый вместе с ребенком. Процедура или методи-
ка - только катализаторы этого процесса. Каждое занятие
непредсказуемо, поскольку зависит от детей и ситуации. Одна идея
рождает другую, и методики творческого самовыражения постоянно
эволюционируют: творческий процесс - это открытый процесс.
Я не всегда знаю, почему предпринимаю то или иное действие.
Иногда мы занимаемся чем-нибудь, потому что мне хочется
экспериментировать или потому, что это может оказаться веселым,
или оттого, что этим хочет заниматься ребенок. Одна моя коллега
недавно рассказала мне о десятилетнем мальчике, с которым работа-
ла. Однажды он захотел поговорить о том, как страна разделена на
штаты, потому что проходил это в школе. Он нарисовал карту США
и нанес линии, обозначающие границы штатов. Казалось, что его
очень захватила идея разделения страны. Через некоторое время моя
коллега спросила мальчика, а не чувствовал ли он когда-нибудь, что
разделен на части. Он нарисовал себя и свои составляющие: счас-
тливую, печальную, злую и т. д.
Мне не хотелось бы создавать впечатление, что на каждом
занятии происходит что-нибудь удивительное. Зачастую не происхо-
дит ничего, что извне могло бы показаться интересным и важным.
Но на каждом занятии мы с ребенком вместе. Он быстро распознаёт
во мне человека, который понимает его и откровенен с ним. Иногда
ребенку не хочется ничего делать и тогда мы просто разговариваем
или слушаем музыку. Однако обычно он хочет - и даже стремится -
попробовать то, что я ему предлагаю. В некоторых случаях он точно
знает, чем ему хотелось бы заняться. Может показаться, что эти
действия не обладают терапевтической значимостью, но я уверена,
что всё это время что-то происходит.
Ни одна из тех методик, которые я описываю, не была придума-
на мной. Большинство их них является общественным достоянием -
я знала о них давно. Некоторые из них подсказывает окружающая
среда. Некоторые идеи я почерпнула у других людей, адаптировав
эти идеи на свой лад. Некоторые методики я использовала очень
часть, другие никогда не пробовала применять и даже не анализиро-
вала, а есть и такие, о которых я знаю, но могу к ним не прибегнуть.
Если только это оказывалось возможным, я стремилась обратиться
к источнику (в конце этой книги приведен их перечень). В них
можно найти идеи и методики, которые вы сможете адаптировать в
соответствии со своими нуждами и потребностями детей, с которы-
ми вы работаете.
202
В. Окленде?. Окна в мир ребенка
Глава 9. Терапевтический процесс
203
Сопротивление
Часто дети с осторожностью относятся к некоторым занятиям,
которые я им предлагаю. Десятилетний мальчик, которого я попро-
сила побыть красным цветом на его рисунке, спросил: <Вы что, су-
масшедшая?>. Иногда, особенно в группе, дети испытывают смуще-
ние перед <сумасшедшими> занятиями или настолько закрыты, за-
жаты и стремятся себя оградить, что оказываются не в состоянии
погрузиться в мир фантазии. Когда это случается, я общаюсь с
каждым из детей в манере, которую считаю наиболее приемлемой
для нее или него. Я могу мягко сказать: <Я знаю, что это трудно
(или глупо, или безумно,-потому что это на самом деле так), но все
равно, сделай это>. Поскольку мне необходимо преодолеть
сопротивление, я уважаю его. Иногда я лишь слегка киваю головой
в ответ на протесты и продолжаю свои указания. Обычно во время
такого взаимодействия я не улыбаюсь. Я принимаю сопротивление
всерьез. Я даю это понять и стремлюсь очень осторожно и деликат-
но проникнуть через сопротивление (через него, под ним, обойр/
его). Дети могут хихикать, издавать неприятные звуки. Их беспоко-
ит, понимаю ли я и другие дети, что лично они не считают, что я
предлагаю им хорошую идею. У меня бывали дети, падавшие на пол
в ложном обмороке. Меня не беспокоят подобные демонстрации; я
ожидаю и принимаю их, а затем продолжаю свою линию. Как
только дети убеждаются, что ни я, ни группа не принимаем их
действий всерьез, они обычно присоединяются к нам. После одного-
двух занятий такое сопротивление исчезает.
Некоторые дети сопротивляются неосознанно, но настолько за-
торможены или скованы, что могут нуждаться в том, чтобы вначале
заняться какой-нибудь деятельностью, которая воспринимается ими
как безопасная и может помочь оживить их воображение. Я знаю,
что некоторые дети боятся выражать себя теми путями, которые я
им предлагаю, и в таких случаях мне приходится иметь дело со стра-
хом, который стоит за сопротивлением. Я могу просто разрешить
ребенку самому решать, когда он будет готов рискнуть сделать что-
нибудь, что для него пока трудно. По мере того как растет его
доверие, он становится более открытым и становится способным
рисковать, по мере того как укрепляется его осознание самого себя.
Когда дети начинают легко выражать себя через фантазии и раз-
личные виды экспрессивных проекций, я пытаюсь осторожно про-
вести их обратно к реальной жизни, заставляя их обретать или при-
нимать те части самих себя, которые они продемонстрировали,
чтобы они смогли испытать новое чувство самоидентификации, от-
ветственности и самостоятельности. Многим детям это трудно. Я
постоянно пытаюсь провести ребенка от его символического само-
выражения и фантазий к реальности и его собственным жизненным
переживаниям. К решению этой задачи я приступаю с величайшей
осторожностью. Хотя мне иногда и приходится проявлять твердость,
зачастую я нахожу лучшим никак не направлять ребенка и проявить
терпение.
Одной из наиболее эффективных методик, помогающих детям
преодолеть блокаду своего поведения, служит так называемое моде-
лирование. И при индивидуальных, и при групповых занятиях, если
я сама делаю то, что прошу сделать детей, они тоже делают это.
Если ребенок после двух-трех попыток не находит нужной картинки
в своей головоломке, я делаю это за него. Ребенок очарован, теперь
он знает, о чем я его прошу и ему становится проще выполнить эту
задачу после того, как ее решила я. Обычно я принимаю участие в
играх театра марионеток, шарадах, упражнениях по фантазированию
и рисованию. Я занимаюсь этим со всей искренностью, на которую
способна, и мне не страшно обнаруживать собственную слабость,
проблемы и историю. (Один мальчик страшно заинтересовался тем,
что я разведена, и очень хотел знать, как на это реагировали мои
дети.) Если дети бояться начать, я часто говорю им: <Притворитесь,
что вам всего четыре года, и рисуйте, как тогда>. Иногда я показы-
ваю им, как делать из палочек фигурки и животных, чтобы придать
им для начала больше уверенности.
То, как ребенок приступает к рисованию, часто совпадает с тем,
как он поступает в жизни. Возможно, что так же он экспери-
ментирует с большинством вещей, особенно новых для себя. Если
ребенок приступает к рисованию с большой тревогой, я никогда не
заставляю его рисовать. Мы можем поговорить о его тревоге по
поводу рисования или обратиться к чему-нибудь менее угрожаю-
щему. Я могу предложить ему грифельную доску или <волшебную>
доску с пластиковым покрытием, приподняв которое можно стереть
всё, что на ней нарисовано. Такие способы ценны для детей, кото-
рые обеспокоены тем, что их рисунки сохранятся; они чувствуют
себя увереннее, зная, что их рисунки можно быстро уничтожить.
Как и взрослых, детей нужно принимать такими, каковы они в этот
момент. Отсюда, из этой точки их существования, постепенно
расширяя существующие границы, они могут смотреть на себя с
ощущением безопасности и чувством собственной значимости.
Обычно, если я подхожу к ребенку достаточно деликатно, не вызы-
вая в нем ощущения угрозы, он предпринимает какую-то попытку
двигаться в этом направлении. Иногда полезно попросить ребенка
сказать мне, что я должна нарисовать, или рисовать его самого (за
чем он заинтересованно наблюдает). Я не очень-то хорошо рисую,
мои рисунки напоминают детские, и это придает детям большую
уверенность в своих способностях.
204
В. Оклендер. Окна в мир ребенка
Помимо обнаруживающегося в процессе терапии сопротивления
ребенка, вы можете обнаружить сопротивление уже в процессе
первых встреч. Преодоление такого сопротивления - процесс очень
тонкий, его трудно описать словами. Он требует участия вашей
интуиции, к которой вы должны прислушиваться и на которую
ориентироваться еще до своего обращения непосредственно к ребен-
ку. Для преодоления сопротивления необходимо также, чтобы
ребенок понимал, что он может доверять вам.
То, что происходит между вами, ребенком и его родителями на
первом приеме, имеет решающее значение. Ребенок наблюдает за
вами, слушает вас, оценивает вас. Дети обладают исключительно
тонким чутьем, позволяющим быстро оценивать взрослых и их
манеру обращения с детьми.
Когда вы с ребенком остаетесь наедине, у вас появляется новая
возможность дать ему понять, что вы открыты, искренни, прямы и
дружелюбны, что вы стремитесь не судить, а принимать его. Он
может уяснить это для себя во время нашей короткой беседы, когда
вы задаете ему легкие вводные вопросы, когда вы стоите рядом;
оценивая комнату и вещи в ней, когда вы играете с ним в простую
игру или предлагаете заняться чем-либо, что он не воспринимает
как угрозу для себя. Ребенок может на первом же занятии решить,
что вы тот человек, с которым можно делиться своими пережива-
ниями и которому можно доверять. Но иногда ему требуется три-
четыре занятия, чтобы в этом убедиться. Если это произойдет, вы
сразу же поймете. Однако вы можете также сразу понять, что этого
никогда не произойдет, и тогда вам может потребоваться время,
чтобы проанализировать то, что происходит между ребенком и вами.
Главное - понять, что для сопротивления и защиты у детей
имеются веские причины. Я неоднократно повторяла: дети делают
то, в чем чувствуют необходимость, чтобы выжить, чтобы защитить
себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49