Вы все психи!
– А тебя никто не приглашает. Это вечеринка для избранных, – отрезал Виктор. – Если мы не вернемся, полетишь на Землю сама. Жить захочешь – и с пультом управления разберешься.
– Я одна пойду. – Элеонора встала. – Если через час не вернусь, значит, на «Эльсидоре» засада.
Она быстро шагнула во вспыхнувший вдруг шар гиперперехода, который, приняв ее, мгновенно погас. Элькин поступок был полной неожиданностью для присутствующих. Виктор, прыгнувший вслед за девушкой, беспомощно шлепнулся на твердый пол.
– Ненавижу глупых женщин, – крикнул он и бросился к пульту.
– Включай переход, – торопил его Че-Че, запихивая за пояс лучеметы и рассовывая по карманам запасные обоймы.
– Не могу, – застонал Виктор. – Она заблокировала пульт на трое суток и поставила пароль. Чушка!
– Вызывай ее по рации.
– Она оставила передатчик здесь! Медальон она тоже не взяла! Как она собирается вернуться?!
Слава оттолкнул Виктора от пульта управления. Его пальцы стремительно забегали по кнопкам, как пальцы музыканта по клавишам рояля. Он щелкал переключателями, а его глаза в это время следили за цифрами, бегущими по мониторам.
– Подобрать код невозможно. – Че-Че ввел еще несколько комбинаций. – Зараза! После четвертого варианта – виснет. Обесточь пульт!
– Где? – Виктор заметался по каюте, цепляясь за все углы и сбрасывая на пол пластмассовую посуду. – Где?!
– От двигателей идет силовой кабель. Там есть разъем. Разомкни его!
– Есть! – Виктор дернул за толстый провод, торчащий из-под кухонного столика. Свет погас. Резко упала температура.
– Врубай обратно! – приказал Че-Че.
Замигавшие лампочки осветили заиндевевшие стены и склонившегося над пультом Славика.
– Пароль не стерся из памяти, – доложил он неутешительную весть и, присев на корточки, содрал кожух, прикрывавший внутренности пульта. Обнажились разноцветные клубки, состоящие из переплетенных шнуров, пыльных лампочек и печатных схем. Некоторые платы болтались на припаянных к ним проводах, никак больше не закрепленные.
Че-Че уверенно влез во всю эту электронную неразбериху с головой и начал что-то высматривать. Минуты текли томительно долго. Виктор не дышал, стараясь не мешать работе мастера, а Рита загадочно улыбалась и что-то тихо напевала себе под нос. Витя попытался разобрать слова, но, кроме «ну зачем тебе охотиться на людей», ничего не понял. «Совсем рехнулась», – решил он.
Че-Че закончил осмотр и полез рукой куда-то в глубь электропотрохов. Громкий щелчок, вонь перегоревшей изоляции, и неожиданно гиперпереход открылся. Виктор, не задумываясь, прыгнул в него. Так прыгает хорошо натасканная овчарка, услышавшая команду «Фас». Упав на землю рядом с огромным, покрытым трещинами корпусом «Эльсидоры», он откатился в сторону, освобождая место для Че-Че. Вокруг всё было мирно и спокойно. Неизменная Надежда невозмутимо шелестела листьями эвкалиптов и плескалась морской водой о песчаный пляж. В ярко-синем небе блестело умытое недавним дождем солнце, по ржавому борту разбитого звездолета струилась изумрудная поросль плюща, но Вите сейчас не было никакого дела до того, как будет выглядеть его могила. Он не взял бластер и мог надеяться только на Че-Че, у которого можно будет позаимствовать оружие. Славик не заставил себя долго ждать. Виктор подумал, что природа не дала человеку третьего глаза на затылке именно для того, чтобы он всегда нуждался в друге, готовом прикрыть беззащитную спину.
– Не стреляйте, – раздался из кустов Элькин голосок. Через секунду появилась и она сама. – Чего приперлись? Я же сказала, что одна пойду.
– Ты уже ходила одна. За доктором, – напомнил Виктор, поднимаясь на ноги и опасливо поглядывая на заросли кустарника. – Еще раз так сделаешь, и тебе потребуется серьезная стоматологическая помощь. Всё тихо?
– Да. Засады вроде нет.
– Засада тем и хороша, что никогда не знаешь точно: есть она или нет. Предлагаю укрыться в этих обломках и заняться тем, зачем мы сюда, собственно, и прибыли.
– Разумно, – согласилась Элеонора. – Риту берем с собой. Витя, ты медальон не забыл?
– Ношу его, как нательный крест, ну, или как жетон для опознания моего трупа.
– Шутить изволишь. – Элька кисло улыбнулась. – Тащи сюда девчонку, и пойдем к шлюзу.
Корабль встретил их мигающим аварийным освещением, удушливым запахом гниющей резины и огромным количеством мокриц, облюбовавших потрескавшуюся еще при падении обшивку стен. Бледная плесень затянула пол и потолок тонкой склизкой пленкой и сделала интерьеры «Эльсидоры» похожими на внутренние помещения скитмурского десантного бота. Виктор не удивился бы, если бы встретил здесь насекомое размером с человека. Тем более что одного паука, чуть побольше ладони, он успел заметить в боковом коридоре. Жизнелюбивая флора и фауна Надежды решительно оккупировала новые для себя территории. Вот только виды животных и растений, поселившиеся здесь, были на редкость омерзительны.
– Круто! – восхитилась Рита. – Здесь здорово! Я тащусь.
– В тарокском могильнике покруче будет, – сказал Виктор, брезгливо стряхивая с рукава бабочку с серыми крыльями. Она прилетела из недр корабля и облюбовала его плечо в качестве промежуточного аэродрома.
– Из корабля никто не выходит без моего разрешения. – Элеонора, на правах старшей, начала раздавать приказы. – У шлюза будем дежурить я и Виктор.
– Можно заминировать подходы к кораблю, – предложил Витя.
– Правильно, сделай это. Доктор займется разморозкой экипажа. Рита будет ему помогать.
– Мне не нужны помощники, – решительно отказался Че-Че. – Возитесь с ней сами.
– Охранять шлюз я ей тоже не доверю. – Элеонора уперла кулаки в бока.
Рита поджала губки.
– Ты считаешь, я не справлюсь с лучеметом? – спросила она. – Между прочим, я тебе жизнь спасла, а ты относишьсяко мне как к пионерке. Знаю, ты Витю ревнуешь. У вас с ним что-то было.
Виктор покраснел до кончиков ушей и тихо порадовался, что в коридоре царит полумрак и никто этого не видит.
– Я тебе не доверяю, потому что ты – анчутка малахольная, а с кем я трахаюсь – это мое личное дело! – Витя увидел, как Элькина рука потянулась к торчащему из-за пояса бластеру.
– Всем молчать! – Славик схватил готовых сцепиться девушек за шкирки. – Кулачный бой отложим на потом, тем более что вы в равных весовых категориях и схватка обещает быть интересной. Короче, Рита идет готовить еду.
– Кстати, про поесть мы совсем забыли. – Виктор обрадовался найденному капитаном Корнеевым дипломатическому решению конфликта.
– Все мужики одинаковые, – примирительным тоном подвела итог обиженная Рита, – лишь бы брюхо набить. Ладно, состряпаю вам хавчик – пальчики оближете. Где тут у вас кухня?
– Я сейчас всем покажу рабочие места. – Элеонора почти успокоилась. – Прошу вас запомнить, что мы живы, пока имперцы не раскололи Дэна. Как только они узнают про «Эльсидору», нас ждут большие неприятности, поэтому в случае нападения каждый дерется и спасается в одиночку.
– Но… – Че-Че хотел что-то возразить.
– К черту товарищество. – Элеонора топнула ногой. – Услышал выстрелы – беги и прячься. Место встречи – избушка, откуда похитили Дэна. Первый, кто увидит врагов, – бьется до тех пор, пока не сядут батареи, а потом умрет. Понятно?
– Первый раз, что ли? – Виктор почесал повязку на руке. – Плавали – знаем.
– Витя, на пост!
– Я уже на страже социалистической законности – любимый город может спать спокойно.
– Вы двое – за мной. – Элька увела Че-Че и Риту, а Виктор растянулся всем телом на прохладном полу.
«Как вы мне надоели, – подумал он, – анчутки малахольные. Интересно, где Элька подцепила такую роскошную идиому?» Размышляя о сложных прелестях русского языка, Витя задремал, и, когда вернулась Элеонора, он откровенно храпел, пугая своим рыком тихих многочленистых обитателей шлюзовой камеры. Элька растолкала его довольно грубо, но высказывать свое осуждающее «фи» по поводу сна на посту в условиях военного времени не стала – она просто сунула ему в руки фонарь и посоветовала найти более приспособленное для отдыха помещение. Виктор убрел в чрево корабля, привычно огибая острые углы. Сначала он навестил камбуз, чтобы выяснить, не грозит ли всем им в ближайшее время смерть от голода. Разжившись пачкой засохших галет и несильно обгрызенной крысами плиткой шоколада, он немного понаблюдал, как Рита истребляет стайки грибов, покрывших столы и плиту. Посочувствовав ее скорбному труду и не выразив никакого желания оказать посильную помощь несчастной Золушке, он направил свои стопы в медпункт, изредка сверяя маршрут с кое-где уцелевшими указателями.
Доктор стоял у книжной полки и занимался изучением медицинской литературы. Способ изучения был несколько необычным, но Виктор подумал, что для человека, состоящего на службе всесильной Империи, методика вполне нормальна. Че-Че брал с полки книгу и быстро пролистывал, потом ронял ее на пол и брал следующую. Горка толстых томов уже достигла коленей Славика. Лишь один он отложил в сторону. «Практическое зомбирование», – прочитал Виктор серебристое тиснение на обложке. «Надо будет ознакомиться на досуге, – решил он. – Должно быть, занятная книжица». Вообще, Витя испытывал некоторую слабость к медицинской литературе. Самой страшной книгой, которую ему довелось прочитать, было подробное руководство по ампутации нижней челюсти. Поверхностно изучив технологию применения разнообразных пил, фрез, сверл, скальпелей и ярко представив, как всё это выглядит в реальности, он не мог спокойно спать три ночи и стал с большим скепсисом относиться к попыткам Стивена Кинга запугать читателей.
– Что-нибудь нашел? – спросил Виктор у доктора, устраиваясь в зубоврачебном кресле и неодобрительно разглядывая бормашинку.
– Ничего хорошего. – Че-Че бросил на пол последнюю книгу. – Попробую еще поискать в компьютере, но боюсь, что не смогу сообщить Элеоноре ничего утешительного.
– Дэн говорил, что они вполне удачно разморозили корабельного кота.
– Во-первых, кот замерз, пребывая в добром здравии, а экипаж, как рассказала Элька, находился в глубокой коме, прежде чем попал в холодильник. – Че-Че склонился над грудой медикаментов, высыпавшихся из разбитого шкафа, и начал отбирать какие-то пузырьки, коробочки, ампулки и составлять их в аккуратный рядок.
– А во-вторых? – спросил Виктор, не дождавшийся продолжения объяснений.
– Нервная система кота достаточно проста и на девяносто процентов регулируется инстинктами и только на десять приобретенной в течение жизни информацией.
– Ну и?..
– При глубокой заморозке, а если быть точным, при разморозке по той методике, которой пользовался корабельный врач, вся приобретенная информация теряется. У кошек, особенно у домашних, которые всю жизнь остаются котятами, это не играет существенной роли, а вот для людей отсутствие жизненного опыта весьма критично. Инстинктов у нас крайне мало.
– Значит, у всех, кого мы разморозим, будет полная амнезия?
– Да. Мы достанем из холодильника существа не сложнее турнепса. В психическом отношении.
– Бедная Элька. – Виктор сжал ладонями виски. – Она этого не переживет.
– У меня есть некоторые задумки. Гридерская фармакология очень интересна и поучительна, но, чтобы узнать, как она подействует на гуманоидов разных типов, нужно ставить опыты. Много бесчеловечных опытов на людях. – Че-Че сгреб с пола отобранные лекарства и перенес их на стойку рядом с операционным столом. – Так что иди за санкцией к нашей начальнице. Спроси, сколько мусорщиков мне можно угробить перед тем, как я смогу гарантировать успех разморозки Жака. Я пока поищу скафандр. Надо добыть из вашей морозилки первое тело для эксперимента.
С тяжелым сердцем Витя дошел до Элеоноры. Долго объяснять ей ситуацию не пришлось. Вердикт командира был прост и жесток, как сама жизнь: Жака и Дифора пока не трогать. Со всеми остальными капитан может поступить по своему усмотрению. Если очень нужно, то пусть потрошит и Дифора.
Виктор, переступив через себя, согласился с людоедским приказом, хотя и подумал, что, наверное, поторопился, содрав со своей груди свастику. Только фашисты ставили опыты на живых людях! Но если посмотреть с другой стороны, экипаж «Эльсидоры» – это груда замороженных овощей. Они мало чем отличаются от мертвых. Пожертвовать несколькими трупами для того, чтобы вытащить с того света остальных, вполне допустимо и даже не очень противоречит христианской морали.
Когда Витя вернулся в медпункт, всё уже было готово к операции. Похоже, Че-Че не сомневался в том, что санкция на убийство будет получена. Тело незнакомого Виктору матроса, покрытое слоем инея, лежало на операционном столе.
– И каков будет приказ командира? – поинтересовался Че-Че.
– Можешь убить всех, кроме капитана корабля и хозяина.
– Отлично. Будешь мне ассистировать.
– Я не умею. – Виктор попытался увильнуть от неаппетитной миссии.
– Делай то, что я скажу, и всё будет в порядке, – не терпящим возражений тоном потребовал Корнеев. – Только не трогай пока тело. Оно очень холодное. Можешь получить ожог.
– Благодарю за заботу. – Витя взял протянутую ему лампу и направил свет туда, куда указал Слава.
– Размораживаем, – прокомментировал капитан.
– И долго мне так стоять? – недовольно спросил Виктор.
– Минут двадцать. Это микроволновое излучение. Прогревает организм одновременно по всей глубине тканей.
Совесть не прекращала мучить Виктора. Ему не нравилось участвовать в оживлении человека, обреченного на растительное существование, но отказаться или помешать этой процедуре он не мог. Если не позволить Че-Че проводить жестокие опыты, тогда всё зря. Зря он убивал на Земле, зря погиб Элькин муж, зря страдает Дэн, а если хорошо подумать, то и вся жизнь в помойную яму.
– Послушай, док, ты знаешь, что такое клятва Гиппократа? – Виктор понимал, что издевательство над ближним – это лучший способ избавиться от угрызений совести.
– Я ее не давал. – Че-Че легко парировал Витин выпад. – А ты читал инструкцию по сборке торпедных взрывателей?
– Нет. А при чем тут это?
– А при том, что каждая строка в этой книжице написана кровью. Кровью невинных людей. По непредвиденным причинам устройство срабатывало у них в руках во время сборки, и в инструкцию добавляли новый пункт. Сейчас мы идем той же дорогой.
«В ад», – добавил про себя Виктор.
Че-Че между тем наполнял шприцы разноцветными жидкостями из ампул. Лицо замороженного матроса, до этого белое и снежно-блестящее, стало матово-тусклым и посерело. Че-Че осторожно пощупал кожу на его щеке и велел Вите выключить лампу. Затем он положил руку на лоб больного и проверил пульс, которого не могло быть. Все эти действия он проводил скорей всего не для того, чтобы выяснить самочувствие своего пациента, а для облегчения психологической участи побледневшего Виктора, который не мог отвести глаз от вмятины на щеке матроса, оставленной пальцем Че-Че.
– Мышечная ткань потеряла упругость, – прокомментировал Корнеев, размышляя о том, не вколоть ли транквилизатор своему ассистенту. – Температура нормальная, сердце не бьется. Будем будить сердечную мышцу, – сказал он и с размаху ударил матроса кулаком в грудь.
– Может, поищем дефибриллятор? – дрожащими губами спросил Виктор.
– Не люблю сложную технику.
Че-Че прижал ухо к грудной клетке пациента и напрягся, как кот рядом с мышиной норой. Убедившись, что сердце за ребрами не шуршит, он нанес еще несколько увесистых ударов в грудину, рискуя переломать матросу все кости. Потом прижался ртом к его посиневшим губам и шумно выдохнул, будто надувал воздушный шарик. Еще несколько ритмичных толчков в грудь уже двумя руками, и Виктору начало казаться, что у матроса появилось дыхание. Очень легкое и почти нереальное, как комариное зудение в шумном метро, но оно было!!!
– Понимаешь, Витя… – Че-Че с довольным видом потер переносицу и взял пациента двумя пальцами за запястье. – Человек существо химическое и механическое. Электричество имеет очень небольшое к нему отношение. Все болезни можно вылечить лекарствами, инъекциями, протезами и шинами.
– А душа? Как ее лечить, если она больна?
– Душу, биополе, ауру, как только эту структуру ни называют, может исправить только равная или превосходящая ее по сложности структура, то есть другая душа или, скажем, бог.
Че-Че взялся за свою коллекцию шприцов и начал делать одну инъекцию за другой.
– Всё, – сказал он, покончив с последним уколом, – медицинские знания гридеров в этой области исчерпаны. Впрочем, они не очень сильно превосходят имперские. Передай командиру – результат будет известен через три часа.
Виктор, не сказав ни слова, повернулся и вышел из операционной. Экспроприировав в каюте Дифора матрас, он спустился к шлюзу, где в позе «лотоса» сидела Элеонора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– А тебя никто не приглашает. Это вечеринка для избранных, – отрезал Виктор. – Если мы не вернемся, полетишь на Землю сама. Жить захочешь – и с пультом управления разберешься.
– Я одна пойду. – Элеонора встала. – Если через час не вернусь, значит, на «Эльсидоре» засада.
Она быстро шагнула во вспыхнувший вдруг шар гиперперехода, который, приняв ее, мгновенно погас. Элькин поступок был полной неожиданностью для присутствующих. Виктор, прыгнувший вслед за девушкой, беспомощно шлепнулся на твердый пол.
– Ненавижу глупых женщин, – крикнул он и бросился к пульту.
– Включай переход, – торопил его Че-Че, запихивая за пояс лучеметы и рассовывая по карманам запасные обоймы.
– Не могу, – застонал Виктор. – Она заблокировала пульт на трое суток и поставила пароль. Чушка!
– Вызывай ее по рации.
– Она оставила передатчик здесь! Медальон она тоже не взяла! Как она собирается вернуться?!
Слава оттолкнул Виктора от пульта управления. Его пальцы стремительно забегали по кнопкам, как пальцы музыканта по клавишам рояля. Он щелкал переключателями, а его глаза в это время следили за цифрами, бегущими по мониторам.
– Подобрать код невозможно. – Че-Че ввел еще несколько комбинаций. – Зараза! После четвертого варианта – виснет. Обесточь пульт!
– Где? – Виктор заметался по каюте, цепляясь за все углы и сбрасывая на пол пластмассовую посуду. – Где?!
– От двигателей идет силовой кабель. Там есть разъем. Разомкни его!
– Есть! – Виктор дернул за толстый провод, торчащий из-под кухонного столика. Свет погас. Резко упала температура.
– Врубай обратно! – приказал Че-Че.
Замигавшие лампочки осветили заиндевевшие стены и склонившегося над пультом Славика.
– Пароль не стерся из памяти, – доложил он неутешительную весть и, присев на корточки, содрал кожух, прикрывавший внутренности пульта. Обнажились разноцветные клубки, состоящие из переплетенных шнуров, пыльных лампочек и печатных схем. Некоторые платы болтались на припаянных к ним проводах, никак больше не закрепленные.
Че-Че уверенно влез во всю эту электронную неразбериху с головой и начал что-то высматривать. Минуты текли томительно долго. Виктор не дышал, стараясь не мешать работе мастера, а Рита загадочно улыбалась и что-то тихо напевала себе под нос. Витя попытался разобрать слова, но, кроме «ну зачем тебе охотиться на людей», ничего не понял. «Совсем рехнулась», – решил он.
Че-Че закончил осмотр и полез рукой куда-то в глубь электропотрохов. Громкий щелчок, вонь перегоревшей изоляции, и неожиданно гиперпереход открылся. Виктор, не задумываясь, прыгнул в него. Так прыгает хорошо натасканная овчарка, услышавшая команду «Фас». Упав на землю рядом с огромным, покрытым трещинами корпусом «Эльсидоры», он откатился в сторону, освобождая место для Че-Че. Вокруг всё было мирно и спокойно. Неизменная Надежда невозмутимо шелестела листьями эвкалиптов и плескалась морской водой о песчаный пляж. В ярко-синем небе блестело умытое недавним дождем солнце, по ржавому борту разбитого звездолета струилась изумрудная поросль плюща, но Вите сейчас не было никакого дела до того, как будет выглядеть его могила. Он не взял бластер и мог надеяться только на Че-Че, у которого можно будет позаимствовать оружие. Славик не заставил себя долго ждать. Виктор подумал, что природа не дала человеку третьего глаза на затылке именно для того, чтобы он всегда нуждался в друге, готовом прикрыть беззащитную спину.
– Не стреляйте, – раздался из кустов Элькин голосок. Через секунду появилась и она сама. – Чего приперлись? Я же сказала, что одна пойду.
– Ты уже ходила одна. За доктором, – напомнил Виктор, поднимаясь на ноги и опасливо поглядывая на заросли кустарника. – Еще раз так сделаешь, и тебе потребуется серьезная стоматологическая помощь. Всё тихо?
– Да. Засады вроде нет.
– Засада тем и хороша, что никогда не знаешь точно: есть она или нет. Предлагаю укрыться в этих обломках и заняться тем, зачем мы сюда, собственно, и прибыли.
– Разумно, – согласилась Элеонора. – Риту берем с собой. Витя, ты медальон не забыл?
– Ношу его, как нательный крест, ну, или как жетон для опознания моего трупа.
– Шутить изволишь. – Элька кисло улыбнулась. – Тащи сюда девчонку, и пойдем к шлюзу.
Корабль встретил их мигающим аварийным освещением, удушливым запахом гниющей резины и огромным количеством мокриц, облюбовавших потрескавшуюся еще при падении обшивку стен. Бледная плесень затянула пол и потолок тонкой склизкой пленкой и сделала интерьеры «Эльсидоры» похожими на внутренние помещения скитмурского десантного бота. Виктор не удивился бы, если бы встретил здесь насекомое размером с человека. Тем более что одного паука, чуть побольше ладони, он успел заметить в боковом коридоре. Жизнелюбивая флора и фауна Надежды решительно оккупировала новые для себя территории. Вот только виды животных и растений, поселившиеся здесь, были на редкость омерзительны.
– Круто! – восхитилась Рита. – Здесь здорово! Я тащусь.
– В тарокском могильнике покруче будет, – сказал Виктор, брезгливо стряхивая с рукава бабочку с серыми крыльями. Она прилетела из недр корабля и облюбовала его плечо в качестве промежуточного аэродрома.
– Из корабля никто не выходит без моего разрешения. – Элеонора, на правах старшей, начала раздавать приказы. – У шлюза будем дежурить я и Виктор.
– Можно заминировать подходы к кораблю, – предложил Витя.
– Правильно, сделай это. Доктор займется разморозкой экипажа. Рита будет ему помогать.
– Мне не нужны помощники, – решительно отказался Че-Че. – Возитесь с ней сами.
– Охранять шлюз я ей тоже не доверю. – Элеонора уперла кулаки в бока.
Рита поджала губки.
– Ты считаешь, я не справлюсь с лучеметом? – спросила она. – Между прочим, я тебе жизнь спасла, а ты относишьсяко мне как к пионерке. Знаю, ты Витю ревнуешь. У вас с ним что-то было.
Виктор покраснел до кончиков ушей и тихо порадовался, что в коридоре царит полумрак и никто этого не видит.
– Я тебе не доверяю, потому что ты – анчутка малахольная, а с кем я трахаюсь – это мое личное дело! – Витя увидел, как Элькина рука потянулась к торчащему из-за пояса бластеру.
– Всем молчать! – Славик схватил готовых сцепиться девушек за шкирки. – Кулачный бой отложим на потом, тем более что вы в равных весовых категориях и схватка обещает быть интересной. Короче, Рита идет готовить еду.
– Кстати, про поесть мы совсем забыли. – Виктор обрадовался найденному капитаном Корнеевым дипломатическому решению конфликта.
– Все мужики одинаковые, – примирительным тоном подвела итог обиженная Рита, – лишь бы брюхо набить. Ладно, состряпаю вам хавчик – пальчики оближете. Где тут у вас кухня?
– Я сейчас всем покажу рабочие места. – Элеонора почти успокоилась. – Прошу вас запомнить, что мы живы, пока имперцы не раскололи Дэна. Как только они узнают про «Эльсидору», нас ждут большие неприятности, поэтому в случае нападения каждый дерется и спасается в одиночку.
– Но… – Че-Че хотел что-то возразить.
– К черту товарищество. – Элеонора топнула ногой. – Услышал выстрелы – беги и прячься. Место встречи – избушка, откуда похитили Дэна. Первый, кто увидит врагов, – бьется до тех пор, пока не сядут батареи, а потом умрет. Понятно?
– Первый раз, что ли? – Виктор почесал повязку на руке. – Плавали – знаем.
– Витя, на пост!
– Я уже на страже социалистической законности – любимый город может спать спокойно.
– Вы двое – за мной. – Элька увела Че-Че и Риту, а Виктор растянулся всем телом на прохладном полу.
«Как вы мне надоели, – подумал он, – анчутки малахольные. Интересно, где Элька подцепила такую роскошную идиому?» Размышляя о сложных прелестях русского языка, Витя задремал, и, когда вернулась Элеонора, он откровенно храпел, пугая своим рыком тихих многочленистых обитателей шлюзовой камеры. Элька растолкала его довольно грубо, но высказывать свое осуждающее «фи» по поводу сна на посту в условиях военного времени не стала – она просто сунула ему в руки фонарь и посоветовала найти более приспособленное для отдыха помещение. Виктор убрел в чрево корабля, привычно огибая острые углы. Сначала он навестил камбуз, чтобы выяснить, не грозит ли всем им в ближайшее время смерть от голода. Разжившись пачкой засохших галет и несильно обгрызенной крысами плиткой шоколада, он немного понаблюдал, как Рита истребляет стайки грибов, покрывших столы и плиту. Посочувствовав ее скорбному труду и не выразив никакого желания оказать посильную помощь несчастной Золушке, он направил свои стопы в медпункт, изредка сверяя маршрут с кое-где уцелевшими указателями.
Доктор стоял у книжной полки и занимался изучением медицинской литературы. Способ изучения был несколько необычным, но Виктор подумал, что для человека, состоящего на службе всесильной Империи, методика вполне нормальна. Че-Че брал с полки книгу и быстро пролистывал, потом ронял ее на пол и брал следующую. Горка толстых томов уже достигла коленей Славика. Лишь один он отложил в сторону. «Практическое зомбирование», – прочитал Виктор серебристое тиснение на обложке. «Надо будет ознакомиться на досуге, – решил он. – Должно быть, занятная книжица». Вообще, Витя испытывал некоторую слабость к медицинской литературе. Самой страшной книгой, которую ему довелось прочитать, было подробное руководство по ампутации нижней челюсти. Поверхностно изучив технологию применения разнообразных пил, фрез, сверл, скальпелей и ярко представив, как всё это выглядит в реальности, он не мог спокойно спать три ночи и стал с большим скепсисом относиться к попыткам Стивена Кинга запугать читателей.
– Что-нибудь нашел? – спросил Виктор у доктора, устраиваясь в зубоврачебном кресле и неодобрительно разглядывая бормашинку.
– Ничего хорошего. – Че-Че бросил на пол последнюю книгу. – Попробую еще поискать в компьютере, но боюсь, что не смогу сообщить Элеоноре ничего утешительного.
– Дэн говорил, что они вполне удачно разморозили корабельного кота.
– Во-первых, кот замерз, пребывая в добром здравии, а экипаж, как рассказала Элька, находился в глубокой коме, прежде чем попал в холодильник. – Че-Че склонился над грудой медикаментов, высыпавшихся из разбитого шкафа, и начал отбирать какие-то пузырьки, коробочки, ампулки и составлять их в аккуратный рядок.
– А во-вторых? – спросил Виктор, не дождавшийся продолжения объяснений.
– Нервная система кота достаточно проста и на девяносто процентов регулируется инстинктами и только на десять приобретенной в течение жизни информацией.
– Ну и?..
– При глубокой заморозке, а если быть точным, при разморозке по той методике, которой пользовался корабельный врач, вся приобретенная информация теряется. У кошек, особенно у домашних, которые всю жизнь остаются котятами, это не играет существенной роли, а вот для людей отсутствие жизненного опыта весьма критично. Инстинктов у нас крайне мало.
– Значит, у всех, кого мы разморозим, будет полная амнезия?
– Да. Мы достанем из холодильника существа не сложнее турнепса. В психическом отношении.
– Бедная Элька. – Виктор сжал ладонями виски. – Она этого не переживет.
– У меня есть некоторые задумки. Гридерская фармакология очень интересна и поучительна, но, чтобы узнать, как она подействует на гуманоидов разных типов, нужно ставить опыты. Много бесчеловечных опытов на людях. – Че-Че сгреб с пола отобранные лекарства и перенес их на стойку рядом с операционным столом. – Так что иди за санкцией к нашей начальнице. Спроси, сколько мусорщиков мне можно угробить перед тем, как я смогу гарантировать успех разморозки Жака. Я пока поищу скафандр. Надо добыть из вашей морозилки первое тело для эксперимента.
С тяжелым сердцем Витя дошел до Элеоноры. Долго объяснять ей ситуацию не пришлось. Вердикт командира был прост и жесток, как сама жизнь: Жака и Дифора пока не трогать. Со всеми остальными капитан может поступить по своему усмотрению. Если очень нужно, то пусть потрошит и Дифора.
Виктор, переступив через себя, согласился с людоедским приказом, хотя и подумал, что, наверное, поторопился, содрав со своей груди свастику. Только фашисты ставили опыты на живых людях! Но если посмотреть с другой стороны, экипаж «Эльсидоры» – это груда замороженных овощей. Они мало чем отличаются от мертвых. Пожертвовать несколькими трупами для того, чтобы вытащить с того света остальных, вполне допустимо и даже не очень противоречит христианской морали.
Когда Витя вернулся в медпункт, всё уже было готово к операции. Похоже, Че-Че не сомневался в том, что санкция на убийство будет получена. Тело незнакомого Виктору матроса, покрытое слоем инея, лежало на операционном столе.
– И каков будет приказ командира? – поинтересовался Че-Че.
– Можешь убить всех, кроме капитана корабля и хозяина.
– Отлично. Будешь мне ассистировать.
– Я не умею. – Виктор попытался увильнуть от неаппетитной миссии.
– Делай то, что я скажу, и всё будет в порядке, – не терпящим возражений тоном потребовал Корнеев. – Только не трогай пока тело. Оно очень холодное. Можешь получить ожог.
– Благодарю за заботу. – Витя взял протянутую ему лампу и направил свет туда, куда указал Слава.
– Размораживаем, – прокомментировал капитан.
– И долго мне так стоять? – недовольно спросил Виктор.
– Минут двадцать. Это микроволновое излучение. Прогревает организм одновременно по всей глубине тканей.
Совесть не прекращала мучить Виктора. Ему не нравилось участвовать в оживлении человека, обреченного на растительное существование, но отказаться или помешать этой процедуре он не мог. Если не позволить Че-Че проводить жестокие опыты, тогда всё зря. Зря он убивал на Земле, зря погиб Элькин муж, зря страдает Дэн, а если хорошо подумать, то и вся жизнь в помойную яму.
– Послушай, док, ты знаешь, что такое клятва Гиппократа? – Виктор понимал, что издевательство над ближним – это лучший способ избавиться от угрызений совести.
– Я ее не давал. – Че-Че легко парировал Витин выпад. – А ты читал инструкцию по сборке торпедных взрывателей?
– Нет. А при чем тут это?
– А при том, что каждая строка в этой книжице написана кровью. Кровью невинных людей. По непредвиденным причинам устройство срабатывало у них в руках во время сборки, и в инструкцию добавляли новый пункт. Сейчас мы идем той же дорогой.
«В ад», – добавил про себя Виктор.
Че-Че между тем наполнял шприцы разноцветными жидкостями из ампул. Лицо замороженного матроса, до этого белое и снежно-блестящее, стало матово-тусклым и посерело. Че-Че осторожно пощупал кожу на его щеке и велел Вите выключить лампу. Затем он положил руку на лоб больного и проверил пульс, которого не могло быть. Все эти действия он проводил скорей всего не для того, чтобы выяснить самочувствие своего пациента, а для облегчения психологической участи побледневшего Виктора, который не мог отвести глаз от вмятины на щеке матроса, оставленной пальцем Че-Че.
– Мышечная ткань потеряла упругость, – прокомментировал Корнеев, размышляя о том, не вколоть ли транквилизатор своему ассистенту. – Температура нормальная, сердце не бьется. Будем будить сердечную мышцу, – сказал он и с размаху ударил матроса кулаком в грудь.
– Может, поищем дефибриллятор? – дрожащими губами спросил Виктор.
– Не люблю сложную технику.
Че-Че прижал ухо к грудной клетке пациента и напрягся, как кот рядом с мышиной норой. Убедившись, что сердце за ребрами не шуршит, он нанес еще несколько увесистых ударов в грудину, рискуя переломать матросу все кости. Потом прижался ртом к его посиневшим губам и шумно выдохнул, будто надувал воздушный шарик. Еще несколько ритмичных толчков в грудь уже двумя руками, и Виктору начало казаться, что у матроса появилось дыхание. Очень легкое и почти нереальное, как комариное зудение в шумном метро, но оно было!!!
– Понимаешь, Витя… – Че-Че с довольным видом потер переносицу и взял пациента двумя пальцами за запястье. – Человек существо химическое и механическое. Электричество имеет очень небольшое к нему отношение. Все болезни можно вылечить лекарствами, инъекциями, протезами и шинами.
– А душа? Как ее лечить, если она больна?
– Душу, биополе, ауру, как только эту структуру ни называют, может исправить только равная или превосходящая ее по сложности структура, то есть другая душа или, скажем, бог.
Че-Че взялся за свою коллекцию шприцов и начал делать одну инъекцию за другой.
– Всё, – сказал он, покончив с последним уколом, – медицинские знания гридеров в этой области исчерпаны. Впрочем, они не очень сильно превосходят имперские. Передай командиру – результат будет известен через три часа.
Виктор, не сказав ни слова, повернулся и вышел из операционной. Экспроприировав в каюте Дифора матрас, он спустился к шлюзу, где в позе «лотоса» сидела Элеонора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69