Он, казалось, все еще не замечал ее присутствия, но спустя минуту сказал очень тихо, словно боялся, что кто-то может его услышать:
– Молчите, не говорите ни слова. Слышите стрельбу?
– Милорд?
– Это ружейные выстрелы. Французы находятся слева от нас, на набережной. Надо сидеть тихо, не то они обнаружат, где расположена наша передовая линия.
– Да, разумеется, – пробормотала она. Наверное, ему снится кошмар. Нет, вдруг дошло до нее – это лунатизм. Несмотря на то, что его глаза открыты, он спит, и его мучает кошмар тех дней, когда он воевал. Возможно, разговоры за обеденным столом всколыхнули воспоминания, о которых он хотел бы забыть.
– Давайте вернемся в вашу комнату, милорд, – тихо произнесла она.
– У меня нет комнаты. – Он покачал головой. – Наш бивуак…
– Тогда вернемся в ваш бивуак. Вот сюда, милорд.
– Майор, – поправил он.
– Милорд майор, – сказала она, не зная, как обращаться к военному.
Он не сдвинулся с места, пока она не взяла его за руку и не потянула за собой. Слава Богу, он не сопротивлялся, только опять предупредил ее, что нельзя шуметь.
– Да, постараемся пробраться без шума; – согласилась она.
Дверь в его комнату была открыта. Когда они вошли, Мэдди закрыла дверь на тот случай, если он вдруг начнет кричать или поведет себя неразумно. За себя она не боялась. Она просто хотела избежать какой-нибудь неловкости.
– Теперь вы в безопасности, майор, и вам незачем бояться за свой полк.
Морщины на лбу виконта немного разгладились. У нее вдруг появилось почти непреодолимое желание вообще стереть их, но она не посмела. На нем был только халат, а что под ним, она не знала, но было бы неприлично позволить своим мыслям работать в этом направлении.
– Не хотите ли опять лечь в постель, милорд?
Но он по-прежнему ее не слушался. Ей удалось лишь усадить его на край кровати. Он был напряжен и готов к тому, чтобы вскочить. Потом повернул голову, будто все еще прислушиваясь к пальбе воображаемых пушек.
Нельзя было позволить ему бродить в таком состоянии по дому. Чего доброго, свалится с лестницы!
– Милорд?
Он вздрогнул.
– Теперь бьют пушки. Мы должны убедиться в том, что наши люди остались в окопах, иначе будут жертвы. Двум моим солдатам оторвало ноги, а кровь… кровь… она меня всюду преследует…
Его передернуло, потом еще раз и еще. Казалось, он не может остановиться.
Он не замечал, что она рядом. Перестав беспокоиться о том, что ситуация неприлична, Мэдди решила попытаться вывести его из кошмара:
– Милорд, прошу вас. У него стучали зубы.
– Вон там – видите? Эта лужа крови… все увеличивается. Она нас затянет, и мы захлебнемся.
Мэдди и сама содрогнулась от этой картины. Неудивительно, что его преследует кошмар.
– Майор, я настаиваю! – Она попыталась толкнуть его на подушки. – Кровь всего лишь в вашем воображении. Она ненастоящая и постепенно убывает. Поверьте мне.
Он закрыл лицо руками.
– Она убывает?
– Да, да. Ложитесь на подушки. Вы должны отдохнуть.
Он, наконец, внял ее мольбам и лег на кровать, но его голова едва касалась подушки, а тело все еще было напряжено, словно он ожидал следующего залпа пушек – и тогда он вскочит. Как же ей вырвать его из этого кошмара?
Война с французами кончилась уже много лет назад, но в сознании Эйдриана она представала так живо, будто только что прозвучал последний выстрел, а в воздухе все еще стоял запах пороховой гари. Сколько еще воевавших мужчин страдают от ночных кошмаров спустя годы после того, как сняли мундиры и сапоги?
Ее окатила волна – нет, не жалости, а истинного сострадания. Его юность прошла на войне, и, возможно, у Эйдриана больше никогда не будет нормальных снов. Будто мало ему того, что после случайной дуэли его преследует маньяк и ему приходится все время убегать. А он приложил все усилия, чтобы помочь женщине, которую нашел в лесу без сознания.
Он действительно необыкновенный человек, думала Мэдди. Она погладила его плечо, чтобы он расслабился. Он все еще был во власти своего страшного кошмара и не знал, что она вопреки приличиям находится ночью в его спальне.
– Вы все еще дрожите, милорд. Пожалуйста, накройтесь одеялом.
– Мои люди… Я не могу оставить своих людей…
– Уверяю вас, ваши люди в безопасности, и вы можете отдохнуть. Закройте глаза и расслабьтесь. Завтра вы будете бодры и сможете повести их за собой. – Она погладила напряженные мышцы плеч и шеи и почувствовала, как он сглотнул.
– Да, я должен отдохнуть, иначе не смогу принять правильное решение. Вы правы.
– Закройте глаза, – шепнула она. – Представьте, что меня здесь нет. Вы уснете и будете спать всю ночь. Завтра вы ничего не вспомните. А сейчас расслабьтесь и позвольте своему телу отдохнуть.
Она гладила его по волосам, по щекам, чувствуя под пальцами слегка отросшую щетину. Как же отличаются мужчины от женщин! Что-то шевельнулось у нее в груди. Слава Богу, что он не знает, что она рядом, она уйдет в свою спальню – прямо сейчас… через минуту, говорила она себе.
– Как приятно, – пробормотал он. Он вытянулся на кровати и глубоко вдохнул. Мэдди подтянула одеяло ему на грудь и подоткнула по бокам, чтобы он согрелся.
Еще какое-то время она продолжала массировать его плечи, а потом настолько осмелела, что стала гладить шею и подбородок, хотя от этих прикосновений по ее телу пробегал легкий трепет. Более разумным было бы гладить его красивые, мускулистые плечи. Он, должно быть, очень сильный…
Она уже собралась встать – пора было уходить. Незачем испытывать судьбу, оставаясь здесь так долго. Но он вдруг схватил ее за руку:
– Не уходите. Не оставляйте меня одного.
– Но…
– Пожалуйста.
Неужели он проснулся? – испугалась она.
– Вы самая красивая женщина, какую я когда-либо встречал, – сказал он тихо.
Он, должно быть, спит и видит сон о какой-то женщине, которую Мэдди не знает и никогда о ней не спросит. Какая-нибудь европейская куртизанка? Бывшая возлюбленная? О таких вещах леди не спрашивают. Мэдди пообещала забыть о том, что нечаянно заглянула в его сон. Это его личная жизнь. Мэдди даже не смеет ревновать, хотя вопреки намерениям она все же почувствовала укол ревности.
Он протянул руку и погладил ее по лицу.
Ошеломленная, Мэдди забыла, что только что завидовала женщине, которая привиделась ему во сне. Но если он прикасался к ней с такой же нежностью, Мэдди боялась, что все-таки будет ревновать.
А он между тем гладил ее лицо… его пальцы задержались на ее губах, а потом скользнули вниз, по гладкой коже ее шее. Ее тело реагировало на эти прикосновения так, как леди не должна была…
О Господи…
Надо срочно возвращаться в свою спальню. Она всего лишь заменяет кого-то в его больном воображении.
Но это же ее жених, он должен ласкать ее, а не какую-то женщину из прошлой жизни, шептал внутренний голос.
«Неужели ты хочешь разбудить его и сказать ему об этом?» – спорила она с этим голосом. Боже, а что, если он проснется?
Нет, какими бы возбуждающими ни были эти легкие прикосновения, она должна уйти.
– Майор?
– Мм?
– Милорд? Эйдриан? – сделала она еще одну попытку.
Во всяком случае, обрадовалась она, он стал спокойнее. Возбуждение, которое вызывал у него кошмар, улеглось. А образ незнакомой женщины – той, у которой Мэдди с наслаждением выдрала бы волосы, – по крайней мере умиротворил его.
– Мне надо идти.
Не имея сил противиться, она наклонилась и поцеловала его в щеку. Это было тактической ошибкой. Мэдди не успела разогнуться, как он схватил ее, прижал к себе и крепко поцеловал.
Его губы были твердыми и теплыми. Он опять прижал ее к себе. Халат распахнулся, обнажив грудь. А поцелуй, Эйдриан раздвинул языком ее губы, был таким, что она утонула в нем. И это был не ночной кошмар, а рай земной. Закрыв глаза, Мэдди отдалась этому поцелую, объятиям, захлестнувшим ее чувствам.
Мэдди вспомнила, где она – может, даже кто она, – только когда он сдернул шаль и начал целовать через тонкую ткань ночной рубашки ее грудь, а рука опустилась ниже к бедру.
– Мне надо идти, – прошептала Мэдди, хотя он наверняка ее не слышал. С расстегнутой рубашкой и растрепанными волосами она выбралась из постели и, схватив почти оплывшую свечу, поспешила к двери. На пороге Мэдди все же остановилась и оглянулась, испугавшись, что он будет ее преследовать. Но он повернулся на бок и вздохнул. Он все еще спал.
Потом беспокойным движением виконт сбросил одеяло. В косом луче лунного света, пробивавшемся через неплотно задернутые шторы, она увидела, что он снова лег на спину. Но не проснулся.
Однако перед тем как погрузиться в спокойный сон, он выдохнул:
– Мэдлин.
Глава 8
Мэдди на несколько секунд замерла, но потом тряхнула головой и закрыла за собой дверь. Только в своей спальне она почувствовала себя в безопасности и с облегчением вздохнула.
Она, должно быть, ошиблась. Не могла она этого слышать… Она все это вообразила, потому что очень хотела, чтобы с его губ сорвалось именно ее имя. Они согласились, что их брак будет дружеским, удобным для обоих, – Эйдриан спасет ее репутацию, а она, Бог даст, подарит ему наследника. Виконт, конечно, очень привлекателен, но ни он, ни она ни разу не упомянули слово «любовь». У Мэдди нет права надеяться, что она может ему присниться. И все же она была потрясена.
Она забралась под одеяло, но никак не могла согреться. Лежать рядом с Эйдрианом… было так хорошо. Раньше она никогда не задумывалась над тем, как неуютно в этой одинокой постели.
Повернувшись на бок, Мэдди прижала к себе подушку. Но это было лишь жалкой заменой мускулистому, твердому телу жениха. Через три недели он станет ее мужем, и все будет хорошо. Одна мысль о том, что она будет лежать в его объятиях, заставила сердце забиться сильнее.
Он был всего лишь в другом конце коридора. Но с таким же успехом он мог быть в другом конце Англии.
Она уснула, только когда наступил рассвет.
А проснулась, когда было позднее утро. Веки были тяжелыми, в глаза будто насыпали песка, и она чувствовала почти такую же усталость, как в тот момент, когда голова коснулась подушки.
Бесс оставила на умывальнике теплую воду, и Мэдди не спеша умылась.
Внизу она застала отца, тоже выглядевшего усталым, и даже Эйдриан не был таким бодрым, как всегда.
Отец оглядел сидевших за столом:
– Похоже, наша вчерашняя легкомысленная попытка повеселиться не улучшила нашего настроения.
– Думаю, мы просто разучились веселиться, пала, – печально улыбнулась Мэдди. – Я уверена, что лорд Уэллер считает нас страшными провинциалами.
– Вовсе нет, – отозвался виконт, отпив глоток чаю. – Ваши соседи дают вам шанс попрактиковаться, так что званые обеды и вечера очень скоро снова войдут у вас в привычку. – Усмехнувшись, он кивнул на кучу визиток с приглашениями, лежащих на столе рядом с Мэдди.
– Полагаю, вы правы, милорд.
Ее отец состроил гримасу, но бодро сказал:
– В таком случае у нас нет выбора, и нам придется посвятить себя удовлетворению вульгарного любопытства соседей, лорд Уэллер. Сожалею, что вам приходится в этом участвовать, но думаю, что в Лондоне дело обстоит еще хуже.
– Гораздо хуже, – согласился Эйдриан. – Однако поскольку это я виновник создавшейся ситуации, у меня нет права жаловаться. Их интересует появившийся в вашем доме незнакомец, и я уверен, что они горят желанием от души поздравить мисс Эплгейт с помолвкой.
Мэдди вспомнила, как вчера вечером на нее нападали дамы, но не стала говорить об этом отцу, чтобы не расстраивать его. Вместо того чтобы рассказать ему, что в действительности интересует дам, она улыбнулась и кивнула.
– Мы не хотим, чтобы ты так уставал, папа. Моя подруга, миссис Барлоу, предложила свои услуги в качестве сопровождающей, когда мне это понадобится, чтобы тебе не пришлось ездить с нами на все приемы. Спешу, однако, заметить, что я не намерена принимать все приглашения.
Ей показалось, что Эйдриан вздохнул с облегчением.
– Отличный план. А что вы скажете на то, чтобы съездить сегодня в город, мисс Эплгейт? – предложил он. – Погода прекрасная, и, если ваш отец позволит взять карету, мы захватим вашу подругу и совершим экскурсию в Рипон.
– Чудесно, – согласилась Мэдди. Мысль о том, что она увидит людей, которые понятия не имеют, что с ней произошло, понравилась ей. – Я пошлю Томаса за миссис Барлоу, а пока поднимусь наверх и оденусь.
Поскольку поездки за пределы деревни были крайне редки, Мэдди зашла на кухню к Бесс за списком продуктов, которые можно было купить в городе, где выбор был намного больше, чем в деревенской лавке. Потом побежала наверх, схватила шаль и шляпку поприличнее, пожалев о том, что не было времени переделать хотя бы одно из платьев матери.
К тому времени как появилась слегка запыхавшаяся и раскрасневшаяся Фелисити в скромном черном платье, в шали и в шляпке с черной лентой, Мэдди была готова.
– Ах, я так рада, что вы согласились сопровождать нас, – сказала Мэдди, когда Бесс привела вдову в гостиную.
– Моя дорогая, я в восторге от того, что вы меня попросили. Такое удовольствие выпадает редко. – Она поздоровалась с виконтом, и он ей поклонился.
Мэдди почувствовала прилив гордости за доброе сердце и отличные манеры своего жениха. Он всегда обращался с обедневшей вдовой с таким тактом, словно она была, по меньшей мере, герцогиней.
Карета была подана, и Эйдриан помог обеим дамам сесть, а сам поместился на сиденье напротив.
– Как вы провели вечер у миссис Колстоун? – поинтересовалась Фелисити.
– Было довольно приятно, – без всякого выражения отозвалась Мэдди. – У нее весьма искусный повар, которому особенно удаются соусы. Обед был выше всяких похвал.
Увидев, что виконт смотрит в окно, она немного удивилась, но промолчала.
Когда они останутся наедине, Мэдди расскажет Фелисити, что было на самом деле, а сейчас она не хотела, чтобы Эйдриану стало известно, как соседи мучили ее, несмотря на все его усилия. Как сказала миссис Колстоун, скандалисты в конце концов подавятся своими собственными лживыми слухами. Во всяком случае, Мэдди на это надеялась.
Погода была прекрасной – по голубому небу плыли легкие перистые облака, ярко светило солнце.
Спутники вели непринужденную беседу на малозначащие темы. Как это хорошо, думала Мэдди, быть среди друзей и не бояться неожиданных словесных уколов.
По приезде в Рипон они оставили карету у постоялого двора, где лошади мощи отдохнуть, а Томас – перекусить. Виконт приказал приготовить к их возвращению ленч в отдельном номере.
– Мы вернемся через пару часов, – сказал Эйдриан хозяину.
Мэдди удивилась.
– У меня с собой список продуктов, которые надо купить, если вы не возражаете против того, что я зайду в несколько магазинов, но это не займет много времени, милорд. Конечно, мы можем прогуляться и полюбоваться на витрины, но…
– Можете заходить в любые магазины, моя дорогая, – сказал виконт, – но я тоже хочу побывать в некоторых магазинах.
– Конечно. – Как глупо. Она не подумала о том, что ему надо кое-что купить. Ведь он не собирался задержаться в Йоркшире так надолго.
Мэдди нашла лимоны, прибывшие прямо с верфей Лондона, специи, которые Бесс не могла купить в деревенской лавке, и еще много чего, велела все завернуть, отвезти на постоялый двор и отдать покупки Томасу.
– А теперь, милорд, мы в вашем распоряжении. Будем ходить по вашим магазинам. – Но, спохватившись, что, возможно, ему надо купить нижнее белье или другие предметы мужского туалета, добавила: – Или мы пойдем выпить чаю, пока вы сделаете свои покупки.
Его глаза весело заблестели, будто он понял ход ее мыслей.
– Хорошо, но прежде… Я узнал адрес лучшей в городе модистки, так что еще какое-то время мне понадобится ваше присутствие.
Интересно, зачем ему нужна модистка? – удивилась Мэдди, но кивнула и взяла его под руку. Фелисити шла за ними. Обернувшись, Мэдди увидела, что ее подруга загадочно улыбается. Неужели ей известно то, о чем Мэдди даже не догадывается?
Они вошли в красивый магазин, где их встретила пугающе элегантного вида продавщица, осведомившаяся, чем она может помочь. Виконт сказал, что желает видеть модистку, мадам Александрии.
– И как мне вас представить? – ледяным тоном спросила продавщица. – Кто ее просит?
– Виконт Уэллер, его невеста мисс Эплгейт и миссис Барлоу. – Еще никогда голос Эйдриана не был таким высокомерным. Куда подевалось его обычное приятное обхождение? – удивилась Мэдди и взглянула на жениха.
Впечатление, которое оказал его тон на продавщицу, было ошеломляющим. Декабрьская холодность внезапно сменилась июньским теплом.
– Разумеется, ваше сиятельство. Для нас это большая честь, ваше сиятельство. Если вы с вашей невестой и ее подругой соизволите пройти во внутренние комнаты, ваше сиятельство, вам там будет удобно…
Спотыкаясь, она попятилась к задней двери, и они оказались в небольшой комнате, где, кроме стола и нескольких позолоченных стульев, больше не было никакой мебели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26