..— Ну-ка, Джорджия, встань, — сказал Диз.Ей не понравилось, каким тоном он произносил ее имя. Просто рычание какое-то. Джорджия. Как будто она олицетворяла собой весь штат. Джорджия. Ее это даже испугало.— Я не хочу, чтобы меня задело, — произнесла она.— Дай-ка, я тебя рассмотрю, Джорджия, — опять прорычал он. — Ты из Джорджии? Оттуда ты?— Да, — сказала она.— Встань, я тебя получше рассмотрю.— Сначала пообещай, что не тронешь меня.— А ты с ремнем ходишь?— Нет, сэр.— Почем мне знать?— Потому что я тебе это говорю. И я не лгу.— Ну будь первой полицейской в моей жизни, которая не похожа на лгунью. Встань-ка, взгляну, с ремнем ты или без.— Я не могу этого сделать, мистер Уиттейкер. Пока вы не пообещаете, что...— Ты эту лапшу брось, насчет мистера и все такое... Много ты обо мне знаешь?— Мой начальник немного рассказал мне о вас обоих. Чуть-чуть. Но я не смогу помочь вам, если не буду знать кое-что о...— Что именно нарассказал тебе твой босс, Джорджия?Им всегда говорят, что дело не только в парламентерах, что те не одни принимают участие в процессе... И у вас нет достаточно прав, чтобы сделать то или се по их желанию. Вы должны все согласовывать с начальством, с теми, кто выше рангом, кто стоит над вами; но вы стараетесь убедить «хватунов», что вы их сторонник в осуществлении каких-либо действий. Вы и они. Как бы сообща против воли невидимого высшего распорядителя, у которого власть. Ответить на их запросы «да» или «нет»... У всех ведь есть боссы. И даже уголовники понимают, как боссы себя ведут.— Босс сказал, что ты был в отсидке.— Ага.— Ты и твой кореш тоже.— Ага. Так. А он тебе говорил, что Сонни убил того человека в пекарне?— Он сказал, что они так подумали, да.— А я был на подхвате. Он тебе это сказал, Джорджия?— Да.— Выходит, я — сообщник?— Выходит, что так. Но почему бы нам не поговорить о сиюминутных проблемах, мистер Уиттейкер? Мне бы хотелось помочь вам, но пока...И вдруг он открыл огонь.Автомат сбил над ее головой верхушки кустиков ровно, как машинка для подрезания газонов. Она плюхнулась наземь, вознеся молитву, чтобы он не пробил деревянную обшивку веранды, иначе одна из таких «бомбовых» пуль неминуемо ее достанет. Она прижималась к земле и молилась, в первый раз за столько лет, а пули бесновались над головой.Затем стрельба прекратилась.Она выждала.— Замолви словечко твоему боссу, — заявил Уиттейкер, — чтобы прислал кого-нибудь другого, а не такую краснощекую сучку-врунью, как ты. Иди и скажи ему, Джорджия.Она ждала.Она просто боялась пальцем пошевелить.Она сняла уоки-токи с ремня, нажала кнопку.— Наблюдатель два, — сказала она, — что вы... Что там в окне?Ее голос, который она сейчас просто ненавидела, дрожал и выражал крайний испуг.Последовала долгая пауза.— Стрелявший ушел, — ответил мужской голос, — сейчас в комнате только девица.— Уверены?— На мне специальные очки. Окно свободно. Передаю линию.— Инспектор? — обратилась она.— Да, Джорджия, слушаю тебя.— Я лучше уйду отсюда, вряд ли я здесь что-нибудь еще смогу сделать.— Что ж, давай уходи, — сказал инспектор...Недалеко от площадки, где возвышались Брэди и Гудмэн, окруженные многочисленной и разнообразной свитой, по внутреннему периметру баррикад уже занимала огневую позицию штурмовая группа. Всем было видно, как Джорджия проделала подлинный спринт, правда, довольно неуклюже, как выдохнувшийся бегун с первой дорожки, до грузовика, который Брэди превратил в свой командный пункт. Джорджия была по-настоящему перепугана: лицо белое как мел, руки тряслись. Кто-то из «чрезвычайки» предложил ей чашку кофе, но вот что ей действительно требовалось, так это хороший глоток виски. Она пила кофе, чашка буквально ходуном ходила в ее руках, и Джорджия говорила начальникам всех подразделений и бригад, что теперь-то нападавших будут встречать уже два мощных огневых средства: тот, девятимиллиметровый, и АК-47, который ей чуть голову не снес. Еще она им сказала, что захватчики требуют вертолет до Ямайки.— Ямайка? — воскликнул Брэди.Она также поделилась сведением, что Уиттейкер на дух не воспринимал южных красоток в качестве парламентерш; видите ли, даже краснощекой ее обозвал, а у нее мама библиотекарь, а папа — доктор в Маконе.Командиры выслушали это, никак не комментируя, но потом открыли дискуссию между собой: применять силу и никаких больше переговоров... А Джорджии оставалось только выслушать их, в мыслях она была уже далеко-далеко...Ди Сантис склонялся к мнению, что настало время штурма, учитывая криминальное прошлое обоих преступников, а также факт, что, вероятно, они же убили и хозяина пекарни; Ди Сантис, правда, изъявил добрую волю и готовность объясняться с присяжными и запрашивать прокурора, если они вдруг уложат на месте кого-либо из преступников. Брэди и Брогэн были обеспокоены судьбой заложницы.Каррен подумывал, а не приступить ли к химической атаке. Ну какие, скажите, могут быть последствия от проникновения газов в и так покинутый жильцами дом? Да и некому было бы протестовать, вспыхни там огонь... Таково же было мнение и остальных... Да. Но ведь девчонку-то прихлопнут, как курицу. А что, если поганцы начнут стрелять, чуть только почувствуют появление газа? Решили послать в кустики еще одну уговорщицу. Взглянуть, вдруг ей удастся на веранду влезть, втолковать хоть что-то разумное в башку тех сукиных сынов...Но не тут-то было. До этого Брэди уже использовал всех опытных сотрудниц, которые не были в отпуске, и то, что оставалось у него, так это он сам и его курсанты. Всегда готовый раньше всех стать бесстрашным воителем, Брэди изъявил желание лично ринуться под пули АК-47, и будь что будет, но Ди Сантис резонно возразил, сказав, что уже были трое мужчин-парламентеров, еще до Джорджии, и надо попробовать какую-нибудь даму. Джорджия подтвердила, что женщина лучше столкуется с Долли, поговорит с ней, покуда кто-нибудь из бандитов снова не появится в окне, хотите вы этого или нет. Таким образом, оставались Эйлин Берк и Марта Халстед. А поскольку Эйлин, хоть и помимо ее воли, однажды добилась успеха, было решено, что пойти должна именно она. Брэди послал Гудмэна ко второму грузовику, где ждала своего часа Эйлин.— Инспектор хочет переговорить с вами, — сказал Гудмэн.— О'кей, — откликнулась она.— Вы что, голову собираетесь ему отшибить? — спросила Марта.— Заткнись, — сказала Эйлин.Правда, по дороге к Брэди она услышала за спиной шепоток курсантов. Ее это не очень обеспокоило, за ее спиной курсанты всегда шептались, особенно после изнасилования. Конечно, шепчущиеся полицейские поопаснее, чем тот же Проповедник со своим бычьим рогом-рупором.Толпа молчала, предвкушая какой-нибудь новенький сценический эффект, ибо действие застряло, его «заело» на полпути. Даже Проповедник, кажется, поскучнел, только скалился да тряс своими золочеными оковами.Брэди и его свита выглядели чрезвычайно драматически.— Хэлло, Берк, — сказал он.— Сэр?— Чувствую, тебе хочется малость поработать? — улыбнулся Брэди.— Нет, сэр, — ответила Эйлин.Улыбка стерлась с его уст.— Это почему же?— Личные причины, сэр.— Вы кто же, — надуваясь, вымолвил Брэди, — полицейский офицер или как?— Я друг Стива Кареллы, — сказала она. — Знаю его хорошо.— Ну и что?!— Знаю его жену, его...— Но какое это имеет отношение к...— Я боюсь все испортить, сэр. Если они удерут...— Инспектор?Все повернулись.Карелла и Уэйд подошли ближе.— Сэр, — сказал Карелла, — тут у нас возникла одна мыслишка...Толпа принялась выкрикивать хором, скандируя: «До-лой шлю-ху! До-лой шлю-ху!» — очевидно, с намерением подсказать осажденным, что они должны покончить с Долли именно таким образом, как произносилось: разрезать ее пополам — и все дела... Если Долли даже слышала эти вопли и могла их различать, она тем не менее не придавала им значения. Знай посиживает себе в окошке, этакая бледная отчужденная средневековая принцесса Гильдебрандт в ожидании красавца, благородного рыцаря, каковой умчит ее отсюда на арабском скакуне.Но рыцарей поблизости отнюдь не оказалось. Была группа прекрасно натренированных полицейских, надеявшихся, что их организация, дисциплина, сплоченность, а главное — их терпение решат проблему таким образом, что в осажденном домике никто не взлетит на воздух.В нем были двое преступников, а Брэди по опыту знал, что договориться с ними проще, чем, скажем, с политическими террористами или психами. Уголовники понимали, что такое условия сделки; вся их жизнь, в принципе, основывалась на купле-продаже. Уголовники знали, что правила — жесткие, особенно насчет оружия, и что эти правила выполнялись неукоснительно. Уголовник, к примеру, знал, что уж если у него револьвер 45-го калибра, то он ни за что не получит автомат 83-го года в обмен на заложника; если ему говорили, что он никогда не получит заложника взамен другого, он так это и воспринимал: не получит ни за что. Он также знал, что нельзя ни за что тронуть кого-нибудь, присланного приготовить ему поесть или постирать. Ему было известно, что такое последняя, нижняя черта, и он будет выглядеть глупо и непрофессионально, если ее переступит, пытаясь выторговать что-либо. Преступники понимали даже то, почему им отказывали в пиве, вине или виски: опаснейшая ведь ситуация, а алкоголь может еще и усугубить ее. О, преступник отлично понимал все.И очевидно, где-то в глубине души знал, что дело вовсе не кончится райским островком и туземной девушкой, играющей на укулеле Укулеле — примитивный духовой инструмент.

и заплетающей ему волосы в косички. Он знал, что для него все кончится смертью или арестом. Только два выбора ему оставались. Знал он это, прекрасно знал... Таким образом, возрастали шансы того, что в преступнике, возможно, возобладает здравый смысл. Заключить полюбовную сделку и вернуться в тюрягу — куда лучше чем отправиться на носилках в морг. Но здесь ситуация была очень неопределенная, изменчивая, и Брэди нисколечко не был убежден в том, что с захватчиками вообще можно будет договориться о чем-то дельном. Он и надеялся только на то, что Эйлин совершит, так сказать, шаг вперед по сравнению со всеми предыдущими.— Долли?Ничего не выражающий взгляд, будто под гипнозом кино— и фотокамер, а также под влиянием толпы, безмятежно и мерно скандирующей: «До-лой шлю-ху!», подогревающей и без того разгоряченных ребятишек.— Мое имя — Эйлин Берк, я полицейский парламентер, — сказала она.Но и это осталось без ответа.— Долли! Позволь мне, пожалуйста, переговорить с мистером Уиттейкером.— А он не желает. Не-а.— Да, но это с той, что была раньше. Скажи ему, что пришла другая...— Все равно не хочет. Не-а.— Если бы ты была так любезна сказать ему...— Вот сама ему и скажи.Он снова вырос в окне. Высокий, сияющий, футболка в пятнах от пота, в руках АК-47.— Мистер Уиттейкер, — сказала она. — Я — Эйлин Берк... Полице...— Какого тебе рожна нужно?— Вы раньше говорили о геликоптере, о вертолете.— А ведь и верно. Говорил. Ну-ка, встань, хочу тебя разглядеть. Пока ничего не вижу, только твою крышу и глаза.— Вы же знаете, мистер Уиттейкер, я не могу этого сделать.— Это откуда же ты знаешь? А?— Но вы стреляете во все, что здесь движется...— Ты что, на меня кого-нибудь нацеливаешь? — спросил он и внезапно исчез из виду.Снайпер сообщил по уоки-токи инспектору Брэди:— Я его потерял из прицела.— Если хочешь потолковать, — заявил Уиттейкер, скрываясь в глубине комнаты, — ты должна подняться по лестнице, пройти на веранду и встать прямо перед окошком.— Ну, может, попозже, — произнесла она.— Уж я-то из себя мишени не сделаю, — продолжил Уиттейкер. — Можешь не сомневаться.— А никто и не собирается в вас стрелять, — сказала Эйлин. — Могу вам это честно обещать.— Дерьмо ты мне можешь обещать. У, Красная.— Не люблю, когда меня так обзывают.— Да плевать я хотел на то, что ты любишь или не любишь.Она подумала, не ошиблась ли, но решила продолжать. По крайней мере, они уже разговаривали!.. Чем не начало хоть какого-то диалога?..— Когда я была маленькой, меня все дразнили: Красная, Красная...Он промолчал. Лицо полускрыто оконной рамой. Долли обратилась в слух: за всю ночь более или менее интересный разговор.— Однажды я наголо постриглась и в таком виде пошла в школу...— Господи! — Долли, хихикнув, прикрыла губы ладошкой.— Сказала мальчишкам, чтобы они называли меня Лысая, уж лучше, чем Красная, правда?Она услышала, что Уиттейкер тоже засмеялся. История, о которой она рассказывала, действительно когда-то произошла. Отрезала все свои проклятущие красные волосы и завернула их в газету; мать была потрясена: что ты, Эйлин, сделала? Спятила?— Ну так вот, отрезам все волосы, — рассказывала Эйлин так, как обычно об этом рассказывала.— Ну и чучело же из тебя, наверное, получилось, — заметила Долли.— Не хотела, понимаешь, не хотела, чтоб меня дразнили — Красная, Красная, — рассудительно объяснила Эйлин.— Уау? Все, все волосы отрезала?— До единого.— Ну и выдала, — прокомментировала Долли.Уиттейкер пока никак не отозвался. Эйлин подумала: пропащее дело. Да, заставила его хихикнуть, и только. А теперь снова к делу. Бизнес.— Ну и как же ты любишь, когда тебя кличут? — к удивлению Эйлин, откликнулся он.— Эйлин, — сказала она. — А тебя? Как прикажешь тебя называть?— Зови меня «Вертолет», — ответил он, давясь от хохота. Отлично. Теперь и он пошутил. Когда-то в шутку говорили так: можете называть меня хоть «Такси», только в очередь за мной не становитесь... Ладно. Сейчас надо сказать пару слов и о вертолете... Но вдруг время уже прошло для заключения сделки?— Вообще-то, вертолет достать можно, — сказала она. — Но я буду должна обговорить это с боссом.— Тогда иди и потолкуй с ним, Эйлин.— Я почти уверена, он для этого все предпримет.— А я тоже на это очень надеюсь, Эйлин.— Но мне кажется, что взамен он попросит...— Слушай, не играй на моих нервах. У меня и так терпение вот-вот лопнет...— Но, понимаешь, еще ни разу случая не было, чтобы...— ...Я тогда все на свете возненавижу, если с этой девчонкой, которая здесь ошибается, что-нибудь случится, понимаешь?— А мне все будет ненавистно, если вообще тут что-нибудь с кем-нибудь случится... Поверь. Но ведь мы с тобой только-только затеяли деловой разговор, ты же знаешь, и я...— Почему бы тебе к окну не подойти? — спросил он.— Ты что, думаешь, я — ку-ку, чокнутая?Он снова засмеялся.— Да нет. Давай подходи. Не трону я тебя. Правда. Давай!— Ну...— Я что сказал?!— А что, если я сперва встану?— О'кей.— Но для начала, — сказала она, — ты руки мне покажешь. Покажешь, что в них ничего нету. Тогда — встану.— А откуда я знаю, в твоих-то руках есть что-нибудь или нет?— Я тебе тоже покажу. Вот. Видишь? — Она подняла обе руки над перилами. Пальцами потрясла. — Нету ничего. Видишь?— А почем ты знаешь: покажу я тебе руки, а сам схвачу что-нибудь и в клочья тебя разнесу.— Я не думаю, что ты это сделаешь. Понимаешь? Раз уж ты мне обещал...Когда впервые она услышала об этом еще на занятиях, это ее почти насмешило. Просить террориста, чтобы он пообещал тебя не уничтожить. Заручиться обещанием лунатика, шизофреника?.. Правда, ей потом не раз довелось убедиться, что так оно и было. Если вам действительно обещали, — не тронуть вас, — если вы вырвали из них это заклинание: «Я вас не трот», то вас и не трогали.— Так что же, могу я взглянуть на твои руки? — спросила она.— А вот они-они, — сказал он, высунулся на миг из окна и потряс пальцами совсем как она. Затем снова нырнул в убежище. Ей показалось, что на его лице мелькнула ухмылка.— Теперь вставай! — велел он.— Если встану, обещаешь, что не тронешь?— Даю слово.— Пальцем не прикоснешься? Ни ко мне, ни к оружию?— Сказал же, что не прикоснусь.— Ну ладно. — Она встала.Он молча какое-то время глядел на нее. «Шикарно, — подумала она. — Огляди меня всю...» Но теперь перед ней был не слабоумный старец, а профессиональный убийца... Что ж, смотри, только не...— Положи твои руки на подоконник, я их тоже получше рассмотрю, — предложила она. — О'кей?— Ты что, не веришь мне, мне?! — возмутился он.— Верю. Да. Но ты обещал. И я себя буду лучше чувствовать, если смогу как следует разглядеть твои руки. Ты же мои хорошо видишь, — сказала она, вытягивая пальцы, словно девица, рекламирующая лак для ногтей парижской фирмы «Ревлон». — И знаешь, что я не могу нанести тебе вреда. Верно?— Верно, — ответил он, все-таки не высовываясь из убежища.— Вот и сделай мне такое же одолжение, — попросила она.— О'кей, — буркнул он, выдвинулся вперед и схватил подоконник гигантскими ручищами.— Клевая мишень, сэр, — сказал снайпер в микрофон уоки-токи. — Ну как, не пора его завалить?— Никоим образом! — отозвался Брэди...— А теперь мне вот что хочется сделать? — заявила Эйлин. — Подойти к боссу и заказать вертолет.— Валяй, — одобрительно ухмыльнулся Уиттейкер. — Иди.— Знаю, знаю. — Эйлин покачала головой и улыбнулась ему. — Уверена, он может все для тебя сделать, что только хочешь, но вот время! Время же понадобится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31