Говори скорей, как это ты упустил Девятиголового льва?
- Дедушка! - робко произнес служка. - Позавчера я был в палате Сладчайшей росы. Там я увидел бутыль с вином и по своему неразумию украдкой выпил его. Незаметно меня разобрал хмель, и я заснул, позабыв привязать льва и запереть его на замок.
- Это вино послал мне в подарок сам наисовершеннейший Лао-цзюнь. Оно называется «Нектар перерождения». Если ты выпил все, то должен был проспать три дня. Сколько же прошло дней с тех пор, как сбежал лев? - спросил Владыка.
- По словам местного духа, - отвечал Сунь У-кун, - он появился в позапрошлом году, стало быть, уже прошло года два или три.
Владыка засмеялся.
- Так оно и есть! Так оно и есть! Ведь один день на небе равен году на грешной земле, - сказал он.
Обратившись к служке, владыка мягко сказал:
- Ну, вставай! Прощаю тебе смертный грех. Ты отправишься со мной и Великим Мудрецом Сунь У-куном на землю, чтобы забрать льва. А вы, - сказал он, обратившись ко всем приближенным, - возвращайтесь к себе: сопровождать меня не надо!
И вот Владыка Восточного неба с Великим Мудрецом Сунь У-куном и служкою встали на облако и помчались прямо к горе Коленце бамбука. Их встретили на коленях всезнающие повелители духов пяти стран света, небесные гонцы Лю-дин и Лю-цзя, все местные духи и духи гор.
Сунь У-кун первым делом спросил их:
- Не случилось ли чего недоброго с моим наставником? Ведь он был на вашем попечении.
- Злой оборотень с горя завалился спать и за это время не мучил их больше, - отвечали духи.
- Мой премудрый лев прошел долгую школу самосовершенствования и обрел духовную силу пути Истины, - проговорил Владыка Восточного неба, - стоит ему только рявкнуть, - его сразу же услышат на небе трое Бессмертных мудрецов, а под землею - обитатели царства Девяти источников. Обычно этот лев никому не причиняет вреда. Ну-ка, Великий Мудрец Сунь У-кун, подойди к его воротам да вызови его на бой! - сказал Владыка. - Замани его сюда, чтобы мне легче было изловить его.
Сунь У-кун послушался и, вытащив посох, прыгнул прямо ко входу в пещеру. Там он принялся громко браниться.
- Эй ты, негодяй-оборотень! - кричал он. - Верни всех, кого ты уволок к себе!
Он крикнул несколько раз, но оборотень, видимо, крепко спал и не отзывался. Тогда Сунь У-кун разгорячился, завертел колесом свой посох и, ломясь в пещеру, поднял неистовый крик и ругань. Наконец оборотень проснулся вне себя от гнева.
Поднявшись с постели, он рявкнул: «В бой!» - замотал головой, разинул пасть и набросился на Сунь У-куна, чтобы сцапать его. Сунь У-кун отскочил. Оборотень выбежал за ворота и начал браниться:
- Разбойник ты! Несносная обезьяна! Ты куда?
Взобравшись на высокую скалу, Сунь У-кун весело рассмеялся.
- Ты еще смеешь так дерзко вести себя? - крикнул он оборотню. - Да ты не знаешь, что с тобой сейчас будет, останешься ли ты жив?! Погляди как следует. Разве не видишь, что твой хозяин здесь?
Оборотень кинулся было к скале, но Владыка Восточного неба прочел заклинание и сердито крикнул:
- Премудрый! Я пришел за тобой!
Оборотень сразу же узнал голос своего хозяина и, не осмелившись полезть в драку, тут же пал ниц на все четыре лапы, непрестанно отбивая земные поклоны. К нему подбежал служка, вцепился в гриву и начал кулаком бить его по загривку. Он стукнул его раз сто, а то и больше, приговаривая при этом:
- Ишь ты, скотина! Как это тебя угораздило сбежать? Из-за тебя мне чуть было не влетело!
Лев, стиснув зубы, молчал, боясь даже пошевельнуться. Служка бил его до тех пор, пока рука не устала, после чего накинул ему на спину парчовый чепрак. Владыка уселся верхом на льва-оборотня и велел ему везти себя. Тот сразу же распрямился, вспрыгнул на разноцветное облако и направился прямо ко дворцу Дивных скал.
Великий Мудрец послал вдогонку свою благодарность и пошел в пещеру. Сперва он освободил правителя уезда, затем Танского монаха, потом Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, а под конец - трех княжичей. Обыскав всю пещеру и забрав все драгоценности, Сунь У-кун, довольный, повел всех к выходу. Чжу Ба-цзе набрал сухих сучьев и листьев, завалил вход в пещеру изнутри и снаружи, поджег их, и вскоре вся пещера Девяти кольцевых извивов стала похожа на заброшенную гончарную печь!
После этого Великий Мудрец Сунь У-кун отпустил всех духов, а местному духу горы велел оставаться и караулить гору. Затем он приказал Чжу Ба-цзе и Ша-сэну прибегнуть к волшебству и примчать правителя и его сыновей в окружной город, посадив их себе за спину. Сам он подхватил Танского монаха.
Смеркалось, когда прибыли в окружной город. Навстречу им вышли супруга правителя округа и все должностные лица. Тотчас принялись готовить пир, все уселись вместе, и началось веселье. Наставник и его ученики опять ночевали в беседке Белого шелка, а княжичи легли спать в своих хоромах. О том, как прошла эта ночь, мы рассказывать не будем.
На другой день правитель округа распорядился вновь устроить пир, на котором все чины разных рангов, больших и малых, благодарили монахов за великие милости. Сунь У-кун предложил позвать мясников, чтобы убить шестерых львов, содрать с них шкуры, как с Желтого льва, а из мяса приготовить угощение. Правителю уезда понравилось это предложение, и он тотчас повелел убить львов: одного из них оставить для дворцовых чинов внутренней и внешней служб, второго - для старших чинов, а четырех разрубить на куски, весом по одному и по два ляна, и отрядить всех военачальников в чине сяовэй, чтобы они роздали мясо всем жителям города и предместий, пусть все попробуют, каково оно на вкус и, кроме того, избавятся от страха и беспокойства.
Во всем городе не было ни одного дома и ни одного двора, в котором не благословляли бы правителя уезда.
Между тем выяснилось, что кузнецы уже выковали оружие. Отбивая перед Сунь У-куном земные поклоны, они сами явились с докладом.
- Отец, твои покорные слуги закончили работу, - сказали они. - Сколько же весит каждое оружие? - поинтересовался Сунь У-кун.
- Посох с золотыми обручами весит ровно тысячу цзиней, - ответили кузнецы, - грабли с девятью зубьями и посох, покоряющий оборотней, - по восьмисот цзиней.
- Ладно, и то хорошо! - похвалил их Сунь У-кун.
Затем он велел пригласить трех княжичей взять свое оружие.
Те обратились к отцу:
- Отец наш князь, наше оружие уже готово.
- Из-за этого оружия мы с вами чуть жизни не лишились, - проговорил старый князь недовольным тоном.
- Но, к счастью, наш волшебный наставник явил свою силу и всех нас спас, - сказал старший сын, - да к тому же он уничтожил оборотней и избавил нас от тревог на все последующие годы. Вот уж поистине для нас наступят теперь мирные и безмятежные времена, как говорят: «Моря станут зеркальными и реки прозрачными!».
Старый князь и его сыновья наградили мастеров за работу, а затем направились в беседку Белого шелка и, отбивая поклоны, благодарили наставников за все их милости.
Танский монах велел ученикам поскорее научить княжичей фехтовальному искусству, чтобы не задерживаться. И вот во дворе усадьбы правителя трое монахов, размахивая каждый своим оружием, по порядку показывали приемы боя. Не прошло и нескольких дней, как трое княжичей в совершенстве овладели всеми приемами фехтования, не осталось ни одного из способов нападения и обороны, которые они не усвоили бы, а этих способов насчитывалось до семидесяти двух. Во-первых, сами княжичи были преисполнены решимости выучиться, а во-вторых, надо отдать должное Великому Мудрецу Сунь У-куну, который прежде всего наделил их духовной силой, благодаря чему княжичи могли свободно поднимать и вращать посох весом в тысячу цзиней, а также грабли и палицу по восемьсот цзиней весом. Их прежнее искусство отличалось от настоящего, как небо от земли! По сему случаю сложены стихи, которые следует привести для доказательства:
Угодно было благостной судьбе
Цветущий край избавить от печали,
Вот почему три княжича в пути
Трех праведных монахов повстречали.
Учиться боевому мастерству
Те у отцов решили преподобных,
Не думая в неведенье своем,
Что потревожат оборотней злобных.
Пошли походом оборотни-львы,
Но нечисти был дан отпор великий,
И снова всюду водворился мир
Все подчинилось одному Владыке,
А старый бес - Девятиглавый лев
Наказан был согласно высших правил,
Узнал о нем всю правду Сунь У-кун
И наконец на должный путь наставил.
Пусть благородный подвиг мудрецов
Навек для всех останется святыней,
И пусть в уезде Яшмовых цветов
Мир и спокойствие царят отныне!
Княжичи тоже устроили торжественный пир, во время которого изъявили благодарность своим учителям и преподнесли им большой поднос с золотом и серебром.
- Унесите скорей! Унесите! - смеясь, отмахнулся Сунь У-кун. - Ведь мы монахи, отрешившиеся от мирской суеты, для чего же нам золото?
Однако тут вмешался Чжу Ба-цзе:
- Золота и серебра мы, конечно, не осмелимся принять, - сказал он, - но смотрите, как разодрали львы-оборотни всю мою одежду. Явите милость и дайте нам другую, этим вы выразите свою любовь к нам.
Княжичи тут же приказали портным сшить всем троим учителям новую одежду, одинакового покроя, из парчи трех цветов: темно-синей, красной и коричневой. Монахи с радостью приняли подарок, нарядились, а затем собрали свои пожитки и отправились в путь.
Жители округа, от мала до велика, в городе и за городом, чествовали монахов и величали их архатами, а также живыми Буддами, сошедшими на грешную землю.
На всех улицах и проулках гремели барабаны, играла музыка, висели разноцветные флаги и знамена.
Вот уж право.
В каждом доме сегодня и в каждом семействе
Ароматные свечи с утра зажжены,
Над воротами вдоль разукрашенных улиц
Фонари разноцветные всюду видны.
Шествие провожающих растянулось на довольно большое расстояние. Наконец всем четверым монахам удалось распрощаться со всеми и отправиться дальше на Запад.
Взойди, отбросив думы и заботы,
В обитель Будды, в царственную высь,
И с чистым сердцем, с искренним желаньем
В храм Громовых раскатов вознесись!
Далеко ли еще было до чудесной горы Линшань? Когда наши путники прибыли туда? Обо всем этом вы узнаете из следующих глав.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ПЕРВАЯ,
повествующая о том, как в округе Золотой покой путника любовались новогодними фонарями и как Танский монах держал ответ в Черной пещере
С чего начать духовный путь
К вершинам созерцанья?
Сперва тревоги изгони
Прочь из души своей,
Чтоб рой желаний не мелькал,
Как стая обезьянья,
Чтоб мысли не неслись в тебе
Стремительней коней.
Но если их ты не изгнал,
А только взял на привязь,
Пяти пороков все равно
Тебе не удержать,
И чуть задержишься в пути,
Идти вперед противясь,
Три непростительных греха
В тебе взойдут опять.
Свободу дашь своим страстям -
Лишишься эликсира,
Который лишь один душе
Бессмертие дает.
Желаньям будешь потакать,
Пустым соблазнам мира -
Природный, изначальный дух
В тебе не расцветет.
Отвергни раз и навсегда
Порывы дум случайных,
Пусть гнева, радости, забот
Бежит душа твоя,
И лишь тогда узнаешь ты
О сокровенных тайнах
И навсегда уйдешь душой
В покой небытия.
Итак, Танский монах и его ученики покинули главный город уезда Яшмовые цветы и спокойно двигались по ровной дороге, ведущей в страну Высшего блаженства. Через несколько дней вновь показались очертания какого-то города.
- Это еще что за место такое? - изумился Танский монах, повернувшись к Сунь У-куну.
- Как видишь, это - город, - отвечал тот, - но на шесте над городскими стенами нет флага, да и местность эта мне незнакома. Погоди, вот подойдем ближе, тогда и спросим.
Когда путники достигли восточной заставы, они увидели по обеим сторонам дороги чайные и питейные заведения, из которых доносились веселые крики и шум, показались также лабазы и маслобойни, везде царило оживление.
Несколько лоботрясов столпились на улице, разглядывая длиннорылого Чжу Ба-цзе, Ша-сэна с темным лицом и красноглазого Сунь У-куна, однако никто из них не осмеливался подойти ближе и заговорить с путниками. Танский монах боялся, что бездельники затеют ссору с его учениками, и от страха покрылся холодным потом.
Путники прошли еще несколько кварталов и, не доходя до городской стены, увидели вход в монастырь, над воротами которого была надпись из трех иероглифов: «Монастырь милосердия Будды».
- Не зайти ли нам сюда? - спросил Танский монах своих спутников. - Дадим коню передохнуть, да и сами перекусим.
- Что же, это хорошо! Очень хорошо! - произнес Сунь У-кун.
Все четверо вошли в ворота. Вот что они увидели:
Драгоценные башни
Красуются здесь величаво,
А над ними вздымается
Будды престол золотой.
Выше туч его храм,
До небес вознеслась его слава,
Тихо в кельях монахов,
Всю ночь озаренных луной.
Благовонных курений
Клубятся дымки, как живые,
В чуть заметном
Пунцовом сиянии ступа видна.
Ветерок средь листвы
Тихо крутит вертушки резные,
Где молитвенных свитков
Святые горят письмена.
Не начало ли здесь
Непорочной земли Суковати?
Эти храмы подобны
Драконов дворцам неземным.
Главный храм среди них
Золотится в лучах благодати,
И пурпурной завесою
Облако реет над ним.
А с обеих сторон,
Вдоль больших галерей из гранита
Сотни праздных людей
Ходят толпами целые дни.
Среди пагод одна
Для гостей постоянно открыта,
Чтоб на самую кровлю
Могли подниматься они.
День и ночь из курильниц
Восходят клубы благовоний,
Растворяются в небе,
Как сны, и чисты и легки.
День и ночь напролет
Перед Буддой, воссевшим на троне,
Негасимых лампад,
Колыхаясь, горят светляки.
Золотой колокольчик,
Хрустальную трель разливая,
Издалека звенит,
Возвещая сердцам благодать.
То идет настоятель,
Монахов своих созывая,
Чтобы вслух до зари
Им священные сутры читать.
Пока все четверо разглядывали монастырь, с галереи сошел к ним какой-то монах.
- Откуда пожаловал сюда, почтенный? - спросил он Танского монаха, отвесив низкий поклон.
- Твой смиренный брат в монашестве прибыл сюда из Серединного цветущего государства, от двора Танского государя, - отвечал Танский монах.
При этих словах незнакомый монах неожиданно пал ниц и начал отбивать земные поклоны. Танский монах смутился и поспешно поднял его, приговаривая:
- Владыка! Что ты! Разве я достоин столь великой чести?!
Молитвенно сложив ладони рук, незнакомый монах скромно ответил:
- Все мы здесь стремимся к добру, читаем молитвы, поклоняемся Будде и преисполнены надеждой при перерождении оказаться в твоем Серединном цветущем государстве. Считаю своим долгом кланяться тебе до земли, так как вижу, что ты удостоился благодати родиться в этом государстве, носить дорогие ризы и головной убор, стало быть, в прежней своей жизни достиг духовного совершенства.
Танский монах усмехнулся.
- Не пугай меня! Мне просто страшно от твоих слов! За кого ты меня принял! Я ведь самый простой странствующий монах, - сказал он, - какой же благодатью я пользуюсь? Вот ты, почтенный владыка, обитающий в столь прекрасном монастыре в полном достатке и довольстве, действительно наслаждаешься счастьем.
Монах повел за собой Сюань-цзана в главный зал храма, где тот поклонился Будде, и после этого позвал своих спутников.
Покуда незнакомый монах разговаривал с наставником, ученики Танского монаха стояли в стороне, спиной к ним. Один держал коня, другой - поклажу, и монах не обратил на них никакого внимания. Когда же наставник окликнул их и они все трое обернулись, монах перепугался.
- Отец! - воскликнул он. - Почему твои уважаемые ученики так безобразны?
- Хоть они безобразны, - ответил Танский монах, - зато обладают волшебными силами. На всем пути они оберегали меня, за что я очень им признателен.
Пока они беседовали, из глубины монастырского двора подошло еще несколько монахов, все они почтительно поклонились. Тогда тот монах, который первым приветствовал Танского наставника, обратился к подошедшим монахам и сказал им:
- Сей почтенный наставник - уроженец Серединного цветущего государства, посланец великого Танского императора. А те трое - его уважаемые ученики.
Монахи почувствовали одновременно и радость и страх.
- Зачем изволил пожаловать к нам, почтенный наставник великого Серединного цветущего государства? - робко спросил один из них.
Сюань-цзан в который уже раз начал рассказывать:
- Я получил повеление моего государя, Танского императора, отправиться на чудесную гору Линшань, поклониться Будде и испросить у него священные книги. Мой путь как раз проходит через ваш благодатный край, а в монастырь ваш я зашел, во-первых, для того, чтобы осведомиться, что это за местность, а во-вторых, попросить у вас подаяния, подкрепиться и с новыми силами двинуться в дальнейший путь.
Тут монахи пришли в радостное возбуждение и пригласили Танского наставника посетить настоятеля монастыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
- Дедушка! - робко произнес служка. - Позавчера я был в палате Сладчайшей росы. Там я увидел бутыль с вином и по своему неразумию украдкой выпил его. Незаметно меня разобрал хмель, и я заснул, позабыв привязать льва и запереть его на замок.
- Это вино послал мне в подарок сам наисовершеннейший Лао-цзюнь. Оно называется «Нектар перерождения». Если ты выпил все, то должен был проспать три дня. Сколько же прошло дней с тех пор, как сбежал лев? - спросил Владыка.
- По словам местного духа, - отвечал Сунь У-кун, - он появился в позапрошлом году, стало быть, уже прошло года два или три.
Владыка засмеялся.
- Так оно и есть! Так оно и есть! Ведь один день на небе равен году на грешной земле, - сказал он.
Обратившись к служке, владыка мягко сказал:
- Ну, вставай! Прощаю тебе смертный грех. Ты отправишься со мной и Великим Мудрецом Сунь У-куном на землю, чтобы забрать льва. А вы, - сказал он, обратившись ко всем приближенным, - возвращайтесь к себе: сопровождать меня не надо!
И вот Владыка Восточного неба с Великим Мудрецом Сунь У-куном и служкою встали на облако и помчались прямо к горе Коленце бамбука. Их встретили на коленях всезнающие повелители духов пяти стран света, небесные гонцы Лю-дин и Лю-цзя, все местные духи и духи гор.
Сунь У-кун первым делом спросил их:
- Не случилось ли чего недоброго с моим наставником? Ведь он был на вашем попечении.
- Злой оборотень с горя завалился спать и за это время не мучил их больше, - отвечали духи.
- Мой премудрый лев прошел долгую школу самосовершенствования и обрел духовную силу пути Истины, - проговорил Владыка Восточного неба, - стоит ему только рявкнуть, - его сразу же услышат на небе трое Бессмертных мудрецов, а под землею - обитатели царства Девяти источников. Обычно этот лев никому не причиняет вреда. Ну-ка, Великий Мудрец Сунь У-кун, подойди к его воротам да вызови его на бой! - сказал Владыка. - Замани его сюда, чтобы мне легче было изловить его.
Сунь У-кун послушался и, вытащив посох, прыгнул прямо ко входу в пещеру. Там он принялся громко браниться.
- Эй ты, негодяй-оборотень! - кричал он. - Верни всех, кого ты уволок к себе!
Он крикнул несколько раз, но оборотень, видимо, крепко спал и не отзывался. Тогда Сунь У-кун разгорячился, завертел колесом свой посох и, ломясь в пещеру, поднял неистовый крик и ругань. Наконец оборотень проснулся вне себя от гнева.
Поднявшись с постели, он рявкнул: «В бой!» - замотал головой, разинул пасть и набросился на Сунь У-куна, чтобы сцапать его. Сунь У-кун отскочил. Оборотень выбежал за ворота и начал браниться:
- Разбойник ты! Несносная обезьяна! Ты куда?
Взобравшись на высокую скалу, Сунь У-кун весело рассмеялся.
- Ты еще смеешь так дерзко вести себя? - крикнул он оборотню. - Да ты не знаешь, что с тобой сейчас будет, останешься ли ты жив?! Погляди как следует. Разве не видишь, что твой хозяин здесь?
Оборотень кинулся было к скале, но Владыка Восточного неба прочел заклинание и сердито крикнул:
- Премудрый! Я пришел за тобой!
Оборотень сразу же узнал голос своего хозяина и, не осмелившись полезть в драку, тут же пал ниц на все четыре лапы, непрестанно отбивая земные поклоны. К нему подбежал служка, вцепился в гриву и начал кулаком бить его по загривку. Он стукнул его раз сто, а то и больше, приговаривая при этом:
- Ишь ты, скотина! Как это тебя угораздило сбежать? Из-за тебя мне чуть было не влетело!
Лев, стиснув зубы, молчал, боясь даже пошевельнуться. Служка бил его до тех пор, пока рука не устала, после чего накинул ему на спину парчовый чепрак. Владыка уселся верхом на льва-оборотня и велел ему везти себя. Тот сразу же распрямился, вспрыгнул на разноцветное облако и направился прямо ко дворцу Дивных скал.
Великий Мудрец послал вдогонку свою благодарность и пошел в пещеру. Сперва он освободил правителя уезда, затем Танского монаха, потом Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, а под конец - трех княжичей. Обыскав всю пещеру и забрав все драгоценности, Сунь У-кун, довольный, повел всех к выходу. Чжу Ба-цзе набрал сухих сучьев и листьев, завалил вход в пещеру изнутри и снаружи, поджег их, и вскоре вся пещера Девяти кольцевых извивов стала похожа на заброшенную гончарную печь!
После этого Великий Мудрец Сунь У-кун отпустил всех духов, а местному духу горы велел оставаться и караулить гору. Затем он приказал Чжу Ба-цзе и Ша-сэну прибегнуть к волшебству и примчать правителя и его сыновей в окружной город, посадив их себе за спину. Сам он подхватил Танского монаха.
Смеркалось, когда прибыли в окружной город. Навстречу им вышли супруга правителя округа и все должностные лица. Тотчас принялись готовить пир, все уселись вместе, и началось веселье. Наставник и его ученики опять ночевали в беседке Белого шелка, а княжичи легли спать в своих хоромах. О том, как прошла эта ночь, мы рассказывать не будем.
На другой день правитель округа распорядился вновь устроить пир, на котором все чины разных рангов, больших и малых, благодарили монахов за великие милости. Сунь У-кун предложил позвать мясников, чтобы убить шестерых львов, содрать с них шкуры, как с Желтого льва, а из мяса приготовить угощение. Правителю уезда понравилось это предложение, и он тотчас повелел убить львов: одного из них оставить для дворцовых чинов внутренней и внешней служб, второго - для старших чинов, а четырех разрубить на куски, весом по одному и по два ляна, и отрядить всех военачальников в чине сяовэй, чтобы они роздали мясо всем жителям города и предместий, пусть все попробуют, каково оно на вкус и, кроме того, избавятся от страха и беспокойства.
Во всем городе не было ни одного дома и ни одного двора, в котором не благословляли бы правителя уезда.
Между тем выяснилось, что кузнецы уже выковали оружие. Отбивая перед Сунь У-куном земные поклоны, они сами явились с докладом.
- Отец, твои покорные слуги закончили работу, - сказали они. - Сколько же весит каждое оружие? - поинтересовался Сунь У-кун.
- Посох с золотыми обручами весит ровно тысячу цзиней, - ответили кузнецы, - грабли с девятью зубьями и посох, покоряющий оборотней, - по восьмисот цзиней.
- Ладно, и то хорошо! - похвалил их Сунь У-кун.
Затем он велел пригласить трех княжичей взять свое оружие.
Те обратились к отцу:
- Отец наш князь, наше оружие уже готово.
- Из-за этого оружия мы с вами чуть жизни не лишились, - проговорил старый князь недовольным тоном.
- Но, к счастью, наш волшебный наставник явил свою силу и всех нас спас, - сказал старший сын, - да к тому же он уничтожил оборотней и избавил нас от тревог на все последующие годы. Вот уж поистине для нас наступят теперь мирные и безмятежные времена, как говорят: «Моря станут зеркальными и реки прозрачными!».
Старый князь и его сыновья наградили мастеров за работу, а затем направились в беседку Белого шелка и, отбивая поклоны, благодарили наставников за все их милости.
Танский монах велел ученикам поскорее научить княжичей фехтовальному искусству, чтобы не задерживаться. И вот во дворе усадьбы правителя трое монахов, размахивая каждый своим оружием, по порядку показывали приемы боя. Не прошло и нескольких дней, как трое княжичей в совершенстве овладели всеми приемами фехтования, не осталось ни одного из способов нападения и обороны, которые они не усвоили бы, а этих способов насчитывалось до семидесяти двух. Во-первых, сами княжичи были преисполнены решимости выучиться, а во-вторых, надо отдать должное Великому Мудрецу Сунь У-куну, который прежде всего наделил их духовной силой, благодаря чему княжичи могли свободно поднимать и вращать посох весом в тысячу цзиней, а также грабли и палицу по восемьсот цзиней весом. Их прежнее искусство отличалось от настоящего, как небо от земли! По сему случаю сложены стихи, которые следует привести для доказательства:
Угодно было благостной судьбе
Цветущий край избавить от печали,
Вот почему три княжича в пути
Трех праведных монахов повстречали.
Учиться боевому мастерству
Те у отцов решили преподобных,
Не думая в неведенье своем,
Что потревожат оборотней злобных.
Пошли походом оборотни-львы,
Но нечисти был дан отпор великий,
И снова всюду водворился мир
Все подчинилось одному Владыке,
А старый бес - Девятиглавый лев
Наказан был согласно высших правил,
Узнал о нем всю правду Сунь У-кун
И наконец на должный путь наставил.
Пусть благородный подвиг мудрецов
Навек для всех останется святыней,
И пусть в уезде Яшмовых цветов
Мир и спокойствие царят отныне!
Княжичи тоже устроили торжественный пир, во время которого изъявили благодарность своим учителям и преподнесли им большой поднос с золотом и серебром.
- Унесите скорей! Унесите! - смеясь, отмахнулся Сунь У-кун. - Ведь мы монахи, отрешившиеся от мирской суеты, для чего же нам золото?
Однако тут вмешался Чжу Ба-цзе:
- Золота и серебра мы, конечно, не осмелимся принять, - сказал он, - но смотрите, как разодрали львы-оборотни всю мою одежду. Явите милость и дайте нам другую, этим вы выразите свою любовь к нам.
Княжичи тут же приказали портным сшить всем троим учителям новую одежду, одинакового покроя, из парчи трех цветов: темно-синей, красной и коричневой. Монахи с радостью приняли подарок, нарядились, а затем собрали свои пожитки и отправились в путь.
Жители округа, от мала до велика, в городе и за городом, чествовали монахов и величали их архатами, а также живыми Буддами, сошедшими на грешную землю.
На всех улицах и проулках гремели барабаны, играла музыка, висели разноцветные флаги и знамена.
Вот уж право.
В каждом доме сегодня и в каждом семействе
Ароматные свечи с утра зажжены,
Над воротами вдоль разукрашенных улиц
Фонари разноцветные всюду видны.
Шествие провожающих растянулось на довольно большое расстояние. Наконец всем четверым монахам удалось распрощаться со всеми и отправиться дальше на Запад.
Взойди, отбросив думы и заботы,
В обитель Будды, в царственную высь,
И с чистым сердцем, с искренним желаньем
В храм Громовых раскатов вознесись!
Далеко ли еще было до чудесной горы Линшань? Когда наши путники прибыли туда? Обо всем этом вы узнаете из следующих глав.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ПЕРВАЯ,
повествующая о том, как в округе Золотой покой путника любовались новогодними фонарями и как Танский монах держал ответ в Черной пещере
С чего начать духовный путь
К вершинам созерцанья?
Сперва тревоги изгони
Прочь из души своей,
Чтоб рой желаний не мелькал,
Как стая обезьянья,
Чтоб мысли не неслись в тебе
Стремительней коней.
Но если их ты не изгнал,
А только взял на привязь,
Пяти пороков все равно
Тебе не удержать,
И чуть задержишься в пути,
Идти вперед противясь,
Три непростительных греха
В тебе взойдут опять.
Свободу дашь своим страстям -
Лишишься эликсира,
Который лишь один душе
Бессмертие дает.
Желаньям будешь потакать,
Пустым соблазнам мира -
Природный, изначальный дух
В тебе не расцветет.
Отвергни раз и навсегда
Порывы дум случайных,
Пусть гнева, радости, забот
Бежит душа твоя,
И лишь тогда узнаешь ты
О сокровенных тайнах
И навсегда уйдешь душой
В покой небытия.
Итак, Танский монах и его ученики покинули главный город уезда Яшмовые цветы и спокойно двигались по ровной дороге, ведущей в страну Высшего блаженства. Через несколько дней вновь показались очертания какого-то города.
- Это еще что за место такое? - изумился Танский монах, повернувшись к Сунь У-куну.
- Как видишь, это - город, - отвечал тот, - но на шесте над городскими стенами нет флага, да и местность эта мне незнакома. Погоди, вот подойдем ближе, тогда и спросим.
Когда путники достигли восточной заставы, они увидели по обеим сторонам дороги чайные и питейные заведения, из которых доносились веселые крики и шум, показались также лабазы и маслобойни, везде царило оживление.
Несколько лоботрясов столпились на улице, разглядывая длиннорылого Чжу Ба-цзе, Ша-сэна с темным лицом и красноглазого Сунь У-куна, однако никто из них не осмеливался подойти ближе и заговорить с путниками. Танский монах боялся, что бездельники затеют ссору с его учениками, и от страха покрылся холодным потом.
Путники прошли еще несколько кварталов и, не доходя до городской стены, увидели вход в монастырь, над воротами которого была надпись из трех иероглифов: «Монастырь милосердия Будды».
- Не зайти ли нам сюда? - спросил Танский монах своих спутников. - Дадим коню передохнуть, да и сами перекусим.
- Что же, это хорошо! Очень хорошо! - произнес Сунь У-кун.
Все четверо вошли в ворота. Вот что они увидели:
Драгоценные башни
Красуются здесь величаво,
А над ними вздымается
Будды престол золотой.
Выше туч его храм,
До небес вознеслась его слава,
Тихо в кельях монахов,
Всю ночь озаренных луной.
Благовонных курений
Клубятся дымки, как живые,
В чуть заметном
Пунцовом сиянии ступа видна.
Ветерок средь листвы
Тихо крутит вертушки резные,
Где молитвенных свитков
Святые горят письмена.
Не начало ли здесь
Непорочной земли Суковати?
Эти храмы подобны
Драконов дворцам неземным.
Главный храм среди них
Золотится в лучах благодати,
И пурпурной завесою
Облако реет над ним.
А с обеих сторон,
Вдоль больших галерей из гранита
Сотни праздных людей
Ходят толпами целые дни.
Среди пагод одна
Для гостей постоянно открыта,
Чтоб на самую кровлю
Могли подниматься они.
День и ночь из курильниц
Восходят клубы благовоний,
Растворяются в небе,
Как сны, и чисты и легки.
День и ночь напролет
Перед Буддой, воссевшим на троне,
Негасимых лампад,
Колыхаясь, горят светляки.
Золотой колокольчик,
Хрустальную трель разливая,
Издалека звенит,
Возвещая сердцам благодать.
То идет настоятель,
Монахов своих созывая,
Чтобы вслух до зари
Им священные сутры читать.
Пока все четверо разглядывали монастырь, с галереи сошел к ним какой-то монах.
- Откуда пожаловал сюда, почтенный? - спросил он Танского монаха, отвесив низкий поклон.
- Твой смиренный брат в монашестве прибыл сюда из Серединного цветущего государства, от двора Танского государя, - отвечал Танский монах.
При этих словах незнакомый монах неожиданно пал ниц и начал отбивать земные поклоны. Танский монах смутился и поспешно поднял его, приговаривая:
- Владыка! Что ты! Разве я достоин столь великой чести?!
Молитвенно сложив ладони рук, незнакомый монах скромно ответил:
- Все мы здесь стремимся к добру, читаем молитвы, поклоняемся Будде и преисполнены надеждой при перерождении оказаться в твоем Серединном цветущем государстве. Считаю своим долгом кланяться тебе до земли, так как вижу, что ты удостоился благодати родиться в этом государстве, носить дорогие ризы и головной убор, стало быть, в прежней своей жизни достиг духовного совершенства.
Танский монах усмехнулся.
- Не пугай меня! Мне просто страшно от твоих слов! За кого ты меня принял! Я ведь самый простой странствующий монах, - сказал он, - какой же благодатью я пользуюсь? Вот ты, почтенный владыка, обитающий в столь прекрасном монастыре в полном достатке и довольстве, действительно наслаждаешься счастьем.
Монах повел за собой Сюань-цзана в главный зал храма, где тот поклонился Будде, и после этого позвал своих спутников.
Покуда незнакомый монах разговаривал с наставником, ученики Танского монаха стояли в стороне, спиной к ним. Один держал коня, другой - поклажу, и монах не обратил на них никакого внимания. Когда же наставник окликнул их и они все трое обернулись, монах перепугался.
- Отец! - воскликнул он. - Почему твои уважаемые ученики так безобразны?
- Хоть они безобразны, - ответил Танский монах, - зато обладают волшебными силами. На всем пути они оберегали меня, за что я очень им признателен.
Пока они беседовали, из глубины монастырского двора подошло еще несколько монахов, все они почтительно поклонились. Тогда тот монах, который первым приветствовал Танского наставника, обратился к подошедшим монахам и сказал им:
- Сей почтенный наставник - уроженец Серединного цветущего государства, посланец великого Танского императора. А те трое - его уважаемые ученики.
Монахи почувствовали одновременно и радость и страх.
- Зачем изволил пожаловать к нам, почтенный наставник великого Серединного цветущего государства? - робко спросил один из них.
Сюань-цзан в который уже раз начал рассказывать:
- Я получил повеление моего государя, Танского императора, отправиться на чудесную гору Линшань, поклониться Будде и испросить у него священные книги. Мой путь как раз проходит через ваш благодатный край, а в монастырь ваш я зашел, во-первых, для того, чтобы осведомиться, что это за местность, а во-вторых, попросить у вас подаяния, подкрепиться и с новыми силами двинуться в дальнейший путь.
Тут монахи пришли в радостное возбуждение и пригласили Танского наставника посетить настоятеля монастыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63