С противоположной стороны, под углом к китайгородской стене, чтобы не нарушить правильной геометрической формы площади, был разбит сквер.
К 1819 году Бове закончил проекты новых зданий, выходящих на Театральную площадь, и передал их для строительства Комиссии для строения. Здания на Театральной площади были спроектированы Бове таким образом, что они ограничивали ее пространство одинаковыми по облику фасадами, создавая прекрасный фон для величественного здания театра.
Строительство Большого театра было одной из самых значительных работ Бове, принесших ему известность и славу. Как и многие другие крупные сооружения того времени, оно явилось результатом ряда конкурсов и коллективного труда зодчих.
В 1821 году московский генерал-губернатор утвердил присланный из Петербурга проект театра, созданный Андреем Михайловым, а на Бове была возложена доработка проекта и осуществление строительства. Как опытный строитель и тонкий мастер, Бове творчески подошел к присланному из Петербурга проекту: он уменьшил объем здания в соответствии с реальными условиями строительства, сделал проект более совершенным в конструкторском, эксплуатационном и художественном отношении. В результате здание стало более простым и выразительным, получило больше удобств. Проект Бове был «высочайше» утвержден в Петербурге в ноябре 1821 года. В связи с этим московский генерал-губернатор писал, что «некоторые идеи профессора Михайлова немало способствовали московскому архитектору Бове к составлению одобренного государем императором проекта театральному зданию».
Огромное здание театра высотой тридцать семь метров господствовало над площадью и окружающей застройкой. Главный фасад его был решен в наиболее выразительных формах. Восьмиколонный ионический портик торжественно выделялся на фоне глухой поверхности стен, лишенных проемов. Особый эффект фасаду придала гипсовая группа Аполлона на колеснице над портиком. Зрительный зал партера и пяти ярусов вмещал около трех тысяч зрителей. «Прежде всего кинулись в глаза, – писали современники, – огромность и высота зала, пленяющая вместе с тем пропорцией всех частей, потом – богатство убранств, доказывающее изящный вкус и тонкое умение знать средину оного; наконец, легкость архитектуры лож и галерей, которые, казалось, держалися в воздухе без всяких поддержек». И еще: «Внутреннее украшение театра великолепно и со вкусом, но главным достоинством его есть то, что сцена видима со всех пунктов почти единообразно и даже с верхних мест, откуда везде редко можно хорошо видеть, здесь ничего не скрыто. Должно отдать справедливость Бове: при самом строгом исследовании увидите вы, что нет в сем театре места, которое бы не было обдумано, было неуместно и неудобно».
Строительство театра было окончено в 1824 году, 6 января 1825 года состоялся первый спектакль в новом здании. Московские зрители, присутствовавшие на первом спектакле Большого театра, выразили «одобрение и признательность к трудам и талантам строителя сего прекрасного здания, делающие честь русскому таланту… единодушным требованием Бове, который тотчас же представился в директорской ложе, а потом громким и продолжительным ему рукоплесканием». Так писали московские газеты об открытии 6 января 1825 года нового здания Большого театра в Москве.
Большой театр воплотил в себе традиции русских театральных зданий, над которыми работали предшественники и современники Бове; вместе с Александринским театром в Петербурге он явился вершиной русского театрального зодчества и одним из лучших европейских театров своего времени.
Немногое дошло до нас от Большого театра Михайлова – Бове. Грандиозный пожар 1853 года, уничтоживший все интерьеры здания, и перестройка театра архитектором А. Кавосом исказили классически строгую архитектуру театра Бове. Но и теперь Большой театр остается одним из значительных и величественных сооружений столицы.
Одновременно с созданием проекта Театральной площади и строительством Большого театра Бове занимался устройством Александровского, или, как тогда его называли, Кремлевского, сада. Этот сад был задуман Бове как искусно спланированный парк, с романтическими руинами и архитектурой малых форм. Особое восхищение современников вызывал выполненный по проекту Бове грот, сохранившийся до наших дней. Четыре дорические колонны как бы вырастают из земли внутри грота. Строгие, утяжеленные формы этого сооружения хорошо сочетались с нагромождением камней, воспроизводящим древнюю циклопическую кладку. В этом проявилось характерное для русского искусства того времени романтическое стремление сочетать классику со стариной.
Как главный архитектор по «фасадической части» Комиссии для строения Бове оказывал большое влияние на характер застройки послепожарной Москвы, и в наибольшей степени это относилось к жилой застройке.
Бове выполнял много частных заказов – строил дома для богатых дворянских семей, купцов, чиновников, мещан и других лиц среднего сословия, роль которых в социальной структуре города значительно возросла. Он выработал новый тип купеческого доходного дома двойного назначения – жилого и торгового. Обычно в нижнем этаже располагались торговые лавки, а в верхнем – жилые квартиры хозяев и те, что сдавались внаем. Такие дома в два-три этажа Бове строил в Китай-городе.
Особая заслуга Бове заключается в создании нового типа жилого дома – городского особняка, который получил широкое распространение в застройке послепожарной Москвы. Среди многочисленных особняков, построенных по проектам Бове, одним из наиболее совершенных был дом Н.С. Гагарина на Новинском бульваре. Особняк Гагарина был построен одним из первых в послепожарной Москве. В его облике наметились черты, которые стали характерны для последующего творчества Бове и типичны для московского зодчества этого времени.
Бове – прославленный мастер городских особняков – проектировал жилые дома различных типов, в том числе и простые здания для массовой застройки. Глубокое чувство ансамбля, градостроительный подход делали каждый жилой дом, построенный по проекту Бове, частью единой городской застройки, отличающейся неповторимым своеобразием, простотой и выразительностью.
Но главную роль в ансамблях города, естественно, играли общественные здания. Среди общественных зданий, построенных Бове, одним из самых значительных является Градская больница на Большой Калужской улице. Это была первая общественная больница города, в которой предполагалось «принимать для пользования людей всякого состояния».
Идея создания подобной городской больницы возникла впервые в 1821 году. Однако проект, над которым работал Бове, был утвержден только в 1828 году, когда уже начались строительные работы. Больница была открыта только в 1833 году. В ее ансамбль входило несколько корпусов.
Бове еще больше, чем Казаков в соседней Голицынской больнице, открыл здание к улице. Он сократил глубину парадного двора, вытянул здание вдоль улицы. Широкая парадная лестница подчеркивала общественное назначение этого здания. Монументальный, богато декорированный портик придавал ему представительный характер. Художественные достоинства, удобная планировка, просторные помещения, использование новейших технических достижений своего времени в оборудовании больницы позволяют включить ее в число наиболее значительных построек Москвы того времени.
Одновременно с сооружением Градской больницы в 1825–1828 годах Бове ведет перестройку под Екатерининскую больницу дома Гагариных у Петровских ворот. Открытие этой больницы состоялось в 1833 году.
Бове никогда не ограничивался только составлением проектов, которые и сейчас восхищают нас тонкостью и виртуозностью. Он всегда сам руководил строительными работами и был прекрасным знатоком строительного дела. Бове работал с выдающимися инженерами, художниками и скульпторами, и в результате этого творческого содружества создавались совершенные произведения, обладающие замечательными художественными, конструктивными и эксплуатационными качествами Бове неоднократно привлекали в качестве эксперта по инженерно-техническим вопросам.
Тема патриотизма, прославления родины красной нитью проходит через все творчество Бове. Наиболее яркое выражение эта тема получила в Триумфальных воротах у Тверской заставы, построенных Бове в честь победы над Наполеоном. Над проектом ворот Бове работал в 1826–1828 годах, в 1834 году состоялось их открытие. Бове создал яркий, выразительный образ, олицетворяющий военную мощь, славу и величие России, героизм ее воинов – победителей Наполеона. Однопролетная белокаменная арка с шестью парами коринфских колонн, отлитых из чугуна, была увенчана скульптурной группой «Славы» на колеснице, которая как бы встречала подъезжающих к Москве по Петербургской дороге.
Среди культовых построек Бове сохранилась церковь Николая Чудотворца в Котельниках (1821). В 1822 году Бове построил церковь в селе Архангельском – имении своей жены, княгини А.С. Трубецкой. Самым значительным сооружением Бове этого рода является ротонда церкви Всех Скорбящих на Большой Ордынке. Композиция церкви близка более ранним культовым постройкам зодчего. Зодчий органично связал новую постройку с уже готовой западной ее частью – трапезной и колокольней работы Баженова. Большие полуциркульные арки с окнами своим укрупненным масштабом придают монументальность всему зданию. Великолепный, тонко прорисованный орнамент арок и широкой ленты фриза контрастирует с гладкой поверхностью стен и тем усиливает торжественный облик сооружения.
Церковь Всех Скорбящих на Большой Ордынке – одна из последних значительных работ Бове. Она достраивалась уже после смерти мастера – возможно, его братом – и была открыта в 1836 году.
Бове умер 28 июня 1834 года в расцвете творческих сил. Зодчий похоронен в Москве на кладбище Донского монастыря.
Атмосфера николаевской реакции сказалась и на творчестве Бове. Таких гармоничных и совершенных построек, как дом Гагариных на Новинском бульваре, таких крупных общественных сооружений, как Большой театр, таких больших градостроительных работ, которыми было отмечено предыдущее десятилетие, он уже не мог создать в последние годы своей жизни.
ДОМЕНИКО ЖИЛЯРДИ
(1785–1845)
Жилярди принадлежит к замечательной плеяде русских зодчих первой трети XIX века, поднявших русскую классическую архитектурную школу до уровня мировой. Выразительное творчество Жилярди, его проникновение в традиции русского зодчества, мастерство композиции, умение сочетать сооружение с городским или загородным ландшафтом, с природой вызывают неизменное признание и в наши дни.
Архитекторы из рода Жилярди в течение длительного времени жили и работали в России, состояли на государственной службе, строили по заказам частных лиц. Большой известностью пользовался в Москве архитектор Иван Дементьевич Жилярди. 15 июня 1785 года в Монтаньоле у него родился старший сын, получивший имя Доменико. В 1796 году в одиннадцатилетнем возрасте мальчик вместе с матерью впервые приехал к отцу в Россию. Здесь его стали звать Дементий Иванович.
Несмотря на окружение, в котором рос Доменико, архитектура не сразу увлекла его. Он мечтал стать художником, пейзажистом. В 1799 году, когда мальчику исполнилось четырнадцать лет, отец отправил его в Петербург к художнику Феррари учиться рисованию и живописи. Вскоре Доменико перешел в мастерскую Порто, а в 1800 году – к историческому живописцу Карло Скотта, у которого обучался в течение трех лет.
В это время он получает при содействии вдовствующей императрицы Марии Федоровны государственную стипендию, с увлечением занимается искусством, иногда посылает отцу свои рисунки. Отец продолжает следить за успехами сына. Непривычный для южанина петербургский климат юноша переносит с трудом. В одном из писем к родным в Швейцарию отец сообщает, что Доменико был при смерти, и мечтает о тепле юга для сына, скорбит о смерти младших, родившихся в Москве детей.
По-видимому, в конце 1803 года Жилярди направляют в качестве государственного стипендиата в Италию для продолжения занятий живописью в Миланской Академии искусств, куда он, после краткого пребывания в Монтаньоле, прибыл летом 1804 года. Первые месяцы Доменико усиленно занимается живописью. Но художником он все же не стал. Критический анализ своих способностей и возможностей, советы профессоров, раздумье о своей будущей деятельности в России заставили его отказаться от живописи и привели к архитектуре, которая, как и показала его творческая судьба, больше отвечала особенностям его дарования.
От увлечения живописью, пейзажем осталось отличавшие все творчество Жилярди понимание значения окружающей среды, природы, усиливающее эмоциональное воздействие создаваемых зодчим произведений, тонко продуманное сочетание архитектуры с особенностями ландшафта, городской или усадебной планировки.
После окончания в 1806 году Миланской Академии Жилярди около четырех лет посвятил совершенствованию своих знаний, изучая искусство и архитектуру городов Италии – Рима, Флоренции, Венеции. В июне 1810 года он вернулся в Россию, а в январе 1811 года был определен помощником отца в ведомство Московского Воспитательного дома, с которым и был связан всю свою последующую архитектурную практику.
В августе 1812 года, когда войска Наполеона подходили к Москве, Жилярди, вместе с другим помощником архитектора Воспитательного дома Афанасием Григорьевичем Григорьевым и вслед за населением, покидавшим город, выезжает в Казань. Но поздней осенью они возвращаются в Москву.
Первые годы после Отечественной войны были заполнены работами по приведению в порядок зданий Воспитательного дома, проектированию вместе с отцом новой аптеки и лаборатории Дома. С 1813 года Жилярди состоит в Экспедиции кремлевских строений, где принимает участие в работах по восстановлению пострадавших сооружений Кремля, в частности, звонницы и колокольни Ивана Великого.
В восстановлении здания Московского университета (1817–1819), пострадавшего от пожара, в полной мере проявилось творческое дарование Жилярди. Здесь он выступает как градостроитель, учитывавший местоположение сооружения в ансамбле центра Москвы, как художник – автор одного из наиболее выразительных зданий эпохи, как конструктор и, наконец, как организатор, за два года осуществивший столь крупное строительство.
Под руководством Жилярди были проведены большие строительные работы. Без изменений остались лишь объем здания, планировка основных залов и обработка стены дворового фасада. Учитывая градостроительную роль университета, Жилярди внес значительные изменения в решение главного фасада – он придал ему более торжественный, полный героического пафоса облик. Архитектор пошел по пути укрупнения масштаба основных членений и деталей здания. В обновленном облике сооружения зодчий стремился подчеркнуть идею торжества наук и искусств, достигнуть органического сочетания архитектуры, скульптуры и живописи.
В июле 1817 года старший Жилярди, проработавший в России двадцать восемь лет, уволился «в чужие края впредь до выздоровления», а в марте 1818 года «за старостью и слабостью» был уволен совсем. После его отъезда должность архитектора Воспитательного дома занял его сын. Расширившийся объем работ требовал неустанного внимания к повседневным делам, связанным со строительными и ремонтными работами по ведомству Дома и к выполнению более значительных заданий.
В 1818 году Жилярди поручают перестройку Вдовьего дома на Кудринской площади и здания Екатерининского училища на Екатерининской площади. Перестраивая здание Екатерининского училища, расположенного в глубине участка, Жилярди «прикрыл» его измельченный фасад монументальным десятиколонным портиком, поднятым на высокую аркаду нижнего этажа. При капитальной реконструкции и расширении здания, осуществленными Жилярди в 1826–1827 годах, были пристроены сильно вынесенные вперед крылья, образовавшие глубокий парадный двор.
Одной из значительных работ Жилярди, осуществленной им в 1814–1822 годах, была перестройка усадьбы П.М. Лунина у Никитских ворот. Жилярди создает при перестройке новую композицию усадьбы: главный дом он «поворачивает» на линию улицы своим основным фасадом путем пристройки к торцу существовавшего дома нового корпуса. Композицию фасада главного корпуса Жилярди построил на контрастном сопоставлении с фасадом флигеля. Пространственному решению флигеля противопоставлена подчеркнутая цельность и монолитность объема главного корпуса. Однако при всем различии фасадов оба здания объединены в единую композицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
К 1819 году Бове закончил проекты новых зданий, выходящих на Театральную площадь, и передал их для строительства Комиссии для строения. Здания на Театральной площади были спроектированы Бове таким образом, что они ограничивали ее пространство одинаковыми по облику фасадами, создавая прекрасный фон для величественного здания театра.
Строительство Большого театра было одной из самых значительных работ Бове, принесших ему известность и славу. Как и многие другие крупные сооружения того времени, оно явилось результатом ряда конкурсов и коллективного труда зодчих.
В 1821 году московский генерал-губернатор утвердил присланный из Петербурга проект театра, созданный Андреем Михайловым, а на Бове была возложена доработка проекта и осуществление строительства. Как опытный строитель и тонкий мастер, Бове творчески подошел к присланному из Петербурга проекту: он уменьшил объем здания в соответствии с реальными условиями строительства, сделал проект более совершенным в конструкторском, эксплуатационном и художественном отношении. В результате здание стало более простым и выразительным, получило больше удобств. Проект Бове был «высочайше» утвержден в Петербурге в ноябре 1821 года. В связи с этим московский генерал-губернатор писал, что «некоторые идеи профессора Михайлова немало способствовали московскому архитектору Бове к составлению одобренного государем императором проекта театральному зданию».
Огромное здание театра высотой тридцать семь метров господствовало над площадью и окружающей застройкой. Главный фасад его был решен в наиболее выразительных формах. Восьмиколонный ионический портик торжественно выделялся на фоне глухой поверхности стен, лишенных проемов. Особый эффект фасаду придала гипсовая группа Аполлона на колеснице над портиком. Зрительный зал партера и пяти ярусов вмещал около трех тысяч зрителей. «Прежде всего кинулись в глаза, – писали современники, – огромность и высота зала, пленяющая вместе с тем пропорцией всех частей, потом – богатство убранств, доказывающее изящный вкус и тонкое умение знать средину оного; наконец, легкость архитектуры лож и галерей, которые, казалось, держалися в воздухе без всяких поддержек». И еще: «Внутреннее украшение театра великолепно и со вкусом, но главным достоинством его есть то, что сцена видима со всех пунктов почти единообразно и даже с верхних мест, откуда везде редко можно хорошо видеть, здесь ничего не скрыто. Должно отдать справедливость Бове: при самом строгом исследовании увидите вы, что нет в сем театре места, которое бы не было обдумано, было неуместно и неудобно».
Строительство театра было окончено в 1824 году, 6 января 1825 года состоялся первый спектакль в новом здании. Московские зрители, присутствовавшие на первом спектакле Большого театра, выразили «одобрение и признательность к трудам и талантам строителя сего прекрасного здания, делающие честь русскому таланту… единодушным требованием Бове, который тотчас же представился в директорской ложе, а потом громким и продолжительным ему рукоплесканием». Так писали московские газеты об открытии 6 января 1825 года нового здания Большого театра в Москве.
Большой театр воплотил в себе традиции русских театральных зданий, над которыми работали предшественники и современники Бове; вместе с Александринским театром в Петербурге он явился вершиной русского театрального зодчества и одним из лучших европейских театров своего времени.
Немногое дошло до нас от Большого театра Михайлова – Бове. Грандиозный пожар 1853 года, уничтоживший все интерьеры здания, и перестройка театра архитектором А. Кавосом исказили классически строгую архитектуру театра Бове. Но и теперь Большой театр остается одним из значительных и величественных сооружений столицы.
Одновременно с созданием проекта Театральной площади и строительством Большого театра Бове занимался устройством Александровского, или, как тогда его называли, Кремлевского, сада. Этот сад был задуман Бове как искусно спланированный парк, с романтическими руинами и архитектурой малых форм. Особое восхищение современников вызывал выполненный по проекту Бове грот, сохранившийся до наших дней. Четыре дорические колонны как бы вырастают из земли внутри грота. Строгие, утяжеленные формы этого сооружения хорошо сочетались с нагромождением камней, воспроизводящим древнюю циклопическую кладку. В этом проявилось характерное для русского искусства того времени романтическое стремление сочетать классику со стариной.
Как главный архитектор по «фасадической части» Комиссии для строения Бове оказывал большое влияние на характер застройки послепожарной Москвы, и в наибольшей степени это относилось к жилой застройке.
Бове выполнял много частных заказов – строил дома для богатых дворянских семей, купцов, чиновников, мещан и других лиц среднего сословия, роль которых в социальной структуре города значительно возросла. Он выработал новый тип купеческого доходного дома двойного назначения – жилого и торгового. Обычно в нижнем этаже располагались торговые лавки, а в верхнем – жилые квартиры хозяев и те, что сдавались внаем. Такие дома в два-три этажа Бове строил в Китай-городе.
Особая заслуга Бове заключается в создании нового типа жилого дома – городского особняка, который получил широкое распространение в застройке послепожарной Москвы. Среди многочисленных особняков, построенных по проектам Бове, одним из наиболее совершенных был дом Н.С. Гагарина на Новинском бульваре. Особняк Гагарина был построен одним из первых в послепожарной Москве. В его облике наметились черты, которые стали характерны для последующего творчества Бове и типичны для московского зодчества этого времени.
Бове – прославленный мастер городских особняков – проектировал жилые дома различных типов, в том числе и простые здания для массовой застройки. Глубокое чувство ансамбля, градостроительный подход делали каждый жилой дом, построенный по проекту Бове, частью единой городской застройки, отличающейся неповторимым своеобразием, простотой и выразительностью.
Но главную роль в ансамблях города, естественно, играли общественные здания. Среди общественных зданий, построенных Бове, одним из самых значительных является Градская больница на Большой Калужской улице. Это была первая общественная больница города, в которой предполагалось «принимать для пользования людей всякого состояния».
Идея создания подобной городской больницы возникла впервые в 1821 году. Однако проект, над которым работал Бове, был утвержден только в 1828 году, когда уже начались строительные работы. Больница была открыта только в 1833 году. В ее ансамбль входило несколько корпусов.
Бове еще больше, чем Казаков в соседней Голицынской больнице, открыл здание к улице. Он сократил глубину парадного двора, вытянул здание вдоль улицы. Широкая парадная лестница подчеркивала общественное назначение этого здания. Монументальный, богато декорированный портик придавал ему представительный характер. Художественные достоинства, удобная планировка, просторные помещения, использование новейших технических достижений своего времени в оборудовании больницы позволяют включить ее в число наиболее значительных построек Москвы того времени.
Одновременно с сооружением Градской больницы в 1825–1828 годах Бове ведет перестройку под Екатерининскую больницу дома Гагариных у Петровских ворот. Открытие этой больницы состоялось в 1833 году.
Бове никогда не ограничивался только составлением проектов, которые и сейчас восхищают нас тонкостью и виртуозностью. Он всегда сам руководил строительными работами и был прекрасным знатоком строительного дела. Бове работал с выдающимися инженерами, художниками и скульпторами, и в результате этого творческого содружества создавались совершенные произведения, обладающие замечательными художественными, конструктивными и эксплуатационными качествами Бове неоднократно привлекали в качестве эксперта по инженерно-техническим вопросам.
Тема патриотизма, прославления родины красной нитью проходит через все творчество Бове. Наиболее яркое выражение эта тема получила в Триумфальных воротах у Тверской заставы, построенных Бове в честь победы над Наполеоном. Над проектом ворот Бове работал в 1826–1828 годах, в 1834 году состоялось их открытие. Бове создал яркий, выразительный образ, олицетворяющий военную мощь, славу и величие России, героизм ее воинов – победителей Наполеона. Однопролетная белокаменная арка с шестью парами коринфских колонн, отлитых из чугуна, была увенчана скульптурной группой «Славы» на колеснице, которая как бы встречала подъезжающих к Москве по Петербургской дороге.
Среди культовых построек Бове сохранилась церковь Николая Чудотворца в Котельниках (1821). В 1822 году Бове построил церковь в селе Архангельском – имении своей жены, княгини А.С. Трубецкой. Самым значительным сооружением Бове этого рода является ротонда церкви Всех Скорбящих на Большой Ордынке. Композиция церкви близка более ранним культовым постройкам зодчего. Зодчий органично связал новую постройку с уже готовой западной ее частью – трапезной и колокольней работы Баженова. Большие полуциркульные арки с окнами своим укрупненным масштабом придают монументальность всему зданию. Великолепный, тонко прорисованный орнамент арок и широкой ленты фриза контрастирует с гладкой поверхностью стен и тем усиливает торжественный облик сооружения.
Церковь Всех Скорбящих на Большой Ордынке – одна из последних значительных работ Бове. Она достраивалась уже после смерти мастера – возможно, его братом – и была открыта в 1836 году.
Бове умер 28 июня 1834 года в расцвете творческих сил. Зодчий похоронен в Москве на кладбище Донского монастыря.
Атмосфера николаевской реакции сказалась и на творчестве Бове. Таких гармоничных и совершенных построек, как дом Гагариных на Новинском бульваре, таких крупных общественных сооружений, как Большой театр, таких больших градостроительных работ, которыми было отмечено предыдущее десятилетие, он уже не мог создать в последние годы своей жизни.
ДОМЕНИКО ЖИЛЯРДИ
(1785–1845)
Жилярди принадлежит к замечательной плеяде русских зодчих первой трети XIX века, поднявших русскую классическую архитектурную школу до уровня мировой. Выразительное творчество Жилярди, его проникновение в традиции русского зодчества, мастерство композиции, умение сочетать сооружение с городским или загородным ландшафтом, с природой вызывают неизменное признание и в наши дни.
Архитекторы из рода Жилярди в течение длительного времени жили и работали в России, состояли на государственной службе, строили по заказам частных лиц. Большой известностью пользовался в Москве архитектор Иван Дементьевич Жилярди. 15 июня 1785 года в Монтаньоле у него родился старший сын, получивший имя Доменико. В 1796 году в одиннадцатилетнем возрасте мальчик вместе с матерью впервые приехал к отцу в Россию. Здесь его стали звать Дементий Иванович.
Несмотря на окружение, в котором рос Доменико, архитектура не сразу увлекла его. Он мечтал стать художником, пейзажистом. В 1799 году, когда мальчику исполнилось четырнадцать лет, отец отправил его в Петербург к художнику Феррари учиться рисованию и живописи. Вскоре Доменико перешел в мастерскую Порто, а в 1800 году – к историческому живописцу Карло Скотта, у которого обучался в течение трех лет.
В это время он получает при содействии вдовствующей императрицы Марии Федоровны государственную стипендию, с увлечением занимается искусством, иногда посылает отцу свои рисунки. Отец продолжает следить за успехами сына. Непривычный для южанина петербургский климат юноша переносит с трудом. В одном из писем к родным в Швейцарию отец сообщает, что Доменико был при смерти, и мечтает о тепле юга для сына, скорбит о смерти младших, родившихся в Москве детей.
По-видимому, в конце 1803 года Жилярди направляют в качестве государственного стипендиата в Италию для продолжения занятий живописью в Миланской Академии искусств, куда он, после краткого пребывания в Монтаньоле, прибыл летом 1804 года. Первые месяцы Доменико усиленно занимается живописью. Но художником он все же не стал. Критический анализ своих способностей и возможностей, советы профессоров, раздумье о своей будущей деятельности в России заставили его отказаться от живописи и привели к архитектуре, которая, как и показала его творческая судьба, больше отвечала особенностям его дарования.
От увлечения живописью, пейзажем осталось отличавшие все творчество Жилярди понимание значения окружающей среды, природы, усиливающее эмоциональное воздействие создаваемых зодчим произведений, тонко продуманное сочетание архитектуры с особенностями ландшафта, городской или усадебной планировки.
После окончания в 1806 году Миланской Академии Жилярди около четырех лет посвятил совершенствованию своих знаний, изучая искусство и архитектуру городов Италии – Рима, Флоренции, Венеции. В июне 1810 года он вернулся в Россию, а в январе 1811 года был определен помощником отца в ведомство Московского Воспитательного дома, с которым и был связан всю свою последующую архитектурную практику.
В августе 1812 года, когда войска Наполеона подходили к Москве, Жилярди, вместе с другим помощником архитектора Воспитательного дома Афанасием Григорьевичем Григорьевым и вслед за населением, покидавшим город, выезжает в Казань. Но поздней осенью они возвращаются в Москву.
Первые годы после Отечественной войны были заполнены работами по приведению в порядок зданий Воспитательного дома, проектированию вместе с отцом новой аптеки и лаборатории Дома. С 1813 года Жилярди состоит в Экспедиции кремлевских строений, где принимает участие в работах по восстановлению пострадавших сооружений Кремля, в частности, звонницы и колокольни Ивана Великого.
В восстановлении здания Московского университета (1817–1819), пострадавшего от пожара, в полной мере проявилось творческое дарование Жилярди. Здесь он выступает как градостроитель, учитывавший местоположение сооружения в ансамбле центра Москвы, как художник – автор одного из наиболее выразительных зданий эпохи, как конструктор и, наконец, как организатор, за два года осуществивший столь крупное строительство.
Под руководством Жилярди были проведены большие строительные работы. Без изменений остались лишь объем здания, планировка основных залов и обработка стены дворового фасада. Учитывая градостроительную роль университета, Жилярди внес значительные изменения в решение главного фасада – он придал ему более торжественный, полный героического пафоса облик. Архитектор пошел по пути укрупнения масштаба основных членений и деталей здания. В обновленном облике сооружения зодчий стремился подчеркнуть идею торжества наук и искусств, достигнуть органического сочетания архитектуры, скульптуры и живописи.
В июле 1817 года старший Жилярди, проработавший в России двадцать восемь лет, уволился «в чужие края впредь до выздоровления», а в марте 1818 года «за старостью и слабостью» был уволен совсем. После его отъезда должность архитектора Воспитательного дома занял его сын. Расширившийся объем работ требовал неустанного внимания к повседневным делам, связанным со строительными и ремонтными работами по ведомству Дома и к выполнению более значительных заданий.
В 1818 году Жилярди поручают перестройку Вдовьего дома на Кудринской площади и здания Екатерининского училища на Екатерининской площади. Перестраивая здание Екатерининского училища, расположенного в глубине участка, Жилярди «прикрыл» его измельченный фасад монументальным десятиколонным портиком, поднятым на высокую аркаду нижнего этажа. При капитальной реконструкции и расширении здания, осуществленными Жилярди в 1826–1827 годах, были пристроены сильно вынесенные вперед крылья, образовавшие глубокий парадный двор.
Одной из значительных работ Жилярди, осуществленной им в 1814–1822 годах, была перестройка усадьбы П.М. Лунина у Никитских ворот. Жилярди создает при перестройке новую композицию усадьбы: главный дом он «поворачивает» на линию улицы своим основным фасадом путем пристройки к торцу существовавшего дома нового корпуса. Композицию фасада главного корпуса Жилярди построил на контрастном сопоставлении с фасадом флигеля. Пространственному решению флигеля противопоставлена подчеркнутая цельность и монолитность объема главного корпуса. Однако при всем различии фасадов оба здания объединены в единую композицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94