Через полчаса мне представился удобный случай отыскать то, что нужно. Молоденькая белокурая учительница, сама недавняя школьница, привела в библиотеку группу своих подопечных. Отдел детской литературы отделяла перегородка наполовину из дерева, наполовину стеклянная. Молодая библиотекарша стояла ко мне спиной и разговаривала с детьми и их наставницей. Старшая библиотекарша не показывалась, но дверь в маленький кабинет за отделом литературы для взрослых оставалась полуоткрытой. Я проскользнул за стойку и как мог тихо принялся шарить по ящикам и шкафчикам. Один раз мне пришлось, пригнувшись, пройти мимо двери в детскую секцию, но библиотекарь продолжала заниматься маленькими читателями и меня не заметила.
Недостающие файлы обнаружились в нижнем ящике рядом с маленькой копилкой. Я успел сунуть находку в карман и выходил из-за стойки, когда стукнула входная дверь и послышались приглушенные шаги. Я метнулся за стеллаж, и в этот момент появилась старшая библиотекарша. Остановившись у входа за стойку, она недовольно покосилась на меня и книгу у меня в руках. Я с бодрым видом улыбнулся и возвратился к аппарату. Оставалось только гадать, когда мегера вздумает проверить ящики и вызовет подмогу.
Сначала я занялся файлами за 1969 год. Хотя газета выходила раз в неделю, просмотр занял достаточно времени. Об исчезновениях никаких публикаций мне не попалось. Даже в 1969 году чернокожих не считали достойными большого внимания. В газете много писали о церковных собраниях, лекциях общества любителей истории, а также о местных бракосочетаниях. Криминальных сообщений было мало. Большей частью писали о транспортных происшествиях и о мелких правонарушениях, но не было ни малейшего намека на то, что в Хейвене пропадают дети.
Но вот в одном из ноябрьских номеров я наткнулся на заметку, где упоминалось имя Уолта Тайлера.
К тексту прилагалась фотография, где темнокожего Тайлера, приятной наружности мужчину, вел в наручниках белый помощник шерифа. Заголовок над снимком гласил: «Задержан за нападение на шерифа». Судя по отрывочным сведениям, сообщавшимся в заметке, суть происшествия состояла в следующем: Тайлер явился в канцелярию шерифа и устроил там погром, а затем накинулся на самого шерифа. Единственное указание на причину этого поступка давалось в заключительном абзаце.
«Тайлер был в числе других чернокожих, допрошенных шерифом округа Хейвен в связи с исчезновением его дочери и двух других детей. Он был отпущен без предъявления обвинения».
Из файлов за 1970 год удалось почерпнуть гораздо больше сведений. Вечером 8 февраля 1970 года Эми Деметр отправилась к знакомым отнести на пробу варенье, приготовленное матерью, и по дороге пропала. До знакомых она так и не дошла, а разбитую банку нашли приблизительно в пятистах ярдах от ее дома. В газете имелась фотография девочки и сообщались краткие сведения о семье: отец – бухгалтер, мать – домохозяйка и член школьного совета, младшая сестра Кэтрин, всеми любимая и со склонностями к искусству. На протяжении нескольких недель в газете появлялись публикации в связи с этим происшествием: «Поиски девочки продолжаются», «Тайна исчезновения девочки Деметр: еще пять вопросов», и последняя заметка вышла под заголовком: «Надежды тают».
Следующие полчаса я просмотрел материалы вдоль и поперек, но больше никаких публикаций по поводу убийств или итогов расследования не нашлось. Единственное, что привлекло внимание, – это сообщение о смерти Аделейд Модин в огне пожара четыре месяца спустя, а также упоминание о смерти ее брата. Подробности обстоятельств смерти брата и сестры отсутствовали. И снова намек в последнем абзаце. «В канцелярии шерифа Аделейд Модин и ее брата собирались допросить по делу об исчезновении Эми Деметр и других детей».
Не требовалось большого ума, чтобы прочитать между строк и понять, что Аделейд Модин или ее брат либо же они вместе и были главными подозреваемыми. Провинциальные газетенки необязательно печатают все новости: часть сведений уже всем известна, и часто местная пресса дает ровно столько материала, чтобы сбить посторонних с толку. Пожилая библиотекарша уже смотрела на меня волком. Я закончил печатать копии соответствующих статей, собрал их и ушел.
Перед моей машиной стоял желто-коричневый патрульный автомобиль канцелярии шерифа. Прислонившись к дверце со стороны водителя, у моей машины меня поджидал один из заместителей шерифа в чистой рубашке и хорошо отглаженной форме. Подойдя поближе, я разглядел под рубашкой крепкие мышцы. На меня смотрели пустые глаза без какой-либо искорки ума. Он выглядел болван болваном.
– Это ваша машина? – с характерным для Виргинии выговором спросил он, держа пальцы за портупеей. На нагрудном знаке, закрепленном исключительно ровно, значилось имя Бернс.
– Так и есть, – ответил я, подражая его акценту. Есть у меня такая дурная привычка. Его челюсть разом напряглась. Удивительно, правда, как ему такое удалось: у него и до этого зубы были стиснуты.
– Вы просматривали старые газеты.
– Да, я большой любитель кроссвордов. Старые куда лучше, с теперешними их не сравнить.
– Вы еще один писатель?
По его тону я заключил, что читал он мало, особенно если книга без картинок или в ней нет слова Божьего.
– Нет, – ответил я. – А что, их у вас здесь много?
Думаю, он мне не поверил. Может быть, он решил, что у меня ученый вид, или же всякий, кто не был ему лично знаком, попадал у него под подозрение в скрытых литературных познаниях. Меня выдала библиотекарша, принявшая меня за очередного писаку, который пытается поживиться за счет теней прошлого.
– Я провожу вас до границы города, – сообщил он мне. – У меня ваши вещи. – Он подошел к патрульной машине и взял с переднего сиденья мою дорожную сумку. Помощник Бернс начинал действовать мне на нервы.
– Я не собираюсь никуда уезжать, – возразил я. – Поэтому попрошу вас вернуть вещи в мой номер. Кстати, когда будете их распаковывать, имейте в виду, что я предпочитаю держать носки в левом ящике комода.
Он выпустил из рук сумку, и она шлепнулась на дорогу, затем он направился ко мне.
– Послушайте, – начал я. – У меня есть документы, – с этими словами я полез во внутренний карман пиджака. – Я...
Да, глупо получилось, но мне было жарко, я устал, и этот Бернс надоел мне до чертиков, поэтому я и дал маху. Он успел заметить рукоятку моего пистолета и его собственный тотчас же оказался у него в руках. Бернс действовал очень проворно. Вероятно, перед зеркалом тренировался. В считанные секунды он прижал меня к своей машине, отобрал оружие и нацепил наручники.
Глава 20
Часика три-четыре мне пришлось прохлаждаться в камере. Точное время я сказать не могу, поскольку заботливый Бернс забрал у меня часы, а вместе с ними пистолет, бумажник с документами, бумаги и еще ремень со шнурками, чтобы я вдруг не вздумал удавиться в приступе раскаяния за то, что докучал библиотекаршам.
Камера, надо отметить, оказалась самой чистой из тех, что мне приходилось повидать за всю жизнь. Даже нужник не внушал опасений, что после пользования им потребуется колоть пенициллин.
Не тратя времени зря, я размышлял над тем, что узнал из файлов, пытаясь соединить кусочки мозаики в имеющее смысл целое. При этом я усилием воли заставлял себя не думать о Страннике и его возможном занятии в этот момент.
Наконец снаружи послышался шум, и дверь открылась. Я поднял глаза и встретился взглядом с высоким темнокожим мужчиной в форменной рубашке. На вид ему было под сорок, но походка и умудренные опытом глаза выдавали его истинный возраст. Я предположил, что в свое время этот человек занимался боксом, возможно, в среднем или полутяжелом весе, и двигался он легко. Безусловно, он был значительно умнее, чем Уоллес и Бернс вместе взятые, хотя за это качество наград не выдают. Должно быть, передо мной стоял Элвин Мартин. Я не стал суетиться и не встал сразу же, чтобы он не подумал, будто я не оценил чистоту его камеры.
– Вы хотите задержаться здесь еще на пару часиков или ждете, что вас кто-то на руках вынесет? – осведомился он. Я не услышал в его голосе тягучего южного выговора. Возможно, он был родом из Детройта или Чикаго.
Я поднялся, и он отступил в сторону, освобождая дорогу. В конце коридора нас поджидал Уоллес.
– Помощник, верните ему вещи.
– И пистолет тоже? – Уоллес не торопился выполнять указание. Глядя на него, становилось ясно, что этот малый не привык получать распоряжения от черного, и ему очень не нравится, когда приходится эти распоряжения выполнять. Меня вдруг осенило, что у Уоллеса гораздо больше общего с Крысом и его дружками, чем может позволить себе добросовестный служитель закона.
– Да, и пистолет тоже, – подтвердил Мартин тихо, но с оттенком накопившейся усталости и с досадой в глазах. Уоллес отвалил от стены, как отправляющийся в плаванье исключительно безобразный корабль. Он заплыл за барьер и после нескольких маневров вернулся с задания с коричневым пакетом и моим оружием. Я расписался в получении вещей, и Мартин кивнул на дверь.
– Прошу в машину, мистер Паркер.
Мы вышли на улицу. День клонился к вечеру, с гор задул прохладный ветер. По дороге протарахтел пикап.
– Мне сесть сзади? – поинтересовался я.
– Садитесь впереди, – ответил он. – Я вам доверяю.
Он завел машину, и мы двинулись в путь. Некоторое время ехали молча. Воздух из кондиционера освежал нам лица. Город остался позади, и дорога запетляла по лесу, повторяя рельеф местности. Наконец вдали блеснул свет, и скоро мы въехали на стоянку перед закусочной «Зеленая река» с вывеской, мигавшей зеленым светом неоновых ламп.
Мы выбрали кабинку в глубине зала, подальше от малочисленных посетителей. Они проводили нас любопытными взглядами и снова занялись едой. Мартин заказал для нас кофе, затем устроился поудобнее и посмотрел на меня.
– Для сыщика при пистолете, – начал он, – считается хорошим тоном заглянуть к местным представителям закона и сообщить цель приезда, по крайней мере, прежде чем он начнет колотить игроков в бильярд и отправится в библиотеку воровать файлы.
– Вас не оказалось на месте, когда я заходил, – возразил я. – Шериф также отсутствовал, а ваш товарищ Уоллес не догадался угостить меня печеньем и занять до вашего возвращения анекдотами.
Принесли кофе. Мартин добавил в него сливки и сахар, а я по привычке налил молока.
– Я навел о вас справки, – помешивая кофе, сообщил Мартин. – За вас поручился некто Коул. Поэтому я пока повременю выпроваживать вас из города. А еще меня удерживает от этого тот факт, что прошлой ночью вы не испугались прищемить хвост одному поганцу, это свидетельствует о ваших гражданских чувствах. А теперь, может быть, пришло время рассказать, что вас сюда привело.
– Я разыскиваю женщину по имени Кэтрин Деметр. У меня есть предположения, что на прошлой неделе она приехала в Хейвен.
Мартин нахмурился.
– Она случайно не родственница Эми Деметр?
– Это ее сестра.
– Я так и думал. А почему вы считаете, что она может быть здесь?
– Последний звонок из ее квартиры был в дом шерифа Эрла Ли Грейнджера. В тот же вечер она несколько раз звонила и в вашу канцелярию. С тех пор о ней нет никаких известий.
– Вас наняли для ее розыска?
– Я просто ее ищу, – мне не хотелось вдаваться в подробности.
Мартин вздохнул.
– Я приехал сюда полгода назад из Детройта, – помолчав, заговорил он. – Привез с собой жену и сына. Моя жена работает помощницей библиотекаря. Думаю, вы с ней уже встречались.
Я кивнул.
– Губернатор решил, что здесь в полиции недостаточно черных и отношения местного чернокожего меньшинства и полиции далеко не дружеские. В этом городе появилась вакансия, и я подал прошение о переводе. Больше всего хотелось увезти своего парня из Детройта. Мой отец родом из Гретны, это не так далеко отсюда. До переезда я ничего не знал об этих убийствах. Теперь знаю больше.
Вместе с теми детьми умер и город. Охотников поселиться здесь нет, а тот, у кого есть хоть капля здравого смысла и честолюбия, старается уехать отсюда. Здесь самое настоящее гнилое болото.
Правда, в последний месяц-полтора как будто наметился просвет. Одна японская фирма не прочь разместиться в полумиле от города. Как я слышал, они занимаются разработкой программного обеспечения, и их прельщает идея обосноваться в тихом уединенном местечке, где бы они чувствовали себя, как в Японии. Их приход обеспечит городу приток денег. Появится много рабочих мест, и, может быть, клеймо прошлого наконец исчезнет. Откровенно говоря, местную публику не очень радует перспектива работать на японцев, но они отлично понимают, что в дерьме по самые уши и потому с готовностью станут работать на кого угодно, лишь бы это не был черный.
Меньше всего им хочется, чтобы кто-то копался в прошлом и вынюхивал давние тайны. Конечно, много здесь людей недалеких, есть расисты и подонки разных мастей, но им до зарезу нужен шанс, и они готовы размазать по стенке любого, кто встанет у них на пути. И, если они этого не сделают, им поможет Эрл Ли.
Мартин наставительно помахал перед моим носом пальцем.
– Вы понимаете, о чем я говорю? Никому не нужны расспросы о детях, убитых тридцать лет назад. Вернись сюда Кэтрин Деметр, ее бы тоже не ждал радушный прием. Хотя совершенно непонятно, зачем ей сюда приезжать, если родственников здесь у нее не осталось. Так или иначе, здесь ее нет. Если бы она вернулась, об этом говорил бы весь город.
– Черт, – скрипнул зубами Мартин, отхлебнув кофе, – остыл совсем, – он подозвал официантку и попросил принести другую чашку.
Я не собираюсь задерживаться здесь дольше, чем необходимо, – искренне ответил я. – Но, думаю, Кэтрин Деметр могла сюда приехать или собиралась это сделать. Она стремилась поговорить с шерифом, и я хочу того же. Кстати, где он?
– Он взял отпуск на два дня и уехал из города – Мартин так заломил поля своей шляпы, что она подпрыгнула на стуле. – Ему пора вернуться. Он должен был приехать сегодня, но, возможно, появится завтра. У нас здесь ничего серьезного не происходит. В основном приходится заниматься пьяницами и любителями бить жен, ну и всякой другой ерундой, обычной для таких городишек, как этот. Но едва ли он очень обрадуется встрече с вами. Мне также не доставляет удовольствия вас видеть, только без обид.
– Само собой. Но я все-таки дождусь шерифа, – сказал я, а сам подумал, что постараюсь разузнать больше об убийствах совершенных, как предполагалось, братом и сестрой Модин, и Мартину придется с этим смириться. Если уж Кэтрин Деметр решила заглянуть в прошлое, мне необходимо последовать за ней, иначе женщина, которую я ищу, останется для меня загадкой.
– А еще мне нужно поговорить с кем-либо, кто знает об этих убийствах. Я должен знать больше.
Мартин закрыл глаза и устало провел рукой по лицу:
– Вы не слушаете, о чем я...
– Нет, это вы не хотите меня слушать. Я ищу женщину, которая, возможно, попала в беду и попросила помощи у кого-то из здесь живущих. И, прежде чем уехать, я буду землю рыть, но узнаю, так это или нет, пусть для этого мне придется спугнуть ваших спасителей – японцев. Но если вы мне поможете, тогда все можно будет сделать быстро и без лишнего шума, так что через пару дней я избавлю вас от своего присутствия.
Теперь мы оба были на взводе и через стол мерили друг друга сердитыми взглядами. На нас уже начали оглядываться другие посетители.
Мартин оглядел зал и снова повернулся ко мне.
– Хорошо, будь по-вашему. Слушайте. Большинство из тех, что жили здесь в то время, уехали, умерли или не согласятся вспоминать об этом ни за какие деньги. Хотя двое, возможно, и пойдут на такой разговор. Один из них сын доктора, практиковавшего здесь тогда. Зовут этого человека Конвелл Хайамз, у него в городе адвокатская контора. Вы с ним сами договаривайтесь. Есть еще Уолт Тайлер – его дочь погибла первой. Он живет на окраине. Я поговорю с ним сначала, возможно, он согласится встретиться, – Мартин поднялся. – Когда закончите здесь с делами, поторопитесь уехать. И мне бы хотелось никогда больше не видеть вас, ясно?
Я молча двинулся за ним к выходу.
– Вот еще что, – он остановился, надевая шляпу, и повернулся ко мне. – Я поговорил с теми парнями из бара, но не забывайте, что у них нет причин вас любить. Поэтому я бы держал ухо востро, если бы собирался совать нос в городские дела.
– Я заметил на одном рубашку с символами ку-клукс-клана, его кажется, Гейбом зовут, – сказал я. – У вас здесь много таких?
Мартин надул щеки и резко выдохнул.
– В бедном городе небогатые умом обычно ищут кого-нибудь, чтобы обвинить в своей бедности.
– А еще я приметил одного, ваш помощник назвал его Клитом. Он совсем не кажется тупым.
– Нет, Клит очень даже не тупой, – Мартин смотрел на меня из-под шляпы. – Клит сидит в совете и говорит, что его оттуда только пушкой вышибут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50