Зения попыталась встать и слабо вскрикнула. Но она давным-давно усвоила, что в пустыне о тех, кто остается позади, быстро забывают. Поэтому, собрав все силы, она заковыляла за лордом Уинтером, стараясь наступать в его следы, оставленные на твердой земле. С помощью локтей, ступней и ногтей Зения протискивалась между валунами. Она отчаянно старалась поспевать за быстрыми шагами лорда Уинтера, лишаясь сил с каждым мучительным шагом, пока в конце концов оказалась так далеко позади него, что потеряла из виду неясные очертания его фигуры.
Оставшись одна в темноте, хромая, она продолжала быстро идти, даже после того как спустилась в долину. Она боялась того, что может увидеть, если остановится и обернется назад, ведь ночью повсюду таились демоны, особенно нынешней ночью, когда ее мать лежала в склепе. Леди Эстер была сердита на дочь, Зения чувствовала это. Ее мать знала, что Зения хотела оставить ее, и специально выбрала Дар-Джун за его абсолютную изоляцию, чтобы слуги не могли убежать дальше крошечной деревушки, где их можно легко поймать и вернуть обратно. Между Зенией и дорогой в Англию лежала безводная горная страна, населенная шакалами и волками, в которой шла гражданская война. У Зении не осталось ничего, кроме халата, в который она одета, сломанного мушкета без пороха да страха в одиночку пересечь обиталище злых духов.
Откуда-то с гребня высившейся над ней горы прозвучал пронзительный крик. Зения оступилась, упала на колени и, стараясь подняться, прислушивалась к звукам, заглушаемым ее собственным тяжелым дыханием. Сначала она ничего не услышала, но когда опустилась рядом с мушкетом, раздался смех шакала. Зения оглянулась назад в сторону Дар-Джуна. Как раз всходила луна, и казалось, что в ее свете холодные тени оживали. Она смотрела на них, а они тянулись к ней по земле, до тех пор пока она не зажмурилась, стараясь не расплакаться. Затем Зения услышала стук копыт. Звук шел из темноты и отражался от окружавших ее скал, так что она не могла определить, откуда именно он исходит. В тот момент, когда она поднялась на ноги, зверь бросился на нее – громадная темная фигура, джинн, огнедышащий дьявол материализовался из ночного мрака, неся на спине ее мать в развевающемся белом халате. Он чуть не растоптал Зению копытами и остановился, разбросав песок и камни. Она закричала и бросилась в сторону, но нога у нее снова подвернулась. Зения задохнулась от острой боли, и чернота затмила ее мозг. Придя в себя, она почувствовала каменистую почву под разбитой щекой, неудобно лежащий под ней мушкет и услышала холодный голос лорда Уинтера, говоривший ей, что нельзя быть трусом.
– Джинн, – всхлипнула она, вцепившись в его халат. – Там был джинн!
– Глупости. – Крепкая рука подхватила ее под мышки. – Вставай на ноги.
Зения дрожала, не в силах оторваться от лорда Уинтера. Она попыталась встать, но поврежденная лодыжка отказывалась держать ее вес.
– Демон… – От боли ей мерещились призраки.
– Все в порядке, маленький волк, я здесь, – коротко успокоил ее лорд Уинтер.
Глядя в лунном свете на его суровое лицо, высокую фигуру и широкие плечи, Зения почувствовала, как стремительно и полностью меняются ее взгляды. Она больше не видела надменного и презрительного виконта Уинтера, мастера язвительных замечаний, не видела еще одного из таинственных друзей матери, не видела человека, чей дурной характер всегда вызывал в ней чувство страха, даже когда она пряталась за ширмой. Она увидела вдруг своего спасителя.
Лорд Уинтер приехал в Дар-Джун. И кем бы он ни был, он не боялся злых духов.
Глава 3
Очнувшись от изнуряющего ночного кошмара, Зения вдруг обнаружила, что поднимается по крутым тропинкам Антиливана, настоящим горам в стране мятежных друзов.
– Неужели мы в горах?! – воскликнула она, стараясь выпрямиться в седле и освободиться от лорда Уинтера.
Притянув мальчика обратно, виконт практически без всяких усилий удерживал у своей груди маленькое мальчишеское тело, дрожащее как лист. Когда Арден первый раз усадил юношу на мула впереди себя, он удивился хрупкости и нежности его тела.
– Бедолага, – заметил лорд Уинтер, – нужно проследить, чтобы ты регулярно питался, иначе хороший ветер унесет тебя.
– Но мы же в горах! – повторил мальчик.
– Я уже слышал.
В холодном предутреннем свете лорд Уинтер обозревал затянутые дымкой горные хребты и вершины, не забывая следить за окрестностями не просто как праздный наблюдатель. Его мул тяжело поднимался вверх на узкую террасу возле сожженной фермы, неохотно таща за собой осла мимо зеленой поросли, запах которой перебивал запах золы.
– У тебя есть еще какие-нибудь открытия того же рода? – спросил лорд Уинтер.
– Нужно повернуть назад! – воскликнул мальчик. – Этой дорогой нельзя ехать!
– Но я хочу здесь ехать, – спокойно отозвался виконт.
– Тогда вы сумасшедший! – Неожиданно пассажир лорда Уинтера решительно схватился за поводья. – Здесь нас убьют!
Мул взбрыкнул и шарахнулся в сторону. Отдернув руки мальчика и крепко зажав их, виконт успокаивал сбитое с толку животное, пока галька скатывалась по крутому откосу террасы рядом с ними.
– Разворачивайтесь! – закричал мальчик, стараясь освободиться из своего плена. – Вы не знаете… вы не понимаете… здесь страна смерти!
– Кажется, сегодня утром ты не в духе, да? – Арден отпустил своего спутника, остановил мула и спрыгнул на крошечное выжженное ячменное поле. – Полагаю, ты голоден. И, думаю, у тебя болит лодыжка, хотя на первый взгляд никакого серьезного повреждения нет.
Ветер развевал длинные волосы по лицу бедуинского мальчика, который схватил поводья и изо всей силы сжал бока мула, направляя животное по краю террасы.
– Существует одно досадное обстоятельство… – Лорд Уинтер не стал препятствовать ему. – Если ты замышляешь удрать… я чувствую себя обязанным указать, что у тебя сзади привязан нагруженный осел.
Мальчик оглянулся через плечо на маленького ослика, упершегося всеми четырьмя ногами и сосредоточенно ощипывавшего ближайший куст.
– Боюсь, ты не сможешь умчаться галопом, таща его на буксире, – виконт выразительно хлопнул мула по крупу, – ведь пока неизвестно, способно ли вообще это животное скакать галопом. Мне еще не посчастливилось видеть, чтобы оно двигалось быстрее, чем на умеренной рыси.
Вынужденная прийти к такому же заключению, Зения выпустила поводья из пальцев, сведенных от страха и холода. Горы кишели дезертирами из египетских войск; фермы, брошенные жителями, были разграблены и разрушены мародерствующими друзами и метулами, восставшими, чтобы отомстить собственному эмиру. Здесь она не осмелилась бы слезть со спины мула и путешествовать одна.
Лорда Уинтера, казалось, нисколько не заботила угрожавшая им опасность, хотя Зения считала невероятным, чтобы он не осознавал степени риска, как старался показать. Его глаза чистого темно-голубого цвета выражали жесткую непреклонность, которая отнюдь не служила свидетельством неопытности. В широком белом бурнусе и куффии, закрепленной на голове золотым шнуром, он выглядел совсем как араб. На плече у него висела винтовка со странным и непонятным спусковым механизмом и богато отделанным золотом и серебром, полированным деревянным прикладом. Такого оружия Зения никогда не видела и не сомневалась, что оно, безусловно, привлекло бы внимание любого увидевшего его араба. Кроме того, в чехле, прикрепленном к седлу, лежали пара пистолетов подобного типа и кремниевый мушкет – все оружие высшего качества, начищенное и грозное. Не оставалось сомнений, что лорд Уинтер отлично знал, куда направляется и что собирается делать. Пока Зения смотрела на него, она постепенно осознавала необычность его костюма и снаряжения.
– Веллах! – воскликнула она по-арабски. – Зачем вы так оделись?
– А-а… разве я не стал неузнаваемым? – нараспев ответил он, отвешивая церемонный поклон. – Ты видишь Абу Хадж-Хасана, магриба Севильи. Испанский марокканец вернулся в лоно религии своих праотцев. Я совершил паломничество в Мекку и теперь брожу по пустыне, как Аллах, и моя прихоть ведет меня. – Он улыбнулся ей обезоруживающей насмешливой улыбкой. – Слава Богу, моя мать была белой принцессой Андалусии. Ты, вероятно, заметил, что у меня ее глаза.
– Милорд! – возмутилась Зения. – Это неправда!
– А по-моему, правда, волчонок.
– Вы христианин! Они, не раздумывая, убьют вас, если откроется ваш маскарад!
– Конечно, может произойти досадная неприятность, но я очень постараюсь избежать ее, – невозмутимо объявил он.
– Милорд, прошу вас, умоляю послушать меня. Вы совершаете безумие. Любой мусульманин разоблачит вас сразу же, как только вы должны будете совершать молитву!
– Эй, ты что, принимаешь меня за дурака? – спросил он с неожиданной обидой. – Я знаю все необходимые молитвы не хуже любого бедуина – лучше, чем ты сам их знаешь, если судить по отсутствию соблюдения набожных обрядов, которое я до сих пор наблюдал у тебя. Парень, ты уже совершил музаджин?
Зения хорошо понимала, о чем он говорил. Среди черных поселенцев Зения, как дочь Королевы пустыни, слыла приносящей удачу, и ее взбалмошная мать часто заставляла Зению присутствовать при обряде обрезания.
– Конечно! – без запинки солгала она, чувствуя, что густо покраснела. – Хвала Аллаху!
Он кивнул с каким-то новым выражением в глазах и неожиданно усмехнулся.
– Признаюсь, я прибегнул к хлороформу, – сказал он по-английски.
– Вы сумасшедший! – Она испустила тихий стон, придя в ужас от мысли о том, что взрослый мужчина и христианин добровольно совершил подобный обряд. – Никто вам не поверит. Вы лорд Уинтер.
– Ай биллах, мне прискорбно сообщить тебе, что лорд Уинтер убит, – доложил он. – Те злодеи, от которых мы удрали прошедшей ночью, уже арестованы, если Мур обладает способностью действовать быстро на основе той информации, что я предоставил ему. Однако не следует чересчур полагаться на проворность консулов.
– Но вы же не убиты, милорд! – Она машинально откинула с лица растрепанные ветром волосы.
– Разве нет? – Лорд Уинтер взглянул на нее полными насмешки голубыми глазами, но неожиданно выражение его лица изменилось, и брови удивленно поползли вверх.
Зения инстинктивно опустила руку и отвернулась в страхе, как бы он не увидел, что под загаром у нее такая же белая кожа, как и у него, что глаза у нее темно-синие, а не по-настоящему черные, что она очень похожа на свою мать, хотя леди Эстер всегда отрицала сходство между ними. Сердце у Зении застучало, рот в испуге приоткрылся, и, когда лорд Уинтер поймал ее руку и повернул Зению к себе, она позволила ему увидеть только ее профиль.
– Да ты, дитя, настоящий Адонис! – тихо заметил он. – Ты не казался таким красавцем, когда твое лицо было залито слезами. – Нахмурившись, он слегка встряхнул девушку. – Позаботься, чтобы тебя не продали туркам, малыш. Ты поступаешь опрометчиво, бродя в одиночку.
– О, господин, этого я боюсь больше всего, – отозвалась она, молитвенно сложив пальцы, и немедленно пожалела, что сказала слишком много.
– Тогда держись в пределах слышимости, – отрывисто посоветовал он, видимо, не собираясь насмехаться над ней, – и никуда не отходи от меня.
Его резкое наставление бросило Зению в водоворот противоречивых эмоций. Лорд Уинтер первый человек, когда-либо предлагавший ей вообще какую-то защиту, но, привезя ее сюда – в никуда, он лишил ее возможности добраться до Бейрута, а оттуда до Англии.
Зения впала в полное отчаяние, и, пока она смотрела, как он, взяв мула за поводья, отводил его в сторону и возвратился к ослику, ей в голову пришла нелепая идея. В то время как внимание и руки лорда Уинтера были заняты багажными ремнями, она, не зная, как пользоваться незнакомыми пистолетами, вытащила из седельного чехла мушкет, а когда лорд Уинтер обернулся, Зения, подняв оружие, прицелилась ему прямо в голову и взвела курок. В своем пересохшем горле Зения искала слова, которые бы смогли подчинить мужчину ее воле. Лорд Уинтер, не двигаясь, спокойно смотрел, как она прицеливается. Он не сделал попытки воспользоваться своим ружьем и даже не выпустил из рук багажный ремень. По полному отсутствию у него страха Зения с досадой поняла, что мушкет, который она держала в руках, не заряжен и не готов к стрельбе. Она и лорд Уинтер смотрели друг на друга поверх тускло поблескивавшей стали. Наконец руки Зении задрожали, и она, медленно отведя дуло, направила его в землю.
– Будь добр, разряди его, – мягко попросил лорд Уинтер, – то есть если ты не настроен на самом деле застрелить меня.
Зения поняла, что ошиблась – мушкет, конечно же, заряжен, – и с горечью согласилась:
– Я не буду убивать вас.
– Очень надеюсь. – Кистью руки он отодвинул ствол от себя. – В таком случае давай положим эту штуку подальше, если не возражаешь.
– У меня нет ни капли мужества, – призналась она, разрядив мушкет.
– Не важно, – рассмеялся он, – у меня его хватит на нас обоих.
– Мне от вас ничего не нужно, – угрюмо ответила она. – Вы сумасшедший.
– Слишком сильно сказано, волчонок. Мой отец просто считает меня слабоумным. Или злой шуткой, которую сыграла с ним судьба. – Он забрал у Зении мушкет и поставил приклад на землю. Ухмылка лорда Уинтера превратилась в улыбку, и опаленное солнцем лицо осветилось удивительной нежностью. – Считай меня кем хочешь, но я меткий стрелок и не худший спутник для тебя на случай опасности. – Он приподнял мушкет и, покачивая его в руке, смотрел вниз на прицельную мушку.
– Спутник! – воскликнула Зения. – Вы знаете, что говорят о вас здесь? Злые духи выгнали вас из вашего дома и загнали в самые ужасные пустыни, чтобы вы терпели страдания за тот ужасный грех, который совершили. Вот что все говорят о вас!
Его руки на мгновение замерли, и он опустил голову, пряча лицо. Затем, легонько проведя большим пальцем по курку, он убрал на место разряженное оружие.
– Значит, есть обоснованная причина – мой собственный демон. И, полагаю, он заставляет людей нервничать при встрече со мной. Удивляюсь, что никто никогда не говорил мне об этом.
– Они не хотят.
– А-а, турецкая воспитанность! А ты бедуин и, как я понимаю, не столь щепетилен. – Подняв голову, лорд Уинтер протянул Зении мушкет. – Он твой. Некоторое время назад я дал этой древности благородную отставку после небольшой неприятности с джинном.
Зения держала чудесное оружие, и ей в ладонь перетекало тепло его металлического тела.
– Почему вы отдаете его мне? – подозрительно спросила она.
– Там, куда мы направляемся, оно послужит тебе лучше, чем демон.
– Куда мы направляемся? – упавшим голосом спросила она.
– О, естественно, в самую худшую из всех пустынь, – ответил он возмутительно жизнерадостным тоном. – Через красные пески к Неджду.
– Можете взять его обратно. – Зения моментально протянула ему мушкет. – Я отправляюсь в Бейрут.
– Правда? – Он улыбнулся мрачной загадочной улыбкой. – Хотел бы я знать как.
– Прошу вас, – Зения облизнула губы, – вы же не собираетесь взять меня с собой.
– Нет. Но я и не собираюсь доставлять тебя в Бейрут, так что выброси всякую надежду из головы. Если пожелаешь, я оставлю тебя в первом же поселении, до которого мы доберемся. Вероятно, в Мезарибе. Или Бусре, если нам удастся уйти так далеко на юг, как мне хотелось бы.
– Бусра! – Зения слышала о ней. Большой город в нескольких днях ходьбы от Дамаска, лежавший на пути хаджа в Мекку. Она больше не будет в горах – она окажется в еще худших условиях, чем здесь: дальше от Бейрута, брошенная на краю пустыни, куда бедуины чаще всего совершают набеги и где у нее нет ни друзей, ни союзников.
От лорда Уинтера не укрылось огорчение его спутника.
– Если ты снова начнешь хныкать, я брошу тебя прямо здесь, – язвительно заметил он. – Слезай и будь хоть чем-нибудь полезен. И как, черт побери, тебя зовут?
Зения, окончательно сломленная его приказом, понурив голову, спустилась с седла и проглотила болезненный стон, когда ее онемевшая и распухшая нога коснулась земли.
– Селим, ваше сиятельство, – назвала она первое пришедшее в голову арабское имя.
– В мешках корм, животным нужно зерно и вода.
Зения торопливо заковыляла исполнять его распоряжение, ступая босыми ногами на холодные острые камни. Она так сильно дрожала на холодном горном ветру, что с трудом смогла отвязать поводок осла.
Лорда Уинтера, очевидно, не интересовало, чем она занимается. Он поднялся на приподнятый выступ, сел там, положив чудесную винтовку на одно колено, и разглядывал горы. Зения ничего против не имела и была рада, что он чем-то занят. Она отвела животных к ручью, наполнила козий бурдюк свежей водой и принесла его лорду Уинтеру. Пока он пил, Зения стояла рядом, дрожа от холода.
– Принеси мне поесть и сядь здесь, чтобы укрыться от ветра, – он указал ниже того места, где сидел, – нам нужно отдохнуть часок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Оставшись одна в темноте, хромая, она продолжала быстро идти, даже после того как спустилась в долину. Она боялась того, что может увидеть, если остановится и обернется назад, ведь ночью повсюду таились демоны, особенно нынешней ночью, когда ее мать лежала в склепе. Леди Эстер была сердита на дочь, Зения чувствовала это. Ее мать знала, что Зения хотела оставить ее, и специально выбрала Дар-Джун за его абсолютную изоляцию, чтобы слуги не могли убежать дальше крошечной деревушки, где их можно легко поймать и вернуть обратно. Между Зенией и дорогой в Англию лежала безводная горная страна, населенная шакалами и волками, в которой шла гражданская война. У Зении не осталось ничего, кроме халата, в который она одета, сломанного мушкета без пороха да страха в одиночку пересечь обиталище злых духов.
Откуда-то с гребня высившейся над ней горы прозвучал пронзительный крик. Зения оступилась, упала на колени и, стараясь подняться, прислушивалась к звукам, заглушаемым ее собственным тяжелым дыханием. Сначала она ничего не услышала, но когда опустилась рядом с мушкетом, раздался смех шакала. Зения оглянулась назад в сторону Дар-Джуна. Как раз всходила луна, и казалось, что в ее свете холодные тени оживали. Она смотрела на них, а они тянулись к ней по земле, до тех пор пока она не зажмурилась, стараясь не расплакаться. Затем Зения услышала стук копыт. Звук шел из темноты и отражался от окружавших ее скал, так что она не могла определить, откуда именно он исходит. В тот момент, когда она поднялась на ноги, зверь бросился на нее – громадная темная фигура, джинн, огнедышащий дьявол материализовался из ночного мрака, неся на спине ее мать в развевающемся белом халате. Он чуть не растоптал Зению копытами и остановился, разбросав песок и камни. Она закричала и бросилась в сторону, но нога у нее снова подвернулась. Зения задохнулась от острой боли, и чернота затмила ее мозг. Придя в себя, она почувствовала каменистую почву под разбитой щекой, неудобно лежащий под ней мушкет и услышала холодный голос лорда Уинтера, говоривший ей, что нельзя быть трусом.
– Джинн, – всхлипнула она, вцепившись в его халат. – Там был джинн!
– Глупости. – Крепкая рука подхватила ее под мышки. – Вставай на ноги.
Зения дрожала, не в силах оторваться от лорда Уинтера. Она попыталась встать, но поврежденная лодыжка отказывалась держать ее вес.
– Демон… – От боли ей мерещились призраки.
– Все в порядке, маленький волк, я здесь, – коротко успокоил ее лорд Уинтер.
Глядя в лунном свете на его суровое лицо, высокую фигуру и широкие плечи, Зения почувствовала, как стремительно и полностью меняются ее взгляды. Она больше не видела надменного и презрительного виконта Уинтера, мастера язвительных замечаний, не видела еще одного из таинственных друзей матери, не видела человека, чей дурной характер всегда вызывал в ней чувство страха, даже когда она пряталась за ширмой. Она увидела вдруг своего спасителя.
Лорд Уинтер приехал в Дар-Джун. И кем бы он ни был, он не боялся злых духов.
Глава 3
Очнувшись от изнуряющего ночного кошмара, Зения вдруг обнаружила, что поднимается по крутым тропинкам Антиливана, настоящим горам в стране мятежных друзов.
– Неужели мы в горах?! – воскликнула она, стараясь выпрямиться в седле и освободиться от лорда Уинтера.
Притянув мальчика обратно, виконт практически без всяких усилий удерживал у своей груди маленькое мальчишеское тело, дрожащее как лист. Когда Арден первый раз усадил юношу на мула впереди себя, он удивился хрупкости и нежности его тела.
– Бедолага, – заметил лорд Уинтер, – нужно проследить, чтобы ты регулярно питался, иначе хороший ветер унесет тебя.
– Но мы же в горах! – повторил мальчик.
– Я уже слышал.
В холодном предутреннем свете лорд Уинтер обозревал затянутые дымкой горные хребты и вершины, не забывая следить за окрестностями не просто как праздный наблюдатель. Его мул тяжело поднимался вверх на узкую террасу возле сожженной фермы, неохотно таща за собой осла мимо зеленой поросли, запах которой перебивал запах золы.
– У тебя есть еще какие-нибудь открытия того же рода? – спросил лорд Уинтер.
– Нужно повернуть назад! – воскликнул мальчик. – Этой дорогой нельзя ехать!
– Но я хочу здесь ехать, – спокойно отозвался виконт.
– Тогда вы сумасшедший! – Неожиданно пассажир лорда Уинтера решительно схватился за поводья. – Здесь нас убьют!
Мул взбрыкнул и шарахнулся в сторону. Отдернув руки мальчика и крепко зажав их, виконт успокаивал сбитое с толку животное, пока галька скатывалась по крутому откосу террасы рядом с ними.
– Разворачивайтесь! – закричал мальчик, стараясь освободиться из своего плена. – Вы не знаете… вы не понимаете… здесь страна смерти!
– Кажется, сегодня утром ты не в духе, да? – Арден отпустил своего спутника, остановил мула и спрыгнул на крошечное выжженное ячменное поле. – Полагаю, ты голоден. И, думаю, у тебя болит лодыжка, хотя на первый взгляд никакого серьезного повреждения нет.
Ветер развевал длинные волосы по лицу бедуинского мальчика, который схватил поводья и изо всей силы сжал бока мула, направляя животное по краю террасы.
– Существует одно досадное обстоятельство… – Лорд Уинтер не стал препятствовать ему. – Если ты замышляешь удрать… я чувствую себя обязанным указать, что у тебя сзади привязан нагруженный осел.
Мальчик оглянулся через плечо на маленького ослика, упершегося всеми четырьмя ногами и сосредоточенно ощипывавшего ближайший куст.
– Боюсь, ты не сможешь умчаться галопом, таща его на буксире, – виконт выразительно хлопнул мула по крупу, – ведь пока неизвестно, способно ли вообще это животное скакать галопом. Мне еще не посчастливилось видеть, чтобы оно двигалось быстрее, чем на умеренной рыси.
Вынужденная прийти к такому же заключению, Зения выпустила поводья из пальцев, сведенных от страха и холода. Горы кишели дезертирами из египетских войск; фермы, брошенные жителями, были разграблены и разрушены мародерствующими друзами и метулами, восставшими, чтобы отомстить собственному эмиру. Здесь она не осмелилась бы слезть со спины мула и путешествовать одна.
Лорда Уинтера, казалось, нисколько не заботила угрожавшая им опасность, хотя Зения считала невероятным, чтобы он не осознавал степени риска, как старался показать. Его глаза чистого темно-голубого цвета выражали жесткую непреклонность, которая отнюдь не служила свидетельством неопытности. В широком белом бурнусе и куффии, закрепленной на голове золотым шнуром, он выглядел совсем как араб. На плече у него висела винтовка со странным и непонятным спусковым механизмом и богато отделанным золотом и серебром, полированным деревянным прикладом. Такого оружия Зения никогда не видела и не сомневалась, что оно, безусловно, привлекло бы внимание любого увидевшего его араба. Кроме того, в чехле, прикрепленном к седлу, лежали пара пистолетов подобного типа и кремниевый мушкет – все оружие высшего качества, начищенное и грозное. Не оставалось сомнений, что лорд Уинтер отлично знал, куда направляется и что собирается делать. Пока Зения смотрела на него, она постепенно осознавала необычность его костюма и снаряжения.
– Веллах! – воскликнула она по-арабски. – Зачем вы так оделись?
– А-а… разве я не стал неузнаваемым? – нараспев ответил он, отвешивая церемонный поклон. – Ты видишь Абу Хадж-Хасана, магриба Севильи. Испанский марокканец вернулся в лоно религии своих праотцев. Я совершил паломничество в Мекку и теперь брожу по пустыне, как Аллах, и моя прихоть ведет меня. – Он улыбнулся ей обезоруживающей насмешливой улыбкой. – Слава Богу, моя мать была белой принцессой Андалусии. Ты, вероятно, заметил, что у меня ее глаза.
– Милорд! – возмутилась Зения. – Это неправда!
– А по-моему, правда, волчонок.
– Вы христианин! Они, не раздумывая, убьют вас, если откроется ваш маскарад!
– Конечно, может произойти досадная неприятность, но я очень постараюсь избежать ее, – невозмутимо объявил он.
– Милорд, прошу вас, умоляю послушать меня. Вы совершаете безумие. Любой мусульманин разоблачит вас сразу же, как только вы должны будете совершать молитву!
– Эй, ты что, принимаешь меня за дурака? – спросил он с неожиданной обидой. – Я знаю все необходимые молитвы не хуже любого бедуина – лучше, чем ты сам их знаешь, если судить по отсутствию соблюдения набожных обрядов, которое я до сих пор наблюдал у тебя. Парень, ты уже совершил музаджин?
Зения хорошо понимала, о чем он говорил. Среди черных поселенцев Зения, как дочь Королевы пустыни, слыла приносящей удачу, и ее взбалмошная мать часто заставляла Зению присутствовать при обряде обрезания.
– Конечно! – без запинки солгала она, чувствуя, что густо покраснела. – Хвала Аллаху!
Он кивнул с каким-то новым выражением в глазах и неожиданно усмехнулся.
– Признаюсь, я прибегнул к хлороформу, – сказал он по-английски.
– Вы сумасшедший! – Она испустила тихий стон, придя в ужас от мысли о том, что взрослый мужчина и христианин добровольно совершил подобный обряд. – Никто вам не поверит. Вы лорд Уинтер.
– Ай биллах, мне прискорбно сообщить тебе, что лорд Уинтер убит, – доложил он. – Те злодеи, от которых мы удрали прошедшей ночью, уже арестованы, если Мур обладает способностью действовать быстро на основе той информации, что я предоставил ему. Однако не следует чересчур полагаться на проворность консулов.
– Но вы же не убиты, милорд! – Она машинально откинула с лица растрепанные ветром волосы.
– Разве нет? – Лорд Уинтер взглянул на нее полными насмешки голубыми глазами, но неожиданно выражение его лица изменилось, и брови удивленно поползли вверх.
Зения инстинктивно опустила руку и отвернулась в страхе, как бы он не увидел, что под загаром у нее такая же белая кожа, как и у него, что глаза у нее темно-синие, а не по-настоящему черные, что она очень похожа на свою мать, хотя леди Эстер всегда отрицала сходство между ними. Сердце у Зении застучало, рот в испуге приоткрылся, и, когда лорд Уинтер поймал ее руку и повернул Зению к себе, она позволила ему увидеть только ее профиль.
– Да ты, дитя, настоящий Адонис! – тихо заметил он. – Ты не казался таким красавцем, когда твое лицо было залито слезами. – Нахмурившись, он слегка встряхнул девушку. – Позаботься, чтобы тебя не продали туркам, малыш. Ты поступаешь опрометчиво, бродя в одиночку.
– О, господин, этого я боюсь больше всего, – отозвалась она, молитвенно сложив пальцы, и немедленно пожалела, что сказала слишком много.
– Тогда держись в пределах слышимости, – отрывисто посоветовал он, видимо, не собираясь насмехаться над ней, – и никуда не отходи от меня.
Его резкое наставление бросило Зению в водоворот противоречивых эмоций. Лорд Уинтер первый человек, когда-либо предлагавший ей вообще какую-то защиту, но, привезя ее сюда – в никуда, он лишил ее возможности добраться до Бейрута, а оттуда до Англии.
Зения впала в полное отчаяние, и, пока она смотрела, как он, взяв мула за поводья, отводил его в сторону и возвратился к ослику, ей в голову пришла нелепая идея. В то время как внимание и руки лорда Уинтера были заняты багажными ремнями, она, не зная, как пользоваться незнакомыми пистолетами, вытащила из седельного чехла мушкет, а когда лорд Уинтер обернулся, Зения, подняв оружие, прицелилась ему прямо в голову и взвела курок. В своем пересохшем горле Зения искала слова, которые бы смогли подчинить мужчину ее воле. Лорд Уинтер, не двигаясь, спокойно смотрел, как она прицеливается. Он не сделал попытки воспользоваться своим ружьем и даже не выпустил из рук багажный ремень. По полному отсутствию у него страха Зения с досадой поняла, что мушкет, который она держала в руках, не заряжен и не готов к стрельбе. Она и лорд Уинтер смотрели друг на друга поверх тускло поблескивавшей стали. Наконец руки Зении задрожали, и она, медленно отведя дуло, направила его в землю.
– Будь добр, разряди его, – мягко попросил лорд Уинтер, – то есть если ты не настроен на самом деле застрелить меня.
Зения поняла, что ошиблась – мушкет, конечно же, заряжен, – и с горечью согласилась:
– Я не буду убивать вас.
– Очень надеюсь. – Кистью руки он отодвинул ствол от себя. – В таком случае давай положим эту штуку подальше, если не возражаешь.
– У меня нет ни капли мужества, – призналась она, разрядив мушкет.
– Не важно, – рассмеялся он, – у меня его хватит на нас обоих.
– Мне от вас ничего не нужно, – угрюмо ответила она. – Вы сумасшедший.
– Слишком сильно сказано, волчонок. Мой отец просто считает меня слабоумным. Или злой шуткой, которую сыграла с ним судьба. – Он забрал у Зении мушкет и поставил приклад на землю. Ухмылка лорда Уинтера превратилась в улыбку, и опаленное солнцем лицо осветилось удивительной нежностью. – Считай меня кем хочешь, но я меткий стрелок и не худший спутник для тебя на случай опасности. – Он приподнял мушкет и, покачивая его в руке, смотрел вниз на прицельную мушку.
– Спутник! – воскликнула Зения. – Вы знаете, что говорят о вас здесь? Злые духи выгнали вас из вашего дома и загнали в самые ужасные пустыни, чтобы вы терпели страдания за тот ужасный грех, который совершили. Вот что все говорят о вас!
Его руки на мгновение замерли, и он опустил голову, пряча лицо. Затем, легонько проведя большим пальцем по курку, он убрал на место разряженное оружие.
– Значит, есть обоснованная причина – мой собственный демон. И, полагаю, он заставляет людей нервничать при встрече со мной. Удивляюсь, что никто никогда не говорил мне об этом.
– Они не хотят.
– А-а, турецкая воспитанность! А ты бедуин и, как я понимаю, не столь щепетилен. – Подняв голову, лорд Уинтер протянул Зении мушкет. – Он твой. Некоторое время назад я дал этой древности благородную отставку после небольшой неприятности с джинном.
Зения держала чудесное оружие, и ей в ладонь перетекало тепло его металлического тела.
– Почему вы отдаете его мне? – подозрительно спросила она.
– Там, куда мы направляемся, оно послужит тебе лучше, чем демон.
– Куда мы направляемся? – упавшим голосом спросила она.
– О, естественно, в самую худшую из всех пустынь, – ответил он возмутительно жизнерадостным тоном. – Через красные пески к Неджду.
– Можете взять его обратно. – Зения моментально протянула ему мушкет. – Я отправляюсь в Бейрут.
– Правда? – Он улыбнулся мрачной загадочной улыбкой. – Хотел бы я знать как.
– Прошу вас, – Зения облизнула губы, – вы же не собираетесь взять меня с собой.
– Нет. Но я и не собираюсь доставлять тебя в Бейрут, так что выброси всякую надежду из головы. Если пожелаешь, я оставлю тебя в первом же поселении, до которого мы доберемся. Вероятно, в Мезарибе. Или Бусре, если нам удастся уйти так далеко на юг, как мне хотелось бы.
– Бусра! – Зения слышала о ней. Большой город в нескольких днях ходьбы от Дамаска, лежавший на пути хаджа в Мекку. Она больше не будет в горах – она окажется в еще худших условиях, чем здесь: дальше от Бейрута, брошенная на краю пустыни, куда бедуины чаще всего совершают набеги и где у нее нет ни друзей, ни союзников.
От лорда Уинтера не укрылось огорчение его спутника.
– Если ты снова начнешь хныкать, я брошу тебя прямо здесь, – язвительно заметил он. – Слезай и будь хоть чем-нибудь полезен. И как, черт побери, тебя зовут?
Зения, окончательно сломленная его приказом, понурив голову, спустилась с седла и проглотила болезненный стон, когда ее онемевшая и распухшая нога коснулась земли.
– Селим, ваше сиятельство, – назвала она первое пришедшее в голову арабское имя.
– В мешках корм, животным нужно зерно и вода.
Зения торопливо заковыляла исполнять его распоряжение, ступая босыми ногами на холодные острые камни. Она так сильно дрожала на холодном горном ветру, что с трудом смогла отвязать поводок осла.
Лорда Уинтера, очевидно, не интересовало, чем она занимается. Он поднялся на приподнятый выступ, сел там, положив чудесную винтовку на одно колено, и разглядывал горы. Зения ничего против не имела и была рада, что он чем-то занят. Она отвела животных к ручью, наполнила козий бурдюк свежей водой и принесла его лорду Уинтеру. Пока он пил, Зения стояла рядом, дрожа от холода.
– Принеси мне поесть и сядь здесь, чтобы укрыться от ветра, – он указал ниже того места, где сидел, – нам нужно отдохнуть часок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41