Ц Что это еще? Ц старуха сморщилась, как печеное яблоко. Белые глаза зак
рылись под тяжелыми, испещренными морщинами веками. Ц Ты не Кошка… нет, н
е Кошка. Ты Ц хуже. Это ж надо, кого на старости лет увидеть довелось… Ладн
о, Ц она махнула сухой рукой, Ц конец един. Сожгут тебя, девка, на второй д
ень после Праздника Урожая. И нам Ц прощенье, и тебе Ц избавленье от мук
грядущих. Лучше тебе, если грехи и есть Ц покаяться перед смертью. Родств
енников у тебя здесь нет, Ц она вдруг хитро улыбнулась, и Донату бросило
в дрожь. Ц Вот и проклянешь кого, а все одно Ц не подействует.
Ц Что, Наина, Ц невыдержал Вукол, Ц отродье она?
Ц Отродье, Ц кивнула старуха, и уже поворачиваясь, тихо добавила, чтобы
слышала только Доната. Ц Отродье, только не кошачье. Вот как…
Тут только почувствовала Доната, как сильно болит нога, за которую укуси
л шакал. Пока ее на ошейнике тащили через лес, ей было не до боли. Боль гнезд
илась в душе, и при любом движении напоминала о себе острым уколом в сердц
е. Да таким, что перехватывало дыханье и темнело в глазах. Больше Доната не
чувствовала ничего. Даже леса. Без матери лес умер.
Только ночью, когда ее оставили одну, подвинув между железными прутьями
плошку с водой, как собаке, Доната осмотрела рану. Всю дорогу она чувствов
ала, как рана то затягивалась, то снова начинала сочиться кровью. Невысок
ие кожаные сапоги оказались пропитаны едва ли не насквозь. Но когда Дона
та омыла рану, то с удивленьем поняла: не так она страшна, как представляла
сь. Зверь наверняка вырвал бы здоровый шмат мяса, если бы не вовремя нанес
енный удар. А так Ц только прокушенная кожа.
И это была единственная радость за весь месяц, оставшийся до мучительной
смерти на костре.

Раннее утро Праздника Урожая дышало тревогой.
Перед рассветом Доната очнулась. Холодная волна окатила измученное сер
дце. Слово «завтра» крепкой веревкой перехватило горло, да так, что пришл
ось открыть рот, чтобы не задохнуться.
Мимо пробежал мальчишка, придерживая на ходу помочи от штанов. Рыжие куд
ри притягивали лучи восходящего Гелиона. Доната долго смотрела ему всле
д. Вот для него, босоногого пацана, и цену жизни толком не осознающего, ест
ь слово «послезавтра». Для него есть. А для нее нет.
Послезавтра есть для стайки разодетых по случаю праздника девиц. Суетли
вых, крикливых и не обращающих внимания ни на кого, кроме парней. Румяные,
остроглазые, в расстегнутых на плечах цветастых косоворотках, те степен
но шествовали по деревенской улице. Спасибо еще: не запустил никто напос
ледок увесистым камнем в ее клетку. Эти парни бывали особенно меткими, и т
олько хорошая реакция спасала Донату от жестокого удара. И вдруг ей остр
о, до боли, захотелось, чтобы кто-нибудь из них бросил в нее камнем. Окажись
удар смертельным, и смерть бы кусала локти, не досчитавшись целого дня в ч
ереде томительных, пропитанных страхом суток.
Послезавтра есть даже для старухи, что проходя мимо, по привычке погрози
ла кулаком в сторону клетки. Старуху поддерживала под локоток девица, ры
скавшая по сторонам колючим взглядом. Старуха ругалась, а девица торопли
во шептала ей что-то на ухо. Видимо, успокаивала, что завтра она вдоволь на
сладится видом мучений кошачьего отродья.
Что-что, но к старикам в деревне относились с таким почтением, что Донате,
наблюдавшей со стороны, порой становилось не по себе. Однажды она стала с
видетельницей того, как пожилая женщина со всего маху била палкой по скл
оненной спине парня. Добро бы за дело, а так Ц за мелкую провинность. Угор
аздило же того споткнуться и рассыпать корзину спелых яблок. Парень терп
еливо сносил удары, не говоря ни слова, и улыбался, улыбался…
Доната, сидя на корточках, обняла колени руками. Свет, Свет, о чем она думае
т на пороге небытия? Ей бы о собственной участи подумать, а ее воротит от ч
ужого подобострастия перед стариками. Кем еще станет после смерти Ц а н
у как Марой-морочницей, будет жизнь высасывать из людей. Наплачутся тогд
а в деревне. Наплачутся, да поздно будет.
День обещал быть жарким. Доната в томительном ожидании облизнула сухие г
убы. Она забыла, пила ли в последнее время. Такие мелочи, как голод и жажда, д
авно перестали ее беспокоить.
Праздничная суета началась ближе к полудню. На Донату не обращали вниман
ия впервые с того памятного дня, как посадили в клетку. Только Вукол колод
езным журавлем постоял у клетки, сверля ее недобрым взглядом. Вид он имел
такой, словно мало ему было, что ее только сожгут на костре. Дай ему волю, он
бы и кожу с нее живой сорвал, чтоб дольше мучилась. Да девица нарядная заче
м-то, воровато озираясь Ц стеснялась что ли? Ц запустила в клетку яблок
ом. Большим, с румяным боком. Не гнилым еще…
Дальше был длинный безоблачный день, жаркое марево, дрожащее у дороги, то
пот сотен ног, обутых в праздничные сапоги, визг, крики. А ближе к вечеру хо
р нестройных голосов, шум далекой гулянки, девичьи мольбы прямо за сарае
м, звуки то затихающей, то разгорающейся пьяной свары, даже чудился плач и
жалобный вой, как по покойнику… Потом все слилось в бесконечно долгий не
умолчный гул.
Доната сидела у самых прутьев и провожала глазами последний в ее жизни з
акат. Белый диск Гелиона садился за лес. Но у самой кромки его поджидала че
реда жадных серых туч Ц предвестниц близкой грозы.
Потом пришла ночь, принесла с собой тишину, и как подачку швырнула призра
чную свободу. Что ж… За неимением других подарков приходилось принимать
. Только ночью Доната могла позволить себе дышать полной грудью. Только н
очь освобождала от вязкой ненависти, что затягивала, как зыбучий песок. Д
алекие звезды, безмолвие, изредка нарушаемое ленивым лаем собак, да свеж
ий ветер Ц единственная ласка за последнее время.
Судя по всему, собиралась гроза. Звезды постепенно скрывались за тучами.
Порыв ветра зашелестел в кронах деревьев. Вполне возможно, что случится
чудо, и весь завтрашний день будет лить дождь. Как же они будут жечь ее на к
остре? Под навесом, что ли?
Деревня крепко спала.
Ц Эй, ты, Ц голос раздался так близко, что Доната вздрогнула всем телом, а
уж, казалось бы, ко всему привыкла.
У прутьев, в углу, там, где смыкалась клетка с сараем, стоял человек. Лицо ег
о скрывал капюшон. Доната обрадовалась, решив, что ее лишают самого мучит
ельного: ожидания. Уж лучше смерть от ножа, чем на костре, в дыму, глядя на то
, как жадные языки пламени добираются до беззащитной плоти.
Ц Эй, глухая, иди сюда, Ц снова позвал человек, и она подчинилась.
Гадая про себя, что за напасть ей грозит, и кто скрывается в темном провале
капюшона, она подошла вплотную к тому месту, где стоял человек.
Ц Иди сюда, Ц и прутья, скрепленные навесным замком, разошлись в сторон
ы. Ц На, Ц рука протянула ей ворох тряпья. Ц Пусть думают, ты еще здесь. По
ложи в угол.
Не задумываясь о том, что делает, Доната взяла груду тряпья и свалила в уго
л. Сойдет и так… Как можно заниматься всякой ерундой, когда клетка открыт
а?
Ц Вот дура, руку давай, Ц шепот раздался у самого уха. Доната ухватилась
за протянутую руку. Тонкие пальцы дрогнули. Ц Полегче. За мной иди…
За ним идти не получилось. В кромешной темноте она натыкалась на все, на чт
о можно было наткнуться. Доната вдруг представила, что кто-то нарочно рас
ставил все это на пути, чтобы она, проблуждав по кругу с неведомым спасите
лем, вернулась назад, в клетку. Незнакомец терпел недолго. После очередно
го неудачного шага человек пребольно взял ее за локоть. Но идти стало лег
че. Отсчитывая шаг за шагом, Доната недоумевала: как он ухитряется видеть
в темноте? Не иначе колдовство.
Некоторое время шли молча. Незнакомец убыстрил шаг, и ей пришлось сделат
ь то же самое. Напряженно вслушиваясь в ночную тишину, Доната вдруг отчет
ливо поняла, что не слышит дыхания незнакомца, и мгновенный озноб пробра
л ее тело до костей. Панически отшатнувшись в сторону, она ощутила на пред
плечье Ц даже сквозь рубаху Ц ледяное рукопожатие, в котором было мало
человеческого, и испугалась еще больше.
Ц Тпру, Ц как лошади приказал незнакомец и, наконец, шумно вздохнул. Ц О
сторожней не можешь?
Услышав его дыхание, Доната счастливо улыбнулась и успокоилась. Хотя бы
не кровопивец, уже радость.
Сколько времени прошло, она не знала. Шаг за шагом, шаг за шагом в пустой те
мноте. Стало казаться, что они попросту топчутся на месте. Недалеко то вре
мя, когда наступит рассвет, и неприглядная истина предстанет во всей сво
ей красе. Снова деревня, снова сарай, снова клетка. И костер.
Призрачная свобода обернулась усталостью, голодом и жаждой. И уже хотело
сь лишь одного, чтобы скорей все кончилось. Как угодно. Глаза неумолимо сл
ипались. Да и с какой стати держать их открытыми, если все равно не видно н
и зги? Сделав это открытие, Доната действительно закрыла глаза.
Ц Дура, Ц цепкие руки подхватили и удержали на ногах, а легкая пощечина
привела в чувство. Ц Нашла, когда в обморок падать. Пришли уже, тут ступен
ьки, осторожно…
Под ногами, и правда, обнаружились ступени. Много ступеней, ведущих вниз.

Ц Подожди, я сейчас. Стой, не шевелись, а то башку расшибешь.
Она послушно остановилась, слушая, как незнакомец возится в темноте. Тут
вспыхнула лучина, и Донате пришлось зажмуриться, привыкая к свету.
Они стояли в каменном склепе. Небольшом, всего несколько шагов в длину и с
только же в ширину. Но посреди каменных выступов зияла черная пустота.
Ц Что это? Ц не удержалась Доната, хотя поклялась себе не задавать вопр
осов, пока не сможет обходиться без посторонней помощи.
Ц Колодец Наказания, Ц усмехнулся незнакомец. Доната по-прежнему не ви
дела его лица, но услышала, как его рассмешил вопрос.
Так вот что они придумали! А она-то смеялась, слушая мать. Да и кто поверит в
такое, что провинившегося человека на веревке Ц вон и железные кольца т
орчат, еще и покрыться ржавчиной не успели Ц опускали в колодец и оставл
яли на целую ночь! Если вина малая Ц утром доставали живого и невредимог
о… почти. Мать говорила «жив-то остался, а душа мертва». А если вина больша
я, то и костей на веревке не оставалось. Доната улыбалась, думая, что мать н
арочно рассказывает ей страшную сказку. Вот Судьба-злодейка и наказание
ей придумала, известно Ц над чем смеешься, на том и ошибешься. Сейчас это
т незнакомец Ц она-то, дура, приняла его за спасителя! Ц столкнет ее туда
, а там уже в непроглядной душной темноте и поджидает ее Ключник. Стоит и к
лючи свои, что любую душу открывают, перебирает. Только доставать ее отту
да, из колодца, никто не собирается, и предстоит ей, пока тело не околеет, у К
лючника в прислужницах жить…
Так погоди же ты, неведомый «спаситель»! Смешно тебе? У тебя будет время вс
ласть посмеяться! Доната насилу оторвала взгляд от зовущей пропасти. Одн
и мы с тобой, и неизвестно еще кто кого.
Она воровато огляделась по сторонам, и как бы невзначай назад. На лестниц
е было пусто. В кромешной тьме ей, конечно, далеко не убежать, а «спаситель
», по всей видимости, совсем по-кошачьи видит.
В душе медленно закипала злость. Если не удастся ей столкнуть незнакомца
в колодец, то, по крайней мере, с собой его прихватит. Чтоб не скучно было од
ной Ключнику прислуживать.
Ц Чего уставилась? Ц незнакомец стоял на самом краю пропасти. Ц Нам ту
да, Ц он лучиной повел в сторону колодца. Ц Там нас никто не найдет.
Что-то задело ее в его словах. И, уже делая незначительный шажок навстречу
, уже проигрывая, как бы его толкнуть, чтобы не зацепил с собой, поняла. Он ск
азал «нас».
Ц Почему Ц нас? Ц тихо спросила она, тщетно пытаясь проникнуть взглядо
м в темноту надвинутого на лицо капюшона.
Ц Потому что я пойду с тобой, Ц словно того и ждал, быстро ответил незнак
омец.
Ц Туда? Ц она посмотрела вниз, но свет лучины освещал только железный о
бод, проходящий по краю колодца.
Ц Туда, туда, Ц вздохнул он. Ц Долго стоять будешь?
Ц Ты что, убил кого-нибудь? Ц выдохнула она, пораженная страшной догадк
ой.
Ц Почему Ц убил?
Ц Тебе-то за что такое наказание?
Ц Что ты имеешь в виду?
Ц Я имею в виду колодец, Ц терпеливо объяснила она, удивляясь его недог
адливости.
Ц А, это… Я никого не убивал.
Ц За что же страдать будешь? Там же Ключник Ц ему без разницы…
Ц Нет там никакого Ключника, Ц твердо сказал он. Ц Так идешь?
Ц Куда?
Ц Очень смешно, Ц он вдруг разозлился. Ц Я посмеялся бы. В другое время.

Он занес ногу над пропастью и опустил вниз. От неожиданности Доната вздр
огнула, но незнакомец остался стоять на каменном выступе.
Ц Здесь лестница. Правда, одно название, так, камни выпирают. Но по ним мож
но спуститься. Да не бойся ты, я недавно спускался.
Но чем дольше он говорил, тем яснее она понимала: ни за что она туда не пойд
ет.
Ц Ну? Ц он опустился в колодец по плечи и поднял лучину над головой. Ц Т
ы идешь?
Она мотнула головой из стороны в сторону.
Ц Как знаешь, Ц легко согласился он и исчез из виду, унося с собой свет.
Если бы он стал уговаривать, возможно, она на самом деле поднялась бы наве
рх и пошла прочь. Но та легкость, с которой он согласился, тут же заставила
поменять решение. Особенно, когда она представила себе, как будет искать
дорогу, и как легко ошибиться в полной темноте и оказаться рядом с деревн
ей. Вот посмеются над ней, когда снова поймают!
Первый каменный выступ был еще виден. Срывая ногти, она судорожно цеплял
ась за трещины в сырой кладке колодца, готовая в любой момент скользнуть
вниз.
Ц Осторожно, Ц долетело до нее снизу. Ц Оступишься Ц и поминай как зва
ли. Здесь дна нет.
Она поверила сразу.
Ц Куда же мы идем? Ц хриплый голос потерялся в глубине пропасти, готово
й принять новую жертву.
Ц Здесь боковой ход в подземелье. Туда и идем. Немного осталось.
С великой осторожностью переступая с очередного выступа на следующий, Д
оната думала только об одном: что делать, если ее схватит за горло Ключник
своими мерзкими бесконечно длинными пальцами…

Ц Нравится? Ц спросил он.
Ц Нравится, Ц Доната глупо улыбалась, сидя на соломе, укрытой войлоком.
Она выпила целый кувшин воды, заботливо предложенной незнакомцем. С одни
м беспокойством было покончено. От куска хлеба, протянутого ей, отказала
сь. Вода заполнила в желудке все пустоты, и для пищи там не осталось места.

Небольшую круглую пещеру хорошо освещал факел, предусмотрительно прис
троенный незнакомцем в трещине каменной кладки. Рядом с подстилкой, на к
оторой сидела Доната, лежали какие-то вещи, наполненный мешок, поодаль ст
ояли у стены несколько кувшинов и глиняные фляги. Тут же лежали заготовл
енные факелы, и кресало с огнивом.
Ц Очень нравится, Ц еще раз подтвердила она.
Незнакомец довольно хмыкнул и снял капюшон.
Она узнала его по светлым вьющимся волосам, тотчас рассыпавшимся по плеч
ам. И так же, как в тот раз, у реки, в первый миг приняла за девушку.
Он молчал, довольный произведенным эффектом. Она тоже. Оказывается, люди
бывают даже красивыми, когда их лица не искажены ненавистью. Парня не пор
тил свежий шрам, тонкой розовой полосой тянувшийся от левого виска вниз
по щеке. Оказывается, у людей бывают открытые карие глаза, не прищуренные
в ледяной злобе, и губы, которые не ухмыляются, а улыбаются. Так, что хочетс
я улыбнуться в ответ.
Ц Рука зажила? Ц невпопад спросила она.
Ц Ага, Ц он тряхнул русыми кудрями, отгоняя неприятные воспоминания.
Ц Звать-то тебя как?
Ц Меня Ц Доната. А тебя?
Ц Зови меня Ладимир, Ц сказал он, и почему-то отвел глаза в сторону. Ц Ну
вот. Теперь мы квиты. Ты меня спасла, я Ц тебя.
Ц Спасибо. Только теперь мне кажется Ц это я тебе должна. Пошел против ц
елой деревни… да и в колодец полез.
Ц Ага, Ц весело согласился он. Как будто лазать в колодец для него Ц спл
ошное удовольствие.
Она коротко вздохнула.
Ц Тебе, наверное, уходить надо, а то кто-нибудь хватится меня до времени
Ц такое в деревне начнется…
Ц Ага, Ц снова согласился он.
Ц Ну что ж, Ц с расставанием лучше не тянуть. Ц Прощай. Зачтется тебе до
брое дело. Спасибо еще раз.
Ц Пожалуйста. Только я никуда уходить не собираюсь.
Ц Как это? Ц она опешила. Ц Они же догадаются! Тебя будут искать… и меня.

Ц Будут. Но не найдут.
Ц Так, Ц до нее с трудом доходил смысл разговора. Ц Ты… значит, действит
ельно, кого-то убил.
В ее понимании только этот страшный грех мог заставить человека доброво
льно пожертвовать родным домом, любовью матери, и обречь себя на скитани
я.
Ц Почему сразу Ц убил? Ц он недоуменно пожал плечами, и с лица медленно
сошла улыбка. Ц У меня отец умер, Ц невпопад сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29