Ц он в отместку тоже жестко сузил глаза. Ц Хоче
шь, чтобы тебя это не касалось Ц живи в мире со своей душой! Умей приказат
ь себе не принимать близко к сердцу. А то не ты сердцу хозяйка Ц а оно над т
обой!
Ц Как это? Ц она оторопела.
Ц А вот так это! Что проку от твоих страданий? Сочувствие к другому Ц это
умение подать кусок хлеба к обеду, а не лить с ним вместе слезы, глядя на не
го коровьими глазами!
Ц Вот по-твоему и выходит, что ни сочувствие, ни жалость уже никому не нуж
ны!
Ц Помогло разве кому-то твое сочувствие? Сына ты у той матери от смерти с
пасла? Людям помощь нужна, а помочь не можешь Ц в сторону отойди, им и без т
ебя тошно.
Ц Понятно. Понятно почему вы все такие жестокие, и доброта вам Ц слова б
есполезные! В ваших словах, да и делах тоже Ц одна ненависть царит! Меня э
та Истина не касается Ц и слава Свету, а что у соседа пацан умер, так нечег
о и переживать Ц нового ему не подаришь! Так?
Ладимир в сердцах пнул ногой камень и тот, перевернувшись в поднятой пыл
и, отлетел в сторону.
Ц Так, Ц наконец, он кивнул головой. Ц Каждый сам живет со своей Истиной
, и до чужой ему дела нет. А если чужую на свою шею взваливать Ц жизни не хва
тит.
Доната вдруг широко улыбнулась.
Ц Врешь ты все. Наговариваешь на себя, Ладимир. Ради чего ты спасал меня т
огда в деревне, от костра? Если, как ты говоришь, тебе до чужих бед и дела нет
?
Ц Тут все понятно, Ц меряя шаг за шагом, он покосился на Донату. Ц Ты мен
я спасла, я тебя. Это благодарность. На ней земля держится. Вот и Гурьян теб
я отблагодарил, как положено, и тем жизни наши спас. А оказался бы неблагод
арным, мы бы погибли, но и ему бы воздалось сторицей.
Ц От кого это?
Ц Известно, от кого. От Отца Света. Не любит он неблагодарных Ц греха стр
ашнее нет.
Ц Понятно. Значит, девку убить молодую из-за золотых побрякушек Ц грех
еще не так чтобы очень.
Ц Конечно. А вот если девка тебя любовью одарила, а ты взял, да по голове ее
тюкнул, а денежки себе забрал Ц вот это грех страшный. За это можно после
смерти и Мусорщиком стать.
Ц Ну, как мы видели, Мусорщиком можно и просто так стать, пожеланием люби
мого батюшки.
Ц Много ты знаешь, Ц прищурился Ладимир. Ц Не все нам рассказывают.
Ц Странно у вас получается, Ц начала она, но он ее перебил.
Ц У вас, да у вас… Заладила. Сама ты Ц не человек что ли?
Ц Я? Ц она растерялась. Ц Человек, конечно. Только…
Ц Людей не любишь, Ц продолжил он, и она споткнулась.
Ц Почему это?
Ц Видно.
Ц А за что вас любить-то?
Ц Конечно. Не за что нас любить. Но и в сопливом сочувствии мы не нуждаемс
я. Переживем как-нибудь без него. А то пацана, которого мать на смерть выбр
ала, пожалела, а предупредить людей о том, что Мусорщика можно убить его же
оружием Ц не предупредила. А может, и помогло бы, если бы знали. Вот оно тво
е сочувствие Ц над трупами слезы лить… Все там остались. И Якоп, который н
ас пожалел и с собой взял, бесплатно, между прочим. И Парфен, и Кирик. И Мариц
а…
Доната дважды открывала и закрывала рот, но возразить не решилась. Вот та
к не выпалишь человеку, что внутри тебя живет демон. Все равно, что пригово
р себе смертный подписать. Ладимир, может, никому и не скажет, но единствен
ного… человека на этом свете потерять… Нет, не готова она еще к такой откр
овенности. И вряд ли будет готова когда-нибудь. Пусть лучше думает про нее
что угодно. Зато рядом идет.
Меж тем Гелион клонился к закату. Пора было подумать о ночлеге. Ладимир та
к и не ответил, где он собирался ночевать. Складывалось впечатление, что н
евзирая на ее нежелание, все же ведет он ее в сторону ближайшей деревни. Ну
, не на ту напал. Хватит с нее деревень. Вот у неказистой рощицы дорога крут
о влево берет. Там у поворота наверняка найдется местечко для ночлега. А х
очет идти в свою деревню Ц пусть идет. Она утром встанет пораньше, обойде
т людное место и встретит его с другой стороны.
Ц Я вот чего не пойму, Ц Ладимир запустил пятерню в густые волосы. Ц Есл
и людей так не любишь, какого, извини, хрена, ты в Гранд идешь. Это тебе не Зд
равинка. Это большой город. Не Бритоль, конечно, но город большой. Куда там
от людей денешься? Тебе бы, наоборот, в лес настоящий податься, да всю жизн
ь там и прожить, забот не зная. Что тебе заботы Ц ни родственников, ни Исти
н никаких…
Он не договорил, а она не взорвалась в ответ на обидные слова.
У самого поворота их поджидал мужичок, роста невеликого Ц Донате по гру
дь. Холщовая рубаха в грязных пятнах от долгой дороги, заправленная в вид
авшие виды штаны. Сапоги растоптанные, видно даже, как один совсем прохуд
ился, раззявил гвоздистую пасть Ц каши просит. А глаза у мужичка озорные,
а щеки румяные. Бороденка редкая задралась, стоит, ухмыляется: попались, г
олубчики, куда теперь денетесь?
Ц Дорожный Попрошайка! Ц ахнула Доната.
И знала доподлинно, что никуда теперь не денешься, а все равно, перехватил
а мешок удобнее и рванула, не разбирая дороги, прямо в рощу.
Ц Доната! Куда! Ц громкий крик Ладимира достал ее на бегу. Ц Бесполезно
! Вернись!
Она не слушала. Дурная память гнала ее через овраги. Ветер свистел в ушах.
Ветви хлестали по щекам, острые сучья тянулись к ней, мечтая отнять съеха
вшую с плеча котомку. Бежала Доната, на ходу решая сложные вопросы Ц где у
добнее перепрыгнуть через ручей, чтобы не сбить набранного резвого темп
а, удастся ли перескочить через поваленное дерево?
Бежала Доната, лесным оленем перепрыгивая с кочки на кочку, одолевая и тр
ухлявые пни, и невысокие колючие заросли. Как нарочно, едва угадываемая т
ропа пропала вовсе и густая поросль становилась все более непроходимой.
От постоянных приседаний и скачков дыхание сбилось, а спина взмокла.
И торопил ее слышный еще крик Ладимира.
Ц Вернись, Доната! Вернись!
Но стоило вспомнить хитрые глазки мужичка, как досада острая, с годами ни
чуть не утихшая, сжимала сердце и гнала дальше.
Нога зацепилась за незамеченный в сумраке корень вывороченного дерева,
и Доната кубарем скатилась на дно неширокого оврага. Тут же поднялась на
четвереньки и носом уткнулась в стоптанные сапоги. Точнее, один сапог, то
т, что совсем прохудился Ц каши просит.
Ц Шустра ты, девка, Ц масляный голосок хоть на хлеб намазывай. Ц Размял
ась? Это хорошо. Девкам первое дело Ц хорошо размяться. А то иная девка ка
к квашня, пока сообразит, что к чему. А я шустрых люблю, легки на подъем. Смот
реть одно удовольствие. Руку давай Ц подняться помогу. Повеселила ты ме
ня. Давно так не смеялся. Уж за всю жизнь мою, без начала и конца, не помню я, ч
тобы от меня девки бегали. Пойдем к попутчику твоему. Вместе вы, вместе и р
азбираться будем…
Она отказалась от крепкой руки в мозолях, с короткими пальцами и навеки в
ъевшейся грязью. Поднялась сама, и долго оттирала грязь. И век бы отряхива
ла мусор, что пристал к рубахе и штанам. Но толку-то? Куда от Дорожного Попр
ошайки денешься?
Ц Чего бежала-то? Ц назидательно говорил мужичок, вышагивая рядом. Ц У
бивать разве тебя буду? Так нет, что я, проклятый какой? А если и попрошу чег
о Ц так от тебя же самой зависит. Как известно, хочешь Ц отдай, а не хочешь
Ц кто же неволить будет?
Ага. Как же. Упрямо поджав губы, Доната слушала его болтовню, а рука обрече
нно касалась кожаного пояса. Отнимет, изверг, как пить дать, отнимет. С нее
и взять-то нечего, кроме метательных ножей. А этот… души у него нет. А где ду
ши нет, откуда совести взяться?
Та единственная встреча с Дорожным Попрошайкой до сих пор отзывалась бо
лью в душе. Болью и детской обидой.
Тогда они с матерью затеяли долгий поход. Мать называла это «обойти влад
ения». А когда веселилась от души, то говорила «пометить владения».
Долго бродили они по отзывчивому лесу, и к полудню вышли на заброшенную д
орогу. Мать не хотела идти по дороге, Доната уговорила ее. На ней красовалс
я подарок Ц пояс, расшитый блестящим самоцветным бисером и камнями. Так
ой дорогой подарок. Детская душа пела от радости, глядя на то, как лучи Гел
иона забавляются с разноцветными камешками. А в лесу когда еще дождешься
, чтобы свет добрался до переливающегося всеми цветами радуги узора!
Недолго ей оставалось радоваться. У обочины, как раз за поворотом заброш
енной дороги, встретил их мужичок. Стоял и ухмылялся. Мать тогда крепко сж
ала руку Донаты, стиснула зубы и пошла прямо на него. Мужичок долго рассып
ался в любезностях, а потом просто сказал:
Ц Поясок у девочки больно хороший. Приглянулся мне. Так вот, просьба у ме
ня: отдайте мне поясок, очень прошу.
Доната от такой наглости только рот открыла: сейчас мать выпустит когти
и покажет мужичку, каково это Ц гадости говорить. А вместо этого мать глу
боко вздохнула, присела перед Донатой на корточки и долго смотрела в гла
за.
Ц Отдадим старичку поясок, дочка?
Ц Он не старичок, Ц упрямо склонила голову Доната.
Ц Отдадим, дочка, Ц мать снова вздохнула. Ц От греха подальше. Я другой
тебе подарю.
Она так жалко, так непохоже на себя сказала, что у Донаты затряслись губы.
Мокрыми от волненья руками она едва справилась со сложным замочком. Пото
м, кусая губы, чтобы сдержать навернувшиеся слезы, протянула поясок Доро
жному Попрошайке.
Тот погладил ее по голове, назвал хорошей девочкой. Она отшатнулась, как о
т удара, и мысленно похвалила себя за то, что сдержалась и не вцепилась зуб
ами в его руку.
Позже выяснилось, что можно было пояска Попрошайке и не отдавать. Но тогд
а на обратной дороге могло приключиться что угодно. От пустякового укуса
лесного клопа Ц нога опухнет и всего лишь неделю ходить не сможешь, до… Д
а всего. Дерево Ц век стояло, вдруг упадет и тебя придавит. Перед смертью
пожалеешь, что не уступила мужичку вещи понравившейся, а поздно будет.
Кстати сказать, у матери так и не получилось после того подарить ей пояск
а нового…
Ц Молодые вы, шустрые. Чего не побегать вам, ножки молодые не размять? Ты ч
его же не побежал с ней, вместе бы порезвились? Смотрю только, увидела меня
и ножки так и замелькали, так и замелькали по кочкам, по кочкам. Волосенки
развеваются, бежит, бежит, того и гляди мешок потеряет.
Мужичок весело рассмеялся и ткнул Ладимира в бок, приглашая повеселитьс
я. Но тот насупился и молчал. Кому понравится за здорово живешь отдавать П
опрошайке вещь. Любую, не обязательно любимую. Но необходимую Ц раз в дор
огу взята.
Обиженно сопела Доната. Пальцы торопливо, судя по всему, в последний раз, о
щупывали мягкие гнезда с торчащими рукоятями. Отнимет. Как есть ножи поп
росит. Вот возьмет и не отдаст. И будь, что будет! Хоть на костре сгорит, хоть
с Мусорщиком встретится!
Ухмыляется, сволочь дорожная. Знает, что духу не хватит не отдать. Они с Ла
димиром вдвоем, и попросит мужичок одно за двоих. И спросит за одно, не отд
анное, с двоих.
Ц Верно говорю? Ц мужичок по-прежнему веселился. А чего ж ему, гаду, не ве
селиться, если хватает наглости у детей самое дорогое просить? Ц Людишк
и жадные пошли, жадные. У иного попросишь Ц с превеликой радостью отдаст.
А попросишь у другого, да жалобно так: дай, милый, уж больно вещичка хороша
я, ты себе еще заимеешь. А он Ц самому надо! Я что? Я ничего. Отошел в сторонк
у, слезы обидные рукавом утер и говорю: жадному и наказание по его жадност
и. Не успел я отвернуться, как он в речку купаться пошел. Да и утонул. А я при
чем? Все знали, что коряга там опасная, цепью скованная, любит людей за ног
и хватать, а он, выходит, один не знал? Ан нет. Жадность ему глаза и застила.
Доната и не слушала его, а все равно распалялась. Тянет и тянет с просьбой
Ц все жилы вытянул. И хотела бросить ему в лицо «говори, давай, что надо?», д
а сдержалась. Не стоит лишний раз сердить Попрошайку. Может, передумает, с
милостивится?
И рассталась с надеждой, увидев вытянутый в свою сторону короткий, грязн
ый палец.
Ц Два-то сразу, не много ли для одной? Ц глазки, и так маленькие, и вовсе ще
лками стали.
Кого Ц два? Чего Ц два? Доната изумленно взглянула на Ладимира, может, он
понимает? Ножей-то три! Но Ладимир стоял, упрямо сжав губы и не отрывал от м
ужичка жесткого взгляда.
Ц Верно я говорю? Ц настойчиво спрашивал мужичок. Ц Два для одной Ц не
многовато будет? А?
Донате пришлось ответить, все равно не отстанет.
Ц Два для одной Ц это много, Ц спокойно, как слабоумному, объяснила она.
Ц Вот и я говорю, Ц тут же подхватил мужичок. Ц Просьба у меня к тебе: одн
о из двух мне отдай, а уж которое Ц тебе решать. По рукам?
Не имея даже отдаленного представления о том, в чем состоит его просьба, о
на машинально кивнула головой.
Ц По рукам? Ц запросил словесного подтверждения мужичок.
Ц По рукам, Ц твердо согласилась Доната, с великой радостью понимая, чт
о метательные ножи останутся с ней.
Ц Совсем с головой не дружит, сволочь дорожная, Ц угрюмо сказал Ладимир
, когда от Дорожного Попрошайки не осталось и следа. Ц Наверное, закрома
от подарков ломятся, так и не знает уже, чего бы еще такого выпросить.
ЧАСТЬ 2
1
Ц А я говорю, девка это, Ц здоровый краснощекий мужчина, сидящий за сосе
дним столом в шумной компании, подмигнул Донате. Ц Вот и титьки какие-ни
какие под рубашонкой обозначились.
Хохот его приятелей вспугнул кошку, греющую спину на каминной полке. Она
подскочила и угрожающе выгнула спину.
Пусть веселятся. Лишь бы руки не распускали. Доната отставила пенящееся
пиво, но едва пригубила его. Без спиртных напитков сидеть в таких заведен
иях не полагалось.
Ц Это первое правило, которое надлежит тебе усвоить, Ц сказал Ладимир.
А сидеть в кабаке с печальным названием «Вдовушка» предстояло неизвест
но сколько. Ладимир был занят поисками ночлега. И неизвестно, найдет ли ещ
е. Время ярмарочное. И даже такой большой город, как Гранд, не мог вместить
всех желающих.
Слава Свету, хозяин заведения пошел им навстречу и согласился за полушку
не выгонять Донату на улицу. Доход не велик, но на земле не валяется. Время
от времени прислужник, ужом вьющийся между столиками, подливал ей пива и
з большого кувшина, но больше для вида Ц кружка так и оставалась почти не
тронутой. Кроме того, хозяин потчевал ее печеной картошкой, фаршированно
й сыром и ветчиной. Еда пришлась Донате по вкусу. Она не знала, имеет ли пра
ва просить добавки, но, видимо, жалобный взгляд, которым она проводила исч
езающую пустую тарелку, не остался без внимания. Прислужник, привычно ул
ыбаясь, вскоре поставил перед ней тарелку, наполненную понравившейся До
нате картошкой.
Долгое сиденье не утомляло девушку. Усталые от постоянного мельтешения
приходящих и уходящих людей глаза выбрали ту единственную точку, устави
вшись в которую, можно было представить себя одной. Если бы не шум, отстран
енность была бы полной.
Гранд оказался большим городом. Не видавшая ничего подобного, Доната дол
го стояла, разинув рот, когда перед ней во всей красе открылся город, обнес
енный крепостной стеной. Сложно представить, что такое может существова
ть на самом деле: все эти тонкие башни, так и рвущиеся в небо, шпили, соперни
чавшие высотой с облаками, ажурные ворота, больше похожие на кружева, чем
на средство защиты от непрошенных гостей. Прежде Доната видела такое чуд
о лишь на картинке в книжке, что читала ей мать. И вдруг Ц возьми да и косни
сь рукой, еще одна сбывшаяся сказка!
В какой-то момент она не обратила внимания на то, что они Ц вдвоем Ц вошл
и в этот прекрасный город. Потом прошли Ц вдвоем Ц по тесным улочкам, с д
омами, касающимися друг друга крышами. Потом, и снова вдвоем, остановилис
ь у постоялого двора, который Ладимир назвал гостиницей. Она очнулась от
слов «комната на двоих». И тут только заметила, что нить, та самая, которую
должен был как острым ножом разрезать город под названием Гранд, по-преж
нему связывает их. Есть большой город, но они все еще вместе. Доната побоял
ась сказать об этом Ладимиру. Даже в шутку. Вдруг улыбнется, спохватится и
уйдет. Поэтому, слушая, как он добивается комнаты в очередной гостинице, о
на не то что молчала Ц дышать боялась.
Дальше все покатилось под горку. Они переходили с места на место, но свобо
дных комнат не было. Ладимир злился. А она радовалась. Молча, чтобы не вспу
гнуть подаренное счастье. Дождавшись полудня, он попросту усадил ее в эт
ом кабаке, высказавшись в том смысле, что ему так удобнее, и велел ждать. С т
ех пор она послушно сидела и ждала. С двумя маленькими исключениями: в туа
лет-то ходить надо?
Последний такой поход доставил Донате неудовольствие. В узком темном ко
ридоре ее подкараулил тот самый здоровый мужчина, который сейчас мерзко
улыбался за столиком напротив, вызывая друзей на очередной спор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
шь, чтобы тебя это не касалось Ц живи в мире со своей душой! Умей приказат
ь себе не принимать близко к сердцу. А то не ты сердцу хозяйка Ц а оно над т
обой!
Ц Как это? Ц она оторопела.
Ц А вот так это! Что проку от твоих страданий? Сочувствие к другому Ц это
умение подать кусок хлеба к обеду, а не лить с ним вместе слезы, глядя на не
го коровьими глазами!
Ц Вот по-твоему и выходит, что ни сочувствие, ни жалость уже никому не нуж
ны!
Ц Помогло разве кому-то твое сочувствие? Сына ты у той матери от смерти с
пасла? Людям помощь нужна, а помочь не можешь Ц в сторону отойди, им и без т
ебя тошно.
Ц Понятно. Понятно почему вы все такие жестокие, и доброта вам Ц слова б
есполезные! В ваших словах, да и делах тоже Ц одна ненависть царит! Меня э
та Истина не касается Ц и слава Свету, а что у соседа пацан умер, так нечег
о и переживать Ц нового ему не подаришь! Так?
Ладимир в сердцах пнул ногой камень и тот, перевернувшись в поднятой пыл
и, отлетел в сторону.
Ц Так, Ц наконец, он кивнул головой. Ц Каждый сам живет со своей Истиной
, и до чужой ему дела нет. А если чужую на свою шею взваливать Ц жизни не хва
тит.
Доната вдруг широко улыбнулась.
Ц Врешь ты все. Наговариваешь на себя, Ладимир. Ради чего ты спасал меня т
огда в деревне, от костра? Если, как ты говоришь, тебе до чужих бед и дела нет
?
Ц Тут все понятно, Ц меряя шаг за шагом, он покосился на Донату. Ц Ты мен
я спасла, я тебя. Это благодарность. На ней земля держится. Вот и Гурьян теб
я отблагодарил, как положено, и тем жизни наши спас. А оказался бы неблагод
арным, мы бы погибли, но и ему бы воздалось сторицей.
Ц От кого это?
Ц Известно, от кого. От Отца Света. Не любит он неблагодарных Ц греха стр
ашнее нет.
Ц Понятно. Значит, девку убить молодую из-за золотых побрякушек Ц грех
еще не так чтобы очень.
Ц Конечно. А вот если девка тебя любовью одарила, а ты взял, да по голове ее
тюкнул, а денежки себе забрал Ц вот это грех страшный. За это можно после
смерти и Мусорщиком стать.
Ц Ну, как мы видели, Мусорщиком можно и просто так стать, пожеланием люби
мого батюшки.
Ц Много ты знаешь, Ц прищурился Ладимир. Ц Не все нам рассказывают.
Ц Странно у вас получается, Ц начала она, но он ее перебил.
Ц У вас, да у вас… Заладила. Сама ты Ц не человек что ли?
Ц Я? Ц она растерялась. Ц Человек, конечно. Только…
Ц Людей не любишь, Ц продолжил он, и она споткнулась.
Ц Почему это?
Ц Видно.
Ц А за что вас любить-то?
Ц Конечно. Не за что нас любить. Но и в сопливом сочувствии мы не нуждаемс
я. Переживем как-нибудь без него. А то пацана, которого мать на смерть выбр
ала, пожалела, а предупредить людей о том, что Мусорщика можно убить его же
оружием Ц не предупредила. А может, и помогло бы, если бы знали. Вот оно тво
е сочувствие Ц над трупами слезы лить… Все там остались. И Якоп, который н
ас пожалел и с собой взял, бесплатно, между прочим. И Парфен, и Кирик. И Мариц
а…
Доната дважды открывала и закрывала рот, но возразить не решилась. Вот та
к не выпалишь человеку, что внутри тебя живет демон. Все равно, что пригово
р себе смертный подписать. Ладимир, может, никому и не скажет, но единствен
ного… человека на этом свете потерять… Нет, не готова она еще к такой откр
овенности. И вряд ли будет готова когда-нибудь. Пусть лучше думает про нее
что угодно. Зато рядом идет.
Меж тем Гелион клонился к закату. Пора было подумать о ночлеге. Ладимир та
к и не ответил, где он собирался ночевать. Складывалось впечатление, что н
евзирая на ее нежелание, все же ведет он ее в сторону ближайшей деревни. Ну
, не на ту напал. Хватит с нее деревень. Вот у неказистой рощицы дорога крут
о влево берет. Там у поворота наверняка найдется местечко для ночлега. А х
очет идти в свою деревню Ц пусть идет. Она утром встанет пораньше, обойде
т людное место и встретит его с другой стороны.
Ц Я вот чего не пойму, Ц Ладимир запустил пятерню в густые волосы. Ц Есл
и людей так не любишь, какого, извини, хрена, ты в Гранд идешь. Это тебе не Зд
равинка. Это большой город. Не Бритоль, конечно, но город большой. Куда там
от людей денешься? Тебе бы, наоборот, в лес настоящий податься, да всю жизн
ь там и прожить, забот не зная. Что тебе заботы Ц ни родственников, ни Исти
н никаких…
Он не договорил, а она не взорвалась в ответ на обидные слова.
У самого поворота их поджидал мужичок, роста невеликого Ц Донате по гру
дь. Холщовая рубаха в грязных пятнах от долгой дороги, заправленная в вид
авшие виды штаны. Сапоги растоптанные, видно даже, как один совсем прохуд
ился, раззявил гвоздистую пасть Ц каши просит. А глаза у мужичка озорные,
а щеки румяные. Бороденка редкая задралась, стоит, ухмыляется: попались, г
олубчики, куда теперь денетесь?
Ц Дорожный Попрошайка! Ц ахнула Доната.
И знала доподлинно, что никуда теперь не денешься, а все равно, перехватил
а мешок удобнее и рванула, не разбирая дороги, прямо в рощу.
Ц Доната! Куда! Ц громкий крик Ладимира достал ее на бегу. Ц Бесполезно
! Вернись!
Она не слушала. Дурная память гнала ее через овраги. Ветер свистел в ушах.
Ветви хлестали по щекам, острые сучья тянулись к ней, мечтая отнять съеха
вшую с плеча котомку. Бежала Доната, на ходу решая сложные вопросы Ц где у
добнее перепрыгнуть через ручей, чтобы не сбить набранного резвого темп
а, удастся ли перескочить через поваленное дерево?
Бежала Доната, лесным оленем перепрыгивая с кочки на кочку, одолевая и тр
ухлявые пни, и невысокие колючие заросли. Как нарочно, едва угадываемая т
ропа пропала вовсе и густая поросль становилась все более непроходимой.
От постоянных приседаний и скачков дыхание сбилось, а спина взмокла.
И торопил ее слышный еще крик Ладимира.
Ц Вернись, Доната! Вернись!
Но стоило вспомнить хитрые глазки мужичка, как досада острая, с годами ни
чуть не утихшая, сжимала сердце и гнала дальше.
Нога зацепилась за незамеченный в сумраке корень вывороченного дерева,
и Доната кубарем скатилась на дно неширокого оврага. Тут же поднялась на
четвереньки и носом уткнулась в стоптанные сапоги. Точнее, один сапог, то
т, что совсем прохудился Ц каши просит.
Ц Шустра ты, девка, Ц масляный голосок хоть на хлеб намазывай. Ц Размял
ась? Это хорошо. Девкам первое дело Ц хорошо размяться. А то иная девка ка
к квашня, пока сообразит, что к чему. А я шустрых люблю, легки на подъем. Смот
реть одно удовольствие. Руку давай Ц подняться помогу. Повеселила ты ме
ня. Давно так не смеялся. Уж за всю жизнь мою, без начала и конца, не помню я, ч
тобы от меня девки бегали. Пойдем к попутчику твоему. Вместе вы, вместе и р
азбираться будем…
Она отказалась от крепкой руки в мозолях, с короткими пальцами и навеки в
ъевшейся грязью. Поднялась сама, и долго оттирала грязь. И век бы отряхива
ла мусор, что пристал к рубахе и штанам. Но толку-то? Куда от Дорожного Попр
ошайки денешься?
Ц Чего бежала-то? Ц назидательно говорил мужичок, вышагивая рядом. Ц У
бивать разве тебя буду? Так нет, что я, проклятый какой? А если и попрошу чег
о Ц так от тебя же самой зависит. Как известно, хочешь Ц отдай, а не хочешь
Ц кто же неволить будет?
Ага. Как же. Упрямо поджав губы, Доната слушала его болтовню, а рука обрече
нно касалась кожаного пояса. Отнимет, изверг, как пить дать, отнимет. С нее
и взять-то нечего, кроме метательных ножей. А этот… души у него нет. А где ду
ши нет, откуда совести взяться?
Та единственная встреча с Дорожным Попрошайкой до сих пор отзывалась бо
лью в душе. Болью и детской обидой.
Тогда они с матерью затеяли долгий поход. Мать называла это «обойти влад
ения». А когда веселилась от души, то говорила «пометить владения».
Долго бродили они по отзывчивому лесу, и к полудню вышли на заброшенную д
орогу. Мать не хотела идти по дороге, Доната уговорила ее. На ней красовалс
я подарок Ц пояс, расшитый блестящим самоцветным бисером и камнями. Так
ой дорогой подарок. Детская душа пела от радости, глядя на то, как лучи Гел
иона забавляются с разноцветными камешками. А в лесу когда еще дождешься
, чтобы свет добрался до переливающегося всеми цветами радуги узора!
Недолго ей оставалось радоваться. У обочины, как раз за поворотом заброш
енной дороги, встретил их мужичок. Стоял и ухмылялся. Мать тогда крепко сж
ала руку Донаты, стиснула зубы и пошла прямо на него. Мужичок долго рассып
ался в любезностях, а потом просто сказал:
Ц Поясок у девочки больно хороший. Приглянулся мне. Так вот, просьба у ме
ня: отдайте мне поясок, очень прошу.
Доната от такой наглости только рот открыла: сейчас мать выпустит когти
и покажет мужичку, каково это Ц гадости говорить. А вместо этого мать глу
боко вздохнула, присела перед Донатой на корточки и долго смотрела в гла
за.
Ц Отдадим старичку поясок, дочка?
Ц Он не старичок, Ц упрямо склонила голову Доната.
Ц Отдадим, дочка, Ц мать снова вздохнула. Ц От греха подальше. Я другой
тебе подарю.
Она так жалко, так непохоже на себя сказала, что у Донаты затряслись губы.
Мокрыми от волненья руками она едва справилась со сложным замочком. Пото
м, кусая губы, чтобы сдержать навернувшиеся слезы, протянула поясок Доро
жному Попрошайке.
Тот погладил ее по голове, назвал хорошей девочкой. Она отшатнулась, как о
т удара, и мысленно похвалила себя за то, что сдержалась и не вцепилась зуб
ами в его руку.
Позже выяснилось, что можно было пояска Попрошайке и не отдавать. Но тогд
а на обратной дороге могло приключиться что угодно. От пустякового укуса
лесного клопа Ц нога опухнет и всего лишь неделю ходить не сможешь, до… Д
а всего. Дерево Ц век стояло, вдруг упадет и тебя придавит. Перед смертью
пожалеешь, что не уступила мужичку вещи понравившейся, а поздно будет.
Кстати сказать, у матери так и не получилось после того подарить ей пояск
а нового…
Ц Молодые вы, шустрые. Чего не побегать вам, ножки молодые не размять? Ты ч
его же не побежал с ней, вместе бы порезвились? Смотрю только, увидела меня
и ножки так и замелькали, так и замелькали по кочкам, по кочкам. Волосенки
развеваются, бежит, бежит, того и гляди мешок потеряет.
Мужичок весело рассмеялся и ткнул Ладимира в бок, приглашая повеселитьс
я. Но тот насупился и молчал. Кому понравится за здорово живешь отдавать П
опрошайке вещь. Любую, не обязательно любимую. Но необходимую Ц раз в дор
огу взята.
Обиженно сопела Доната. Пальцы торопливо, судя по всему, в последний раз, о
щупывали мягкие гнезда с торчащими рукоятями. Отнимет. Как есть ножи поп
росит. Вот возьмет и не отдаст. И будь, что будет! Хоть на костре сгорит, хоть
с Мусорщиком встретится!
Ухмыляется, сволочь дорожная. Знает, что духу не хватит не отдать. Они с Ла
димиром вдвоем, и попросит мужичок одно за двоих. И спросит за одно, не отд
анное, с двоих.
Ц Верно говорю? Ц мужичок по-прежнему веселился. А чего ж ему, гаду, не ве
селиться, если хватает наглости у детей самое дорогое просить? Ц Людишк
и жадные пошли, жадные. У иного попросишь Ц с превеликой радостью отдаст.
А попросишь у другого, да жалобно так: дай, милый, уж больно вещичка хороша
я, ты себе еще заимеешь. А он Ц самому надо! Я что? Я ничего. Отошел в сторонк
у, слезы обидные рукавом утер и говорю: жадному и наказание по его жадност
и. Не успел я отвернуться, как он в речку купаться пошел. Да и утонул. А я при
чем? Все знали, что коряга там опасная, цепью скованная, любит людей за ног
и хватать, а он, выходит, один не знал? Ан нет. Жадность ему глаза и застила.
Доната и не слушала его, а все равно распалялась. Тянет и тянет с просьбой
Ц все жилы вытянул. И хотела бросить ему в лицо «говори, давай, что надо?», д
а сдержалась. Не стоит лишний раз сердить Попрошайку. Может, передумает, с
милостивится?
И рассталась с надеждой, увидев вытянутый в свою сторону короткий, грязн
ый палец.
Ц Два-то сразу, не много ли для одной? Ц глазки, и так маленькие, и вовсе ще
лками стали.
Кого Ц два? Чего Ц два? Доната изумленно взглянула на Ладимира, может, он
понимает? Ножей-то три! Но Ладимир стоял, упрямо сжав губы и не отрывал от м
ужичка жесткого взгляда.
Ц Верно я говорю? Ц настойчиво спрашивал мужичок. Ц Два для одной Ц не
многовато будет? А?
Донате пришлось ответить, все равно не отстанет.
Ц Два для одной Ц это много, Ц спокойно, как слабоумному, объяснила она.
Ц Вот и я говорю, Ц тут же подхватил мужичок. Ц Просьба у меня к тебе: одн
о из двух мне отдай, а уж которое Ц тебе решать. По рукам?
Не имея даже отдаленного представления о том, в чем состоит его просьба, о
на машинально кивнула головой.
Ц По рукам? Ц запросил словесного подтверждения мужичок.
Ц По рукам, Ц твердо согласилась Доната, с великой радостью понимая, чт
о метательные ножи останутся с ней.
Ц Совсем с головой не дружит, сволочь дорожная, Ц угрюмо сказал Ладимир
, когда от Дорожного Попрошайки не осталось и следа. Ц Наверное, закрома
от подарков ломятся, так и не знает уже, чего бы еще такого выпросить.
ЧАСТЬ 2
1
Ц А я говорю, девка это, Ц здоровый краснощекий мужчина, сидящий за сосе
дним столом в шумной компании, подмигнул Донате. Ц Вот и титьки какие-ни
какие под рубашонкой обозначились.
Хохот его приятелей вспугнул кошку, греющую спину на каминной полке. Она
подскочила и угрожающе выгнула спину.
Пусть веселятся. Лишь бы руки не распускали. Доната отставила пенящееся
пиво, но едва пригубила его. Без спиртных напитков сидеть в таких заведен
иях не полагалось.
Ц Это первое правило, которое надлежит тебе усвоить, Ц сказал Ладимир.
А сидеть в кабаке с печальным названием «Вдовушка» предстояло неизвест
но сколько. Ладимир был занят поисками ночлега. И неизвестно, найдет ли ещ
е. Время ярмарочное. И даже такой большой город, как Гранд, не мог вместить
всех желающих.
Слава Свету, хозяин заведения пошел им навстречу и согласился за полушку
не выгонять Донату на улицу. Доход не велик, но на земле не валяется. Время
от времени прислужник, ужом вьющийся между столиками, подливал ей пива и
з большого кувшина, но больше для вида Ц кружка так и оставалась почти не
тронутой. Кроме того, хозяин потчевал ее печеной картошкой, фаршированно
й сыром и ветчиной. Еда пришлась Донате по вкусу. Она не знала, имеет ли пра
ва просить добавки, но, видимо, жалобный взгляд, которым она проводила исч
езающую пустую тарелку, не остался без внимания. Прислужник, привычно ул
ыбаясь, вскоре поставил перед ней тарелку, наполненную понравившейся До
нате картошкой.
Долгое сиденье не утомляло девушку. Усталые от постоянного мельтешения
приходящих и уходящих людей глаза выбрали ту единственную точку, устави
вшись в которую, можно было представить себя одной. Если бы не шум, отстран
енность была бы полной.
Гранд оказался большим городом. Не видавшая ничего подобного, Доната дол
го стояла, разинув рот, когда перед ней во всей красе открылся город, обнес
енный крепостной стеной. Сложно представить, что такое может существова
ть на самом деле: все эти тонкие башни, так и рвущиеся в небо, шпили, соперни
чавшие высотой с облаками, ажурные ворота, больше похожие на кружева, чем
на средство защиты от непрошенных гостей. Прежде Доната видела такое чуд
о лишь на картинке в книжке, что читала ей мать. И вдруг Ц возьми да и косни
сь рукой, еще одна сбывшаяся сказка!
В какой-то момент она не обратила внимания на то, что они Ц вдвоем Ц вошл
и в этот прекрасный город. Потом прошли Ц вдвоем Ц по тесным улочкам, с д
омами, касающимися друг друга крышами. Потом, и снова вдвоем, остановилис
ь у постоялого двора, который Ладимир назвал гостиницей. Она очнулась от
слов «комната на двоих». И тут только заметила, что нить, та самая, которую
должен был как острым ножом разрезать город под названием Гранд, по-преж
нему связывает их. Есть большой город, но они все еще вместе. Доната побоял
ась сказать об этом Ладимиру. Даже в шутку. Вдруг улыбнется, спохватится и
уйдет. Поэтому, слушая, как он добивается комнаты в очередной гостинице, о
на не то что молчала Ц дышать боялась.
Дальше все покатилось под горку. Они переходили с места на место, но свобо
дных комнат не было. Ладимир злился. А она радовалась. Молча, чтобы не вспу
гнуть подаренное счастье. Дождавшись полудня, он попросту усадил ее в эт
ом кабаке, высказавшись в том смысле, что ему так удобнее, и велел ждать. С т
ех пор она послушно сидела и ждала. С двумя маленькими исключениями: в туа
лет-то ходить надо?
Последний такой поход доставил Донате неудовольствие. В узком темном ко
ридоре ее подкараулил тот самый здоровый мужчина, который сейчас мерзко
улыбался за столиком напротив, вызывая друзей на очередной спор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29