А может, меня считали гомиком или импотентом. Или же думали, что одна из пуль ранила меня ниже живота.
В любом случае теперь передо мной открылся новый мир. Женщины на работе рассказывали мне о своих дружках и мужьях.
Спрашивали, нравятся ли мне их новые прически, и в целом относились ко мне как к бесполому существу. Правда, женщины пока не предлагали мне пройтись с ними по магазинам и не делились со мной кулинарными рецептами, но, возможно, они начнут приглашать меня в качестве няньки к своим детям. Так что прежний Джон Кори мертв, похоронен под тонной политически корректных директив из Вашингтона. Джон Кори, детектив отдела по расследованию убийств, – это уже история. Вместо него появился Джон Кори, специальный агент Особого антитеррористического соединения. Я чувствовал себя вымытым и окрещенным в священных водах Потомака, заново родившимся и принятым в компанию чистых ангелов, с которыми я вместе работал.
Ладно, вернемся снова к Кейт. Ее юбка не закрывала колени, и моему взору как раз предстало левое бедро. Внезапно до меня дошло, что Кейт смотрит на меня, поэтому я оторвал взгляд от ее ног и посмотрел в лицо. Губы у нее, оказывается, были более пухлыми, чем мне казалось, и чувственными. А ледяные голубые глаза заглядывали мне прямо в душу.
– Судя по твоему виду, тебе действительно требуется кофе, – заметила Кейт.
Я прочистил горло, мозги и ответил:
– На самом деле мне требуется выпить.
– Я куплю тебе стаканчик попозже, – пообещала Кейт.
Я посмотрел на свои часы.
– Обычно в десять я уже ложусь спать.
Кейт улыбнулась, но ничего не сказала. А у меня учащенно забилось сердце.
А Нэш оставался Нэшем, совершенно некоммуникабельным и непроницаемым, как тибетский монах во время молитвы. У меня снова мелькнула мысль, что, возможно, этот парень не такой уж надменный. Может, он просто глупый и интеллект у него на уровне тостера, однако ему хватает ума не показывать этого.
Мистер Робертс вернулся с подносом, на котором стояли кофейник и четыре чашки. Он молча поставил поднос на столик и удалился. Я взялся за дело и наполнил три чашки горячим кофе. Затем Кейт, Тед и я разобрали чашки и сделали по глотку.
Покончив с кофе, мы разом встали и подошли к большому окну. Каждый из нас, глядя вниз на город, был погружен в собственные мысли.
Я посмотрел на восток, в направлении Лонг-Айленда. Где-то там, совсем в другом мире, стоял хорошенький коттедж, а в коттедже перед камином сидела Бет Пенроуз и прихлебывала чай. А может, и бренди. Конечно, не стоило часто думать о таких вещах, но, помню, бывшая жена как-то сказала мне: «Такие мужчины, как ты, Джон, делают только то, что хотят делать. Ты хочешь быть полицейским, тогда уж не жалуйся на свою работу. Когда ты будешь готов, ты бросишь ее. Но ты еще не готов».
Я бросил взгляд на Кейт и увидел, что она смотрит на меня. Я улыбнулся, она улыбнулась в ответ. А затем мы вернулись к созерцанию своих пейзажей.
Большую часть своей профессиональной деятельности я выполнял работу, которая считалась важной. Каждому, кто был здесь, было известно это специфическое чувство. Однако такая работа накладывала свой отпечаток на мышление, на душу, а иногда, как в моем случае, и на тело. И все же эта работа продолжала возбуждать меня.
Бывшая жена как-то пришла к очень умному выводу.
– Ты никогда не умрешь от скуки, Джон, но ты загнешься на своей работе. Наполовину ты уже загнулся.
Неправда. Она не права. А правда-то заключалась в том, что я уже не мог жить без прилива адреналина. А еще мне нравилось защищать общество. О таких вещах не говорят в служебных кабинетах, но это фактор – и важный фактор.
Возможно, после завершения этого дела я хорошенько подумаю обо всем. Может, уже пора сдать пистолет и бронежилет, пора сойти с опасного пути. Вообще уйти со сцены.
Глава 20
Асад Халил ехал по жилому кварталу. Ему еще не приходилось управлять таким большим автомобилем, как «меркурий», но он хорошо справился с этим.
Халил не поехал на платное шоссе, поскольку не собирался проезжать ни через какие посты, взимавшие плату. Как он и просил в Триполи, взятый напрокат автомобиль имел систему «Спутниковый навигатор», которой он пользовался в Европе. Она несколько отличалась от тех, к которым привык Халил, зато в ее базе данных имелась вся дорожная сеть Соединенных Штатов. Медленно двигаясь по улицам, Халил выбирал пути проезда к шоссе номер один.
Через пятнадцать минут он выехал на шоссе и направился на юг. Движение было оживленным, а по обе стороны располагались коммерческие учреждения. Халил обратил внимание на то, что у некоторых встречных машин горят фары, поэтому он тоже включил свет.
Проехав около мили, он выбросил в окошко ключи Джаббара, вытащил из бумажника убитого наличные деньги – восемьдесят семь долларов. Затем порылся в бумажнике и разорвал на мелкие кусочки все, что можно было порвать. Трудности возникли с кредитными карточками и запечатанными в пластик водительскими правами, но их Халил смял и выбросил в окошко. Теперь в бумажнике не оставалось ничего, кроме цветной фотографии семьи Джаббара – сам Гамаль Джаббар, его жена, два сына, дочь и пожилая женщина. Продолжая вести машину, Халил внимательно рассмотрел снимок. Ему самому удалось спасти из руин дома в Эль-Азизии несколько фотографий, в том числе отца в военной форме. Эти снимки были бесценны для него, поскольку никогда уже больше не будет фотографий семьи Халил.
Он разорвал семью Джаббара на четыре части и выбросил в окно. Туда же последовали бумажник, пластиковая бутылка и стреляная гильза. Теперь все улики оказались разбросанными на несколько миль вдоль шоссе, их наверняка никто не заметит.
Из отделения для перчаток Халил вытащил стопку бумаг – документы на прокат машины, дорожные карты, какие-то рекламные проспекты. Он отметил про себя, что американцы, как и европейцы, любят ненужные бумаги.
Просмотрев соглашение об аренде автомобиля, он убедился, что имя и фамилия соответствуют его новому паспорту. Теперь можно было все внимание переключить на дорогу. Оказывается, здесь полно плохих водителей: слишком молодые или слишком пожилые люди, много женщин. Создавалось впечатление, что никто из них не умеет как следует управлять автомобилем. В Европе ездили гораздо лучше, если не принимать во внимание Италию. А в Триполи водители были похожи на итальянских. Халил понял, что даже если плохо вести автомобиль, этого не заметят. Халил посмотрел на указатель уровня топлива и убедился, что бак полон.
В зеркале заднего вида он заметил полицейскую машину. Какое-то время она ехала следом, и Халил строго выдерживал положенную скорость, не менял ряд и старался не слишком заглядываться в зеркала, чтобы не вызвать подозрений у полицейского.
Вот полицейская машина поравнялась с автомобилем Халила, а затем она прибавила скорость и умчалась вперед.
Халил успокоился и сосредоточился на дороге. В Триполи ему говорили, что субботним вечером здесь будет интенсивное движение, многие ехали в рестораны, в кинотеатры на открытом воздухе или за покупками. Как в Европе. Правда, европейцы не ездили субботними вечерами за покупками.
И еще в Триполи его предупреждали, что в сельской местности полиция активнее охотится за торговцами наркотиками. Тут могла возникнуть проблема, поскольку останавливали темнокожих водителей или латиноамериканцев, но могли тормознуть и араба.
Халил задумался на минуту о Гамале Джаббаре. Ему не доставило удовольствия убийство соотечественника-мусульманина, но каждый мусульманин должен быть готов к тому, чтобы сражаться, пожертвовать собой или стать мучеником. А слишком многие мусульмане, такие как Гамаль Джаббар, не делали ничего – лишь отправляли деньги на родину. Конечно, Джаббар не заслуживал смерти, но другого выхода не было. Асад Халил выполнял священную миссию, а остальным следовало приносить себя в жертву. Ведь они не могли убивать врагов. И вторая мысль пронизала мозг: а вдруг единственного выстрела оказалось недостаточно? Но Халил сам видел агонию Джаббара и слышал предсмертные хрипы. Нет, он мертв. Пусть этот день послужит ему пропуском в рай.
Солнце садилось, но он не мог остановиться и совершить намаз. На время джихада Халил получил от муллы освобождение от обязательных ежедневных молитв. Но обратиться к Аллаху можно было и про себя. И Халил мысленно опустился на молитвенный коврик, обратившись лицом к Мекке. «Аллах велик! Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его...»
Затем Халил процитировал отрывки из Корана: «И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас... И сражайтесь с ними, пока вся религия не будет принадлежать Аллаху... Сражайтесь на пути Аллаха, будьте преданы ему... Тем, на кого нападают, дано позволение взяться за оружие... И во власти Аллаха даровать им победу... Те, кто уверовал, бойтесь Аллаха, а когда придет смерть, умирайте истинными мусульманами... Если вы потерпели поражение, то потерпел поражение и враг... Аллах узнает истинных сторонников веры и выберет среди вас мучеников, он испытает правоверных и уничтожит врагов. Аллах – верховный Создатель».
Удовлетворенный тем, что выполнил свой долг, Халил продолжил свой путь по незнакомой земле, окруженный врагами и неверными.
А затем он вспомнил древнюю арабскую военную песню «Кровная месть» и пропел:
Он скакал один, нагоняя ужас на врага,
И помощницей была ему йеменская сабля,
Украшали которую не узоры,
А боевые зарубки.
Глава 21
Джек Кениг вернулся с какими-то бумагами, похожими на факсимильные сообщения.
– Я только что говорил с экспертом-криминалистом, работавшим в аэропорту Кеннеди. Они составили предварительный отчет, – он положил бумаги на кофейный столик, – об осмотре места преступления в самолете и клубе «Конкистадор». И еще я говорил с Джорджем, который попросил перевести его из ОАС и вообще из Нью-Йорка.
Сделав небольшую паузу, Кениг спросил Кейт:
– У тебя нет такой просьбы?
– Нет.
Теперь уже Джек обратился только к Кейт и ко мне:
– Вы двое, можете предположить, что произошло на борту самолета перед посадкой?
– Детектив у нас Джон, – ответила Кейт.
– Ну, излагай, детектив, – предложил Кениг.
Тут надо отметить, что сотрудники ФБР называют следователем того, кого полицейские именуют детективом, так что я даже и не понял, оказана мне честь или продемонстрировано снисхождение. Но как бы там ни было, меня и брали на работу в качестве детектива, а в этом деле я хорош. Кениг не стал делать тайны из того факта, что только что получил некоторые ответы на интересующие его вопросы. Поэтому я не стал строить из себя дурака, а спросил:
– Наверное, они обнаружили в шкафу два кислородных баллона?
– Да, обнаружили. Но, как ты сам знаешь, клапаны открыты в обоих и содержимого в них практически не осталось. Конечно, в лаборатории смогут выяснить, что находилось в каждом из баллонов, но уже до этого мы можем предположить, что в одном был кислород, а в другом – нет. Продолжай.
– Ладно. Примерно за два часа до прилета в Нью-Йорк пропадает радиосвязь с рейсом один семь пять компании «Транс-континенталь». Значит, в это время парень с двумя медицинскими кислородными баллонами, сидевший, вероятно, в салоне бизнес-класса...
– Совершенно верно, – оборвал меня Кениг. – Его звали Юсуф Хаддад, место два-А.
– Понятно. Значит, этот парень... как, вы сказали, его звали?
– Юсуф Хаддад. Имя наверняка вымышленное. На регистрации он предъявил иорданский паспорт и два медицинских кислородных баллона, сославшись на то, что страдает эмфиземой легких. Паспорт, вероятно, фальшивый, как и его эмфизема и один из кислородных баллонов.
– Так, хорошо. Юсуф Хаддад, иорданец, бизнес-класс, место два-А. Этот парень дышит настоящим кислородом, затем открывает клапан второго баллона. Газ вытекает и проникает в систему кондиционирования самолета.
– Верно. А какой газ?
– Какой-то смертельный, вроде цианида.
– Ладно, скорее всего это был гемотоксин, а может, и специальная форма боевого цианида – пассажиры умерли от удушья.
Как я сказал, в лаборатории исследуют остатки содержимого каждого цилиндра, а также кровь и мягкие ткани жертв. Они довольно скоро установят точно, какой применялся газ. Это не имеет большого значения, но таков порядок. Цикл рециркуляции воздуха на борту самолета занимает десять минут, значит, все получили дозу этого газа, за исключением Юсуфа Хаддада, который продолжал дышать чистым кислородом.
Кениг посмотрел на меня и спросил:
– Но объясни мне, как избежал смерти Халил?
– Ну, я не уверен в последовательности событий, но... Думаю, в то время, когда был выпущен газ, Халил находился в туалете – воздух там оказался менее токсичным, чем в салоне.
– На самом деле это не так, – возразил Кениг. – Исходящий поток воздуха из туалета сразу выводится из самолета, поэтому пассажиры салона даже не чувствуют запаха, когда кто-то сидит на унитазе. Мне как-то пришлось лететь мексиканским рейсом, где подавали обед, состоявший из двадцати четырех различных блюд из бобов и фасоли. Тогда я очень удивился тому, что самолет не взорвался прямо в воздухе.
– Значит, Халил старался дышать как можно меньше и, возможно, закрыл лицо мокрым бумажным полотенцем, – предположил я. – А Хаддад поспешил ему на помощь и отдал либо свой кислородный баллон, либо один из тех маленьких кислородных баллонов, которые имеются на борту для медицинских целей.
Кениг кивнул, но ничего не сказал.
В наш разговор вмешалась Кейт:
– Но я не могу понять, как Хаддад и Асад Халил узнали о том, что самолет запрограммирован на посадку с помощью автопилота.
Ей ответил Кениг:
– Мне тоже непонятно, но мы постараемся это выяснить. – Он посмотрел на меня: – Продолжай.
– Итак, в течение десяти минут на борту в живых остались только двое – Асад Халил и его сообщник Юсуф Хаддад. Хаддад находит у Питера Гормана ключи от наручников и освобождает от наручников Халила. Отравляющий газ постепенно выветрился, и уже минут через пятнадцать они могли снять кислородные маски. Мы с Кейт нигде не видели штатный самолетный кислородный баллон, поэтому я предполагаю, что Хаддад или Халил вернул его туда, где он обычно хранится. А затем Хаддад убрал в шкаф свои баллоны, где мы их и обнаружили.
– Да, – согласился Кениг, – они хотели, чтобы после посадки самолета в аэропорту все выглядело нормально. Можно предположить, что Питер или Фил умер возле туалета, а они оттащили его тело назад в салон. Продолжай, Кори.
– Халил, должно быть, убил Хаддада не сразу, поскольку его тело было теплее других. Значит, эти двое прибрали за собой, обшарили карманы и «дипломаты» Питера и Фила, забрали пистолеты, а затем, возможно, осмотрели другие салоны и убедились, что все мертвы. Все, сообщник Халилу уже не нужен, и он сломал Хаддаду шею, как определила Кейт. Потом усадил труп Хаддада рядом с Филом, надел на него наручники и маску для сна. – Я помолчал и добавил: – В какой-то момент Халил отрезал большие пальцы у наших агентов.
– Да, это так. Эксперты нашли в кухне верхней палубы нож со следами стертой крови, а в мусорном ящике обнаружили и салфетку, которой вытирали кровь. Если бы тот, кто первым поднялся на борт, увидел окровавленный нож, это, несомненно, привлекло бы его внимание. А если бы нож обнаружил ты или Кейт, вы сразу все бы поняли.
– Разумеется.
И все же очень часто первым видишь на месте преступления то, что преступник хотел, чтобы ты увидел. И только в ходе дальнейшего расследования выясняется, что это была уловка с его стороны.
Кениг посмотрел на нас и сказал:
– Затем, когда самолет отбуксировали в зону безопасности, сержант Макгилл из команды спасателей в последний раз вышел на связь.
Мы с Кейт разом кивнули, и я предположил:
– Макгилл и Халил могли случайно столкнуться.
Кениг порылся в бумагах.
– Предварительная экспертиза... кровь, мозговое вещество, костные ткани... предположительно Макгилл был убит между кухней и туалетом, при этом он стоял лицом к туалету. Кусочки ткани разлетелись по кухне, некоторые попали на мертвую стюардессу, но кто-то постарался вытереть их, поэтому вы их и не заметили.
Так что, возможно, Макгилл открыл дверь туалета и обнаружил там Халила. А еще эксперт обнаружил одеяло с обожженной по краям дырой. Видимо, Халил воспользовался одеялом, чтобы заглушить звук выстрела.
Я кивнул. Просто удивительно, как быстро эксперты могут многое рассказать, а детективы тут же нарисовать картину преступления. И не имело значения, что в данном случае действовал террорист. Место преступления есть место преступления. А убийство есть убийство. Оставалось только поймать убийцу.
Кениг продолжил:
– Халил ускользнул из самолета, и можно предположить, что он знал, какие действия будут предприняты в аэропорту Кеннеди. Если пилоты мертвы, любой спасатель, поднявшийся на борт, должен заглушить двигатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
В любом случае теперь передо мной открылся новый мир. Женщины на работе рассказывали мне о своих дружках и мужьях.
Спрашивали, нравятся ли мне их новые прически, и в целом относились ко мне как к бесполому существу. Правда, женщины пока не предлагали мне пройтись с ними по магазинам и не делились со мной кулинарными рецептами, но, возможно, они начнут приглашать меня в качестве няньки к своим детям. Так что прежний Джон Кори мертв, похоронен под тонной политически корректных директив из Вашингтона. Джон Кори, детектив отдела по расследованию убийств, – это уже история. Вместо него появился Джон Кори, специальный агент Особого антитеррористического соединения. Я чувствовал себя вымытым и окрещенным в священных водах Потомака, заново родившимся и принятым в компанию чистых ангелов, с которыми я вместе работал.
Ладно, вернемся снова к Кейт. Ее юбка не закрывала колени, и моему взору как раз предстало левое бедро. Внезапно до меня дошло, что Кейт смотрит на меня, поэтому я оторвал взгляд от ее ног и посмотрел в лицо. Губы у нее, оказывается, были более пухлыми, чем мне казалось, и чувственными. А ледяные голубые глаза заглядывали мне прямо в душу.
– Судя по твоему виду, тебе действительно требуется кофе, – заметила Кейт.
Я прочистил горло, мозги и ответил:
– На самом деле мне требуется выпить.
– Я куплю тебе стаканчик попозже, – пообещала Кейт.
Я посмотрел на свои часы.
– Обычно в десять я уже ложусь спать.
Кейт улыбнулась, но ничего не сказала. А у меня учащенно забилось сердце.
А Нэш оставался Нэшем, совершенно некоммуникабельным и непроницаемым, как тибетский монах во время молитвы. У меня снова мелькнула мысль, что, возможно, этот парень не такой уж надменный. Может, он просто глупый и интеллект у него на уровне тостера, однако ему хватает ума не показывать этого.
Мистер Робертс вернулся с подносом, на котором стояли кофейник и четыре чашки. Он молча поставил поднос на столик и удалился. Я взялся за дело и наполнил три чашки горячим кофе. Затем Кейт, Тед и я разобрали чашки и сделали по глотку.
Покончив с кофе, мы разом встали и подошли к большому окну. Каждый из нас, глядя вниз на город, был погружен в собственные мысли.
Я посмотрел на восток, в направлении Лонг-Айленда. Где-то там, совсем в другом мире, стоял хорошенький коттедж, а в коттедже перед камином сидела Бет Пенроуз и прихлебывала чай. А может, и бренди. Конечно, не стоило часто думать о таких вещах, но, помню, бывшая жена как-то сказала мне: «Такие мужчины, как ты, Джон, делают только то, что хотят делать. Ты хочешь быть полицейским, тогда уж не жалуйся на свою работу. Когда ты будешь готов, ты бросишь ее. Но ты еще не готов».
Я бросил взгляд на Кейт и увидел, что она смотрит на меня. Я улыбнулся, она улыбнулась в ответ. А затем мы вернулись к созерцанию своих пейзажей.
Большую часть своей профессиональной деятельности я выполнял работу, которая считалась важной. Каждому, кто был здесь, было известно это специфическое чувство. Однако такая работа накладывала свой отпечаток на мышление, на душу, а иногда, как в моем случае, и на тело. И все же эта работа продолжала возбуждать меня.
Бывшая жена как-то пришла к очень умному выводу.
– Ты никогда не умрешь от скуки, Джон, но ты загнешься на своей работе. Наполовину ты уже загнулся.
Неправда. Она не права. А правда-то заключалась в том, что я уже не мог жить без прилива адреналина. А еще мне нравилось защищать общество. О таких вещах не говорят в служебных кабинетах, но это фактор – и важный фактор.
Возможно, после завершения этого дела я хорошенько подумаю обо всем. Может, уже пора сдать пистолет и бронежилет, пора сойти с опасного пути. Вообще уйти со сцены.
Глава 20
Асад Халил ехал по жилому кварталу. Ему еще не приходилось управлять таким большим автомобилем, как «меркурий», но он хорошо справился с этим.
Халил не поехал на платное шоссе, поскольку не собирался проезжать ни через какие посты, взимавшие плату. Как он и просил в Триполи, взятый напрокат автомобиль имел систему «Спутниковый навигатор», которой он пользовался в Европе. Она несколько отличалась от тех, к которым привык Халил, зато в ее базе данных имелась вся дорожная сеть Соединенных Штатов. Медленно двигаясь по улицам, Халил выбирал пути проезда к шоссе номер один.
Через пятнадцать минут он выехал на шоссе и направился на юг. Движение было оживленным, а по обе стороны располагались коммерческие учреждения. Халил обратил внимание на то, что у некоторых встречных машин горят фары, поэтому он тоже включил свет.
Проехав около мили, он выбросил в окошко ключи Джаббара, вытащил из бумажника убитого наличные деньги – восемьдесят семь долларов. Затем порылся в бумажнике и разорвал на мелкие кусочки все, что можно было порвать. Трудности возникли с кредитными карточками и запечатанными в пластик водительскими правами, но их Халил смял и выбросил в окошко. Теперь в бумажнике не оставалось ничего, кроме цветной фотографии семьи Джаббара – сам Гамаль Джаббар, его жена, два сына, дочь и пожилая женщина. Продолжая вести машину, Халил внимательно рассмотрел снимок. Ему самому удалось спасти из руин дома в Эль-Азизии несколько фотографий, в том числе отца в военной форме. Эти снимки были бесценны для него, поскольку никогда уже больше не будет фотографий семьи Халил.
Он разорвал семью Джаббара на четыре части и выбросил в окно. Туда же последовали бумажник, пластиковая бутылка и стреляная гильза. Теперь все улики оказались разбросанными на несколько миль вдоль шоссе, их наверняка никто не заметит.
Из отделения для перчаток Халил вытащил стопку бумаг – документы на прокат машины, дорожные карты, какие-то рекламные проспекты. Он отметил про себя, что американцы, как и европейцы, любят ненужные бумаги.
Просмотрев соглашение об аренде автомобиля, он убедился, что имя и фамилия соответствуют его новому паспорту. Теперь можно было все внимание переключить на дорогу. Оказывается, здесь полно плохих водителей: слишком молодые или слишком пожилые люди, много женщин. Создавалось впечатление, что никто из них не умеет как следует управлять автомобилем. В Европе ездили гораздо лучше, если не принимать во внимание Италию. А в Триполи водители были похожи на итальянских. Халил понял, что даже если плохо вести автомобиль, этого не заметят. Халил посмотрел на указатель уровня топлива и убедился, что бак полон.
В зеркале заднего вида он заметил полицейскую машину. Какое-то время она ехала следом, и Халил строго выдерживал положенную скорость, не менял ряд и старался не слишком заглядываться в зеркала, чтобы не вызвать подозрений у полицейского.
Вот полицейская машина поравнялась с автомобилем Халила, а затем она прибавила скорость и умчалась вперед.
Халил успокоился и сосредоточился на дороге. В Триполи ему говорили, что субботним вечером здесь будет интенсивное движение, многие ехали в рестораны, в кинотеатры на открытом воздухе или за покупками. Как в Европе. Правда, европейцы не ездили субботними вечерами за покупками.
И еще в Триполи его предупреждали, что в сельской местности полиция активнее охотится за торговцами наркотиками. Тут могла возникнуть проблема, поскольку останавливали темнокожих водителей или латиноамериканцев, но могли тормознуть и араба.
Халил задумался на минуту о Гамале Джаббаре. Ему не доставило удовольствия убийство соотечественника-мусульманина, но каждый мусульманин должен быть готов к тому, чтобы сражаться, пожертвовать собой или стать мучеником. А слишком многие мусульмане, такие как Гамаль Джаббар, не делали ничего – лишь отправляли деньги на родину. Конечно, Джаббар не заслуживал смерти, но другого выхода не было. Асад Халил выполнял священную миссию, а остальным следовало приносить себя в жертву. Ведь они не могли убивать врагов. И вторая мысль пронизала мозг: а вдруг единственного выстрела оказалось недостаточно? Но Халил сам видел агонию Джаббара и слышал предсмертные хрипы. Нет, он мертв. Пусть этот день послужит ему пропуском в рай.
Солнце садилось, но он не мог остановиться и совершить намаз. На время джихада Халил получил от муллы освобождение от обязательных ежедневных молитв. Но обратиться к Аллаху можно было и про себя. И Халил мысленно опустился на молитвенный коврик, обратившись лицом к Мекке. «Аллах велик! Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его...»
Затем Халил процитировал отрывки из Корана: «И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас... И сражайтесь с ними, пока вся религия не будет принадлежать Аллаху... Сражайтесь на пути Аллаха, будьте преданы ему... Тем, на кого нападают, дано позволение взяться за оружие... И во власти Аллаха даровать им победу... Те, кто уверовал, бойтесь Аллаха, а когда придет смерть, умирайте истинными мусульманами... Если вы потерпели поражение, то потерпел поражение и враг... Аллах узнает истинных сторонников веры и выберет среди вас мучеников, он испытает правоверных и уничтожит врагов. Аллах – верховный Создатель».
Удовлетворенный тем, что выполнил свой долг, Халил продолжил свой путь по незнакомой земле, окруженный врагами и неверными.
А затем он вспомнил древнюю арабскую военную песню «Кровная месть» и пропел:
Он скакал один, нагоняя ужас на врага,
И помощницей была ему йеменская сабля,
Украшали которую не узоры,
А боевые зарубки.
Глава 21
Джек Кениг вернулся с какими-то бумагами, похожими на факсимильные сообщения.
– Я только что говорил с экспертом-криминалистом, работавшим в аэропорту Кеннеди. Они составили предварительный отчет, – он положил бумаги на кофейный столик, – об осмотре места преступления в самолете и клубе «Конкистадор». И еще я говорил с Джорджем, который попросил перевести его из ОАС и вообще из Нью-Йорка.
Сделав небольшую паузу, Кениг спросил Кейт:
– У тебя нет такой просьбы?
– Нет.
Теперь уже Джек обратился только к Кейт и ко мне:
– Вы двое, можете предположить, что произошло на борту самолета перед посадкой?
– Детектив у нас Джон, – ответила Кейт.
– Ну, излагай, детектив, – предложил Кениг.
Тут надо отметить, что сотрудники ФБР называют следователем того, кого полицейские именуют детективом, так что я даже и не понял, оказана мне честь или продемонстрировано снисхождение. Но как бы там ни было, меня и брали на работу в качестве детектива, а в этом деле я хорош. Кениг не стал делать тайны из того факта, что только что получил некоторые ответы на интересующие его вопросы. Поэтому я не стал строить из себя дурака, а спросил:
– Наверное, они обнаружили в шкафу два кислородных баллона?
– Да, обнаружили. Но, как ты сам знаешь, клапаны открыты в обоих и содержимого в них практически не осталось. Конечно, в лаборатории смогут выяснить, что находилось в каждом из баллонов, но уже до этого мы можем предположить, что в одном был кислород, а в другом – нет. Продолжай.
– Ладно. Примерно за два часа до прилета в Нью-Йорк пропадает радиосвязь с рейсом один семь пять компании «Транс-континенталь». Значит, в это время парень с двумя медицинскими кислородными баллонами, сидевший, вероятно, в салоне бизнес-класса...
– Совершенно верно, – оборвал меня Кениг. – Его звали Юсуф Хаддад, место два-А.
– Понятно. Значит, этот парень... как, вы сказали, его звали?
– Юсуф Хаддад. Имя наверняка вымышленное. На регистрации он предъявил иорданский паспорт и два медицинских кислородных баллона, сославшись на то, что страдает эмфиземой легких. Паспорт, вероятно, фальшивый, как и его эмфизема и один из кислородных баллонов.
– Так, хорошо. Юсуф Хаддад, иорданец, бизнес-класс, место два-А. Этот парень дышит настоящим кислородом, затем открывает клапан второго баллона. Газ вытекает и проникает в систему кондиционирования самолета.
– Верно. А какой газ?
– Какой-то смертельный, вроде цианида.
– Ладно, скорее всего это был гемотоксин, а может, и специальная форма боевого цианида – пассажиры умерли от удушья.
Как я сказал, в лаборатории исследуют остатки содержимого каждого цилиндра, а также кровь и мягкие ткани жертв. Они довольно скоро установят точно, какой применялся газ. Это не имеет большого значения, но таков порядок. Цикл рециркуляции воздуха на борту самолета занимает десять минут, значит, все получили дозу этого газа, за исключением Юсуфа Хаддада, который продолжал дышать чистым кислородом.
Кениг посмотрел на меня и спросил:
– Но объясни мне, как избежал смерти Халил?
– Ну, я не уверен в последовательности событий, но... Думаю, в то время, когда был выпущен газ, Халил находился в туалете – воздух там оказался менее токсичным, чем в салоне.
– На самом деле это не так, – возразил Кениг. – Исходящий поток воздуха из туалета сразу выводится из самолета, поэтому пассажиры салона даже не чувствуют запаха, когда кто-то сидит на унитазе. Мне как-то пришлось лететь мексиканским рейсом, где подавали обед, состоявший из двадцати четырех различных блюд из бобов и фасоли. Тогда я очень удивился тому, что самолет не взорвался прямо в воздухе.
– Значит, Халил старался дышать как можно меньше и, возможно, закрыл лицо мокрым бумажным полотенцем, – предположил я. – А Хаддад поспешил ему на помощь и отдал либо свой кислородный баллон, либо один из тех маленьких кислородных баллонов, которые имеются на борту для медицинских целей.
Кениг кивнул, но ничего не сказал.
В наш разговор вмешалась Кейт:
– Но я не могу понять, как Хаддад и Асад Халил узнали о том, что самолет запрограммирован на посадку с помощью автопилота.
Ей ответил Кениг:
– Мне тоже непонятно, но мы постараемся это выяснить. – Он посмотрел на меня: – Продолжай.
– Итак, в течение десяти минут на борту в живых остались только двое – Асад Халил и его сообщник Юсуф Хаддад. Хаддад находит у Питера Гормана ключи от наручников и освобождает от наручников Халила. Отравляющий газ постепенно выветрился, и уже минут через пятнадцать они могли снять кислородные маски. Мы с Кейт нигде не видели штатный самолетный кислородный баллон, поэтому я предполагаю, что Хаддад или Халил вернул его туда, где он обычно хранится. А затем Хаддад убрал в шкаф свои баллоны, где мы их и обнаружили.
– Да, – согласился Кениг, – они хотели, чтобы после посадки самолета в аэропорту все выглядело нормально. Можно предположить, что Питер или Фил умер возле туалета, а они оттащили его тело назад в салон. Продолжай, Кори.
– Халил, должно быть, убил Хаддада не сразу, поскольку его тело было теплее других. Значит, эти двое прибрали за собой, обшарили карманы и «дипломаты» Питера и Фила, забрали пистолеты, а затем, возможно, осмотрели другие салоны и убедились, что все мертвы. Все, сообщник Халилу уже не нужен, и он сломал Хаддаду шею, как определила Кейт. Потом усадил труп Хаддада рядом с Филом, надел на него наручники и маску для сна. – Я помолчал и добавил: – В какой-то момент Халил отрезал большие пальцы у наших агентов.
– Да, это так. Эксперты нашли в кухне верхней палубы нож со следами стертой крови, а в мусорном ящике обнаружили и салфетку, которой вытирали кровь. Если бы тот, кто первым поднялся на борт, увидел окровавленный нож, это, несомненно, привлекло бы его внимание. А если бы нож обнаружил ты или Кейт, вы сразу все бы поняли.
– Разумеется.
И все же очень часто первым видишь на месте преступления то, что преступник хотел, чтобы ты увидел. И только в ходе дальнейшего расследования выясняется, что это была уловка с его стороны.
Кениг посмотрел на нас и сказал:
– Затем, когда самолет отбуксировали в зону безопасности, сержант Макгилл из команды спасателей в последний раз вышел на связь.
Мы с Кейт разом кивнули, и я предположил:
– Макгилл и Халил могли случайно столкнуться.
Кениг порылся в бумагах.
– Предварительная экспертиза... кровь, мозговое вещество, костные ткани... предположительно Макгилл был убит между кухней и туалетом, при этом он стоял лицом к туалету. Кусочки ткани разлетелись по кухне, некоторые попали на мертвую стюардессу, но кто-то постарался вытереть их, поэтому вы их и не заметили.
Так что, возможно, Макгилл открыл дверь туалета и обнаружил там Халила. А еще эксперт обнаружил одеяло с обожженной по краям дырой. Видимо, Халил воспользовался одеялом, чтобы заглушить звук выстрела.
Я кивнул. Просто удивительно, как быстро эксперты могут многое рассказать, а детективы тут же нарисовать картину преступления. И не имело значения, что в данном случае действовал террорист. Место преступления есть место преступления. А убийство есть убийство. Оставалось только поймать убийцу.
Кениг продолжил:
– Халил ускользнул из самолета, и можно предположить, что он знал, какие действия будут предприняты в аэропорту Кеннеди. Если пилоты мертвы, любой спасатель, поднявшийся на борт, должен заглушить двигатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74