Полковник допускал, учитывая темперамент сотрудницы ФБР, что следующий удар придется ему в нос. Он посерьезнел. Сухо произнес:
– Изложите суть. И я посмотрю, что можно сделать.
Так Пенелопа получила доступ к массиву данных о «фокусниках».
Две недели она провела, копаясь в банках данных. Пораженная, она узнала, что «фокусники» являются предметом чьего-то постороннего не идентифицированного пристального интереса. Зафиксировано три случая, когда носителя феномена похищали перед тем, как за ним приходили представители спецслужб. Что же происходило? Пенелопа понимала, что в ответе на этот вопрос может крыться объяснение всего.
Старший агент Вейн обладала неплохими аналитическими способностями. Но картина, которую она рисовала себе, получалась с прорехами. Так было до тех пор, пока, перекапывая архивы своего ведомства по схожей тематике, она не наткнулась на аналитическую записку офицера Дика Ньюмена из информационного центра Бюро. Чудом его начальство сразу не изорвало эту докладную, не заставило автора съесть ее и не стерло все упоминания о ней из информбанков. Ее посчитали обычным курьезом, плодом расшалившегося воображения паучника, у которого ум зашел за разум. А называлась она «Аспекты внешнего воздействия на гуманоидный сектор не идентифицированных сил присутствия». Название путанное, но прорисовывались модели воздействия чужаков на человеческую цивилизацию. А потом давалась возможная классификация субъектов такого влияния.
Копаясь дальше, уходя все глубже в область легенд и мифов, Пенелопа наткнулась еще на одно забытое и также не принятое всерьез сообщение. Тогда и выкристаллизовалось это слово – Орден…

***
Лайнер «Дин Кросс», названный в честь великой порнозвезды, погибшей три года назад от передозировки волновых сенсорнаркотиков, доставил Пенелопу на курортную планету Монтана. С толпой отдыхающих она вошла в распустившийся гигантский пластометаллический, окруженный изумительно красивыми СТ-проекциями бутон местного космопорта.
Люди прилетали на Монтану отдохнуть, то есть забыться на аренах сенсоранаведения и в садомахах, упасть в пучину ирреальных миров нейростимуляторов и распластаться в лучах эротических центров удовольствия. То есть вся эта толпа намеревалась заниматься здесь тем же, чем годы напролет занимались в Нью-Тауне, и совершенно непонятно, зачем за этим было тащиться три световых года.
Она прошла очередную сверку полицейидентификатора. Полицейский контроль был усилен после того, как русскому агенту Замойски (Пенелопа не знала, что за этим именем скрывался Сергей Филатов) удалось без труда заморочить все полицейские службы и всю их компьютерную сеть.
Пенелопу встречал представитель клиники Форбса, в котором без труда можно было узнать птенца Министерства Обороны.
– Вы прилетели не в слишком удачное время, – сказал он, распахивая перед Пенелопой кабину скоростного глайдера.
– Почему?
– У нас побег из спецотделения, – поморщился встречающий.
– Неужели сбежал «фокусник»?
– Обо всем узнаете на базе.
Обладательница допуска «Лима», кроме того, снабженная высокими императивами, в клинике Форбса Пенелопа имела доступ к основному массиву информации. Она ошарашенно смотрела на зависшее над полом СТ-изображение беглеца.
– Черный шаман! – воскликнула она.
– Хороший знакомый? – осведомился Док Сэм, пребывающий в благостном состоянии духа. Приступ ярости у него прошел, и он уже не требовал пистолет для короткой расправы над кем-нибудь из подчиненных.
– Чересчур.
– Тогда подскажите, где его искать.
– Пока не знаю.
Пенелопа лукавила. У нее были кое-какие идеи на этот счет. Например, она знала, что на Монтане живет «прекрасный друг» Черного шамана Динозавр.
– Мне нужен глайдер! – потребовала Пенелопа у встречавшего ее представителя Пентагона.
Она чувствовала, что сила, бушующая вокруг «фокусников» и мощь Черного шамана имеют много общего. Ей хотелось задать несколько вопросов колдуну. И она была уверена, что развяжет его поганый язык.
– Никаких проблем, – произнес офицер. – Глайдер – на стоянке на поверхности. «Мангуста» номер 45875. Только я хотел бы знать о ваших передвижениях.
– А в кровать ко мне залезть не хочешь? – обрезала его Пенелопа.
– Но я отвечаю за вашу безопасность.
– Позаботься о своей заднице, сынок. «Сынок» был на несколько лет старше Пенелопы, но возражать не стал. Он прекрасно знал, что такое фурия. А способы контролировать передвижения по Ниагаре гостьи у него имелись, и для этого не требовалось ее согласия.
В глайдере был полицейский кодировщик. Поэтому когда через сорок минут машина зависла над поселком Олимп, после трехминутной проверки охранные системы пропустили ее.
Глайдер мягко приземлился на стоянке рядом с трехместным дорогим «Харлеем» и древней колымагой «Стрела-677», которая если и летала, то недалеко и недолго.
Подойдя к информационному столбу в углу стоянки, Пенелопа выяснила, как пройти к дому Динозавра, и огляделась.
Место было приятным и патриархальным настолько, что у Пенелопы ноздри расширились от отвращения. В зелени утопали причудливых форм домики. За небольшим парком возвышались башенки феодального замка, а еще дальше – крыши китайской пагоды. Жители этого скучного места были совершенно не склонны к архитектурным экспериментам и смелым решениям.
– Импотенты, – пробурчала Пенелопа.
Действительно, в ее представлении именно таким должен быть рай у ни на что не годных, выпавших из жизни импотентов. Ей казалось странным, что Динозавр выбрал такое место. С другой стороны, после истории с Черным шаманом он вряд ли остался тем же твердокаменным майором Форстом, которого она знала, и даже немножко любила и ненавидела, которому не раз желала сдохнуть и с которым не один изумительный час провела в постели под аккомпанемент сенсору с илителей.
Быстро сгущалась тьма. На Монтане ночь овладевает миром в считанные минуты. Пенелопа знала, что скоро небо станет черным, как в Космосе, и на нем выступят россыпи голубых мерцающих звезд.
– Идиллия, – презрительно повторила она и направилась к дому майора Форста.
В поселке было пусто. Жители прятались по своим домам, и их, похоже, совершенно не интересовало, что творится в окружающем мире. По дороге Пенелопе встретилась высокая, белокурая женщина, килограммов под сто весом. Она тащила пакет с какими-то загадочными плодами. Пенелопа вдруг поняла, что эти крючковатые, отвратного вида разноцветные плоды ничто иное, как экзобананы. Женщина настороженно поглядела на офицера ФБР, пожала плечами и исчезла в парке.
– Ну, Динозавр, старый трупоед, – прошептала она, подходя к владениям майора Форста, – сейчас я тебя порадую.
Маячки охранных систем на ограде слабо поблескивали, они были в режиме ожидания. Значит, охрана здания и территории не действовала. Напрашивался вывод – хозяин зашел в дом и забыл включить систему, что было не в традициях майора Форста. Впрочем, после объятий Черного шамана он вполне мог стать полным раздолбаем.
Пенелопа ступила на порог. Дверь распалась искрящимися осколками и восстановилась за ее спиной.
Она вошла в гостиную.
– Пришла за смертью, – послышался знакомый голос. – Я искал тебя. Сила у меня. Псы у моих ног. Я счастлив.
Пенелопа потянулась к разряднику на поясе, но, получив мощный психокинетический удар, упала на пол…

***
Сразу после беседы о «распадниках» Сомов решил познакомить Филатова с несколькими больными, наиболее типичными в своих клинических проявлениях. Они сидели на командном пункте госпиталя.
– Вот смотри, – говорил Сомов, вызывая на экране все новые и новые картинки. – Все «распадники» находятся в одиннадцатом автономном блоке для особо опасных заболеваний.
Одиннадцатый блок висел отдельной секцией, и попасть в него можно было только при помощи шлюпки. При возникновении особой опасности его всегда можно было отфутболить от госпиталя и даже взорвать.
– В одиннадцатом у тебя были пациенты с" болезнью памятников", – произнес Филатов.
– Было дело. Большинство палат, оснащенных аппаратурой высокой защиты, занято. Что будет, если хлынет новый поток пациентов? – вздохнул Сомов. – Смотри, – он щелкнул на голопульте клавишей. – Михаил Николаевич Греков, сорок лет. Диспетчер транспортной сети Степи. Возникший вокруг него полтергейст едва не стал причиной крушения туннельника. Голографический блок компьютера, отвечающего за безопасность движения, разлетелся в диспетчерском пункте, где дежурил Греков. Чудом не произошло аварии.
– Но диспетчерский комп имеет трехуровневую защиту, – недоверчиво произнес Филатов.
– Да. И по всем уровням будто волна прошлась, перетрясая основные команды и внося в них ошибки. С тех пор Греков изредка нащупывает контакт с действительностью. Где находится – понимает с трудом. Бредоподобные фантазии четырехмерного уровня.
– Что это значит?
– Некоторые душевнобольные начинают, как им кажется, воспринимать не трехмерный, а четырехмерный пространственно-временной континуум. Естественно, все меры длины и времени, все расстояния теряют свой смысл.
– Они действительно воспринимают четырехмерный мир?
– Трудно сказать. Не исключено… Палата семнадцать. Олеся Пащенко, двадцать пять лет. Во время полтергейста пострадала ее семья. Грудной ребенок получил ожоги, неопасные для жизни.
Филатов посмотрел на красивую молодую женщину, тело которой было обвито эластонитями повышенной чувствительности, принадлежащими аппарату-диагносту, сострадательно покачал головой:
– Смотри ты, какая молоденькая… Жаль!
– Павел Серебряков, восемнадцать лет. Курсант Военно-космической академии. Его скрутило в классе спецтренажеров. Перекрученный тренажер, расколотый диагност в гравикамере – все, больше последствий не было. На контакт не идет. Бред преследования. Якобы черная сущность стремится опутать его и утянуть в ад. Дальше?
– Хватит.
– Остальные случаи схожие. Во время их нахождения в госпитале зафиксировано четырнадцать случаев полтергейста. Кстати, эти энергии глушатся полями нейтрализации, но не до конца.
– Значит, у них эфиродинамическая природа?
– Вряд ли. Из всех случаев самый опасный – с диспетчером. Там могли быть реальные жертвы. Но ничего такого, как в «Парящей лисе». Там полтергейст покуражился вовсю. Наши случаи куда слабее.
– Слабее, сильнее, – нахмурился разведчик. – Главное – это существует. И что это такое?
– То, что мы имеем дело с заболеванием – это факт. Я тебе могу назвать не один признак, по которой «распадники» именно больные, а не какие-то мутанты и не деградировавшая ветвь человечества, – усмехнулся Сомов. – Есть начало болезни, есть более-менее изученное ее течение. Нет ни одного случая излечения, и нет даже подходов к лечению. И нет главного – носителя болезни.
– И нет начала.
– Правильно. И мы не имеем контакта с больными, не можем восстановить его историю, узнать, что предшествовало заболеванию. Разговоры с родственниками и знакомыми ничего не дают. Больные никогда не встречались друг с другом, они из разных мест. Но общая причина должна быть.
– Ну что ты об этом думаешь?
– Не знаю. Если мы найдем начальный этап, станет понятно, откуда ветер и что с этим делать.
– И зачем таинственным похитителям сдались эти «распадники», – кивнул разведчик.
– Точно.
– Перед началом полтергейста на «Парящей лисе» пилот сказал одно слово – гость.
– Гость, – госпитальер задумался. – Гость. Что бы это значило?
– Может, ничего.
– А может и значить… У меня есть одна идея.
– Плодотворная?
– А это мы посмотрим. Я хочу попытаться войти в контакт с больными.
– Как?
– Обычно. С риском для жизни…

***
– Вы мои, мои, мои, – шуршал как прибой – мягко и настойчиво – Черный шаман, переваливающийся на кривых толстых ногах по комнате рядом с двумя распростертыми телами своих врагов. – Я сильный. Вы слабы… Ты! – он нагнулся над Динозавром, который пытался скинуть с себя оцепенение и не мог. – Я дал тебе милость. Ты был верным псом. Не хотел оставаться верным. Будешь мертвым. Выпью твою кровь. Выпью, выпью, ах, – Черный шаман упал на колени и начал раскачиваться из стороны в сторону.
Перед ним лежала медная чаша и ржавый, видавший виды нож. Эти вещи он нашел в стенной нише – Динозавр их прихватил как сувенир с Ботсваны и как напоминание о том жутком мире колдовства и человеческих жертвоприношений, к которому ему довелось прикоснуться. И подгадал – только не себе на пользу. Эти предметы пригодились Черному шаману. Тот готовился принести очередные жертвы хищникам мабуку – черным демонам черных богов.
– Я выпью твою силу, пес. Я выпью священную жидкость, хоть ты недостоин. Недостоин, недостоин! Черный шаман вскочил и пнул Динозавра.
– И твою силу возьму я, презренная самка песчаной черепахи! – он нагнулся над Пенелопой, скорчившейся на полу, обхватив плечи руками. – Я ждал. Моя сила не подвела меня. Мои демоны вернулись ко мне. Я! Я! Я!
Шаман впадал в экстаз, он отвлекался, но сжимавшие пленников путы не отпускали их.
– Твое везенье, пес, где оно? Нет! А твое, грязная тварь? Нет! У меня есть! Везенье со мной! Сила – со мной!
Тем временем речь становилось все сбивчивее и быстрее. Он переходил на шепот.
– Черный шаман ждал. Черный шаман ждал долго. Черный шаман сидел в плену! Они думали, Черный шаман не может ничего! Но он копил силу! Он копил знание! Он искал ключи к железным механизмам. Он искал ключи к холодному мертвому разуму, управляющему металлом! Он искал ключи к душам! Он нашел ключи к душе того, кто охранял его! Он убил его и выпил его силу!
В голове Пенелопы будто ворочался дикообраз. Резкая боль пульсировала от затылка ко лбу. Женщина не могла двинуться, но она могла думать. И она поняла, о чем говорит Черный шаман. Пока идиоты-врачи думали, что колдун растерял свои силы и ничего не может без доступа человеческой крови, тот копил силы, опутывал мозг Утконоса и учился разбираться с электронными системами. И в один прекрасный день нанес удар. Сбежал. Смог невидимкой просочиться в дом Динозавра.
Два года не прошли для колдуна даром. Он открыл для себя тонкости мира техники. И теперь стал еще сильнее, хотя и утратил значительную часть магической мощи.
– Вы, белые глупцы. Вы жалкие животные! Вы проспали приход в мир Черных Погонщиков. Я знаю Темных Демонов. Черный шаман будет служить им! Они будут служить Черному шаману! Пить кровь! Брать силу! Я хочу!..
Динозавр замычал и начал приподниматься.
От него это потребовало огромных усилий. Но он распрямил плечи и приоткрыл глаза. Он скидывал власть Черного шамана.
– Нельзя, пес. Нельзя, нельзя, – забормотал Черный шаман. Он испуганно подался назад. Железная воля майора Форста сокрушала оковы. – Нельзя, нельзя, нельзя!
Колдун подался назад. Он испугался. Он понял, что власть его кончается.
– А мабу ту! – издал Черный шаман дикарский боевой клич Ботсваны. Сжал ржавый нож и занес его над майором, зная, что должен успеть вонзить его во врага, или будет поздно…
Динозавр понял, что нож сейчас вонзится в его грудь. И вскоре его трепещущее сердце забьется в руках колдуна. Он сделал титаническое усилие. Черный шаман поднял нож…
В последний момент Динозавр согнулся и уткнулся глазами в локоть. Он затылком почувствовал, что сейчас будет.
Захваченные поединком, ни Черный шаман, ни Динозавр не обратили внимания на тихий шелест, исходивший от зависших рядом с домом глайдеров.
В дом подбросили «колючки» – светошумовые устройства, приводящие человека на несколько минут в состояние ступора, так что его можно было брать тепленьким.
Море огня врезало по глазам Черного шамана, грохот прокатился по его ушам. Он упал на колени и заскулил, потеряв ориентацию. Динозавр повалился на пол. Он отделался меньшими потерями. Во время борьбы с Черным шаманом он пребывал в состоянии оглушенное, так что звуковая волна прошлась по нему не так сильно. А глаза он сумел уберечь.
Как только Черный шаман был повержен, спали оковы с Динозавра. Злая сила отступила и от Пенелопы. Но майор Форст знал, что показывать свое состояние нельзя.
Он не понял, в чем заключается ситуация, а в таких случаях лучше, чтобы тебя просто не замечали до поры до времени.
По классике захвата в дом влетело четверо десантников в черных штурмовых бронекомлектах. Они держали в руках бронебойные разрядники. Их лица скрывали темные шлемы. Первый десантник ударил Черного шамана хлыстом парализатора, и туша обмякла.
– Забрать! – резко приказал пришелец.
Десантники подхватили Черного шамана и сноровисто выволокли из помещения.
Главарь посмотрел на распластанные тела Динозавра и Пенелопы, кивнул своему помощнику:
– Выброси этот мусор! – и вышел из дома.
Десантник поднял бронебойный разрядник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33