— Ничего страшного, — сказал Карл. — Кто-то ударил тебя сзади. Это не смертельно. А головная боль скоро пройдет.— Ты так легко это говоришь, потому что с твоей головой все в порядке, — обиделся старший брат.— Перестань! — прикрикнул Карл. — Лучше скажи, кто мог тебя так приласкать? Ты заметил что-нибудь подозрительное?— Нет, я не видел... Наверное, этот человек подошел ко мне очень тихо.— Тогда у меня другой вопрос: зачем ты сюда спустился?Дон приподнялся и сел. Он был невероятно грязен, паутина свисала с плеч, пижама промокла и пропахла сыростью.— Я спал, — с трудом ворочая языком, начал он. — Вдруг посреди ночи сквозь сон услышал звон цепей. Потом раздался крик, и я окончательно проснулся. Решил, что надо проверить, кто кричал и почему. Я помнил, что говорил Фабиан про цепи и свечи...— Все понятно, — перебил его Карл. — И что же было дальше?— Ничего. Дальше ничего, — Дон хлопал ресницами и потирал голову. — Света на лестнице не было, но я захватил спички и попробовал освещать дорогу ими. На лестнице я поскользнулся и едва не упал. Громко выругался... Наверное, тот, кто находился здесь, внизу, услышал мой голос и приготовился встретить меня с чем-то тяжелым в руках. Едва я сошел с лестницы, как меня огрели...— А эти свечи... Они горели? — спросил Карл.— Не помню... Моя голова!Дон попытался приподняться, и это усилие вызвало у него сильнейший приступ боли.— Кто тут потерял голову? Успокойся, твой качан у тебя на плечах, — закудахтал мистер Лимбо.— Карл, перестань! Твоя идиотская кукла раздражает меня, — взмолился Дон. — У меня нет настроения для шуток, пойми же!— Мой братец меня разочаровывает, и с каждым днем все больше, — насмешливо хмыкнул Карл. — Не стоит корчить из себя больного. Я осмотрел твою голову и гарантирую полное выздоровление. Уж не притворяешься ли ты? Я надеялся, что вы с Эдвиной устроили тут хорошенькую оргию и она пристукнула тебя за то, что ты не проявил должного усердия...— У тебя остроумие подростка! — скривился Дон.Я сочла своим долгом вмешаться и погасить ссору в самом начале:— Нам всем надо как можно скорее подняться наверх и занять места в своих постелях, — строго сказала я. — Тебе, Дон, нужна медицинская помощь, и я ее окажу. У меня есть навыки обращения с йодом и бинтами, а аспирин ты выпьешь сам.— Все-таки она — божественная женщина, — закаркал мистер Лимбо. — Слышишь, Карл, она даже умеет обращаться с бинтами. Бьюсь об заклад, что Мэвис была герл-скаутом! У тебя. Принцесса, сохранились бойскаутские значки?— Отстанешь ты от моей жены или нет?! — заорал Дон.— Спокойнее, братец, — Карл явно издевался. — Ты снова нарываешься? С твоей-то головной болью? Хорошо, я готов, но учти, что отныне я никогда не стану поворачиваться к твоей жене спиной.— Ну поднимайтесь же! — я начала терять терпение. — Еще немного, и я подхвачу хронический насморк в этой яме.— Мэвис, — мягко произнес Карл, — нам все-таки стоит выяснить, не прячется ли здесь тот негодяй, который покушался на Дона. Кто-то все же зажег эти дурацкие свечи!— Выясняйте это вместе со своим карликом, а я должна промыть и обработать рану мужа и уложить его в постель. Лучшее лекарство для Дона — это сон.— На месте Дона я бы не торопился покинуть подвал, — сказал Карл. — Не мешает хорошенько осмотреть это прибежище теней и крыс. Как знать, не обнаружим ли мы здесь какой-нибудь документ...— Какой документ?— Ну, например, новое завещание, полностью лишающее Дона наследства.Внешне сохраняя спокойствие, я взбесилась и решила как следует отдубасить Карла. Я начала про себя считать до десяти. Если на счете «десять» эти кретины не двинутся с места, я им покажу, какой бывает Мэвис в гневе. И пусть мистер Лимбо выражает потом сочувствие своему...Я не успела придумать, каким словом обозвать Карла, потому что едва не вскрикнула от неожиданности.О боже! Что это?!Луч фонарика высветил на стене страшную рожу. Несколькими мгновениями спустя я поняла, что это всего лишь маска: лицо из эбонита, искаженные сатанинской ухмылкой губы, светящиеся зеленые глаза...Кто-то вопил. Но только после того, как Карл ткнул меня локтем в бок, я поняла, что это мой вопль.— Мэвис, у вас сдали нервы? — сдержанно спросил Карл. — Вы же видите: это всего лишь маска.— Да... Но этот подвал, эта рожа...Я приготовилась увидеть на стене других страшилищ и не ошиблась: Карл лучом выхватил из темноты еще одну образину, судя по всему, женского рода. Это была маска ведьмы: змеиные губы, отвисшая нижняя челюсть с гнилыми зубами, седые космы...— Спокойно, Мэвис, опять маска, — сказал Карл.— Это какая-то пытка, — взмолилась я. — Давайте уйдем отсюда.— Маски, свечи... — задумчиво говорил Карл. — Но должны быть и цепи. Где они?Он продолжал методично лучом фонарика ощупывать стены. Вспыхнули злобным оскалом еще две маски. Несмотря на то, что все здесь было в паутине, маски сияли, как новенькие. Я пришла в себя. Отчего я должна бояться каких-то масок? Луч взметнулся вверх, прыгнул вниз... Я заметила что-то блестящее, но толком ничего не рассмотрела.— Что там, Карл?Он ответил не сразу, а когда ответил, то голос его дрогнул:— Цепи...Фонарик перестал дрожать в его руке.Я увидела огромные цепи, концы которых были прикручены к стене. По цепям, по стене стекала вода. Две цепи удерживали человека за запястья, две — за лодыжки. На цепях висело обмякшее тело.Белое мраморное тело. Тонкие руки. Черные спутанные волосы...И страшное лицо с черным языком, вывалившимся наружу.— Это Эдвина! — раздался дикий крик у меня за спиной.Кричал Дон.— Успокойся, счастливчик, — едва слышно прошелестел Карл. — Она задушена, а ты отделался легким ушибом. Глава 6 Гостиная была такой огромной, что мы потерялись и смотрели друг на друга как бы издалека.На одном диване сидели мы с Доном, на втором — Ванда со своим Пейтеном. Фабиан Дарк растекся по креслу. Карл вместе с мистером Лимбо делал коктейли: наверное, это было продиктовано стремлением хоть как-то занять себя — пить никто не хотел.Я коснулась плеча Дона: он вздрогнул.— Как твоя голова, дорогой?— Хуже некуда, — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Карл, конечно, прав: мне повезло. Что такое головная боль?! А Эдвина там мертвая...Меня передернуло, словно током.— Не вспоминай! Я дрожу до сих пор. Бедная женщина!Появился полицейский: я услышала, как он топает в холле. Наверное, тоже спустился в подвал.Никогда не думала, что буду так нервничать.— Дон, нас здесь продержат до второго пришествия! Сделай хоть что-нибудь, — прибегла я к безотказному приему. — Прошло почти полчаса, как эти типы шныряют и суют во все свои носы. Единственная вещь, на которую они до сих пор не обратили внимания, — это мы!— Очевидно, мы все под подозрением, — криво усмехнулся Убхарт. — Я думаю, это их уловка: заставлять людей волноваться. Тянут время, чтобы довести убийцу до белого каления. Они ведь считают, что убийца — один из нас.— Ты тоже так считаешь? — тихо спросила я.— Помолчи, пожалуйста. Мне не хочется даже думать на эту тему.Передо мной оказался бокал — это Карл проявил любезность. Я ухватилась за выпивку, как утопающий за соломинку.— А это тебе, братец, — сказал Карл, протягивая Дону скотч.— Спасибо, — саркастически усмехнулся тот. — Завидую твоей выдержке и хладнокровию...— Меня вдохновляет Мэвис, — кротко ответил Карл. — Глядя на нее, я заряжаюсь. И потом, ты жив — это ли не причина радости!— Кретин, — процедил Дон сквозь зубы.Дверь скрипнула и распахнулась. Мы мигом повернули головы в сторону вошедшего.Это был высокий и тощий, как мой вздох, мужчина неопределенного возраста и невзрачной наружности. Серый костюм, темная шляпа... Ни единой краски. Он, не глядя по сторонам, подошел к стойке бара, резко повернулся и, окинув собравшихся колючим взглядом, коротко представился:— Лейтенант Фром. Здесь, в доме, задушена женщина. Я не намерен тратить много времени на расследование. Буду допрашивать вас по одному. Во время допросов вы будете находиться в этой комнате. Никто не должен ее покидать. Учтите, у двери я поставлю своего человека. Если у кого-то появится веская причина уйти, сообщите дежурному, он передаст мне. Все.Я первым делом подумала про туалет и прочие интимные делишки. Неужто бравый лейтенант Фром будет сопровождать меня даже туда?Лейтенант уперся тяжелым взглядом в Карла.— Вас мне и нужно в первую очередь, мистер Убхарт. Вы сообщили нам об убийстве. Так что начнем с вас.— Как угодно, лейтенант, — сказал Карл, допивая свой бокал.Он поднялся с высокого табурета и потянул за собой мистера Лимбо.Лейтенант недоумевающе смотрел на карлика, зажатого Карлом под мышкой.— А... Зачем вам эта кукла?Мистер Лимбо встрепенулся и заговорил своим противным голосом:— Разве я — кукла? Ах, вы так считаете? Тогда одна кукла поговорит с другой! Я имею в виду вас!И он нагло уставился на бесцветную рожу лейтенанта. Тот побагровел. А карлик продолжал вещать как ни в чем не бывало:— Кроме того, мне надо выйти... Ну, понятное дело, куда именно...— Да-да... Идемте!Лейтенант выскочил за дверь. Вышел и Карл со своей наглой игрушкой.Я услышала, как Дон ворчит себе под нос:— Надо бы обследовать Карла на предмет психической полноценности...И скосил глаза на Грегори Пейтена. Тот не преминул откликнуться:— А вы обратили внимание на то, что ваш брат был нарочито груб и невежлив по отношению ко мне? Я думаю, он бесится оттого, что в его окружении находится дипломированный психиатр.— Грубым был не мистер Убхарт, а мистер Лимбо, — уточнила я.— И вы это заметили! — Грегори вскричал так, словно увидел золотой самородок.— Ну и?..— Вы говорите о мистере Убхарте и мистере Лимбо как о двух разных людях, — сказал он. — Вы воспринимаете куклу как живого человека. Карл добился своего!— Не понимаю, к чему этот разговор, — проворчал Дон. — Вы хотите сказать, что Карл помешался? Я это знаю.Пейтен затряс головой так, что я испугалась, как бы он не потерял последние волосы из своей небогатой шевелюры.— Не говорите о помешательстве! Его здесь нет и в помине!— Да? — разочарованно буркнул Дон. — А что же есть?— Дефицит личности!Грегори победно оглядел нас. Мы же были в полном недоумении.— А что это такое? — спросил Дон изумленно.— Есть вещи, которые мистер Убхарт не может высказать, — начал объяснять психоаналитик, одновременно протирая очки. — Для того, чтобы проговорить свое истинное отношение к чему-либо, мистер Убхарт использует куклу. Внешне это выглядит так: Карл лоялен, карлик — нет. Карлик груб, болтлив, вульгарен... Таково второе лицо мистера Убхарта, точнее, его подлинное лицо...— Чепуха, — отрезал Дон. — Это все ваши заморочки. Вы усложняете то, что и без того очевидно: Карл слегка тронулся, раз обращается с куклой, как с живым человеком. Я хочу сказать: он сам поверил в то, что мистер Лимбо — человек!Психоаналитик снова снял очки и стал протирать их так, что едва не выдавил стекла.— Нет, Дон, вы ошибаетесь и поверьте...— Это вы ошибаетесь, дипломированный кретин! Если вы такой умный, то скажите, кто убил Эдвину? Ну? Мы ждем!— Я врач, а не детектив, — проблеял Пейтен.— Если вы так легко «раскусили» Карла, то что вам стоит проникнуть в психологию убийцы и назвать его имя! — издевался Дон. — Я уверен, что вы приготовили версию, и если держите язык за зубами, то только потому, что боитесь оказаться в глупом положении. Как же, такой умник, а на поверку — лопух.На Пейтена было больно смотреть: мой «муж» разделал его, как повар — цыпленка.— Я не знаю, кто убил Эдвину, но у меня действительно есть мнение на сей счет. Эдвину убил один из нас, — сказал Пейтен и вновь начал мучить очки.Ванда встрепенулась:— Что ты говоришь, дорогой? «Один из нас»? Значит, по-твоему, это могла сделать и я?— И ты, и я, и он, и она... — устало ответил Пейтен.— Ах, вот как! — вспыхнула Ванда. — Что ж, спасибо за откровения. И вот что я еще скажу: ложась спать, запрись от меня получше. Вдруг мне придет в голову шальная мысль переспать с тобой, и я войду в твою спальню...— Дорогая, ты говоришь несусветную...Вновь скрипнула дверь, и мы повернули головы, так и не дослушав Пейтена.На пороге стоял коп и глазел на нас, как на экзотических животных, резвящихся в вольере зоопарка.— Мистер Дональд Убхарт, прошу! — громко и раскатисто возвестил он.Дон вскочил и сжал мою руку в своей.— После допроса я вернусь к тебе, Мэвис, — быстро проговорил он.— Как голова? — участливо спросила я.— Раскалывается.Он ушел, а минут через двадцать коп вызвал следующего — адвоката Фабиана Дарка. Так как ни один из братьев Убхартов не вернулся к нам, я поняла, что такова тактика лейтенанта Фрома: он до последней минуты хотел держать подозреваемых в неведении относительно того, что сказали другие.Нас осталось трое — я, Ванда и ее муж. Он сидел потный и красный. Тягостное молчание давило, как камень. Я не сдержалась и попыталась поддержать прерванный разговор:— Ваши слова, Ванда, насчет того, что муж должен запираться... Я поняла, что на самом деле вы хотите обратного, потому что хотя Грегори Пейтен совсем не Грегори Пек, но он все же лучше, чем...— Заткнись!Ванда с ненавистью взглянула на меня. Больше я не нарушала тишину и очень обрадовалась, когда полицейский вызвал меня для допроса.Лейтенант Фром обосновался в столовой. Перед ним лежали блокноты, ручки. Электрический свет — к счастью, он все же был проведен сюда — вырисовывал каждую морщинку на его усталом лице.— Садитесь, миссис Убхарт.Я села, еще раз взглянув на лампочки — свечи в этой ситуации подействовали бы на меня угнетающе.— Итак, что вы увидели, спустившись в подвал? — лейтенант скороговоркой произнес опостылевшие слова.Наверное, вести допросы — тяжелое ремесло. Втайне я посочувствовала лейтенанту и подробно рассказала обо всем, начиная с той минуты, когда меня разбудил звон цепей.— Все совпадает, — убитым голосом проворчал лейтенант. — Но почему задушили эту домоправительницу? Какая-то белиберда... Если вдуматься, убить должны были вашего мужа. Извините, мадам...— Не знаю, как бы я смогла жить без Дона...Лейтенант хмыкнул: то ли недоверчиво, то ли сочувствующе. Теперь он рассмотрел меня получше, особенно то, что рельефно выделялось под тонким свитером. Голос его стал заметно мягче:— Вы не смогли бы жить без мужа... Да... А что Эдвина? Она кому-нибудь была нужна на этом свете?Я честно ответила, что не знаю.— Откуда адвокат Фабиан Дарк знал про свечи и цепи в подвале, как вы думаете? Он при вас разговаривал с Эдвиной на эту тему?— Да, — выгораживать адвоката не имело смысла. — Но Дарк говорил про Рэндолфа Убхарта. Цепи, очевидно, повесил Рэндолф, и адвокату каким-то образом стало об этом известно. Дух Убхарта-старшего витает над домом...— Вы меня подтолкнули к одной мысли, — лейтенант закрыл глаза и помолчал. — Призрак Рэндолфа Убхарта явился и убил домоправительницу. А что! Рэндолф здесь! Его могила здесь!Я ахнула:— Что вы говорите?! Могила — в доме?!— Вы замужем за старшим сыном Убхарта и могли бы знать такие семейные подробности. Старик был чудаком, если не сказать покрепче... Он хотел, чтобы его оплакивали ежеминутно.— Было бы лучше остаться мне в неведении, — пробормотала я, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли.— Итак, вы не знаете, кто убил Эдвину, и никого не подозреваете? — лейтенант вернул меня к реальности.— Нет. Я ведь увидела Эдвину в первый и, как оказалось, в последний раз за ужином.Я глубоко вздохнула. Теперь лейтенант недвусмысленно уставился на мою грудь. Я проследила направление его взгляда и холодно произнесла:— Это не имеет отношения к делу. К телу тоже. А если вы попробуете...— И что же такое будет, если я попробую? — лейтенант сузил свои блеклые глазки и напрягся.— Проверю на прочность ваши косточки, или я не Мэвис Зейдлиц!Лейтенант удивленно приподнял брови:— Но вас ведь зовут Клер, не так ли? Клер Убхарт?— Разумеется, я — Клер Убхарт. Я пошутила. Посмотрите на меня: разве я могу причинить вам вред и — ха-ха — проверить на прочность ваши кости? А раз так, то, само собой, я не Мэвис Зейдлиц.Лейтенант откинулся в кресле, плечи его обвисли. Он тупо посмотрел на стол, заваленный бумажками.— Ну и местечко... Столько убогих! Один тип таскает под мышкой куклу, которая отвечает вместо него. Другой тип ходит с таким видом, словно ему приспичило застрелиться, а на самом деле завтра его ждут миллионы. Блондинка не знает толком, как ее зовут. Вы сказали Мэвис Зейдлиц? И как вам в голову пришло это имя?— Я читала о ней, — начала выкручиваться я. — Мэвис Зейдлиц — героиня детективных романов, это частный сыщик. Она умна, талантлива...— Чего и вам желаю, — ворчливо перебил меня лейтенант. — Ладно, допрос закончен. Идите, но не возвращайтесь в гостиную: я еще не со всеми познакомился в этом родовом гнездышке, будь оно неладно!— Так куда же мне идти?— Можете подняться к себе, прилечь...— Скажите, лейтенант, что будет, если меня убьют, когда я начну подниматься в свои апартаменты?— Я составлю об этом рапорт, — устало произнес он, потом вздрогнул, чертыхнулся и разозлился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13