Далекая вспышка молнии слегка осветила его лицо — оно было похоже на посмертную маску.— Сейчас начнется дождь, — сказал он глухо. — Ливень. Я думаю, нам пора собираться. Уже без четверти одиннадцать.— Да-да, — пробормотала я.Мне никогда не хотелось думать на тему, хорошо ли я буду выглядеть в гробу. И все же, повинуясь каким-то древним инстинктам, я принарядилась, причесалась и даже подкрасила губы.Дон посмотрел на меня остановившимся взглядом.— Мэвис, ты необыкновенная... Если бы...— Если бы что?Он не стал отвечать и только тяжело вздохнул:— Семьдесят два часа с подставной женой могут перечеркнуть год с женой настоящей.— Я ничего не разобрала из твоего бормотания.— Теперь-то я хорошо понимаю отца. Ему тоже не везло с женщинами...— С женами? — уточнила я.— Отец был крупной личностью. А жены... Сначала испанка... Она, наверное, была хороша в юности, но очень быстро постарела и высохла, — Дон говорил это и напряженно смотрел в черноту окна. — Потом южанка. Красивая и пустая, как ваза. Отец слишком поздно начинал понимать, что совершил очередную ошибку. Эдвина была хуже двух предыдущих, вместе взятых. Да что там говорить!Неожиданно Дон вытащил из кармана оружие.— С этой штукой, — он нежно погладил ствол, — и убийцу можно взять под ручку. Пусть идет рядом, а не крадется сзади.— Ну и шутки у тебя!— Мне не до них.Раскат грома заставил меня вздрогнуть. Дон прислушался и повернул ко мне встревоженное лицо:— Тс-с... Слышишь?— Что? Гром?— Нет. Мне кажется, что звенят цепи.Меня всю передернуло.— Тебе почудилось.— Может быть... пора идти к усыпальнице.— Идем...Мы с Доном вышли в коридор. У третьей двери налево Дон остановился и глянул на меня. Я кивнула, и он постучал.Фабиан Дарк открыл нам и был даже обрадован — так мне, по крайней мере, показалось.— Дон, хорошо, что вы зашли ко мне. Есть один важный разговор.— Я пришел пригласить вас на прогулку — подышим ночным воздухом.Говоря это, Дон приставил свой пистолет к округлому брюшку адвоката.Фабиан Дарк недоумевающе поднял брови:— Что такое, Дон? К чему эти опасные шутки?— Мы с Мэвис решили прогуляться в грозу. Вы пойдете с нами.— Прогулка? А, понял! Мэвис идет, как и говорила, в усыпальницу. Вы, Дон, с ней. Но при чем здесь я?— Не будем тратить попусту время, — Дон пистолетом подтолкнул адвоката, тот пожал плечами и пошел вперед.За порогом нас поджидала кромешная темень. Воздух был наполнен грозовыми разрядами. Слава богу, что у Дона был фонарик.«А где же Донован? Неужели лейтенант Фром снял охрану?» — подумала я, но тут же забыла и про лейтенанта, и про все остальное на свете.Дон негромко сказал:— Фабиан, идите вперед. И не думайте сбежать — я стреляю без предупреждения. И точно.— Я не убегу. Моя жизнь мне дорога, — успокоил его адвокат.Он держался, на удивление, спокойно, даже с достоинством. Зато я обмирала от страха и благодарила Бога за то, что рядом со мной был Дон.Молнии вспарывали небо, гром бил по нервам. Неожиданно я увидела усыпальницу — мы подошли к ней совсем близко.Дон знал, что надо делать.— Возьми мой пистолет, Мэвис, и держи Дарка на прицеле. А я пока разыщу Джонни, — он передал мне оружие. — Чуть что — стреляй.— О'кей.Положение мое было незавидным, но пистолет в руке немного прибавил уверенности. Дон отдал мне фонарик, и я направила луч на адвоката.— Мэвис, опомнитесь, — негромко сказал Фабиан. — Что вы делаете?— Молчите, если не хотите получить пулю.— Вы заблуждаетесь...— Да-да, конечно.Адвокат вздохнул. Вдруг он напрягся, лицо его окаменело.— Смех... Вы слышите? Он смеется над нами!— Кто?— Рэндолф Убхарт. Там, в могиле, — его истлевшие кости. Но дух Рэндолфа Убхарта здесь, с нами. Рэндолф жив!В это время сверкнула такая молния, что я едва не присела. Пистолет заплясал в моей руке.— «Все преходяще — кроме меня». Мертвые порождают мертвых, и мрак кругом, и мрак есть суть всего...— Что вы там шепчете? Замолчите! — заорала я на Фабиана.— Я читаю наизусть Книгу Молоха. Слышите, он идет!Я боялась повернуться и с ужасом вслушивалась в шаги за своей спиной. Неужели это шаги мертвеца?!Если я оглянусь, убийца сбежит. Если не оглянусь, мертвец настигнет меня. Что делать?Описав дугу фонариком, я повернулась и увидела... Дона.— А Джонни? — вырвалось у меня.— Его нет.— Ив этом — весь мой компаньон! Без остатка! — разозлилась я. — Вот уж задам ему трепку при встрече.Дон забрал у меня свой пистолет.— Ждать Джонни нет смысла, — сказал он. — Идем в усыпальницу.— Зачем? — пискнули мы с адвокатом в унисон.— Это не ваша забота... Надо довести начатое до конца.Как ни странно, у него оказался при себе ключ от усыпальницы. Дон снял замок, сбросил предохраняющую цепь и толкнул дверь внутрь склепа.Дверь скрипнула, вздохнула и отворилась.— Первым войдет Фабиан, — скомандовал Дон, — потом — Мэвис.Адвокат смело шагнул под темные своды. Я оказалась зажатой между двумя возбужденными мужскими телами. Правда, это был не тот случай, когда хочется мило пококетничать. Я изо всех сил старалась не показать, что боюсь.В центре склепа лежала каменная плита, по углам которой стояли в серебряных подсвечниках высокие свечи.— Вот спички, Мэвис. Зажги свечи, — негромко сказал Дон.Мне хотелось стремглав убежать из этого мрачного места, но я не могла противиться Дону: в конце концов, я сама заварила эту кашу...Склеп осветился. Не скажу, что в нем стало уютнее, но это уже не был просто каменный мешок. Я вдруг подумала, что здесь подходяще поставить спектакль — в натуральных декорациях.— Ну вот, теперь можно и поговорить о наследстве, — сказал Дон каким-то странным голосом.— Дональд Убхарт, вы лишились наследства, потому что... — Фабиан Дарк сделал паузу, — ...потому что провели в доме трое суток не с женой, Клер Убхарт, а с частным детективом Мэвис Зейдлиц.— Это так, — усмехнулся Дон. — Но вспомните хорошенько, что говорилось в завещании.— Я помню все слово в слово.— Нет, вы ошибаетесь, мой дружок, и я вам это докажу.Дон говорил резко, отрывисто — как будто лаял.— Вы должны быть женаты, это раз, и должны провести вместе с женой семьдесят два часа в поместье «Толедо», это два, — сказал адвокат.— «Толедо» — это ведь не только дом, это все имение в целом, — вкрадчиво сказал Дон. — Моей жены Клер не было в доме, но она была в поместье.— И вы сможете это доказать? — адвокат метнул острый взгляд.— Да. Я это докажу. И быстрее, чем вы думаете. А пока — подпишите эту бумагу.— Вы полагаете, что подпись, поставленная на документе под дулом пистолета, будет действительной? — неестественно засмеялся адвокат. — Да я враз откажусь от нее на суде!Дон проигнорировал это заявление.— Мы здесь, у гроба моего отца, — медленно сказал он. — Отец настаивал на этом... Он был необыкновенным человеком. Женщины погубили его. Женщины — порождение ада. Они соблазняют нас своими телами и губят наши бессмертные души. Отец не мог противостоять этим отвратительным созданиям. Я смог.Мне показалось, что Дон стал выше, раздался в плечах, голос его зазвенел, как колокол.— Эти жены... Отцу катастрофически не повезло. Моя мать — испанка — была ведьмой. Она запирала меня в темной комнате, чтобы воспитать покорность. Наверное, ее тоже в детстве подвергали подобной экзекуции... Южанка была сумасшедшей. К тому же еще и шлюхой. Путалась с садовником... Эдвина... Извращенка и сумасбродка. Она ненавидела меня и оболгала перед отцом. Ее черный язык... черные мысли и поступки, черные глаза...Дон повернулся к Фабиану.— Но зачем я говорю то, что вы и без того знаете, мой дорогой адвокат?— Разве?— Вы хорошо знаете Эдвину, — Дону нравилось наблюдать смущение Дарка. — Вы знаете, как это бывало. Свечи, маски, цепи... Эдвина пристрастила к своим забавам и моего отца, и других тоже. Она не была подручной, она была главной заводилой. В подвал стали наведываться вы и моя грешная сестрица...— Замолчите, ради бога! — адвокат поднял руки, как бы прикрываясь от потока обвинений.— Отец умер, но забавы в подвале продолжились и после его смерти. Эдвина, Ванда и вы, Фабиан... Как весело вам было втроем! Вы резвились...— Это ложь! Это сумасшествие! Вы ничего не докажете!Чем сильнее адвокат вопил, тем яснее становилось, что Дон говорит правду.— У меня есть доказательства, — Дон вздохнул. — После смерти отца вы, Фабиан Дарк, жили явно не по средствам. Правильно — вы распоряжались наследством Убхарта. Моим наследством! Но пять лет минули, и настало время отчитаться. И тогда вы нашли выход. Вы ведь знали содержание второго завещания и решили увеличить свою долю, за счет чего и покрыть растрату. Выбор жертвы пал на Эдвину. Наверное, она надоела вам. А, скорее всего, начала шантажировать. Убивая ее, вы одновременно устраняли свидетельницу своих дурных наклонностей и прибирали денежки к рукам. Следующей стала Ванда. Она приставала к вам со своей любовью и могла выдать, с ее-то нервными срывами! Когда Ванда вышла замуж за врача, вы вдвойне стали опасаться разоблачений. Пейтен мог догадаться, что его жена изменяет ему с вами. Убив ее, вы еще увеличили свою долю наследства...— Нет! — Фабиан Дарк вспотел, пот лился ручьями по его пухлым щекам. — Все, что вы говорили о подвале... свечи... цепи... Это правда. Эдвина и Ванда... Да, мы были там втроем, хотя все далеко не так, как вы представляете. Но я не убивал их! Нет!— Так вы признались в том, что участвовали в оргиях! — воскликнул Дон. — Кто же теперь поверит, что вы не убивали двух женщин! Представьте, что вас ждет: бесчестье и суд, всеобщий позор и осмеяние, проклятье и томительное ожидание казни...Адвокат схватился за голову и завыл.— Я предлагаю вам одно: быструю и легкую смерть. Я гарантирую!.. Иначе... Вы не перенесете этого кошмара: полосные материалы в газетах про адвоката-извращенца, огромные заголовки, фотографии, ваша жизнь разобрана по косточкам... Ну? Вы этого хотите? Итог — газовая камера.В наступившей тишине Дон добавил по-деловому:— Вам надо подписать эту бумагу. И вот эту. Все остальное я беру на себя.— Что... это... за бумаги? — не своим голосом спросил Фабиан.— Здесь признание в том, что вы убили Эдвину и Ванду. А здесь подтверждение моих прав на наследство.— Признание... что я убил... Нет! Ни за что! — вскинулся адвокат.— Вы забыли, что у вас только два пути и две смерти: одна легкая, вторая мучительная, одна быстрая, вторая, по сути, агония, растянувшаяся на несколько месяцев. В первом случае дело будет закрыто без лишнего шума. Я обещаю вам это. Во втором — ваше имя будут трепать на всех углах. Выбирайте. Вы же опытный юрист, вы знаете, как все это бывает...Адвокат застыл, словно изваяние.— Ах да, я забыл! — сказал Дон. — Я обещал предоставить вам доказательство того, что моя настоящая жена — Клер Убхарт — провела здесь семьдесят два часа.Он включил фонарик и посветил в дальний угол склепа.— Видите?Я взглянула в освещенный угол и закричала от ужаса: Клер, маленькая, изящная жена Дональда Убхарта, была прикована цепями к стене склепа. Кисти рук, схваченных наручниками, свисали безжизненно вниз.Клер была еще жива. Когда луч фонарика упал на ее лицо, веки затрепетали. Клер открыла мутные невидящие глаза и слегка приподняла голову. Ноги почти не держали тщедушное тело. Клер была грязной, заплаканной и такой несчастной, что у меня сжалось сердце.— Ты пришел... — Я услышала стон-вздох. Малышка Клер заговорила. — Почему ты не убил меня сразу? Я умираю в мучениях...Дон погасил фонарик.— Ну вот, Фабиан, теперь вы с полным на то основанием можете подписать бумагу о моем наследстве, — хладнокровно сказал Дон. — Клер была здесь даже дольше семидесяти двух часов, о которых предупреждал отец. Дело в том, что я привез жену еще до того, как начали собираться гости. Это был тайный визит.Дон был такой же, как прежде, но я почему-то боялась смотреть ему в лицо.Он продолжил свой монолог:— Мне очень нужны мои миллионы. Я боялся, что мой сводный братец Карл и сестрица Ванда найдут подходящий способ лишить меня денег. Искушение было велико: согласно условиям первого завещания я получал львиную долю. Карл и Ванда могли не устоять... Поэтому я пришел в частное сыскное агентство и нанял Мэвис. Она должна была сыграть роль моей жены. Но я предвидел возможность того, что обман раскроется. Нельзя вас, адвокат, недооценивать, это я знал хорошо. Поэтому я привез сюда Клер и тайно спрятал в усыпальнице. И я оказался прав! Вы догадались, что Мэвис — подставная жена. И обрадовались. Зря.Дон опять подошел к адвокату со своими бумагами. Фабиан Дарк вдруг громко всхлипнул и разрыдался.— Подпишите, — Дон говорил это так, как говорят с малышами или умственно неполноценными. — Потом вам будет хорошо. Все закончится за несколько секунд.Он протянул к адвокату руку с бумагами, и в слабом мерцании свечей я узнала эту руку — руку маньяка.— Это ты убил Эдвину... И Ванду...Я прозрела.— Конечно, я, — не отпирался Дон. — А тебе, Мэвис, я весьма признателен. За доброту, за доверие...— О, боже мой! — вскричала я. — Джонни! Где ты?!Мне казалось, что я слышу какой-то звук там, наверху, но, очевидно, это были слуховые галлюцинации.— Можешь кричать, — разрешил Дон. — Можешь кричать очень громко. Я ведь солгал тебе, Мэвис. Уж прости. Конечно, мистер Рио поджидал тебя возле усыпальницы, но я позаботился о том, чтобы его план не помешал моему плану.Я вздрогнула. Сердце мое забилось: Дон убил Джонни!— Незачем разводить здесь сырость, — Дон повысил голос и ткнул плачущего адвоката пистолетом под ребро. — Вам все равно придется подписать...Адвокат плакал, не вытирая слез. Он обреченно взял ручку и поставил в двух местах какие-то закорючки.— Спасибо, — от всей души поблагодарил маньяк. — Ну вот и все. Сейчас мы разыграем последний акт нашей драмы... Когда здесь будет полным-полно полицейских, они обнаружат меня, помешавшегося от горя. Я пришел в склеп слишком поздно. Извращенец-адвокат задушил Клер и Мэвис... Но возмездие настигло убийцу! Мой пистолет, который я стал носить при себе после того, как задушили Ванду, помог мне справиться с опасным маньяком. Я обещаю, Фабиан, что убью вас с первого выстрела, так что вы получите свою легкую смерть...Я хотела ударить Дональда Убхарта, но руки и ноги одеревенели. Дон, словно подслушав мои мысли, мигом повернулся и какое-то время смотрел на меня. Потом сказал:— Ты ведь владеешь приемами, Мэвис. Я помню. Поэтому тебе предстоит умереть первой.— Умереть? Как?Я говорила и не узнавала своего голоса.— От удушения, естественно. Я не могу менять почерк убийцы. Единственное, что я могу сделать для тебя — ты потеряешь сознание прежде, чем я тебя задушу. Закрой глаза.Он шагнул ко мне и занес руку с пистолетом над моей головой.Я не закрыла глаза, но поняла, что в следующее мгновение той, что зовется Мэвис Зейдлиц, не станет.Вдруг из могилы раздался низкий скрипучий голос:— Дональд! Сын мой! Остановись!Маньяк замер, как громом пораженный, потом начал оглядывать склеп.— Кто это говорит?— Дональд! Я приказываю тебе: остановись!Это, определенно, был Рэндолф Убхарт! Я подумала, что начинаю сходить с ума. В усыпальнице были только Фабиан, Клер, Дон и я.— Дональд! Разве ты посмеешь ослушаться отца?Дон посмотрел на каменную плиту, и впервые в его глазах я заметила ужас.— Нет, ты умер... — Дон тяжело задышал, пистолет выпал из ослабевшей руки. — Ты там, в могиле... Ты всегда мешал мне... Не трогай меня! — взвизгнул он.— «Все преходяще — кроме меня»!Голос шел снизу, эхом разносился по всей усыпальнице.Затем другой голос, очень знакомый, крикнул:— Мэвис! Пистолет!Скорее инстинктивно, чем осознанно, я подняла пистолет с холодного пола. Дон сильным и резким ударом ноги выбил его из моих рук.Он ударил меня. Я упала.Лежа, я видела, как Дон берет пистолет с пола.Вдруг в склеп ворвалась какая-то сила и отшвырнула Фабиана Дарка в сторону. Кто-то вцепился в Дона и пистолет.Две силы сошлись в поединке. Они были равны. И когда наступило краткое мгновение передышки, я увидела, что с Доном борется Карл.— Так это был ты! — прохрипел Дон. — Проклятый чревовещатель!— Это был я. И я заставлю тебя ответить за все!Карл ударил Дона по запястью, пистолет вновь очутился на полу.Братья боролись не на жизнь, а на смерть. Я пыталась оттолкнуть их и дотянуться до оружия. Дотянулась!Карл ударил Дона так, что тот не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Стоял на коленях с глазами, вывалившимися из орбит.— Вставай, тварь! — орал Карл. — Поднимайся!Вдруг кто-то ловко выхватил пистолет из моей руки. Это был Фабиан.— Извините! — и оттолкнул меня плечом.Карл рывком поставил Дона на ноги и нанес ему сильнейший нокаутирующий удар в челюсть. Дон рухнул на могильную плиту, сбивая светильники.Сознание еще не покинуло его. Он сумел подняться. Встал.Из четырех горели только две свечи.И вдруг над моим ухом раздался нечеловеческий крик Фабиана:— Все преходяще! Все! И ты тоже!Два оглушительных выстрела потрясли усыпальницу. Дон дернулся, когда одна из пуль попала ему в сердце.Он качался, но стоял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13