Делая п
редложение от вашего имени, некто твердо рассчитывал на ваше участие.
Ц С тем же успехом, молодой человек, некто мог рассчитывать на фальшивую
доверенность. Или еще на что-нибудь. Вам лучше известны ухватки жуликов.

Ц Так вы говорите, никаких связей с Плющевским музеем не было? Вынужден у
личить вас во лжи. Вот справка, что в свое время музей приобрел у вас карти
ну Перова.


* * *

Муза в расстроенных чувствах. Нетерпеливо переступая с ноги на ногу, она
разговаривает по телефону.
Ц Ну говори, Ким, говори скорее… Простить?.. Ладно, прощаю, не первый раз… А
за что за другое? В каком смысле за будущее?.. Что?.. Куда ты уходишь?.. Ничего н
е разберу. По-моему, ты под градусом… Хорошо-хорошо, я постараюсь тебя пон
ять. Протрезвишься, тогда звони… Да не до тебя мне сейчас!
Муза спешит в спальню, где лежит на кровати одетый Альберт.
Ц Алик, что случилось? Что ты лежишь-молчишь, сердце надрывается смотрет
ь… Ну Алик, ну родненький, что с тобой?!
Ц Я слушаю голоса давно умерших.
Муза хватается за спинку кровати.
Ц Что?.. Ц И, не дождавшись продолжения, робко спрашивает: Ц Алик, а покуш
ать ты не хочешь?
Хлопает входная дверь. Муза выбегает в прихожую. Разгневанный Боборыки
н швыряет ей на руки пальто.
Ц Папа, где ты был? Я вся переволновалась. Ни записки, ничего…
Ц Твой благоверный идиот дома?
Ц Ну вот Ц один пришел не в себе и второй туда же. В чем дело?
Ц Зови этого негодяя.
Ц Не позову, он лежит. Даже есть не хочет. Чем он тебе не угодил?
Ц «Не угодил»? Да ты знаешь, что он сделал? Осрамил, опозорил, замарал мое
имя!
Ц Успокойся, папа, успокойся, на тебя не похоже так волноваться. Сядь хот
я бы.
Ц Я три часа сидел, ноги свело. Три часа мне задавали оскорбительные воп
росы. И все из-за этого негодяя! В мои годы!
Ц Но где?
Ц На Петровке, Муза, деточка, на Петровке тридцать восемь. Явился вежливы
й молодой человек, попросил дать небольшую консультацию, внизу ждала маш
ина. А консультация обернулась допросом…
От пережитого старик запоздало всхлипывает. Муза бросается к нему, целуе
т руки.
Ц Бедный папочка!.. Да как они посмели!..
Боборыкин, увидя Альберта в дверях, вновь распаляется гневом:
Ц Этот человек… этот проходимец… этот твой Алик… Недаром я предостерег
ал тебя еще двадцать лет назад!.. Муза, он замешан в краже! В той самой, где «И
нфанта» Веласкеса. Он связан с воровской шайкой!
Ц Папа, опомнись… Ц отшатывается Муза. Ц Алик, почему ты молчишь?
Ц Он молчит, потому что нечем оправдываться. Тебе нечем оправдаться, вор
юга! Я видел в кладовке эти копии Врубеля и Венецианова, которые ты потом с
ватал в Плющевский музей. Мне теперь все понятно задним числом. Все твои ш
ушуканья с Цветковым и пачки денег. Наскучило работать у тестя на процен
тах, да? В моем доме, в моем доме жулик и аферист! Фамилию Боборыкина станут
трепать на перекрестках! Видеть тебя не могу… перед лицом этих вечных тв
орений, Ц трагическим жестом он обводит увешанные картинами стены.
Ц Алик?.. Ц шепчет потрясенная Муза. Ц Неужели… Алик!!
Ц Хватит! Ц обрезает Альберт. Ц Теперь я поговорю. Такой у нас будет веч
ер монологов. Перед лицом этих вечных творений. Да, я жулик и циник. Я весел
ый аферист. Я задумал артистическую операцию по изъятию картин, стоимос
ть которых выражается шестизначным числом. И совесть не гложет меня при
мысли о многих «жертвах искусства». Но я надувал сытых. Сытых, жирных и бла
гополучных. А ты, стервятник? Вспомни, кого грабил ты, вымогатель у одра ум
ирающих! Полковник Островой завещал тебе четыре полотна. Четыре! Где ты в
зял остальное? За полстакана крупы, за шесть кусков сахару… или просто та
к, у кого не хватало сил сопротивляться? Ммм… Ц мычит Альберт как от свире
пой боли. Ц Он был, видите ли, самоотверженным хирургом. Да ты был завхозо
м в госпитале, подлюга! Ты помнишь Романовского? Профессора Романовского
, а?
Ц Если ты немедленно не прекратишь… Ц начинает Боборыкин, выкатывая г
лаза, но не находит, чем пригрозить.
Муза в ужасе держится за голову.
Ц Папа, о чем он?
Ц Вероятно, о том, что, несмотря на дистрофию и ужасы блокады, деточка, я им
ел мужество…
Но Альберт не дает ему свернуть на накатанную дорожку:
Ц Заткнись, мародер! Не было у тебя дистрофии. До госпиталя ты заведовал
базой райпищеторга. Она сгорела, но твой домик уцелел, и подвал, и не знаю, ч
то в подвале, Ц только дистрофии у тебя не было! Ты шастал с мешком по заве
тным адресам. А Питер горел. Бомбежку девятнадцатого сентября я до сих по
р вижу во сне… как я тушил зажигалки… вот такой мальчонка. А ты? Ты небось р
адовался, что фрицы сделали тебе светло?!
Муза ощупью находит стул и садится. Никогда не видела она Альберта таким
исступленным.
Ц Дистрофия была у нас с дедом, когда мы едва дотащили мать до ближайшего
фонарного столба. Так хоронили, помнишь? Полагалось класть ногами к троп
ке… Это не ты Ц я «бадаевскую землю» сосал! Ц Альберт оборачивается к Му
зе. Ц Не слышала? Осенью сорок первого сгорели продовольственные склад
ы. Горело масло, горел сахар и тек в землю. Ее потом сообразили копать… Не б
ыло у тебя дистрофии, стервятник! Когда ты пришел к Романовскому, тот едва
дышал. Ты сунул Тициана в мешок и ничего не дал, ни крошки!
Ц Где ты подобрал столь гнусные измышления? Ц Боборыкин пытается изоб
разить негодование.
Ц Нашлось кому рассказать… Дочь Романовского еще застала его в живых в
тот день. Он успел прошептать.
Ц Откуда ты это приволок?
Ц Из надежного источника.
Боборыкина трясет от злости, но по реакции Музы он чувствует, что моральн
ый перевес не на его стороне, и сбавляет тон:
Ц Послушай, Альберт, твои обвинения глубоко несправедливы. Кто-то прош
ептал в предсмертном бреду! По-твоему, я чуть ли не украл Тициана, в то врем
я как я его спас. Дом через неделю был разрушен снарядом, я видел развалины
. И дочь Романовского еще предъявляет претензии? А что она сделала для сох
ранения бесценного полотна? Ничего! Это я прошел полгорода, нес картину п
од обстрелом, собой заслонял. И это сейчас она бесценная, а тогда, в Ленинг
раде, не стоила ломаного гроша. Никакая картина ничего не стоила. Я из свое
го пайка отдавал людям самое дорогое: пищу, а значит, жизнь. Я все получал н
а основании добровольного обмена, и мне еще были благодарны. А то, что на ч
аше весов в те дни равно весили Тициан и горстка крупы, Ц извини, войну ус
троил не я. И пусть дочка Романовского, которая наговорила тебе ужасов, ка
тится со своими претензиями куда подальше!
Ц Мне не дочка наговорила. Инспектор МУРа. Он разыскал в Ленинграде Полу
нова. Улавливаешь? Ц злорадно спрашивает Альберт.
Пауза. Боборыкину уже не до того, чтобы сохранять лицо. Он оценивает ситуа
цию чисто практически Ц и приободряется.
Ц Не напугал. Пусть твой инспектор вместе с Полуновым тоже катятся пода
льше. Пусть он попробует со своими сказками забрать у меня хоть один холс
т! Срок давности, Альбертик, до того истек, что весь вытек. Думай лучше о себ
е.
Ц Ай нет! Коли дойдет до суда, я тебя утоплю по уши. На то есть «золотой пер
иод» Фаберже. Забыл, тестюшка? А за него полагается с конфискацией.
Ц Надеюсь, хоть это мы не будем обсуждать при Музе? Ц пробует Боборыкин
остановить Альберта.
Ц Решил пощадить ее чувства? Не поздно ли? Ц Альберта сейчас остановить
нельзя. Ц Сожалею, Муза, еще одно разочарование. В нашем семейном бюджет
е была хорошенькая доходная статья Ц «взлет Фаберже». Лил его Ким, сбыва
л я, а папочка ставил клеймо. Всегда собственноручно. Он запасливый, папоч
ка, чего только не нахапал, по жизни шагая. За что ему и причиталось шесть
десят процентов барыша, мне Ц двадцать пять, а Киму, соответственно, Ц п
ятнадцать.
Кажется, сказано все. Но следует еще один удар, и наносит его Муза:
Ц Самое смешное, Ц говорит она медленно, Ц что Ким, кажется, пошел с пов
инной. Я теперь поняла, про что он говорил.
Ц Ай да Ким! Ц восклицает Альберт, почти с восхищением.


* * *

Ким исповедуется Скопину:
Ц И вот она ставит рядом двух моих Фаберже: одного с клеймом, другого без
клейма Ц и начинает наглядно объяснять, чем клейменный лучше неклеймен
ного! Конечно, дело не в Музе. Но когда понимаешь, что ты не ниже, если не выш
е старого мастера, а им тебе тычут в нос… считают недостижимым идеалом… П
очему, скажите мне, Фалеев должен преумножать славу Фаберже? Почему Фале
евым Ц Фаберже восторгаются, а Фалеева как такового снисходительно по
хваливают Ц и только? Разве лет через пятьдесят не может взорваться мод
а на Кима Фалеева? Да что через пятьдесят Ц завтра, сегодня же, если б толь
ко до всех этих рутинеров дошло… Но нет, даже Муза не принимает меня всерь
ез!.. нужен «автограф» Фаберже, чтобы она увидела. Понимаете?
Ц Коротко говоря, взбунтовался талант, униженный необходимостью прик
рываться чужим именем. Так?
Ц Так. Это проклятое клеймо отняло у меня вещи, в которые я вложил душу. По
ди теперь доказывай, что их сделал я. Потому пришел к вам.
Ц Рад. Но впервые сталкиваюсь с подобным способом самоутверждения.
Ц Способ верный, Ц продолжает Ким. Ц Будут собраны произведения, кото
рые называют вершиной Фаберже, и суд официально установит мое авторско
е право на них. Ладно, сколько-то я отсижу. Зато вернусь пусть скандально, н
о прочно известным художником!
Ц Вы знаете, кому были проданы ваши произведения?
Ц Здесь все перечислено, Ц Ким кладет на стол листок.
Ц А как давно началось сотрудничество с Боборыкиными?
Ц Месяцев пять назад. Пошло с портсигаров, потом почувствовал, что спос
обен на большее…
Ц Примерно тогда у них и появилась книга «Искусство Фаберже»?
Ц Не скажу, не уверен.
Ц Но вы ею пользовались?
Ц Естественно.
Ц Не заметили случайно какой-нибудь отметинки? Библиотечная печать ил
и надпись, повреждение?
Ц Как будто нет. Ее берегут.
Ц Ну что ж. Следователь запишет ваши показания, а там решим.
Ким по-детски приоткрывает рот.
Ц Разве меня… разве не задержат?
Ц Полагаю, пока это не обязательно.


* * *

У Боборыкиных продолжается объяснение, но теперь обличать взялась Муза:

Ц Интересно, что за всеми криками никто не подумал обо мне. Ни ты, ни ты. Оч
ень интересно. Что вам до Музы Ц пускай себе пляшет, как хочет, правильно?
Главное Ц доказать, что один другого хуже. Оба вы хуже, оба! Я тебя превозн
осила до небес, папа, я на тебя молилась! А ты? Ц Она оборачивается к Альбер
ту. Ц А ты? Ну зачем тебе понадобились эти картины? Зачем?!
Ц Скука заела.
Ц О-ох… славно развлекся. Что же вы со мной сотворили, мужичье вы окаянно
е! Всю душу разорили, все рушится, семья рушится…
Ц Боюсь, Муза, семьи не было. Я рос в казенном приюте, но я помню, что такое с
емья. Дом, хозяйство, уют. И Ц дети. Дети, Муза. Дети!
Ц Я не виновата, что их нет! Ц вскрикивает Муза.
Ц Не верю и никогда не верил. Чтоб ты Ц да пеленки стирала? Кашку варила? Н
ет. Тебя устраивало, что никто не шумит, не бегает, не мешает папочке, не бье
т хрусталь. Какая там семья! Антикварная лавка Боборыкин и К°. Здесь не мою
т полы, не белят потолок, не открывают окна. Краски могут отсыреть, пересо
хнуть, простудиться… Пропади они пропадом!
Муза сникает. Обычные высокие слова об искусстве, которыми она отбивала
подобные упреки, больше не имеют силы в доме Боборыкина.
Ц Папа… что же будет?
Ц При любых условиях твое положение гораздо легче, Муза. Ты останешься в
стороне.
Ц А с чем я останусь в стороне? Если суд?.. Отца потеряю, мужа потеряю, репут
ации лишусь. Чего легче! Конфискуют имущество. Пожалуй, и с работы погонят
. А я еще и в долги влезла, купила вашего фальшивого Фаберже!
Ц Тебя честно предупреждали.
Ц Куда честней! Ох, батюшки! Ц уже совсем попросту, по-бабьи бранится и п
ричитает Муза. Ц Вас заберут, так я даже не знаю, где что лежит. У каждого п
одлеца своя заначка! Вы обо мне не думаете, а вам еще Муза ой как понадобит
ся! Адвокатов запросите, передач запросите. С девицами он по ресторанам б
егал! Ц наскакивает она на Альберта. Ц На казенных харчах девиц забуде
шь, жену вспомнишь… Ну за что, за что мне это? Я же ничего не знала! Ни в чем не
участвовала!
Ц Не скромничай, душечка. Ты помогала процветанию фирмы. И, конечно, чувс
твовала, что в доме нечисто.
Ц Но не до такой же степени! Не до такой же!..


* * *

Опустошенный, безучастный лежит Альберт на диване и смотрит в потолок. А
отец с дочерью трезво и уже почти дружно обсуждают положение.
Ц Опасность надо оценивать без паники, Ц успокаивает себя и Музу Бобор
ыкин. Ц Судя по вопросам следователя, твердых улик пока нет, только зацеп
ка про Плющевский музей. О том же свидетельствует приватный разговор инс
пектора с Альбертом. Это ход, рассчитанный на психологический эффект. Ко
гда человека есть основания брать, его берут без выкрутасов. Ц Он погля
дывает на Альберта, надеясь втянуть его в беседу.
Ц Но Ким, папа, Ким!
Ц А верно ли ты истолковала? При всей его эксцентричности столь парадок
сальный и смелый шаг… Он ведь говорил бессвязно, а ты слушала невнимател
ьно?
Ц Вовсе не слушала, решила, пьяный.
Ц Между прочим, наиболее естественный вариант.
Ц Ох, если бы действительно… Если бы это миновало, и больше никогда, нико
гда!.. Папа! Алик!.. Алик, я согласна простить, забыть. Сейчас неподходящий мо
мент сводить счеты. Помиритесь и подумайте в две головы, что делать.
Ц Муза права, Альберт. Пора внять голосу разума. Со своей стороны я готов
… я готов первый…
Он приближается к Альберту и протягивает руку. Альберт закрывает глаза.

Ц Ну Алик!
Оба стоят над ним в ожидании.
Ц Альберт, конечно, внял бы голосу разума. Но, оказывается, жив еще блокад
ный мальчишка Алька с Литейного. Сегодня они во мне сцепились, и Алька взя
л верх. Ц Он поднимается и отходит в дальний конец комнаты. Ц А с точки зр
ения того Альки, ты Ц гад, каких надо душить! Мертвые между нами.
Ц Алик, Ц всхлипывает Муза, Ц я понимаю… но могилы уже мохом поросли… Л
ично тебе папа ничего не причинил плохого.
Ц Есть могилы, которые мохом не порастают, Ц глухо произносит Альберт.
Ц А лично мне… кто знает. Я пришел сюда когда-то шустрый, голодный и нахал
ьный. Но я был человек и жил радостно, вспомни… До сих пор я шустрый и голод
ный, но радость я здесь потерял. Я больше не радуюсь. Веселюсь. Изо всех сил
веселюсь, иначе в этом доме сбесишься!
Ц Алик, умоляю, все же гибнет!
Муза плачет навзрыд, и с проблеском теплоты Альберт кладет руку на ее пле
чо.
Ц Пойми, Муза… видно, человеку не уйти от того, что в нем есть человеческо
го. Душа гаснет и твердеет, сжимается Ц сжимается до зернышка, и это зерны
шко Ц Алька с Литейного… У каждого есть предел. Ким дошел до своего преде
ла и взорвался. Твой папаша, какой бы он ни был, не задушит тебя даже ради Ра
фаэля. Вот так же я не могу задушить Альку. Это предел сжатия… Я почти с над
еждой жду, когда раздастся звонок в дверь. «Кто?» Ц «Милиция»… Сыщик расс
читал свой ход правильно. Пусть приходят, пусть забирают.


* * *

Провинциальный город. Провинциальный домик. Вечер. Заснеженный палисад
ник. Луна. В тени крыльца постукивает ногой об ногу, дрогнет Цветков. Завид
я приближающегося кочегара, обрадованно выступает навстречу.
Ц Здравствуй.
Ц Здорово, Ц удивляется кочегар.
Ц Я стучал-стучал… Маруси, видно, нет?
Ц Что это вы надумали?
Ц Соскучился, Ц фальшиво улыбается Цветков.
Ц Горим, что ли? Ц в лоб спрашивает кочегар.
Ц Надеюсь, пронесет. Но лучше пока тихо пожить у верного друга.
Ц Скрываться приехал. Значит, напортачил чего-то, Ц наливается злобой
«верный друг». Ц Эх, с вами связываться!.. Не лезь в дом, не пущу. А если хоть
что про нас сбрехнешь, пожалеешь люто! Не доходит?.. Сейчас дойдет.
Он крепко, с замахом бьет Цветкова в челюсть, тот отлетает в сугроб, намете
нный у крыльца.


1 2 3 4 5 6 7 8 9