— Живи, — равнодушно пожала я плечами. — Только запомни одно. У нас с девчонками было золотое правило. Ночуй где хочешь, но мужиков в квартиру не води. Эта квартира предназначена для жилья, а не для того, чтобы трахаться с кем попало. И еще. Никому не оставляй адрес и телефон, я имею в виду случайных знакомых. Дверь чужим не открывай. Каролина открыла и, как видишь, поступила неосторожно. Я сумку с вещами собрала, думала, что больше не смогу там ночевать, а сюда приехала и поняла, что больше-то мне жить негде. Хотела у Пашки со Славиком временно устроиться, но у них долго не выдержишь. Они другой ориентации, и у них сплошные педики толкутся. Там чокнуться можно. Живя. Вдвоем и в самом деле будет легче.
Спасибо, — улыбнулась Катя. — Я до этого в Питере жила. Работала в гадюшнике под названием «Хали-Гали». Исполняла стриптиз. Такой клуб, что и вспоминать не хочется. Он расположен в районе Черной речки. Когда-то монахи утопили там икону, которая была заряжена темной силой, с тех пор вода в реке мутная. Дьявольское местечко, хочу тебе сказать, и клуб тоже дьявольский.
— Ты что, суеверная, что ли? — удивилась я.
— Очень. Недалеко от этой Черной речки на дуэли был убит Пушкин.
— А что ж ты не осталась там работать? Что тебя в Москву понесло? Мало получала?
Триста рублей за ночь. Поменьше, чем у вас. Но дело даже не в этом. Просто там был такой бардак! Тут чистота, пепельницы стоят, официантки одетыми ходят, на стриптизершу любуйся, а насчет секса — извини, дорогой. Все по цивильному, а там все по-скотски. Официантки — как девки в дешевых борделях, из одежды только белье. Любой посетитель может залезть ей в трусы, и при этом никто его не одернет. Таковы правила клуба. Там можно ругаться матом, пить до посинения, блевать на пол, танцевать на столах. Они там железные, не сломаются. В основном этот клуб посещают новые русские, чтобы оторваться по полной программе и снять отрицательную энергию. Приходили они при галстуках и в дорогих пиджаках, а через полчаса оставались в чем мать родила. Тьфу, даже вспоминать противно, скоты да и только! До меня там девочка работала, так ее стащили со сцены во время номера и в групповой форме изнасиловали. И что, думаешь, кто-то в ментовку попал? Ага, жди! Хозяин на лапу дал кому надо, и дело замяли. Ты даже не представляешь, что значит для меня это место! Я здесь, словно в раю, после того гадюшника.
Я посмотрела на пустующее место Каролины и тяжело вздохнула. Катя поймала мой взгляд и тихо спросила:
— Ты не знаешь, кто ее убил?
— Нет.
Через несколько минут зашли Пашка со Славиком и налили всем по рюмке водки.
— Выпьем, пока никто не видит. Сначала Томка, теперь Каролина… — задумчиво произнес Пашка.
— Следующей буду я…
— Что ты такое говоришь? — подскочил Славик. — Ты что-нибудь знаешь?
— Нет. Просто мне так кажется.
Ребята ушли. Я посмотрела на часы и стала готовиться к выступлению. Одевшись, навела макияж и в который раз с грустью посмотрела на пустующее место Каролины. Надо бы заглянуть в зал. Может, удастся разглядеть моего знакомого из поезда? В том, что Каролину убил именно он, я нисколько не сомневалась.
Отодвинув шторку, я принялась изучать публику. Через несколько минут рядом со мной остановился администратор, который сегодня был на редкость любезен.
— Смотришь на посетителей? — улыбнулся он.
— Смотрю, что за публика собралась.
— Такая же, как всегда. Богатенькие господа, любители острых ощущений. Жрут, пьют, смотрят на красивых баб.
— Разве в нашем баре можно испытать острые ощущения? По-моему, у нас все прилично, в рамках дозволенного. Новенькая, Катя, работала раньше в «Хали-Гали» в Питере. По ее рассказам, острые ощущения испытывают там.
— Известный гадюшник! Был я там несколько раз. Как-то прихватил с собой приятельницу. У нас с ней только-только роман начинался. Деловая, интересная дама, директор крупного туристического агентства, имела личного водителя. Так вот пришли мы в «Хали-Гали», а она, оказывается, и раньше там бывала. Через пять минут скинула с себя одежду и выскочила на сцену. Говоря по правде, я не привык, чтобы моя женщина перед кем-нибудь голой жопой трясла. Потому что она моя. Раздевается только доступная женщина, так как в одежде она просто не может привлечь к себе внимание мужчины.
Я опустила глаза и тяжело вздохнула. Администратор почувствовал, что дал лишку.
— Ради бога, извини, Даша. Просто заговорился. К тебе это не относится. Ты настолько красива, что можешь и в одежде завоевать любого мужчину. Просто для тебя это единственный способ заработать деньги.
— Ничего, я привыкла. Мне нравится мое занятие, и я никогда не обращала внимания на чужое мнение.
— Так вот, моя деловая подружка выскочила на сцену в чем мать родила и стала выделывать такие па, что я готов был под землю провалиться. Понимаешь, я-то думал, что она порядочная женщина, а эта, с позволения сказать, бизнес-леди на поверку оказалась обыкновенной дешевой прошмандовкой. Она выставила напоказ свои сиськи и отвисшую задницу и с детским бесстыдством отплясывала с какими-то гомиками! Там полнейший беспредел. Запах пота и дыма. Сумасшедший угар. Фирменный напиток клуба — «грудной коньяк». Официантка с голой грудью, намазанной взбитыми сливками, подносит тебе рюмочку. Выпив, по законам клуба, ты должен слизать сливки с груди официантки. Я побрезговал и вообще отказался от коньяка. Говорят, что большинство гостей клуба — серьезные семейные люди, вроде бы среди них даже депутаты встречаются, но я до сих пор с гадким чувством вспоминаю это заведение. Кстати, приношу тебе соболезнования по поводу трагической гибели подруги. Я знал ее три года. Она была очень яркой и красивой девушкой.
Мне очень жаль, поверь.
— Мне тоже, — вздохнула я.
— Сегодня вам с Катей придется работать почти без перерывов. Замена найдется только завтра.
— Я знаю.
Неожиданно я вздрогнула и внимательно посмотрела на администратора.
— Иван, скажи, а в наш бар можно пронести оружие?
— Какое?
— Ну, например, автомат Калашникова.
— Ты что? — округлил он глаза. — Какой, к черту, автомат Калашникова! У нас же служба охраны стоит на дверях. Мы в нее такие бабки вбухали! К нам обычный пистолет не пронесешь, а ты говоришь про автомат.
— Это точно?
— Конечно. А Почему ты спрашиваешь?
— Просто в Томку плеснули кислотой, Каролину закололи заточкой. Значит, меня должны застрелить.
— Ты это серьезно?
— Вполне.
Даша, не волнуйся, к нам никто и никогда не пронесет оружия, — сказал Иван. — Я отвечаю за свои слова. А насчет Томки ты пойми. Никто не знал, что в кармане этого сумасшедшего был пузырек с кислотой. Это же не оружие, металлоискатель ее не обнаружит. Тем более что никто такого не ожидал. Теперь администрация бара ввела дополнительные меры предосторожности. У каждого посетителя при входе будут проверять пиджаки и сумки. Так делают во многих клубах. Посетители относятся к этому с пониманием и не высказывают недовольства по этому поводу. Ладно, мне пора. Да и тебе уже надо готовиться к выходу. Ты уж, Дашуня, постарайся. На новенькую надежда небольшая. Она, конечно, танцует неплохо, но еще немного скованно. Несколько дней, и это пройдет. Ну а ты у нас профессионалка. Публика приходит смотреть именно на тебя.
Администратор удалился. Я немного постояла и хотела было уйти в гримерку, но тут в зал зашел Глеб со своей пассией и сел за столик у самой сцены. У меня перехватило дыхание, сердце учащенно забилось. Да что он себе позволяет, черт бы его побрал! Хочет добить мою и без того больную психику?! Решил поиздеваться и доказать своей девушке, что я всего лишь штатная стриптизерша из бара и не могу составить ей конкуренцию?! Но это же подло! В Москве множество увеселительных заведений, так нет, он приперся именно к нам! Ладно, сам, голубчик, напросился! Если ему так хочется, я станцую. Я станцую так, что ширинка у этого Ромео лопнет, не выдержав зова плоти. Я умею. У меня получится. Он думает, что ему плевать на меня. Ха! Как бы не так! Посмотрим, что скажет его «дружок», он-то не обманет!
Я дождалась своего номера и вышла на сцену. Зал взорвался аплодисментами. Бросив воздушный поцелуй публике, я направилась к столику Глеба. Остановившись перед ним, скинула лифчик. Затем вернулась на сцену и стала танцевать с шестом. Затем сняла подвязки от чулок и запустила ими в своего бывшего возлюбленного. Подвязки ударились о его лицо и упали прямо в тарелку с салатом. Глеб побагровел, а я, улыбнувшись, зазывно покрутила задницей и ушла за кулисы.
Минут через пять я с любопытством заглянула в зал. Ни Глеба ни Вероники не было. Официантка освобождала столик. На подносе вместе с посудой лежали мои подвязки. Вот так-то лучше! Не надо сюда ходить и делать мне больно. Для этих голубков найдется много других тусовочных мест, всегда рады их деньгам.
В эту ночь я устала как никогда. Мы с Катериной сменяли друг друга, а между нашими выступлениями плоско острил ведущий и танцевали Пашка со Славиком. Ровно в десять минут шестого мы с Катькой вышли из бара, поймали такси и отправились в спальный район.
Глава 8
Повернув ключ в двери, я тяжело вздохнула и с огромным грузом на сердце вошла в квартиру. Собрав вещи Каролины в сумку, отодвинула ее за диван и показала Катьке кровать.
— Теперь она твоя. Должна приехать мать Каролины, надо отдать ей вещи и деньги. Тамаркиной тоже. У них есть телефон и адрес. Если меня не будет, то отдай сама. Вон их сумки, в них сверху лежат деньга. Они должны приехать со дня на день.
Катя села на кровать и с ужасом уставилась на кровавое пятно на ковре. Я перехватила ее взгляд и тихо предложила:
— Давай свернем ковер, чтобы не вспоминать. Нужно отнести его в химчистку. Хозяйка квартиры приедет — нам голову оторвет. Надо привести его в божеский вид.
— Ей, наверное, уже сообщили, что в ее квартире произошло убийство…
— Вряд ли. Она живет в Израиле. Сюда приезжает очень редко. Проведать квартиру, сдать ее другим квартирантам, если эти — уходят, и все. Из-за такого пустяка, как убийство, она сюда не прилетит.
— Ничего себе пустяк!
— Большинству людей наплевать на чужое горе. Главное, чтобы у тебя, любимого, все было хорошо. Ладно, давай немного поспим. Я очень сильно устала.
Катька легла, отвернулась к стене и тут же захрапела. Я фыркнула и недовольно произнесла:
— Только этого еще не хватало! Такая молодая, а храпит как мужик.
Я постаралась уснуть, но Катькин храп мешал. Мне захотелось положить на ее голову подушку, чтобы хоть немного убавить звук. Господи, как же с ней мужики спят? Это же чокнуться можно!
Я не выдержала, подошла к Катькиной кровати и постучала ее по плечу.
— Что случилось?! — испуганно вскочила она, протирая глаза.
— Ничего! Храпишь, как зараза!
— Я? — Катька удивленно пожала плечами.
— Ты! Тебе что, никто не говорил, что ты храпишь?
— Нет.
— Тогда я скажу тебе это. Ты храпишь, как пьяный матрос! Так сильно, что я не могу уснуть. Ты бы не могла немного полежать и посмотреть в потолок? Я усну первая. Когда ты убедишься, что я заснула, то можешь смело засыпать.
— Давай попробуем.
— Окажи любезность! Я тоже всю ночь пахала. Спать хочу как собака, но при таком храпе я спать не умею.
Раздался пронзительный звонок в дверь, и мы обе вздрогнули. Катька посмотрела на меня и тихо спросила:
— Ты кого-нибудь ждешь?
— Кого можно ждать в семь часов утра?! Все нормальные люди только просыпаются. Только не вздумай открывать дверь! Мы никого не ждем.
— А я и не собираюсь. Я к двери-то боюсь подойти, не говоря уже о том, чтобы ее открыть. Вон Каролина твоя вчера открыла дверь…
Звонок повторился. Катька побледнела и громко закричала. Я машинально закрыла ее рот ладонью и, переведя дыхание, прошептала:
— Ты с ума сошла, что ты орешь?! Сиди тихо, как будто нас нет дома.
— Я боюсь. — На Катькиных глазах появились слезы. — Может быть, это пришел тот самый человек, который вчера убил Каролину… А вдруг у него есть ключ и он сам откроет дверь?
— Если бы у него был ключ, он бы сюда не звонил, а уже давно зашел.
— Он может выломать дверь. Возьми телефон и позвони в милицию!
— Только не это! Я тебя к себе не за тем поселила, чтобы ты по милициям названивала! Сиди тихо, а я подойду к глазку и тихонько посмотрю, кто там.
— Можно я с тобой? — подскочила Катька. — Я одна боюсь тут сидеть.
— Можно, только тихо. В коридор пройдем на цыпочках, чтобы ни звука.
Катька кивнула, и мы стали красться в сторону коридора. Внезапно я почувствовала легкое головокружение и поняла, что в любой момент могу хлопнуться в обморок. Так и до сердечного приступа недалеко! Глубоко вдохнув, я посмотрела в глазок, но на лестничной площадке никого не было.
— Там никого нет.
— Как это нет? — ойкнув, спросила Катька.
— Молча. Не веришь, посмотри сама.
Катька посмотрела в глазок и удивленно пожала плечами. Мы вернулись в комнату и сели на кровати.
— Теперь и уснуть не получится. У тебя есть сердечные капли? Что-то всю левую сторону прокололо.
Я пошла на кухню, накапала корвалола и моментально выпила. Затем проделала то же самое и отнесла стаканчик Катьке. Мы тупо смотрели друг на друга.
— Как ты думаешь, это был тот, кто убил Каролину?
Не исключено. Можно было бы, конечно, плюнуть на то, что квартира проплачена вперед на полгода, и поискать новую, но это не спасет. Убийца прекрасно знает, где мы выступаем. Поменять квартиру можно, а вот поменять работу нельзя. Квартиры сдаются тысячами, а работы нет. Девушки выстраиваются в очередь, чтобы подучить приличное местечко. Найди хорошо оплачиваемую работу без интима?! Черта с два найдешь! Потерять такую работу может только идиотка. Свободные места нынче только на Тверской, но там не по нашему профилю.
Катька побледнела и, с трудом унимая дрожь в голосе, спросила:
— Даша, а откуда ты знаешь, что убийце известно, где мы работаем?
— Мне так кажется. Ты уже, наверное, жалеешь, что поселилась вместе со мной?
— Мне больше негде. Вдвоем не так страшно. Представляю, что ты почувствовала, когда нашла здесь вчера мертвую Каролину! Я бы, наверно, умерла от страха…
— Я почти ничего не помню. Все было как в тумане. Как будто мне приснился сон. Страшный, жестокий сон.
Неожиданно зазвонил телефон. Мы обе вздрогнули и уставились друг на друга.
— Не бери, — со слезами на глазах попросила Катька.
— А вдруг это приехала Тамаркина мать? Мы должны отдать ей вещи и деньги. А может, это кто-то из Каролининых родственников…
— Нет, это звонит тот, кто десять минут назад звонил в дверь.
— Катька, перестань трястись, по телефону нас никто не прирежет.
Я сняла трубку и вытерла выступивший на лбу пот.
— Слушаю.
— Дашка, где тебя черти носят? Я думала, тебя нет. — Это был Веркин голос.
Я с облегчением вздохнула и посмотрела на побледневшую Екатерину.
— Расслабься, это звонит моя сестра, — улыбнулась я ей.
— Что ты говоришь? — не поняла Верка.
— Я говорю, что трезвонишь в такую рань? Что-нибудь случилось?
— Мы с Кириллом находимся неподалеку от твоего дома. Минут десять назад мы звонили, но нам никто не открыл.
— Так вы в Москве?
— Да, мы только что приехали. Вчера вечером сели на ночной поезд и рано утром были на месте.
— Что-нибудь стряслось?
— Ничего не стряслось. Мы что, не имеем права приехать в Москву?
— Имеете.
— Вот мы и приехали.
— Что-то раньше ты без предупреждения не приезжала.
— Ладно, что попусту болтать, (открывай дверь, мы скоро будем.
Я повесила трубку и почувствовала какую-то нехорошую тяжесть на сердце. Дурное предчувствие. Затем посмотрела на Катьку и похлопала ее по плечу.
— Ко мне приехали родственники. Я буду сидеть с ними на кухне. Тебе закрою дверь, чтобы не мешать. Поэтому можешь спокойно храпеть в свое удовольствие.
— Я вам не помешаю?
— Нет. Это теперь и твоя квартира тоже. Мы ведь будем платить поровну. Это значит, что у нас равные права. Троим здесь было, конечно, тесновато, но мы с девочками жили очень дружно. А вот двоим тут в самый раз.
— Они надолго?
— Думаю, что нет. Я же работаю, мне некогда с ними возиться.
Катерина натянула на себя одеяло, я улыбнулась и вышла в коридор, плотно закрыв дверь. Через несколько секунд из комнаты раздался убойный храп. Не дожидаясь звонка, я вышла на лестничную площадку и нос к носу столкнулась с выходящей из лифта Веркой. Вслед за ней шел Кирилл. Я завела их на кухню и поставила кофе.
— Ты, наверное, спать хочешь? С работы?
— Хочу, конечно, но чувствую, что вряд ли мне это удастся. Я звонила тебе вчера утром, и ты, кажется, никуда не собиралась. Выкладывай, что случилось.
Верка с Кириллом переглянулись. Я села на стул и закурила сигарету.
— Ты что, сестре не рада, что ли? — спросила Верка.
— Ты же знаешь, что я не люблю неожиданностей. Можно было предупредить, что ты собираешься в Москву. Макса нашли?
— Тише! — испугалась Верка.
— Можешь говорить спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24