Неужели не найдется занятия поприличнее?
Он пошел дальше.
Обогнув прилавок с пряностями, Эрвин чуть не налетел на высокого мосластого мужика с буйной гривой черных волос. В гриву входили также усы и борода. Все это было не стрижено и не чесано, вероятно, с юношеских лет, а поскольку мужик переходил из зрелого возраста в пожилой, в них такое творилось…
– Снимаю порчу! – провозглашал он. – Навожу порчу!
Эрвин отступил в сторону, чтобы случайно не прийти в контакт с буйной растительностью специалиста по порче. Этот без работы не останется – сначала наведет, а потом сам же и снимет. Однако в девяноста девяти случаях из ста все это было надуманным, и такие вот лохматые мужики наживались на простаках, которые вбивали себе в голову, что на них навели порчу, а затем сняли.
Чуден, прямо скажем, белый свет.
Мужик покосился на Эрвина и замолчал, проходя мимо. Затем из конца ряда снова донеслось: “Снимаю порчу! Навожу порчу!”
Следующим оказался ряд, где продавались амулеты.
Эрвин пошел вдоль ряда, останавливаясь у каждого прилавка. Большинство продающихся здесь поделок не имели на себе никаких следов магии, и он хорошо понимал почему – чтобы сделать настоящий амулет, иногда уходят годы.
В академии огромное внимание уделялось науке об амулетах. Их свойствам, особенностям, способам изготовления, используемым для них веществам, совместимости с носителями. Еще бы – это была одна из основных работ, которую наниматели требовали от магов. Эрвин знал, как создавать личные амулеты и родовые реликвии, охранные амулеты, стимулирующие и приносящие удачу. Однако сам он никогда не стал бы носить никакого амулета – он отлично знал и оборотную сторону их использования.
Среди людей было распространено поверье, что потеря амулета приносит несчастье. Некоторые из них действительно обладали подобными свойствами, но далеко не все. На самом деле люди просто привыкали к удобству пользования амулетами, поэтому их потеря воспринималась как несчастье. Кроме того, если амулет обеспечивал какое-то качество, человек не чувствовал необходимости развивать его у себя и с потерей амулета оказывался ущербным.
Сам Эрвин никогда не связал бы себя с амулетом. Он никогда не поставил бы себя в зависимость от кусочка камня, металла или кожи. Он предпочитал зависеть только от самого себя.
Он был уверен, что ношение амулетов – это для иждивенцев и безнадежных растяп.
– Хочешь узнать свое будущее, паренек? – раздался сзади приятный женский голос. Слова вонзились ему в спину, создавая безошибочное ощущение, что они обращены к нему.
Эрвин тревожно нахмурился – предсказание будущего считалось таким магическим действием, с которым нужно было обращаться очень осторожно. Не оглядываясь, он продолжил путь в надежде, что предсказательница отстанет.
– Хоть на год, хоть на пять лет, хоть на всю жизнь, – шла она за ним и перечисляла ему в спину. – У тебя есть девушка? Хочешь знать ее…
Эрвин резко повернулся назад.
– Ой…
Перед ним стояла женщина. Пожилая, примерно втрое старше его, но моложавая. Круглолицая, с миндалевидными карими глазами и темно-каштановыми с сильной проседью волосами, распущенными по плечам. Красная косынка, завязанная сзади на узел и проходящая низко над бровями, делала ее круглое лицо еще круглее. На ее груди поблескивало несколько рядов дешевых бус, с плеч сползала пестрая шаль, завязанная спереди узлом.
Она была одета не по возрасту ярко, но не это так удивило Эрвина – гуляя по рынку, он успел повидать и не такое. Больше всего его в ней поражало выражение лица, на котором отразилась такая растерянность, какую можно увидеть только у очень маленькой девочки, пойманной за кражей варенья из буфета.
– Простите… – пролепетала женщина. Растерянность в ее голосе довершала ее сходство с маленькой девочкой. – Меньше всего я ожидала встретить здесь академика…
Неужели это было так заметно? Неужели поэтому все эти лжемаги и полумаги разбегались при его появлении, словно тараканы по щелям при виде зажженной свечки?
– Я больше не академик, – сказал Эрвин. – Меня отчислили за нарушение дисциплины.
Он усмехнулся про себя – интересно, как он будет рассказывать ей эту историю с блохами, если она задаст естественный вопрос, за какое нарушение его отчислили? В конце концов, он не обязан отвечать ей.
Но женщина ничего не спросила. Она на мгновение забыла об Эрвине, охваченная какой-то мыслью.
– За дисциплину? – повторила она про себя. – Неужели Неукротимый так постарел?
Эрвин не понял, кого она имеет в виду. Изумление схлынуло, и он вспомнил, что собирался ей сказать.
– Разве вам не известно, что предсказание будущего делает почти невозможным его изменение? – строго спросил он.
Карие миндалевидные глаза обратились на него.
– Известно, – сказала она, – но люди хотят знать будущее не для того, чтобы его менять. Они хотят его знать, чтобы обсуждать с соседями, хвалиться им или жаловаться на него. Кроме того, я никогда не предсказываю плохого. Когда я вижу что-то очень плохое, я лучше промолчу.
– Но есть же другие способы зарабатывать на жизнь. Почему именно этот?
– А почему ты маг?
– Я? – Эрвин задумался – действительно, почему? – Я маг потому, что я маг. – А что еще он мог ответить?
– Вот и я тоже. – Она вздохнула. – Но в академию берут только мужчин.
У него возникло странное чувство, что они ровесники – может быть, из-за этой детской растерянности, которая начинала исчезать с ее лица.
– Понимаю… – кивнул он. – А кто такой Неукротимый?
– Ты этого не знаешь? – Она печально покачала головой. – Неукротимый Зербинас – ваш ректор.
Действительно, ректора академии магов звали Зербинасом, но никто из учеников не обращался к нему по имени. В академии было принято называть его архимагистром. Эрвин кивком попрощался с предсказательницей и пошел дальше. Вокруг него кипела рыночная суета, но он был уже не здесь и не сейчас, захваченный воспоминаниями.
* * *
В тот день они с Дартом стояли в кабинете ректора – просторной угловой комнате главного корпуса с окнами на фасад и балконом на боковую сторону. Архимагистр сидел за своим столом, уставив взгляд в полированную поверхность, словно не замечая присутствия учеников.
– Вы унизили достоинство старого, уважаемого всеми человека, – сказал он столу. – Я еще мог бы понять это, если бы вам было, допустим, по десять лет. Но в этом году вы должны были оставить академию, чтобы работать самостоятельно.
Эрвину тогда сразу же не понравился этот оборот – “должны были”.
– И не только работать, но и блюсти честь академии. Не могу себе представить, как могут блюсти ее честь люди, способные на такие поступки.
Он замолчал. Эрвин почувствовал, что нужно что-то сделать.
– А зачем этот Барус все время говорил про блох?! – запальчиво сказал он. – Уважаемые люди так не говорят. Он первый начал унижать наше достоинство.
– Барус – старый человек, это нужно понимать. Вы еще узнаете, что такое старость.
– А он уже знает, что такое молодость, – возразил Эрвин. – Если он знает больше нас, это ему нужно понимать.
– Эрвин! – дернул его за рукав Дарт. – Не надо.
– Я вызвал вас, чтобы сообщить вам, что с завтрашнего дня вы больше не являетесь учениками нашей академии, – не меняя интонации, произнес ректор. – Вы свободны.
Только теперь Эрвин вспомнил, что архимагистр так и не поднял на них глаз.
* * *
– Тирса! Меня зовут Тирса! – Слова ударили ему в спину, вырывая из пелены воспоминаний. Он вздрогнул и обернулся.
Вслед за ним бежала предсказательница. Не добежав нескольких шагов, она остановилась.
Их глаза встретились.
– Меня зовут Тирса, – повторила она. – Я живу вон там, в переулке. – Она указала рукой за ряды. – Может, пригожусь…
Для чего она могла пригодиться? Не для колдовства же – это понимали они оба.
– Меня зовут Эрвин. – Он кивнул. – Спасибо.
– Вон там, в переулке… – Она снова показала рукой.
– Спасибо.
Они еще раз кивнули друг другу и разошлись.
Эрвин еще не все обошел здесь, но у него пропало всякое желание продолжать обход этой выгребной ямы чародейства. Он вышел с рынка как раз напротив переулка, который указывала Тирса. Может быть, и впрямь зайти к ней? Конечно, он знал и умел все, что знала и умела она. И гораздо больше. И гораздо лучше. Но она давно жила в Дангалоре и могла знать, где требуется работа, с которой не справится эта банда шарлатанов. Кроме того, он никак не мог забыть ее слова о Неукротимом Зербинасе. Что она знала о нем?
Однако сейчас было не время идти к ней. Она ходила по рынку и искала желающих узнать свое будущее. Вернее, один из вариантов своего будущего, который после ее предсказания становился единственным. В чем-то Эрвин был согласен с ней – большинству людей все равно, какой вариант жизни осуществлять, если только он не слишком плох. Подумав, что можно будет зайти к ней попозже, когда она освободится, он решил подождать до вечера в маленькой уютной гостинице, которую подыскала им Дика.
– Уже вернулись? – встретил его буфетчик, когда он вошел в дверь.
Эрвин собирался подняться наверх, но спешить было некуда, и он остановился у стойки поговорить.
– Да, рынок недалеко, – сказал он.
– Что-нибудь подыскали?
– Так, посмотрел. – Он неопределенно повел плечом.
Буфетчик глянул направо, налево, затем наклонился поближе к уху Эрвина.
– Молодой человек, вы, случайно, не колдун? – приглушенно спросил он.
– Зачем это вам? – удивился Эрвин.
– Когда вы с другом ушли, мы здесь разговорились о вашей… – он указал глазами на пазуху Эрвина, – приятельнице. И один из посетителей рассказал мне, что недели две назад у него в доме, завелось какое-то чудовище – по вашей части. Сидит в подвале, стонет, в доме ужас, семья съехала к соседям, кого только не вызывали – ничего не могут сделать. Так оно там и торчит. Он просил меня узнать, не умеете ли вы с такими обращаться. Все-таки не у каждого… – Он снова указал глазами на пазуху. – А?
– Можно попробовать, – согласился Эрвин. – Хотя я ничего не могу обещать, пока не посмотрю сам.
– Конечно, – кивнул буфетчик. – Все уже поняли, что дело непростое. Сейчас я позову слугу, он вас проводит.
Он вышел и кликнул слугу с кухни. Эрвин пошел за слугой по улице, удивляясь такому повороту судьбы. Только что он искал работу, а теперь она сама нашла его. На соседней улице позвали хозяина дома, в котором поселилось чудовище. Тот обрадовался Эрвину как родному.
– Сюда, пожалуйста, – провел он Эрвина за невысокий заборчик, где стоял добротный двухэтажный дом с садиком. – Входите, не заперто – все равно сюда никто не полезет…
– В подвале, говорите?
– Да, в подвале. – Чем ближе они подходили к крыльцу, тем дальше он отставал от Эрвина. Тот с каждым шагом все сильнее ощущал чье-то мощное чужое присутствие.
– Где подвал?
– Как войдете – налево. Там будет люк с лестницей. – Хозяин остановился. Весь его вид выражал, что он не сделает дальше ни шагу.
Эрвин поднялся на крыльцо и вошел внутрь. Чужое присутствие становилось нестерпимым. Понятно, почему в этом доме не могли оставаться люди. Кроме того, в подвале кто-то сидел. Видимо, он был не враждебен, иначе простым испугом не обошлось бы.
Лапки кикиморы вцепились в его рубашку.
– Дика боится, – пискнула она. – Пойдем отсюда.
– Не бойся, Дика, здесь нет ничего опасного, – сказал он вслух, а про себя добавил: “Не бойся, Эрвин”.
Он дошел до люка и потянул крышку на себя. Тяжесть-то какая! Неужели вдобавок ко всем магическим наукам магу требуется еще и сила грузчика?
Подалась наконец. Эрвин откинул ее и заглянул внутрь. Там мерцало и ворочалось странное существо с отростками непонятного назначения.
Ничего подобного в учебниках академии не встречалось. Что это было – зверь или расовое существо? Если зверь, то насколько он разумен? Эрвин принял за рабочую гипотезу, что это волшебный зверь.
– Кто ты? – спросил он на алайни.
– Ш-ш-шор-р.
Это звукосочетание ничего не говорило Эрвину. Оно могло оказаться именем, названием породы или расы или даже просто ругательством. Однако невиданное существо откликалось на попытку контакта.
– Что ты здесь делаешь?
– Застр-рял-л. Уже лучше.
– В чем ты застрял? – спросил он.
– Пр-ровал-л.
Провал. Наверное, имелся в виду один из тех самых мистических провалов, сведений о которых не успел получить Эрвин. Но может быть, сведения есть у этого самого шорра? Или Шорра?
– Как тебе помочь?
– Р-распечат-тай пр-ровал-л. Ничего себе. Можно подумать, это ответ на одно из любовных писем его руки.
– Слушай, Шорр, я понятия не имею, как распечатывают провалы, но, если ты хорошо мне объяснишь, я попробую.
– Ес-сть щел-ль. Она з-закр-рыл-лас-сь. За м-мо-ей спин-ной. Откр-рой ее, и я уйду в н-нее.
– Как ее открывать?
– Мыс-елью. Раз-здвин-нь и дер-рж-жи.
– Я попробую. Шорр, а где у тебя спина?
Общими усилиями они опознали спину Шор-ра – или шорра? Эрвин закрыл глаза и стал мысленно прощупывать область за спиной этого путешественника по запредельным мирам. Вот какая-то неровность… или показалось?
Он надавил туда, мысленно раздвигая стену. Да, отверстие. Именно щель – длинная и тонкая. Эрвин увлекся процессом ее расширения, словно выполняя упражнение в академии. Шире… шире… еще…
Шорр вывалился в щель и исчез. Эрвин ослабил внимание и вдруг ощутил, что щель мгновенно сузилась. Но не только щель – все пространство сужалось вокруг него, таща его, увлекая куда-то внутрь.
Мистический провал.
Эрвин отчаянно сопротивлялся этому влекущему потоку, инстинктивно чувствуя, что должен удержаться на месте. Поток становился тише и слабее, чуждое присутствие исчезало.
Все закончилось внезапно, оставив его на полу перед люком выжатым как тряпка. Провал схлопнулся в ничто и освободил эту часть пространства. Вокруг был обычный дом. Обычная мебель. Обычный воздух. Ничего чужого.
За пазухой жалобно заскулила, захныкала Дика.
– Все, Дика, все, – пробормотал Эрвин неворочающимся языком. – Надо было оставить тебя в гостинице.
Он встал на четвереньки. На колени. На ноги. Пошел к выходу. Спустился с крыльца и привалился к забору, начал дышать глубоко и редко, как учили в академии, чтобы скорее прийти в себя.
Поймал на себе испуганный взгляд хозяина дома. Тот, видя, что парень вышел весь зеленый, раскрывал рот и тут же закрывал, не решаясь спросить, чем там кончилось.
– Все, – сказал ему Эрвин. – Это ушло.
Хозяин дома пошарил в кармане и вложил ему в руку кошелек. Рука Эрвина упала – она отказывалась держать обыкновенный кошелек, казавшийся ей неподъемным. Эрвин удивленно взглянул на нее, затем на хозяина.
– Держи, – улыбнулся тот. – Дом дороже.
Эрвин заставил руку положить кошелек в карман куртки и, держась за стеночку, пошел к гостинице. Увидев, в каком виде его постоялец входит в дверь, буфетчик помог ему подняться по лестнице и улечься на кровать.
Как он выходил, Эрвин уже не слышал – он заснул, едва прикоснувшись к подушке.
* * *
Армандас быстро нашел казармы лорда Астура. Их было трудно с чем-либо перепутать. Сначала он увидел каменную стену, из-за которой доносилось приглушенное звяканье оружия, и пошел вдоль нее. Стена привела его к воротам, чугунные створки которых были распахнуты настежь, а в проеме прохаживались двое постовых стражников.
– Что тебе нужно, парень? – спросил один из них, увидев, что Армандас направляется в ворота.
– Я слышал, что здесь берут на службу, – ответил Армандас.
– Здесь не берут простолюдинов, – ответил стражник, обежав взглядом небогатую одежду и румяное крестьянское лицо подошедшего.
– У меня с собой родословная грамота.
– А оружие? Знатный воин должен быть при оружии. – Взгляд стражника снова обошел Армандаса с головы до ног. – И при доспехах.
– Мне говорили, что все это выдают на службе, – неуверенно пробормотал тот.
– Только тем, кто на ней отличился, – уточнил стражник. – Как награду. Все знатные молодые люди приходят сюда со своим снаряжением. Однако, если ты очень хороший воин… ты понимаешь, что я имею в виду? – тебе могут выдать снаряжение из запасов наместника. – Поколебавшись, он добавил: – Если ты уверен в себе, я доложу о тебе начальнику гарнизона. Тебя отведут на тренировочную площадку, и если твое боевое мастерство окажется достаточным…
– Нет, не нужно. – Армандас опустил голову. – Я, пожалуй, пойду.
Некоторое время он шел просто так, переживая неудачу. Затем он задумался, куда ему пойти – день еще только начинался. Надежды Армандаса на воинское жалованье пропали, и теперь возможностей заработать у него было еще меньше, чем у его друга. Однако вскоре в нем взял верх свойственный юности оптимизм. Эта оружейная школа, о которой говорил буфетчик, – вдруг там найдется какая-нибудь работа? А заодно там можно будет выучиться и владению оружием.
Ноги Армандаса зашевелились быстрее от этой приятной мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Он пошел дальше.
Обогнув прилавок с пряностями, Эрвин чуть не налетел на высокого мосластого мужика с буйной гривой черных волос. В гриву входили также усы и борода. Все это было не стрижено и не чесано, вероятно, с юношеских лет, а поскольку мужик переходил из зрелого возраста в пожилой, в них такое творилось…
– Снимаю порчу! – провозглашал он. – Навожу порчу!
Эрвин отступил в сторону, чтобы случайно не прийти в контакт с буйной растительностью специалиста по порче. Этот без работы не останется – сначала наведет, а потом сам же и снимет. Однако в девяноста девяти случаях из ста все это было надуманным, и такие вот лохматые мужики наживались на простаках, которые вбивали себе в голову, что на них навели порчу, а затем сняли.
Чуден, прямо скажем, белый свет.
Мужик покосился на Эрвина и замолчал, проходя мимо. Затем из конца ряда снова донеслось: “Снимаю порчу! Навожу порчу!”
Следующим оказался ряд, где продавались амулеты.
Эрвин пошел вдоль ряда, останавливаясь у каждого прилавка. Большинство продающихся здесь поделок не имели на себе никаких следов магии, и он хорошо понимал почему – чтобы сделать настоящий амулет, иногда уходят годы.
В академии огромное внимание уделялось науке об амулетах. Их свойствам, особенностям, способам изготовления, используемым для них веществам, совместимости с носителями. Еще бы – это была одна из основных работ, которую наниматели требовали от магов. Эрвин знал, как создавать личные амулеты и родовые реликвии, охранные амулеты, стимулирующие и приносящие удачу. Однако сам он никогда не стал бы носить никакого амулета – он отлично знал и оборотную сторону их использования.
Среди людей было распространено поверье, что потеря амулета приносит несчастье. Некоторые из них действительно обладали подобными свойствами, но далеко не все. На самом деле люди просто привыкали к удобству пользования амулетами, поэтому их потеря воспринималась как несчастье. Кроме того, если амулет обеспечивал какое-то качество, человек не чувствовал необходимости развивать его у себя и с потерей амулета оказывался ущербным.
Сам Эрвин никогда не связал бы себя с амулетом. Он никогда не поставил бы себя в зависимость от кусочка камня, металла или кожи. Он предпочитал зависеть только от самого себя.
Он был уверен, что ношение амулетов – это для иждивенцев и безнадежных растяп.
– Хочешь узнать свое будущее, паренек? – раздался сзади приятный женский голос. Слова вонзились ему в спину, создавая безошибочное ощущение, что они обращены к нему.
Эрвин тревожно нахмурился – предсказание будущего считалось таким магическим действием, с которым нужно было обращаться очень осторожно. Не оглядываясь, он продолжил путь в надежде, что предсказательница отстанет.
– Хоть на год, хоть на пять лет, хоть на всю жизнь, – шла она за ним и перечисляла ему в спину. – У тебя есть девушка? Хочешь знать ее…
Эрвин резко повернулся назад.
– Ой…
Перед ним стояла женщина. Пожилая, примерно втрое старше его, но моложавая. Круглолицая, с миндалевидными карими глазами и темно-каштановыми с сильной проседью волосами, распущенными по плечам. Красная косынка, завязанная сзади на узел и проходящая низко над бровями, делала ее круглое лицо еще круглее. На ее груди поблескивало несколько рядов дешевых бус, с плеч сползала пестрая шаль, завязанная спереди узлом.
Она была одета не по возрасту ярко, но не это так удивило Эрвина – гуляя по рынку, он успел повидать и не такое. Больше всего его в ней поражало выражение лица, на котором отразилась такая растерянность, какую можно увидеть только у очень маленькой девочки, пойманной за кражей варенья из буфета.
– Простите… – пролепетала женщина. Растерянность в ее голосе довершала ее сходство с маленькой девочкой. – Меньше всего я ожидала встретить здесь академика…
Неужели это было так заметно? Неужели поэтому все эти лжемаги и полумаги разбегались при его появлении, словно тараканы по щелям при виде зажженной свечки?
– Я больше не академик, – сказал Эрвин. – Меня отчислили за нарушение дисциплины.
Он усмехнулся про себя – интересно, как он будет рассказывать ей эту историю с блохами, если она задаст естественный вопрос, за какое нарушение его отчислили? В конце концов, он не обязан отвечать ей.
Но женщина ничего не спросила. Она на мгновение забыла об Эрвине, охваченная какой-то мыслью.
– За дисциплину? – повторила она про себя. – Неужели Неукротимый так постарел?
Эрвин не понял, кого она имеет в виду. Изумление схлынуло, и он вспомнил, что собирался ей сказать.
– Разве вам не известно, что предсказание будущего делает почти невозможным его изменение? – строго спросил он.
Карие миндалевидные глаза обратились на него.
– Известно, – сказала она, – но люди хотят знать будущее не для того, чтобы его менять. Они хотят его знать, чтобы обсуждать с соседями, хвалиться им или жаловаться на него. Кроме того, я никогда не предсказываю плохого. Когда я вижу что-то очень плохое, я лучше промолчу.
– Но есть же другие способы зарабатывать на жизнь. Почему именно этот?
– А почему ты маг?
– Я? – Эрвин задумался – действительно, почему? – Я маг потому, что я маг. – А что еще он мог ответить?
– Вот и я тоже. – Она вздохнула. – Но в академию берут только мужчин.
У него возникло странное чувство, что они ровесники – может быть, из-за этой детской растерянности, которая начинала исчезать с ее лица.
– Понимаю… – кивнул он. – А кто такой Неукротимый?
– Ты этого не знаешь? – Она печально покачала головой. – Неукротимый Зербинас – ваш ректор.
Действительно, ректора академии магов звали Зербинасом, но никто из учеников не обращался к нему по имени. В академии было принято называть его архимагистром. Эрвин кивком попрощался с предсказательницей и пошел дальше. Вокруг него кипела рыночная суета, но он был уже не здесь и не сейчас, захваченный воспоминаниями.
* * *
В тот день они с Дартом стояли в кабинете ректора – просторной угловой комнате главного корпуса с окнами на фасад и балконом на боковую сторону. Архимагистр сидел за своим столом, уставив взгляд в полированную поверхность, словно не замечая присутствия учеников.
– Вы унизили достоинство старого, уважаемого всеми человека, – сказал он столу. – Я еще мог бы понять это, если бы вам было, допустим, по десять лет. Но в этом году вы должны были оставить академию, чтобы работать самостоятельно.
Эрвину тогда сразу же не понравился этот оборот – “должны были”.
– И не только работать, но и блюсти честь академии. Не могу себе представить, как могут блюсти ее честь люди, способные на такие поступки.
Он замолчал. Эрвин почувствовал, что нужно что-то сделать.
– А зачем этот Барус все время говорил про блох?! – запальчиво сказал он. – Уважаемые люди так не говорят. Он первый начал унижать наше достоинство.
– Барус – старый человек, это нужно понимать. Вы еще узнаете, что такое старость.
– А он уже знает, что такое молодость, – возразил Эрвин. – Если он знает больше нас, это ему нужно понимать.
– Эрвин! – дернул его за рукав Дарт. – Не надо.
– Я вызвал вас, чтобы сообщить вам, что с завтрашнего дня вы больше не являетесь учениками нашей академии, – не меняя интонации, произнес ректор. – Вы свободны.
Только теперь Эрвин вспомнил, что архимагистр так и не поднял на них глаз.
* * *
– Тирса! Меня зовут Тирса! – Слова ударили ему в спину, вырывая из пелены воспоминаний. Он вздрогнул и обернулся.
Вслед за ним бежала предсказательница. Не добежав нескольких шагов, она остановилась.
Их глаза встретились.
– Меня зовут Тирса, – повторила она. – Я живу вон там, в переулке. – Она указала рукой за ряды. – Может, пригожусь…
Для чего она могла пригодиться? Не для колдовства же – это понимали они оба.
– Меня зовут Эрвин. – Он кивнул. – Спасибо.
– Вон там, в переулке… – Она снова показала рукой.
– Спасибо.
Они еще раз кивнули друг другу и разошлись.
Эрвин еще не все обошел здесь, но у него пропало всякое желание продолжать обход этой выгребной ямы чародейства. Он вышел с рынка как раз напротив переулка, который указывала Тирса. Может быть, и впрямь зайти к ней? Конечно, он знал и умел все, что знала и умела она. И гораздо больше. И гораздо лучше. Но она давно жила в Дангалоре и могла знать, где требуется работа, с которой не справится эта банда шарлатанов. Кроме того, он никак не мог забыть ее слова о Неукротимом Зербинасе. Что она знала о нем?
Однако сейчас было не время идти к ней. Она ходила по рынку и искала желающих узнать свое будущее. Вернее, один из вариантов своего будущего, который после ее предсказания становился единственным. В чем-то Эрвин был согласен с ней – большинству людей все равно, какой вариант жизни осуществлять, если только он не слишком плох. Подумав, что можно будет зайти к ней попозже, когда она освободится, он решил подождать до вечера в маленькой уютной гостинице, которую подыскала им Дика.
– Уже вернулись? – встретил его буфетчик, когда он вошел в дверь.
Эрвин собирался подняться наверх, но спешить было некуда, и он остановился у стойки поговорить.
– Да, рынок недалеко, – сказал он.
– Что-нибудь подыскали?
– Так, посмотрел. – Он неопределенно повел плечом.
Буфетчик глянул направо, налево, затем наклонился поближе к уху Эрвина.
– Молодой человек, вы, случайно, не колдун? – приглушенно спросил он.
– Зачем это вам? – удивился Эрвин.
– Когда вы с другом ушли, мы здесь разговорились о вашей… – он указал глазами на пазуху Эрвина, – приятельнице. И один из посетителей рассказал мне, что недели две назад у него в доме, завелось какое-то чудовище – по вашей части. Сидит в подвале, стонет, в доме ужас, семья съехала к соседям, кого только не вызывали – ничего не могут сделать. Так оно там и торчит. Он просил меня узнать, не умеете ли вы с такими обращаться. Все-таки не у каждого… – Он снова указал глазами на пазуху. – А?
– Можно попробовать, – согласился Эрвин. – Хотя я ничего не могу обещать, пока не посмотрю сам.
– Конечно, – кивнул буфетчик. – Все уже поняли, что дело непростое. Сейчас я позову слугу, он вас проводит.
Он вышел и кликнул слугу с кухни. Эрвин пошел за слугой по улице, удивляясь такому повороту судьбы. Только что он искал работу, а теперь она сама нашла его. На соседней улице позвали хозяина дома, в котором поселилось чудовище. Тот обрадовался Эрвину как родному.
– Сюда, пожалуйста, – провел он Эрвина за невысокий заборчик, где стоял добротный двухэтажный дом с садиком. – Входите, не заперто – все равно сюда никто не полезет…
– В подвале, говорите?
– Да, в подвале. – Чем ближе они подходили к крыльцу, тем дальше он отставал от Эрвина. Тот с каждым шагом все сильнее ощущал чье-то мощное чужое присутствие.
– Где подвал?
– Как войдете – налево. Там будет люк с лестницей. – Хозяин остановился. Весь его вид выражал, что он не сделает дальше ни шагу.
Эрвин поднялся на крыльцо и вошел внутрь. Чужое присутствие становилось нестерпимым. Понятно, почему в этом доме не могли оставаться люди. Кроме того, в подвале кто-то сидел. Видимо, он был не враждебен, иначе простым испугом не обошлось бы.
Лапки кикиморы вцепились в его рубашку.
– Дика боится, – пискнула она. – Пойдем отсюда.
– Не бойся, Дика, здесь нет ничего опасного, – сказал он вслух, а про себя добавил: “Не бойся, Эрвин”.
Он дошел до люка и потянул крышку на себя. Тяжесть-то какая! Неужели вдобавок ко всем магическим наукам магу требуется еще и сила грузчика?
Подалась наконец. Эрвин откинул ее и заглянул внутрь. Там мерцало и ворочалось странное существо с отростками непонятного назначения.
Ничего подобного в учебниках академии не встречалось. Что это было – зверь или расовое существо? Если зверь, то насколько он разумен? Эрвин принял за рабочую гипотезу, что это волшебный зверь.
– Кто ты? – спросил он на алайни.
– Ш-ш-шор-р.
Это звукосочетание ничего не говорило Эрвину. Оно могло оказаться именем, названием породы или расы или даже просто ругательством. Однако невиданное существо откликалось на попытку контакта.
– Что ты здесь делаешь?
– Застр-рял-л. Уже лучше.
– В чем ты застрял? – спросил он.
– Пр-ровал-л.
Провал. Наверное, имелся в виду один из тех самых мистических провалов, сведений о которых не успел получить Эрвин. Но может быть, сведения есть у этого самого шорра? Или Шорра?
– Как тебе помочь?
– Р-распечат-тай пр-ровал-л. Ничего себе. Можно подумать, это ответ на одно из любовных писем его руки.
– Слушай, Шорр, я понятия не имею, как распечатывают провалы, но, если ты хорошо мне объяснишь, я попробую.
– Ес-сть щел-ль. Она з-закр-рыл-лас-сь. За м-мо-ей спин-ной. Откр-рой ее, и я уйду в н-нее.
– Как ее открывать?
– Мыс-елью. Раз-здвин-нь и дер-рж-жи.
– Я попробую. Шорр, а где у тебя спина?
Общими усилиями они опознали спину Шор-ра – или шорра? Эрвин закрыл глаза и стал мысленно прощупывать область за спиной этого путешественника по запредельным мирам. Вот какая-то неровность… или показалось?
Он надавил туда, мысленно раздвигая стену. Да, отверстие. Именно щель – длинная и тонкая. Эрвин увлекся процессом ее расширения, словно выполняя упражнение в академии. Шире… шире… еще…
Шорр вывалился в щель и исчез. Эрвин ослабил внимание и вдруг ощутил, что щель мгновенно сузилась. Но не только щель – все пространство сужалось вокруг него, таща его, увлекая куда-то внутрь.
Мистический провал.
Эрвин отчаянно сопротивлялся этому влекущему потоку, инстинктивно чувствуя, что должен удержаться на месте. Поток становился тише и слабее, чуждое присутствие исчезало.
Все закончилось внезапно, оставив его на полу перед люком выжатым как тряпка. Провал схлопнулся в ничто и освободил эту часть пространства. Вокруг был обычный дом. Обычная мебель. Обычный воздух. Ничего чужого.
За пазухой жалобно заскулила, захныкала Дика.
– Все, Дика, все, – пробормотал Эрвин неворочающимся языком. – Надо было оставить тебя в гостинице.
Он встал на четвереньки. На колени. На ноги. Пошел к выходу. Спустился с крыльца и привалился к забору, начал дышать глубоко и редко, как учили в академии, чтобы скорее прийти в себя.
Поймал на себе испуганный взгляд хозяина дома. Тот, видя, что парень вышел весь зеленый, раскрывал рот и тут же закрывал, не решаясь спросить, чем там кончилось.
– Все, – сказал ему Эрвин. – Это ушло.
Хозяин дома пошарил в кармане и вложил ему в руку кошелек. Рука Эрвина упала – она отказывалась держать обыкновенный кошелек, казавшийся ей неподъемным. Эрвин удивленно взглянул на нее, затем на хозяина.
– Держи, – улыбнулся тот. – Дом дороже.
Эрвин заставил руку положить кошелек в карман куртки и, держась за стеночку, пошел к гостинице. Увидев, в каком виде его постоялец входит в дверь, буфетчик помог ему подняться по лестнице и улечься на кровать.
Как он выходил, Эрвин уже не слышал – он заснул, едва прикоснувшись к подушке.
* * *
Армандас быстро нашел казармы лорда Астура. Их было трудно с чем-либо перепутать. Сначала он увидел каменную стену, из-за которой доносилось приглушенное звяканье оружия, и пошел вдоль нее. Стена привела его к воротам, чугунные створки которых были распахнуты настежь, а в проеме прохаживались двое постовых стражников.
– Что тебе нужно, парень? – спросил один из них, увидев, что Армандас направляется в ворота.
– Я слышал, что здесь берут на службу, – ответил Армандас.
– Здесь не берут простолюдинов, – ответил стражник, обежав взглядом небогатую одежду и румяное крестьянское лицо подошедшего.
– У меня с собой родословная грамота.
– А оружие? Знатный воин должен быть при оружии. – Взгляд стражника снова обошел Армандаса с головы до ног. – И при доспехах.
– Мне говорили, что все это выдают на службе, – неуверенно пробормотал тот.
– Только тем, кто на ней отличился, – уточнил стражник. – Как награду. Все знатные молодые люди приходят сюда со своим снаряжением. Однако, если ты очень хороший воин… ты понимаешь, что я имею в виду? – тебе могут выдать снаряжение из запасов наместника. – Поколебавшись, он добавил: – Если ты уверен в себе, я доложу о тебе начальнику гарнизона. Тебя отведут на тренировочную площадку, и если твое боевое мастерство окажется достаточным…
– Нет, не нужно. – Армандас опустил голову. – Я, пожалуй, пойду.
Некоторое время он шел просто так, переживая неудачу. Затем он задумался, куда ему пойти – день еще только начинался. Надежды Армандаса на воинское жалованье пропали, и теперь возможностей заработать у него было еще меньше, чем у его друга. Однако вскоре в нем взял верх свойственный юности оптимизм. Эта оружейная школа, о которой говорил буфетчик, – вдруг там найдется какая-нибудь работа? А заодно там можно будет выучиться и владению оружием.
Ноги Армандаса зашевелились быстрее от этой приятной мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41