Нэда постарается сгладить как-то их подозрения, если таковые будут, и они скоро забудут о ней. Она станет «девушкой, которая присматривала за детьми». Они, наверное, даже имя ее забудут. «Салли.., какая была у нее фамилия.., у девушки, которую ты возил в Америку, Гай?»
Но неужели сэр Гай так легко ее забудет? Салли вспомнила выражение его лица прошлым вечером. Он что-то хотел ей сказать, она была уверена в этом, но теперь такой возможности больше не будет никогда.
Она опять всхлипнула, оплакивая свою потерянную жизнь, любовь, которую могла испытать, и счастье, возможно, бывшее так близко. Теперь ей стало холодно, кончики пальцев окоченели, а тело сотрясала дрожь от холодных камней.
Салли встала на ноги, на этот раз очень осторожно из-за кровоточащей раны на голове. Но, стараясь согреться, она думала, зачем нужны эти бесполезные усилия. Чем скорее она умрет, тем лучше. Ей оставалось молиться только об одном сейчас — о быстрой смерти, и чтобы она не очень сильно мучилась.
Салли опять села. Сколько, интересно, человек может прожить в таких условиях? Сейчас ей очень хотелось есть, и она вспоминала, где могла слышать, что после двух-трех дней голодания, человек перестает испытывать потребность в еде. Два или три дня! Это было ужасно! Сейчас, должно быть, около полудня. Она не была уверена. Может быть, прошло совсем немного времени с тех пор, как Нэда оставила ее здесь. Если она проведет таким образом несколько дней...
— О, Гай... — заплакала она.
Салли вспомнила, как он смотрел на нее в самолете. Ему казалось, что она слишком неопытна, чтобы одной лететь в Нью-Йорк. И уж наверняка она совсем неопытна, чтобы умирать в темноте, в полном одиночестве. Хотя бы только один раз, прежде чем она умрет, ей хотелось испытать его объятия, поцелуй на своих губах, и не грубый в гневе, а настоящий поцелуй любви. Салли закрыла глаза и прислонилась спиной к стене. В конце концов она может представить себе, что находится в его объятиях, что его лицо совсем близко, и ей надо только потянуться, чтобы поцеловать его.
— Моя любовь, мой дорогой, — прошептала она.
Ей опять стало очень холодно. Она подумала, когда человек умирает быстрее: когда ему холодно, или, наоборот, если ему жарко? В холоде лучше сохраняются тела. На нее накатила еще одна волна страха, заставившая делать все, от нее зависевшее, чтобы спасти свою жизнь — кричать или бить руками по стене.
— Гай! Гай! — звала она. — Помоги! Помоги! Спаси меня! Все было бесполезно, но она должна была продолжать свои попытки. Полностью измотанная взрывом чувств, девушка осела на пол.
Пока Салли лежала, ей вдруг почудился какой-то звук, которого она не слышала раньше. Создавалось впечатление, что кто-то царапался и скребся в камнях, и Салли почувствовала, что ее охватывает такой ужас, по сравнению с которым то, что она испытывала до сих пор, показалось сущей ерундой. Она еле слышно прошептала:
— Крысы!
Она очень боялась крыс, еще с тех пор, как была ребенком. А теперь мысль о том, что в этой полной темноте ее единственными компаньонами окажутся крысы, казалась чем-то большим, чем она могла перенести.
— Крысы! — прошептала она опять.
Слушая эти звуки, Салли беззвучно кричала от всепоглощающего страха. Но потом вдруг все объяснилось таким образом, какого Салли никак не ожидала. Неожиданно раздался лай и тихое повизгивание. Какое-то время она отказывалась верить своим ушам. Но потом опять раздался негромкий лай собаки, требовавшей внимания.
— Ром!
Салли выкрикнула его имя, в ответ послышалось еще более интенсивное царапанье и шум падавших камней. Через несколько мгновений в ее руках было теплое тельце взволнованного Рома. Он крутился, вилял хвостом и лихорадочно облизывал ей лицо, издавая весь набор радостных звуков, как и положено порядочной собаке, когда хозяйка возвращается домой.
— О, Ром! Ром!
Облегчение было таким, что Салли казалось, она не перенесет его. По ее щекам градом полились слезы. Она прижималась лицом к мягкой шерстке и громко рыдала.
— Как ты здесь оказался, Ром? Как оказался?
Он в ответ лизал ей лицо. И вдруг наконец до нее дошло значение появления Рома в часовне. Она вскочила, тихо вскрикнув:
— Ром, если ты смог пройти сюда, значит, я смогу выбраться! Ром, покажи мне скорее дорогу! Проход возможен! Ты должен мне показать путь домой!
Он коротко гавкнул, словно понял, что она ему говорила. Салли собралась с силами и сказала:
— Домой, Ром! Веди меня домой!
Салли слышала, как он пробежал несколько шагов и остановился, ожидая ее.
Она ощупью добралась до груды камней, которую безуспешно пыталась двигать.
— Как ты здесь пробрался, Ром? — спросила она. Салли слышала, как он опять поскребся, и когда она тихонько свистнула, он уже был на другой стороне.
— Ром! Ром! Вернись! Я не знаю, как ты пролез! Собака поняла ее, так как Ром вернулся, и на этот раз, ей удалось ухватить его за загривок. Салли обнаружила небольшое отверстие в середине груды камней недалеко от капитальной стены. Оно было достаточно широким, чтобы через него мог пролезть Ром, но не она, даже при очень большом желании. Салли отодвинула Рома в сторону и начала двигать камни. Это была очень тяжелая" работа. Она вынимала камень за камнем, предварительно раскачивая их. И наконец, целая лавина их упала вперед, сильно ударив ее по колену, почти раздробив его.
Слава Богу! Ей удалось наконец ползком, извиваясь как змея, проложить себе путь, при этом полностью разорвав юбку и жакет. Но она была на другой стороне! Теперь Салли соблюдала осторожность. Она шла, подняв руку вверх, чтобы определить высоту потолка и избавить свою голову от дальнейших повреждений.
Они с Ромом прошли совсем небольшое расстояние и оказались перед еще одной грудой упавших камней. Надо было повторить тот же самый процесс.
Когда Салли собралась начать работу, у нее совсем не осталось сил. Она была настолько измотана, что легла на пол возле прохода.
— Все бесполезно, Ром, — прошептала Салли, — я не могу дальше идти.
Ее руки и ноги кровоточили. Очень болело колено, на которое упал камень, а голова была порезана и разбита в нескольких местах.
В ответ Ром лизнул ее в лицо.
— Это несправедливо, — сказала она. — Уходи, Ром! Я никогда не выберусь отсюда, никогда.
Она слышала, как он отошел от нее на несколько шагов, и вдруг вскрикнула:
— Ром!
Неужели он послушался ее и ушел? С облегчением она услышала, что он что-то пьет, и обнаружила маленькую лужицу воды, сбегавшую по одной из стен подземного хода. Салли собрала немного жидкости в ладонь и выпила ее. У воды был странный вкус, она пахла землей и была слегка солоновата, но Салли, словно, пришла немного в себя. Почувствовав прилив сил, она снова была готова к борьбе за свою жизнь.
Перерывы, которые она себе устраивала после очередной порции вынутых камней, становились все длиннее и длиннее. Один раз она впала в забытье и ненадолго заснула. Проснувшись, Салли обнаружила, что Ром спит у нее на груди, свернувшись в клубок.
В этой части прохода воздух был очень спертый. Стало трудно дышать, и даже Ром, казалось, стал двигаться медленнее, с усилием. Она задыхалась, и в какой-то момент обнаружила, что они с Ромом не одни. Там был кто-то еще. Она видела человека в коричневой рясе с бородой и добрым лицом. Казалось, он все понимает и старается ей помочь, заставляет идти вперед, будит, когда она ложится и засыпает.
— Я так устала, — говорила она ему. — У меня больше нет сил идти дальше.
Но он заставлял ее двигаться. Теперь Салли видела еще одного человека. Это был рыцарь, тот самый, которого она помнила с детства. Она называла его сэром Гаем, хотя знала, что это был не тот сэр Гай, которого она любила, а другой — его древняя копия. Он тоже ей помогал. Иногда ей даже казалось, что камни, которые она раскачивала окровавленными руками, сдвигались гораздо легче, так как ей помогали двое мужчин. Но она все это время спорила с ними.
— Оставьте меня! Дайте мне немного отдохнуть! Я завтра продолжу! Мне очень холодно.., а когда холодно, очень трудно работать.., завтра мне будет лучше.., я знаю, что здесь плохой воздух.., но когда я сплю, мне не надо много воздуха и... Ром будет спать рядом со мной. Дайте мне отдохнуть! Я так.., ужасно.., ужасно.., устала.
Но они не позволяли ей отдыхать! Они силой заставляли ее работать. Иногда все исчезали, тогда с ней рядом был только Ром. Он скулил, лаял, пробегал вперед несколько шагов, потом возвращался к ней. Ром лизал ей лицо, когда она падала, что приводило ее в сознание.
— Я иду! Я иду! — повторяла она, чувствуя, что ее сердит его нетерпение, и в то же время сознавая, что должна продолжать, потому что именно этого он от нее и хочет.
Она была настолько измучена, что даже попыталась протиснуться через проделанное отверстие, не убирая остальные камни. Ее юбка была в лохмотьях, обнаженные плечи саднили и кровоточили, кожа с обоих локтей была содрана, но ей не удалось пролезть. Она знала, что нужно продолжать работать, пока ей не удастся проделать себе выход наружу.
Салли миновала еще одно препятствие, и услышала, как камень упал с другой стороны. Больше у нее не осталось сил. Окровавленная и измотанная до предела, она упала на пол.
— Я не могу идти.., дальше, — выдохнула она. — Я слишком.., устала. Я не могу.., идти дальше.
И вдруг она опять очень отчетливо увидела монаха с добрыми глазами и рыцаря в шлеме с плюмажем. Они ей улыбались. И Салли догадалась, что она выиграла. Все еще ошеломленная, она только не могла сразу понять, что она выиграла — жизнь или смерть. Услышав лай Рома, Салли прошептала:
— Все бесполезно, Ром. Я не могу идти дальше. Я слишком.., устала. Не могу.
Но все же она проползла вперед несколько футов, не понимая, открыты ее глаза или закрыты, потому что двигалась в темноте. Вдруг Салли почувствовала, что скользит и потом падает вперед. Она боролась за свою жизнь с чем-то вцепившимся в нее, пока не поняла, что это куст, освещенный светом солнца, и по тому, как легко дышалось, она осознала, что находится на свежем воздухе.
Это был песчаный карьер. Салли упала на землю и почувствовала, что руками и лицом угодила в песок. Потом ее окутала спасительная темнота, и больше она не чувствовала ничего.
Глава 16
Сон без сновидений, всепоглощающий, бесконечный. Сон, оставляющий только одно желание — спать и еще спать.
Салли вдруг осознала, что рядом кто-то тихо разговаривает. Потом она почувствовала на своем запястье чью-то крепкую руку, и внезапную боль от укола в плечо, и снова темнота, похожая на сон, только еще глубже.
Иногда она находилась в полудреме и ощущала безопасность и тепло постели, расплывчатые линии обстановки комнаты, шорохи, создаваемые кем-то, кому она инстинктивно доверяла, а потом опять проваливалась в темноту и крепко засыпала. В моменты, когда она приходила в себя, ей хотелось только одного — забвения. Ей не надо было больше ничего, только отдых измученному телу и сознанию. А затем вдруг она полностью проснулась.
Салли лежала с закрытыми глазами, чувствуя, что ее состояние изменилось, зная, что к ней вернулось сознание, что ей надо об очень многом подумать, многое узнать и насладиться первыми моментами между сном и явью.
В комнате кто-то был. Она слышала движение, осторожное, легкое, которое все-таки свидетельствовало о том, что Салли не одна в спальне. Она очень медленно открыла глаза. Шторы были полузадернуты, а жалюзи опущены так, что только очень тонкий луч солнца проникал в комнату, создавая в ней полумрак и ощущение прохлады.
Около дальнего окна Салли увидела медсестру. Теперь она знала, кто ухаживал за ней, чьи руки дотрагивались до нее, и кому она доверяла даже во сне. Салли повернула голову на подушке, чтобы получше рассмотреть ее лицо, но вдруг медсестра поднялась и подошла к кровати. Она внимательно на нее посмотрела. У женщины было приятное лицо, доброе и понимающее, а из-под шапочки выбивались седеющие волосы.
— Я так и знала, что вы проснетесь сегодня утром, — сказала она улыбаясь. — Вы не хотите что-нибудь поесть?
— Сейчас утро? — спросила Салли.
Сестра кивнула.
— Около десяти часов. Вы голодны?
— Думаю, что да.
Она подумала немножко и улыбнулась.
— Мне кажется, что я съела бы яйцо и выпила чашку чая, если это не слишком сложно.
Не успев договорить, Салли услышала какую-то возню на полу. Медсестра посмотрела вниз.
— Это ваша собака, — сказала она. — Он услышал, что вы заговорили. Ром был таким хорошим, просто золотым песиком, пока вы болели, но из комнаты его вывести оказалось невозможно.
— Можно мне его увидеть? — попросила Салли.
Она протянула руки и уставилась на них в изумлении. Каждый палец был перевязан, бинты доходили до запястий. Она чувствовала, что перевязаны также и голова, и ноги. Сестра, казалось, поняла, что значит удивление Салли.
— Вам сейчас гораздо лучше, можете мне поверить, — сказала она авторитетно. — А бинты очень скоро снимут. Но, прежде чем вы начнете задавать вопросы, позвольте мне принести вам поесть.
Она подняла Рома и посадила его на кровать.
— Не разрешайте ему вас слишком сильно беспокоить, — предупредила она и вышла из комнаты.
Ром в необычайном волнении крутился как волчок по своей хозяйке.
— Ром, дорогой мой Ром, — бормотала Салли, теперь наконец все события вернулись к ней в память.
Она вспомнила те ужасные часы в темноте подземного хода, путь, который ей показал Ром, свою борьбу с камнями, когда ей приходилось заставлять себя преодолевать каждое новое препятствие, сражаясь с холодом и сильнейшим желанием лечь и впасть в забытье. Что было после этого, она не могла вспомнить. История в ее памяти осталась незаконченной. Страх и боль во всем теле от передвижения камней, от попыток пролезть через отверстия, по которым ее вел Ром, а дальше — забвение.
— Ром, драгоценный мой, ты спас мне жизнь! — громко сказала Салли.
Он приветливо вилял хвостом, как будто соглашался с ней. В этот момент потихоньку открылась дверь и в проеме показалась голова Гертруды. Салли радостно воскликнула:
— Гертруда! Как я рада вас видеть!
— Вам лучше? Спасибо тебе, Господи! — сказала Гертруда и вошла в комнату.
— Да, мне гораздо лучше, — ответила Салли. — Долго я была больна?
— Достаточно долго, — заметила Гертруда. — Все очень боялись, что мы можем потерять вас.
— Боже мой! Неужели все было настолько плохо?
Гертруда кивнула головой, а Салли села повыше среди подушек, — Гертруда, — попросила она, — расскажите мне скорее, пока не вернулась сестра, что произошло?
Женщина не стала притворяться, что не понимает вопроса Салли, и придвинулась поближе.
— Вы в самом деле достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы все выслушать? — спросила она. — В эту комнату никому не разрешалось входить, так приказал доктор. Он сказал, что вам надо быть в абсолютном покое, чтобы преодолеть шок.
— Я чувствую себя прекрасно, — сказала Салли нетерпеливо, — и мне хочется знать все, иначе, я просто сойду с ума от любопытства.
— Я вас очень хорошо понимаю, — согласилась Гертруда.
Она села на край кровати и начала рассказывать.
— Вас нашел цыган. Он услышал, как воет Ром, и пошел посмотреть, что там такое случилось. Цыган вас поднял на руки и понес прямо в дом. Это все произошло как раз перед обедом, и все были в гостиной. Он прошел через лужайку и внес вас во французское окно. Вы не можете себе представить, на кого вы были похожи, мисс Салли! Полуобнаженная, а кровь, казалось, текла из каждой поры. Вся одежда в лохмотьях, даже туфли были изорваны.
Мне кажется, что ее светлость чуть не упала в обморок, когда все это увидела, но сэр Гай взял вас у цыгана и понес наверх, я как раз встретила его в коридоре. Надо вам сказать, такого шока мне не приходилось испытывать в жизни. Он пришел сюда и положил вас на кровать, потом посмотрел на меня и спросил:
— Гертруда, она умерла?
Я даже не знала, что ему ответить, потому что вы были синяя от холода и вся в крови, так что, если и не мертвая, то очень близка к этому, по моему мнению. Я достала одеяла и приготовила бутылки с горячей водой, мы вас укутали, а сэр Гай помогал мне. Пока мы этим занимались, мистер Тони позвонил доктору. Он рассказал ему, что случилось, и доктор приехал настолько быстро, насколько могла его доставить машина. Как только он вас увидел, то сразу позвонил и вызвал медсестру, и хотя я, как правило, не очень-то доверяю им, но эта оказалась достаточно хорошей женщиной, должна признать.
Гертруда помолчала немного, но Салли не хватало воздуха от волнения.
— Да, да, Гертруда, продолжайте, прошу вас! Скажите, что случилось потом. Что, все подумали о моем исчезновении, и как я оказалась в таком состоянии?
Все рассказанное Гертрудой очень точно отражало события минувшего дня, потому что не только леди Торн, сэр Гай и Бейтсон говорили ей что-то, но и сама она прожила в доме достаточно долго, чтобы сразу почувствовать, случилось что-то, касавшееся семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36