– Или вот-вот будет доставлено.
Он снова нахмурился, но прежде, чем мы смогли продолжить нашу светскую беседу, его лицо исчезло с экрана, как если бы кто-то принял вызов с параллельного видеофона.
Теперь я имел сомнительное удовольствие наблюдать на экране ангельскую улыбочку братца Джона.
– Привет, Джордан, – мягко поздоровался он. – Как у тебя дела?
– Здравствуйте, мистер Риланд, – сказал я. – Дела у меня идут просто прекрасно. Приятно узнать, что у вас там тоже царит веселье.
Он расплылся в еще более добродушной улыбке. Когда смотришь на Джонстона Скотто Риланда, складывается впечатление, что имеешь дело с закоренелым филантропом или священником. Или, в крайнем случае, бывшим мальчиком из церковного хора. Потому-то мы с напарником и зовем его между собой братцем Джо ном. И я подозреваю, что не перевелись еще в Спирали такие, кого может обмануть эта обаятельная улыбка, это безмятежное лицо человека, которого никогда не мучает совесть, и проникнутый искренностью голос.
Особенно – голос.
– А почему бы нам не веселиться? – удивился братец Джон, ни единой черточкой не выдав, что на самом деле творится в его душе, в существовании которой я глубоко сомневался. – Дела процветают, доходы растут, а мои драгоценные служащие просто великолепно сработались.
Улыбка босса не изменилась, но мне вдруг почуди лось, что в кабинке потянуло холодным сквознячком.
– Если не считать тебя, Джордан, мальчик мой не наглядный. Похоже, тебе отчего-то прискучило в нашей компании.
– В толк не возьму, мистер Риланд, с чего бы у вас могло сложиться такое впечатление, – запротестовал я, на свой лад разыгрывая святую невинность.
– Разве нет? – удивился он, температура упала еще на несколько градусов. Похоже, мои актерские потуги нынче успеха не имели. – Мне сказали, что «Берег штормов» приземлился в Ксатру менее чем полчаса назад. И тебя на его борту не было.
– Верно, меня не было, – признал я. – Но Иксиль-то был, и ваш товар – тоже. А ведь это и есть самое главное, разве нет?
– В моих поручениях не бывает «не самого главного», – отрезал братец Джон. – Когда я отдавал тебе распоряжения по доставке груза, я рассчитывал, что выполнишь их лично. И я рассчитывал, что ты доставишь его в надлежащее место без всяких незапланированных и необязательных остановок по пути. Таков был уговор. Или мне снова напоминать про пятьсот тысяч коммерц-марок долга, которые я внес за тебя и твоего компаньона?
– Нет, сэр, не надо, – вздохнул я. Вряд ли мне уда лось бы забыть о щедрости босса, даже если бы он не напоминал мне о ней каждый раз, когда давал новое поручение. – Но с вашего позволения осмелюсь напомнить еще один пункт ваших бесценных указаний: о том, что мы должны поддерживать репутацию бедных, но честных дальнобойщиков.
– При чем тут это?
– Мне было предложено место пилота на другом корабле для разовой перевозки груза, – принялся объяснять я. – Тысяча коммерц-марок авансом и еще две тысячи по доставке груза. Как я мог отказаться от такого предложения и продолжать изображать из себя бедного пилота?
Это оправдание не произвело особенного впечатления на Иксиля давеча на Мейме. Братца Джона оно и подавно не устроило.
– Неужели ты всерьез рассчитываешь, что я куплюсь на это, а? – поинтересовался он, и глазурь на его фасаде дала трещину.
– Надеюсь, что да, сэр, – ответил я. – Потому что именно поэтому мне и пришлось так поступить.
Некоторое время босс молча рассматривал мою физиономию, и я поймал себя на том, что сижу, затаив дыхание. Нити паутины братца Джона тянулись повсюду, опутывая даже такие захолустные планеты, как Ксатру. Стоит ему нажать на кнопку и сказать несколько веских слов, и, возможно, я даже не выйду живым из здания «Межзвездной связи». В моей голове один за другим рождались планы спасения – сплошь безумные и ничего хорошего не обещающие.
И тут, к моему удивлению, братец Джон снова расплылся в улыбке, лед, который уже успел сковать экран, растаял в теплых солнечных лучах.
– А ты ловкач, Джордан, ловкач, – протянул он то ном, который должен был означать, что все грехи великодушно прощены и забыты. – Ладно, раз уж ты доставил мой товар вовремя, отправляйся и отведи этот корабль с его грузом, куда им там надо. Можешь считать это своего рода отпуском за прошедшие три года службы, договорились?
Судя по тому, как начиналось наше путешествие, перелет не очень-то соответствовал моим представлениям о приятном времяпрепровождении. Но по сравнению с перспективой иметь дело с рассерженным братцем Джоном – грех было жаловаться.
– Спасибо, мистер Риланд, – поблагодарил я с самой смиренной и благодарной миной, какую только сумел состроить. – Я дам вам знать, когда смогу приступить к дальнейшей работе.
– Да уж куда ты денешься, – усмехнулся братец Джон, солнечный свет вдруг померк, уступив место про мозглой зимней ночи. – Ты же все еще должен нам при личную сумму. А ты ведь знаешь, как мистер Антонович относится к работникам, которые пытаются уйти, не выплатив долгов.
Меня передернуло. Мистер Антонович стоял во главе всей Организации. Его подлинная личность и местонахождение были куда более страшной тайной, чем координаты логова братца Джона. По слухам, по всей Спирали были выписаны тысячи ордеров на его арест по самым различным обвинениям: от производства наркотиков до массовых убийств или разжигания локальных войн, в которых он продавал оружие обеим сторонам. Легавые отдали бы по две верхних хватательных конечности за то, чтобы выкурить Антоновича из норы.
– Да, сэр, – заверил я братца Джона. – Мне вовсе не хотелось бы разочаровывать ни вас, ни мистера Антоновича.
– Хорошо. – Теперь температура улыбки босса соответствовала где-то началу апреля, когда солнце уже начинает пригревать, но в воздухе еще чувствуется угроза ночных заморозков. – В таком случае, можешь воз вращаться на свой новый корабль. Пока, Джордан.
– До свидания, мистер Риланд, – попрощался я. Он кивнул кому-то поверх камеры, и экран погас.
С минуту я просидел, хмуро пялясь на темный экран и пытаясь разобраться в нюансах нашего разговора. Что-то во всем этом было не так, но я хоть убей не понимал, в чем подвох.
Зато мне было до боли ясно, что «хоть убей» в данном случае вполне может обернуться не просто фигурой речи. Если бы братец Джон – или даже сам мистер Антонович – решил, что я уже исчерпал свою полезность или что от меня будет больше толку в качестве наглядного примера, вряд ли он поставил бы меня об этом в известность по открытой видеолинии. Нет, он бы мило улыбался, в точности как делал это в конце нашего разговора, а затем нажал бы пресловутую кнопку и обронил несколько веских слов, и я бы тихо перестал существовать.
Мои размышления прервал тихий шелест купюр: то, что осталось от моих ста марок, вывалилось в лоток для сдачи. Я собрал банкноты и мелочь, раздумывая, не запихать ли их обратно в аппарат. Я мог бы еще позвонить дяде Артуру…
Со вздохом я убрал купюры в бумажник, а монеты в карман. Дядя Артур был нашим злым гением. В свое время, когда просроченные долги грозили нам с Иксилем скамьей подсудимых, он приложил немало сил, чтобы связать нас с Организацией. И я прекрасно знал, что он скажет, стоит мне хотя бы заикнуться о трениях с братцем Джоном.
Кроме того, даже если я ему и позвоню, вряд ли дядя хоть пальцем пошевелит, чтобы помочь мне. Он не меньше, чем Антонович, предпочитал держаться в тени и с предельной ясностью дал понять, что желает там же и оставаться. Это утешит его, когда он прочитает в новостях о моей смерти.
Свет в кабинке дважды мигнул, мягко напоминая, что мой разговор завершен, а вокруг еще много желающих позвонить. Я поднялся, достал свой плазменник, проверил уровень заряда и предохранитель и убедился, что оружие достаточно свободно ходит в кобуре, на случай, если вдруг возникнет необходимость его оттуда срочно выхватить. После чего глубоко вздохнул, отпер дверь и вышел в коридор.
Никто из десятка сшивавшихся в коридоре людей и прочих разумных существ не издал, завидев меня, торжествующий боевой клич и не полез за оружием. И пока я возвращался по коридору в главный вестибюль, никто даже не взглянул на меня дважды. Я облюбовал уютный утолок, который обещал мне хотя бы надежду на отсутствие лишних ушей, вытащил телефон и набрал номер Иксиля.
Он ответил после третьего гудка.
– Алло?
– Это Джордан, – сказал я ему. – Как продвигаются дела?
– Я приземлился и закончил оформление документов на груз, – отчитался напарник. Надо отдать ему должное: ни в словах, ни в интонации его не было ни намека на удивление, хотя Иксиль никак не мог ожидать, что я буду на Ксатру и позвоню ему. Зато как, наверное, переполошились Пикс и Пакс у него на плечах! – Кроме того, я уже связался с местным представителем и начал разгрузку.
– Отлично. – Итак, мы почти избавились от контра банды братца Джона. Самая лучшая новость за сегодняшний день. – Как только закончишь, оформи разрешение на длительную стоянку, закрой корабль и тащи свою задницу на площадку «Рек 327».
После крошечной паузы Иксиль осторожно спросил:
– У тебя неприятности?
– Можно и так сказать, – признался я. – Во время полета у нас погиб механик, и мне срочно нужен кто-то ему на замену. Вот ты его и заменишь.
– Несчастный случай?
– В этом я не совсем уверен, – поморщился я. – Лучше приготовься к худшему.
– И опять напарник ничем не выдал тревоги.
– Я буду на твоем корабле через сорок минут, – невозмутимо сказал он.
– А я – через тридцать, – пообещал я, отчаянно надеясь, что мой оптимизм окажется не слишком далек от реальности. – До скорого.
Я отключил телефон, расправил плечи, пересек фойе и вышел на улицу, где ярко светило солнце. От напряжения по спине у меня бегали мурашки. То, что в здании «Межзвездной связи» все обошлось, еще не означало, что я смогу благополучно добраться до «Икара».
– Эй, чел! – раздался слева от меня надтреснутый голос.
Я подпрыгнул, рука сама дернулась к рукояти излучателя. Но это оказался всего лишь грифсер – тщедушный, весь будто покрытый язвами, глазки крохотные, ручки тоненькие, в данный момент – просительно вытянуты. Братец Джон время от времени, когда это согласуется с его интересами, прибегает к услугам представителей чужих рас, но он никогда не стал бы использовать их для того, чтобы проучить человека, пусть даже это будет ничтожный контрабандист, удостоившийся величайшей немилости босса. Как и большинство преступных сообществ Спирали, человеческих и не только, организация Антоновича придерживалась своеобразных, но жестких этнических принципов.
– Чего тебе? – поинтересовался я.
– Кафф есть? – захныкал грифсер. – Я платить. Кафф есть?
– Нет. – Я поспешно обошел его и зашагал дальше. Грифсеры без ума от земных напитков или закусок, содержащих кофеин, он для них – самый настоящий наркотик. Там, где располагались более или менее крупные колонии этого народа, такие продукты были на строгом учете. По всей Спирали грифсеры отирались у ворот космопортов и припортовых таверн, однако большинство из них научилось довольно спокойно переносить отказ. А у тех, кто не научился, обычно хватало ума не приставать к человеку, который их в полтора раза выше и в два раза тяжелее.
Однако у данного конкретного грифсера, похоже, не хватало умственных способностей ни на то, ни на другое. Он кинулся следом за мной и принялся канючить:
– Нет! Кафф, кафф! Сейчас, сразу! Я платить!
– Я же сказал – нет! – рявкнул я, отталкивая его. Не было у меня времени на такую ерунду.
– Кафф! – снова заныл попрошайка и повис на моей правой руке, будто рябая пиявка. – Дать мне кафф!
Выругавшись вполголоса, я с трудом отодрал от себя одну его лапку и принялся за вторую. И пока я этим занимался, откуда-то слева возникла чья-то рука, скользнула у меня по спине и уткнулась мне точнехонько под ребра справа.
– Привет, чел-друг, – ласково мурлыкнул этот кто-то мне в левое ухо.
Я повернул голову и обнаружил в непосредственной близости от себя морду, по части бугристости здорово смахивающую на рельефную карту Пиренеев.
– Если ты не против, чел-друг…
– Э… но я против! – запротестовал я.
Его рука чуть сдвинулась, ловко нырнула мне под куртку и вернулась на исходную позицию. А потом вдруг оказалось, что в спину мне упирается не только костлявый кулак, но и что-то еще, в этом кулаке зажатое. Я да же сквозь рубашку чувствовал, какое оно холодное и очень-очень острое.
– Это запястный нож, – понизив голос, подтвердил бородавчатый тип. – Не заставляй меня им воспользоваться.
– Не вопрос! – – заверил я.
Было обидно, страшно, а еще – тошно от собственной глупости. Братец Джон загрузил мне полные трюмы вакуума и взял тепленьким, как новичка зеленого.
Справа появился соотечественник обладателя запястного ножа, одной рукой перебросил грифсеру-попрошайке упаковку на четыре банки колы, а другой сноровисто освободил меня от тяжести плазменника. Кофеман убежал, хихикая от радости, и мы остались втроем.
– А теперь пойдем-ка поболтаем малость, – сказал тот, что был с ножом.
И мы пошли – я посередине, они по бокам, в обнимку, будто истосковавшиеся по дружескому общению за кадычные приятели. Таким порядком мы проследовали через людные места космопорта, миновали несколько узких и на удивление пустынных служебных проездов и наконец очутились в тупичке, упирающемся в погрузочную платформу какого-то пакгауза. Долго же при шлось идти, подумал я, чтобы добраться до такого лишь относительно укромного уголка.
Но гораздо важнее, по крайней мере с моей точки зрения, было то, что эта прогулка вообще была большой ошибкой со стороны моих противников. За время десятиминутного променада я успел опомниться и вновь обрести способность соображать. И прибегнув к этому ценному навыку, я пришел к заключению, что мое первоначальное предположение было правильным. Кем бы ни были эти парни, к братцу Джону они не имели ни малейшего отношения. Не потому, что он недолюбливал «экзотов», то есть не-людей. Просто его ребята пришили бы меня прямо напротив «Межзвездной связи», а не таскали бы по окрестностям почем зря.
Следовательно, чем бы ни закончилась наша недружественная встреча, всем прочим будет на это решительно наплевать. По крайней мере, я очень рассчитывал, что именно такой практический вывод следует из моих логических построений.
Они поставили меня спиной к погрузочной платформе и предусмотрительно отступили на пару шагов. Тот, что был с ножом, теперь открыто держал свое оружие: узкий клинок был зафиксирован на его запястье и в ладони так, чтобы нож удобно лежал в руке и при этом его нельзя было ни выхватить, ни выбить. Второй чужак непринужденно помахивал моим плазменником. Он не держал меня под прицелом, но было ясно, что в случае необходимости легко возьмет на мушку. Теперь я разглядел, что оба моих соперника – примерно человеческой комплекции, только руки у них были длинные, как у обезьян, а туловища – непропорционально короткие. Бугры и неровности, которые делали физиономии этой парочки похожими на рельефные карты гористой местности, изобиловали у них, похоже, по всему телу – по край ней мере, на тех участках кожи, которые не прикрывали их длинные коричневые туники в неогреческом стиле.
– Если это гоп-стоп, с меня взять уже нечего, – предупредил я, напирая на слово «если», чтобы позлить их, а сам тем временем ненароком приглядывался к экипировке противника.
Под одеждой у них ничего не выпирало и не выступало. Или мои похитители вообще не взяли с собой ни какого вооружения, кроме ножа, что было довольно неосмотрительно с их стороны, или же прятали оружие за спиной.
– Это не гоп-стоп, – сказал первый бородавочник и небрежно махнул ножом в сторону доков. – Нам нужен твой груз.
Я удивленно заморгал.
– Вы хотите спереть пятьдесят ящиков с запчастями для комбайнов? – недоверчиво спросил я.
Тут уж удивились они – и украдкой переглянулись.
– Ты везешь вовсе не запчасти к комбайнам, – прорычал второй бородавочник.
Я пожал плечами.
– В декларации сказано, что это запчасти, и на ящиках написано то же самое. Если это не соответствует действительности, то Барнсвелловским складам придется долго и нудно объясняться.
Первый бородавочник, похоже, на какое-то время потерял дар речи. Затем щель его рта раскрылась чуть пошире. Я решил, что это он так ухмыляется.
– Ловко, – процедил он. – Но не слишком. Ты – Джордан Маккелл, ты прилетел с Меймы, и на борту твоего корабля очень ценный груз. Вот он-то нам и ну жен.
– Джордан Мак… кто? – переспросил я. – Вы уж из вините, ребята, но вы изрядно промахнулись. Меня зовут Иво Хачнин, я летаю на корабле под названием «Поющий бизон», а в трюмах у меня пятьдесят ящиков с запчастями к сельхозоборудованию. Вот… могу доказать.
Я полез во внутренний карман куртки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Он снова нахмурился, но прежде, чем мы смогли продолжить нашу светскую беседу, его лицо исчезло с экрана, как если бы кто-то принял вызов с параллельного видеофона.
Теперь я имел сомнительное удовольствие наблюдать на экране ангельскую улыбочку братца Джона.
– Привет, Джордан, – мягко поздоровался он. – Как у тебя дела?
– Здравствуйте, мистер Риланд, – сказал я. – Дела у меня идут просто прекрасно. Приятно узнать, что у вас там тоже царит веселье.
Он расплылся в еще более добродушной улыбке. Когда смотришь на Джонстона Скотто Риланда, складывается впечатление, что имеешь дело с закоренелым филантропом или священником. Или, в крайнем случае, бывшим мальчиком из церковного хора. Потому-то мы с напарником и зовем его между собой братцем Джо ном. И я подозреваю, что не перевелись еще в Спирали такие, кого может обмануть эта обаятельная улыбка, это безмятежное лицо человека, которого никогда не мучает совесть, и проникнутый искренностью голос.
Особенно – голос.
– А почему бы нам не веселиться? – удивился братец Джон, ни единой черточкой не выдав, что на самом деле творится в его душе, в существовании которой я глубоко сомневался. – Дела процветают, доходы растут, а мои драгоценные служащие просто великолепно сработались.
Улыбка босса не изменилась, но мне вдруг почуди лось, что в кабинке потянуло холодным сквознячком.
– Если не считать тебя, Джордан, мальчик мой не наглядный. Похоже, тебе отчего-то прискучило в нашей компании.
– В толк не возьму, мистер Риланд, с чего бы у вас могло сложиться такое впечатление, – запротестовал я, на свой лад разыгрывая святую невинность.
– Разве нет? – удивился он, температура упала еще на несколько градусов. Похоже, мои актерские потуги нынче успеха не имели. – Мне сказали, что «Берег штормов» приземлился в Ксатру менее чем полчаса назад. И тебя на его борту не было.
– Верно, меня не было, – признал я. – Но Иксиль-то был, и ваш товар – тоже. А ведь это и есть самое главное, разве нет?
– В моих поручениях не бывает «не самого главного», – отрезал братец Джон. – Когда я отдавал тебе распоряжения по доставке груза, я рассчитывал, что выполнишь их лично. И я рассчитывал, что ты доставишь его в надлежащее место без всяких незапланированных и необязательных остановок по пути. Таков был уговор. Или мне снова напоминать про пятьсот тысяч коммерц-марок долга, которые я внес за тебя и твоего компаньона?
– Нет, сэр, не надо, – вздохнул я. Вряд ли мне уда лось бы забыть о щедрости босса, даже если бы он не напоминал мне о ней каждый раз, когда давал новое поручение. – Но с вашего позволения осмелюсь напомнить еще один пункт ваших бесценных указаний: о том, что мы должны поддерживать репутацию бедных, но честных дальнобойщиков.
– При чем тут это?
– Мне было предложено место пилота на другом корабле для разовой перевозки груза, – принялся объяснять я. – Тысяча коммерц-марок авансом и еще две тысячи по доставке груза. Как я мог отказаться от такого предложения и продолжать изображать из себя бедного пилота?
Это оправдание не произвело особенного впечатления на Иксиля давеча на Мейме. Братца Джона оно и подавно не устроило.
– Неужели ты всерьез рассчитываешь, что я куплюсь на это, а? – поинтересовался он, и глазурь на его фасаде дала трещину.
– Надеюсь, что да, сэр, – ответил я. – Потому что именно поэтому мне и пришлось так поступить.
Некоторое время босс молча рассматривал мою физиономию, и я поймал себя на том, что сижу, затаив дыхание. Нити паутины братца Джона тянулись повсюду, опутывая даже такие захолустные планеты, как Ксатру. Стоит ему нажать на кнопку и сказать несколько веских слов, и, возможно, я даже не выйду живым из здания «Межзвездной связи». В моей голове один за другим рождались планы спасения – сплошь безумные и ничего хорошего не обещающие.
И тут, к моему удивлению, братец Джон снова расплылся в улыбке, лед, который уже успел сковать экран, растаял в теплых солнечных лучах.
– А ты ловкач, Джордан, ловкач, – протянул он то ном, который должен был означать, что все грехи великодушно прощены и забыты. – Ладно, раз уж ты доставил мой товар вовремя, отправляйся и отведи этот корабль с его грузом, куда им там надо. Можешь считать это своего рода отпуском за прошедшие три года службы, договорились?
Судя по тому, как начиналось наше путешествие, перелет не очень-то соответствовал моим представлениям о приятном времяпрепровождении. Но по сравнению с перспективой иметь дело с рассерженным братцем Джоном – грех было жаловаться.
– Спасибо, мистер Риланд, – поблагодарил я с самой смиренной и благодарной миной, какую только сумел состроить. – Я дам вам знать, когда смогу приступить к дальнейшей работе.
– Да уж куда ты денешься, – усмехнулся братец Джон, солнечный свет вдруг померк, уступив место про мозглой зимней ночи. – Ты же все еще должен нам при личную сумму. А ты ведь знаешь, как мистер Антонович относится к работникам, которые пытаются уйти, не выплатив долгов.
Меня передернуло. Мистер Антонович стоял во главе всей Организации. Его подлинная личность и местонахождение были куда более страшной тайной, чем координаты логова братца Джона. По слухам, по всей Спирали были выписаны тысячи ордеров на его арест по самым различным обвинениям: от производства наркотиков до массовых убийств или разжигания локальных войн, в которых он продавал оружие обеим сторонам. Легавые отдали бы по две верхних хватательных конечности за то, чтобы выкурить Антоновича из норы.
– Да, сэр, – заверил я братца Джона. – Мне вовсе не хотелось бы разочаровывать ни вас, ни мистера Антоновича.
– Хорошо. – Теперь температура улыбки босса соответствовала где-то началу апреля, когда солнце уже начинает пригревать, но в воздухе еще чувствуется угроза ночных заморозков. – В таком случае, можешь воз вращаться на свой новый корабль. Пока, Джордан.
– До свидания, мистер Риланд, – попрощался я. Он кивнул кому-то поверх камеры, и экран погас.
С минуту я просидел, хмуро пялясь на темный экран и пытаясь разобраться в нюансах нашего разговора. Что-то во всем этом было не так, но я хоть убей не понимал, в чем подвох.
Зато мне было до боли ясно, что «хоть убей» в данном случае вполне может обернуться не просто фигурой речи. Если бы братец Джон – или даже сам мистер Антонович – решил, что я уже исчерпал свою полезность или что от меня будет больше толку в качестве наглядного примера, вряд ли он поставил бы меня об этом в известность по открытой видеолинии. Нет, он бы мило улыбался, в точности как делал это в конце нашего разговора, а затем нажал бы пресловутую кнопку и обронил несколько веских слов, и я бы тихо перестал существовать.
Мои размышления прервал тихий шелест купюр: то, что осталось от моих ста марок, вывалилось в лоток для сдачи. Я собрал банкноты и мелочь, раздумывая, не запихать ли их обратно в аппарат. Я мог бы еще позвонить дяде Артуру…
Со вздохом я убрал купюры в бумажник, а монеты в карман. Дядя Артур был нашим злым гением. В свое время, когда просроченные долги грозили нам с Иксилем скамьей подсудимых, он приложил немало сил, чтобы связать нас с Организацией. И я прекрасно знал, что он скажет, стоит мне хотя бы заикнуться о трениях с братцем Джоном.
Кроме того, даже если я ему и позвоню, вряд ли дядя хоть пальцем пошевелит, чтобы помочь мне. Он не меньше, чем Антонович, предпочитал держаться в тени и с предельной ясностью дал понять, что желает там же и оставаться. Это утешит его, когда он прочитает в новостях о моей смерти.
Свет в кабинке дважды мигнул, мягко напоминая, что мой разговор завершен, а вокруг еще много желающих позвонить. Я поднялся, достал свой плазменник, проверил уровень заряда и предохранитель и убедился, что оружие достаточно свободно ходит в кобуре, на случай, если вдруг возникнет необходимость его оттуда срочно выхватить. После чего глубоко вздохнул, отпер дверь и вышел в коридор.
Никто из десятка сшивавшихся в коридоре людей и прочих разумных существ не издал, завидев меня, торжествующий боевой клич и не полез за оружием. И пока я возвращался по коридору в главный вестибюль, никто даже не взглянул на меня дважды. Я облюбовал уютный утолок, который обещал мне хотя бы надежду на отсутствие лишних ушей, вытащил телефон и набрал номер Иксиля.
Он ответил после третьего гудка.
– Алло?
– Это Джордан, – сказал я ему. – Как продвигаются дела?
– Я приземлился и закончил оформление документов на груз, – отчитался напарник. Надо отдать ему должное: ни в словах, ни в интонации его не было ни намека на удивление, хотя Иксиль никак не мог ожидать, что я буду на Ксатру и позвоню ему. Зато как, наверное, переполошились Пикс и Пакс у него на плечах! – Кроме того, я уже связался с местным представителем и начал разгрузку.
– Отлично. – Итак, мы почти избавились от контра банды братца Джона. Самая лучшая новость за сегодняшний день. – Как только закончишь, оформи разрешение на длительную стоянку, закрой корабль и тащи свою задницу на площадку «Рек 327».
После крошечной паузы Иксиль осторожно спросил:
– У тебя неприятности?
– Можно и так сказать, – признался я. – Во время полета у нас погиб механик, и мне срочно нужен кто-то ему на замену. Вот ты его и заменишь.
– Несчастный случай?
– В этом я не совсем уверен, – поморщился я. – Лучше приготовься к худшему.
– И опять напарник ничем не выдал тревоги.
– Я буду на твоем корабле через сорок минут, – невозмутимо сказал он.
– А я – через тридцать, – пообещал я, отчаянно надеясь, что мой оптимизм окажется не слишком далек от реальности. – До скорого.
Я отключил телефон, расправил плечи, пересек фойе и вышел на улицу, где ярко светило солнце. От напряжения по спине у меня бегали мурашки. То, что в здании «Межзвездной связи» все обошлось, еще не означало, что я смогу благополучно добраться до «Икара».
– Эй, чел! – раздался слева от меня надтреснутый голос.
Я подпрыгнул, рука сама дернулась к рукояти излучателя. Но это оказался всего лишь грифсер – тщедушный, весь будто покрытый язвами, глазки крохотные, ручки тоненькие, в данный момент – просительно вытянуты. Братец Джон время от времени, когда это согласуется с его интересами, прибегает к услугам представителей чужих рас, но он никогда не стал бы использовать их для того, чтобы проучить человека, пусть даже это будет ничтожный контрабандист, удостоившийся величайшей немилости босса. Как и большинство преступных сообществ Спирали, человеческих и не только, организация Антоновича придерживалась своеобразных, но жестких этнических принципов.
– Чего тебе? – поинтересовался я.
– Кафф есть? – захныкал грифсер. – Я платить. Кафф есть?
– Нет. – Я поспешно обошел его и зашагал дальше. Грифсеры без ума от земных напитков или закусок, содержащих кофеин, он для них – самый настоящий наркотик. Там, где располагались более или менее крупные колонии этого народа, такие продукты были на строгом учете. По всей Спирали грифсеры отирались у ворот космопортов и припортовых таверн, однако большинство из них научилось довольно спокойно переносить отказ. А у тех, кто не научился, обычно хватало ума не приставать к человеку, который их в полтора раза выше и в два раза тяжелее.
Однако у данного конкретного грифсера, похоже, не хватало умственных способностей ни на то, ни на другое. Он кинулся следом за мной и принялся канючить:
– Нет! Кафф, кафф! Сейчас, сразу! Я платить!
– Я же сказал – нет! – рявкнул я, отталкивая его. Не было у меня времени на такую ерунду.
– Кафф! – снова заныл попрошайка и повис на моей правой руке, будто рябая пиявка. – Дать мне кафф!
Выругавшись вполголоса, я с трудом отодрал от себя одну его лапку и принялся за вторую. И пока я этим занимался, откуда-то слева возникла чья-то рука, скользнула у меня по спине и уткнулась мне точнехонько под ребра справа.
– Привет, чел-друг, – ласково мурлыкнул этот кто-то мне в левое ухо.
Я повернул голову и обнаружил в непосредственной близости от себя морду, по части бугристости здорово смахивающую на рельефную карту Пиренеев.
– Если ты не против, чел-друг…
– Э… но я против! – запротестовал я.
Его рука чуть сдвинулась, ловко нырнула мне под куртку и вернулась на исходную позицию. А потом вдруг оказалось, что в спину мне упирается не только костлявый кулак, но и что-то еще, в этом кулаке зажатое. Я да же сквозь рубашку чувствовал, какое оно холодное и очень-очень острое.
– Это запястный нож, – понизив голос, подтвердил бородавчатый тип. – Не заставляй меня им воспользоваться.
– Не вопрос! – – заверил я.
Было обидно, страшно, а еще – тошно от собственной глупости. Братец Джон загрузил мне полные трюмы вакуума и взял тепленьким, как новичка зеленого.
Справа появился соотечественник обладателя запястного ножа, одной рукой перебросил грифсеру-попрошайке упаковку на четыре банки колы, а другой сноровисто освободил меня от тяжести плазменника. Кофеман убежал, хихикая от радости, и мы остались втроем.
– А теперь пойдем-ка поболтаем малость, – сказал тот, что был с ножом.
И мы пошли – я посередине, они по бокам, в обнимку, будто истосковавшиеся по дружескому общению за кадычные приятели. Таким порядком мы проследовали через людные места космопорта, миновали несколько узких и на удивление пустынных служебных проездов и наконец очутились в тупичке, упирающемся в погрузочную платформу какого-то пакгауза. Долго же при шлось идти, подумал я, чтобы добраться до такого лишь относительно укромного уголка.
Но гораздо важнее, по крайней мере с моей точки зрения, было то, что эта прогулка вообще была большой ошибкой со стороны моих противников. За время десятиминутного променада я успел опомниться и вновь обрести способность соображать. И прибегнув к этому ценному навыку, я пришел к заключению, что мое первоначальное предположение было правильным. Кем бы ни были эти парни, к братцу Джону они не имели ни малейшего отношения. Не потому, что он недолюбливал «экзотов», то есть не-людей. Просто его ребята пришили бы меня прямо напротив «Межзвездной связи», а не таскали бы по окрестностям почем зря.
Следовательно, чем бы ни закончилась наша недружественная встреча, всем прочим будет на это решительно наплевать. По крайней мере, я очень рассчитывал, что именно такой практический вывод следует из моих логических построений.
Они поставили меня спиной к погрузочной платформе и предусмотрительно отступили на пару шагов. Тот, что был с ножом, теперь открыто держал свое оружие: узкий клинок был зафиксирован на его запястье и в ладони так, чтобы нож удобно лежал в руке и при этом его нельзя было ни выхватить, ни выбить. Второй чужак непринужденно помахивал моим плазменником. Он не держал меня под прицелом, но было ясно, что в случае необходимости легко возьмет на мушку. Теперь я разглядел, что оба моих соперника – примерно человеческой комплекции, только руки у них были длинные, как у обезьян, а туловища – непропорционально короткие. Бугры и неровности, которые делали физиономии этой парочки похожими на рельефные карты гористой местности, изобиловали у них, похоже, по всему телу – по край ней мере, на тех участках кожи, которые не прикрывали их длинные коричневые туники в неогреческом стиле.
– Если это гоп-стоп, с меня взять уже нечего, – предупредил я, напирая на слово «если», чтобы позлить их, а сам тем временем ненароком приглядывался к экипировке противника.
Под одеждой у них ничего не выпирало и не выступало. Или мои похитители вообще не взяли с собой ни какого вооружения, кроме ножа, что было довольно неосмотрительно с их стороны, или же прятали оружие за спиной.
– Это не гоп-стоп, – сказал первый бородавочник и небрежно махнул ножом в сторону доков. – Нам нужен твой груз.
Я удивленно заморгал.
– Вы хотите спереть пятьдесят ящиков с запчастями для комбайнов? – недоверчиво спросил я.
Тут уж удивились они – и украдкой переглянулись.
– Ты везешь вовсе не запчасти к комбайнам, – прорычал второй бородавочник.
Я пожал плечами.
– В декларации сказано, что это запчасти, и на ящиках написано то же самое. Если это не соответствует действительности, то Барнсвелловским складам придется долго и нудно объясняться.
Первый бородавочник, похоже, на какое-то время потерял дар речи. Затем щель его рта раскрылась чуть пошире. Я решил, что это он так ухмыляется.
– Ловко, – процедил он. – Но не слишком. Ты – Джордан Маккелл, ты прилетел с Меймы, и на борту твоего корабля очень ценный груз. Вот он-то нам и ну жен.
– Джордан Мак… кто? – переспросил я. – Вы уж из вините, ребята, но вы изрядно промахнулись. Меня зовут Иво Хачнин, я летаю на корабле под названием «Поющий бизон», а в трюмах у меня пятьдесят ящиков с запчастями к сельхозоборудованию. Вот… могу доказать.
Я полез во внутренний карман куртки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51