Сам Иксиль никогда об этом не заикался, но кто его знает…
– Не на крыше. – Напарник показал за окно своей огромной лапищей. – Дальше. Вон там.
Я прищурился и посмотрел в указанном направлении. Вдали, за крышами портового района и более респектабельными строениями собственно города, виднелось слабое зарево – что-то там, на земле, бросало отсветы на тонкие ночные облака. Пока я разглядывал это явление, где-то в тех краях в небо взмыли три искорки досветовых двигателей, перешли в горизонтальный полет и разошлись в разных направлениях.
– Интересно, – согласился я, продолжая наблюдать за одной из искорок.
Хотя на таком расстоянии, учитывая перспективу, трудно было сказать что-то определенное, но мне показалось, что летит эта искорка зигзагом и на очень малой скорости.
– Я заметил этот свет минут сорок назад, – пояснил Иксиль. – Сначала подумал, что это новое поселение, на которое я раньше просто не обращал внимания. Но я сверился с картой, и в том направлении нет ничего, кроме гряды холмов и пустынной местности, над которой мы пролетали, когда заходили на посадку.
– А может, это пожар? – без всякой уверенности предположил я.
– Вряд ли, – возразил Иксиль. – Зарево не настолько красное, и я не вижу никаких признаков дыма. Я вот не проводится ли там поисково-спасательная операция?
У окна что-то зашуршало, потом тихонько фыркнуло, и на подоконнике появился Пикс. Зверек поскакал вверх по руке Иксиля, каждый раз вонзая коготки в толстую шкуру каликси, и угнездился на плече хозяина. Послышался тихий скрип, будто кто-то ногтем поскреб выделанную кожу – меня вечно передергивало от этого звука. Какое-то время Иксиль стоял молча, осмысливая информацию, которую получил из маленького мозга хорька.
– Интересно, – наконец сказал он. – Учитывая параллакс, похоже, это гораздо дальше, чем я думал. Далеко за холмами, приблизительно в десяти километрах от них но равнине.
А это, в свою очередь, означало, что зарево было намного сильнее, чем предполагал я. И что только могло понадобиться кому-то в самом центре забытого всеми пустыря?
Я вдруг понял – что. И почти забыл про боль в ноге.
– А ты случайно не знаешь, – осторожно спросил я, изо всех сил стараясь не выдать голосом своего волнения – где производятся археологические раскопки, которые финансирует группа Камерона, а?
– Где-то там, на равнине, – ответил Иксиль. – Точное место мне не известно.
– Зато известно мне, – заверил я. – Могу даже слегка поспорить, что они ковыряются точнехонько там, откуда исходит это зарево.
– И почему ты так думаешь?
– Потому что сегодня вечером я встретил в городе самого Арно Камерона. Он предложил мне работу.
Иксиль повернул голову. На меня уставилась физиономия, смахивающая на сплющенную игуану анфас.
– Врешь.
– Зуб даю, – заверил я его. – Назвался ни больше ни меньше как Александр Бородин, расхаживает перекрашенным из брюнета в ослепительного блондина, отчего стал выглядеть лет на двадцать старше. Но это был он, точно. – Я похлопал по воротнику моей куртки. – Он хочет, чтобы я завтра утром увез его отсюда на корабле под названием «Икар».
– И что ты ему ответил?
– При трех тысячах коммерц-марок за рейс? Конечно, я согласился.
Пикс снова зафыркал.
– Может получиться нехорошо, – заметил Иксиль. А затем выдал фразу, которая легко могла бы получить приз «самое выдающееся приуменьшение недели»: – Братцу Джону это вряд ли понравится.
– Это уж как пить дать, – безрадостно согласился я. – Когда братцу Джону нравилось хоть что-нибудь из того, что мы делали?
– Такое бывает крайне редко, – признал Иксиль. – И все же я сомневаюсь, что нам уже доводилось видеть его по– настоящему рассерженным.
К сожалению, в словах напарника была доля истины. Джонстон Скотто Риланд – «братцем» мы величали его из чистого сарказма – был столь щедрым благодетелем, что вытащил нас три года назад из светившей нам долговой ямы и присовокупил наш «Берег штормов» к своей частной флотилии контрабандистских кораблей. Оружие, нелегального происхождения органы для пересадки, запрещенные наркотики, краденые произведения искусства, ворованное оборудование, любая паленая шелуха, которую только можно вообразить. Назовите что угодно – скорее всего, нам приходилось это возить. На самом деле мы и сейчас выполняли поручение братца Джона, в трюмах нашего «Берега штормов» был припрятан кое– какой нелегальный груз. И Иксиль был прав. Братец Джон добился столь высокого положения среди самых отпетых барыг Спирали отнюдь не потому, что с милой улыбочкой спускал своим подчиненным их самоуправство.
– С братцем я все улажу, – пообещал я Иксилю, хотя в, тот момент не очень хорошо представлял, как я это «проверну. – В конце концов, речь идет о трех кусках. Подумай сам, как мне было отказаться от такого предложения и притом продолжать прикидываться бедным зависимым перевозчиком?
На это Иксиль никак не отреагировал, но хорьки на его плечах одновременно вздрогнули. Порой эта их двухсторонняя связь выдает его с головой – если знаешь, куда смотреть.
– И вообще, братцу Джону вовсе не придется выходить из себя, – продолжил я. – Ты можешь и сам отвести «Берег штормов» на Ксатру. Братец получит свою кайфосласть, стволы и прочее, и все будут счастливы. Утром я посмотрю маршрут Камерона, а потом отправлю тебе на Ксатру сообщение, в котором укажу какое-нибудь подходящее местечко, где ты к нам присоединишься.
– Согласно правилам, на кораблях класса «Козерог» должно быть минимум два члена экипажа, – напомнил мне напарник.
– Отлично, – согласился я. Было уже поздно, у меня болела нога и раскалывалась голова – словом, я был не в настроении выслушивать цитаты из Торгового кодекса. Особенно из уст того, кто меня во все это безобразие и втянул. – На борту будешь ты, Пикс и Пакс. Итого – трое. Детали утрясешь с портовым начальством завтра утром.
На этой оптимистической ноте я поковылял прочь из гостиной, стараясь не наступать всем весом на больную ногу, и отправился в ванную, она же гардероб. К тому времени, когда я закончил свои приготовления ко сну и вновь присоединился к Иксилю, я немного остыл.
– Что-нибудь новое? – спросил я напарника.
Он по– прежнему глазел в окно, хорьки у него на плечах были заняты тем же самым.
– Похоже, подняли в воздух еще несколько машин, – ответил Иксиль. – Нечто в тех местах определенно привлекло чье-то любопытство.
– Еще как, – согласился я, последний раз полюбовался видом из окна и побрел к койке. – Интересно, чтооткопали ребята Камерона?
– И кто именно так сильно заинтересовался этим? – добавил Иксиль, с неохотой отрываясь от наблюдений. – Джордан, быть может, вопрос о грузе братца Джона уже не актуален? Может статься, завтра утром ты придешь на «Икар», а он уже поменял хозяина.
– Исключено, – возразил я, осторожно вытягивая под одеялом свою больную ногу.
– Это почему же?
Я откинулся на подушку, состоящую сплошь из каких-то комков. Еще одна паршивая подушка, еще один паршивый космопорт, да и вся жизнь – чем дальше, тем паршивее.
– Потому что, – ответил я со вздохом, – я далеко не настолько везучий.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В пять утра, когда я добрался до космопорта, небо над восточным горизонтом уже окрасилось аляповатым желто– розовым цветом. У ворот собралась немалая толпа космолетчиков – людей и не только. Большинству из них не терпелось вернуться на корабли, чтобы продолжить свой перелет. Некоторые – самые нетерпеливые – отпускали ставшие уже традиционными Нелицеприятные замечания в адрес ихмисских порядков. Ихмисы– привратники, стоявшие на часах у ворот, по той же традиции пропускали эти комментарии мимо ушей.
Разумеется, в толпе ожидающих не затесалось ни одного патгха. За последние несколько лет произошло достаточно, выражаясь языком дипломатической братии, «досадных недоразумений», чтобы руководство большинства космопортов выделило для представителей этой расы отдельные ворота, отдельные станции техобслуживания и отдельные залы ожидания. Портовое начальство терпеть не могло возиться с оформлением огромного количества бумаг, которые требовались, если 8а территории порта происходили нападения или убийства. А планетарные правительства были еще меньше заинтересованы в санкциях, которые паттхи методично накладывали за малейшее, действительное или мнимое, притеснение своих соплеменников.
Поэтому, кстати, трое паттхов, которых я видел прошлым вечером в таверне, являли собой некоторую аномалию. Либо они были молоды и отчаянны, либо, напротив, немолоды и уверенны в защите со стороны властей, либо их попросту сверх меры замучила жажда. Любопытно, без особого интереса подумал я, попала ли эта троица на обратной дороге в какую-нибудь переделку?
В 5:31 край солнечного диска показался над горизонтом, и в то же мгновение ворота космопорта распахнулись. Народ повалил вперед, я проверил, на месте ли пропуск, который мне вчера вечером вручил Камерон, и потопал вместе со всеми на вход. Самого Камерона в толпе не наблюдалось. Либо он выбрал другие ворота, либо те, кто всю ночь вел поиски на месте раскопок, уже успели прихватить моего нанимателя. Как бы там ни было, я все же решил наведаться к «Икару» – хотя бы ради того, чтобы взглянуть, представители какой расы оцепили корабль.
Тяжелая благоухающая ладонь опустилась мне на плечо.
– Капитан Джордан Маккелл?
Я обернулся. За спиной обнаружились двое ихмисов– часовых, весьма грозных и внушительных в этих своих церемониальных шлемах. Надо же, а я-то думал, они на посту стоят как приклеенные…
– Ну, я Маккелл, – осторожно признал я.
– Прошу вас, пройдемте с нами, – сказал ихмис, не спеша убирать руку с моего плеча. – Директор космопорта Айми-Мастр хочет с вами побеседовать.
– Пожалуйста, – согласился я, изо всех сил стараясь, чтобы голос мой звучал легко и беззаботно – насколько это было возможно при резко участившемся сердцебиении.
Охранник сделал приглашающий жест, и мы стали пробираться сквозь деловитую толпу к зданию администрации Мейманского космопорта, возвышающемуся метрах в двадцати от входа.
Наши с напарником документы были в порядке, груз проверен, таможенные пошлины уплачены. Неужели я что-то в конце концов умудрился выявить связь между ; какого-нибудь контрабандного товара братца Джона и «Берегом штормов»? Если так, нам предстоят и мучительные объяснения.
В администрации данного конкретного космопорта я никогда не был, но достаточно проторчал в здешних отелях и тавернах, чтобы довольно четко представлять себе, что меня там ждет. И по большей части я оказался прав. Приятное освещение, подчеркнуто неформальный , в отделке помещений и меблировке, вежливые улыбочки – все это было частью фирменного подхода ихмисов, рассчитанного на то, чтобы посетитель чувствовал себя непринужденно.
Насколько я слышал, дружелюбие ихмисов простирается до тех пор, пока они не вздернут тебя на дыбу и ! начнут крутить ворот.
– А, капитан Маккелл… – раздался грудной голос. Меня вели через главное помещение, где царила деловитая суета. В дальнем углу стоял обширный письменный стол, заваленный бумагами. Вот из– за стола-то голос раздался.
Директора Айми-Мастр можно было смело назвать типичным представителем своей расы: выпученные лягушачьи глазки, над которыми торчат по два коротких 1– антенны, как у насекомых, костяные гребни, обрамляющие физиономию наподобие бакенбард и плавно переходящие на шею. Естественно, директором космопорта оказалась женщина. Как правило, среди ихмисов го у женских особей хватает организаторских способностей, чтобы управляться с подобным зверинцем.
– Очень хорошо, что вы нашли время зайти. Садитесь, пожалуйста.
– С удовольствием, госпожа директор. – Я сел на стул, решив не заострять внимание на том факте, что на самом деле особо широкого выбора у меня и не было. Один из ихмисов поставил на стол мою сумку и начал в ней рыться. Я прикинул, не стоит ли высказать свое неодобрение по данному поводу, но решил пока воздержаться. – Чем обязан?
– Буду с вами предельно откровенна, капитан, – я и сама не вполне уверена. – Айми-Мастр взяла фотографию, лежавшую у нее на столе поверх стопки папок, и протянула ее мне. – Мне поступило распоряжение свыше задать вам несколько вопросов относительно вот этого гражданина.
На снимке был Арно Камерон.
– Ну, это человек, – с готовностью высказал я ей свое мнение. Так значит, их интересует вовсе не контрабанда братца Джона. Вот только непонятно пока, радоваться мне этому или нет. – А так – не думаю, что я его видел прежде.
В самом деле? – притворно удивилась Айми-Мастр, наигранно понизив голос. Она откинулась в кресле и, сложив руки «пирамидкой», принялась постукивать кончиками пальцев друг о друга. Многие ихмисы имели дурацкую привычку копировать манеры героев старых земных фильмов, которые поглощали в фантастических количествах. – Очень интересно. Особенно если учесть информацию, которая поступила к нам минут пятнадцать назад. Прошлым вечером вас видели в виссилуянской таверне. Вы разговаривали с этим человеком.
По моей спине принялось шнырять вверх– вниз семейство каликсирианских хорьков с очень холодными лапками.
– Мне очень не хотелось бы ставить под сомнение добросовестность вашего информатора, – предельно ровным голосом заявил я, возвращая снимок на стол. – Но он заблуждается.
Директор умудрилась изобразить лягушачьими глазами недоверчивый прищур.
– Он назвал ваше имя вполне уверенно.
– Ваш информатор или напился вдребезги, или попросту решил подшутить, – сказал я и поднялся со стула.
В таверне было полно народа, а после показательного выступления против команды йаванни моя физиономия наверняка запечатлелась в памяти доброй дюжины посетителей, и не меньше половины из них наверняка вспомнят, что я разговаривал с Камероном. Мне надо сматываться отсюда, и побыстрее, пока они не начали копать глубже.
– Сядьте, капитан, – не терпящим возражений тоном велела Айми-Мастр. – Вы хотите сказать, что весь вечер не покидали стены отеля?
– Конечно покидал, – с некоторой долей возмущения в голосе ответил я, неохотно подчинившись приказу насчет сесть. – Не думаете же вы, что во Вселенной сыщется доброволец, который согласится коротать вечер в виссилуянском клоповнике без крайней на то необходимости?
Госпожа директор одарила меня ихмиситским эквивалентом кривой ухмылки, от чего ее лицо стало еще больше смахивать на лягушачью морду.
– Резонно, – признала она. – И вы заходили в какие-нибудь таверны?
Я пожал плечами.
– Ну да, я пошатался по кабакам. А как еще прикажете развлекаться простому космолетчику в здешних краях? Но я ни с кем не разговаривал.
Айми-Мастр изобразила тяжелый вздох.
– Ну, это вы так говорите. В этом-то все и дело. – Она взяла со стола папку с документами и открыла ее. – Ваше слово против слов анонимного и неизвестного информатора. И чему прикажете верить?
– Минуточку… так что, вы даже не знаете, кто это вас так проинформировал? – спросил я.
Пот струился по моей шее и пропитывал воротник. Я не очень-то хорошо разбираюсь в ихмиситской письменности, однако в свое время специально выучил, как пишется мое имя при помощи большинства основных систем письменности Спирали. Айми-Мастр держала в руках мое личное дело пилота Торгового содружества. А там можно было вычитать такое, что слово любого свидетеля перевесит десяток моих.
– Да что за бардак тут творится, в конце-то концов? – совершенно искренне возмутился я.
– Вот это мы и пытаемся выяснить. – Напустив на себя суровый вид, она уставилась сперва в папку, потомна меня. – На этом снимке вы совершенно на себя непохожи. Когда вы фотографировались?
– Примерно семь лет назад, – ответил я. – Когда еще только начинал свою карьеру в качестве независимого пилота.
– Нет, никакого сходства, – повторила чиновница, вглядываясь в мою физиономию. – Вам следовало было заботиться и обновить фото.
Я этим займусь, – пообещал я, хотя навскидку и не мог бы припомнить в своей текущей повестке дня пункта, который стоял бы ниже замены фотографии в личном деле. Для того, кто числится в платежной ведомости братца Джона, отсутствие сходства со своим официальным фото только на руку. – С тех пор жизнь меня порядком потрепала.
– Да уж действительно, – согласилась она, перелистывая страницы моего дела. – Честно говоря, капитан, после изучения вашего личного дела трудно поверить вам на слово. Похоже, вы не самый достойный доверия представитель своей расы.
– А вот грубить не обязательно, – буркнул я. – И вообще, с тех пор много воды утекло.
– Пять лет в Союзной гвардии Земли, – продолжала Айми-Мастр. – Вы подавали большие надежды, но за последний год ваша карьера круто пошла вниз. Трибунал Постановил выгнать вас из армии с позором со всей возможной поспешностью за грубое нарушение субординации и оскорбление старшего по званию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51