Да не только о всем этом
любопытствовал, а и выказал тут же на глазах бомбардира большую в обраще
нии с орудием сметливость.
Вот и теперь Ч вдвоем сидели они возле потухшего костра. Емеля подтачив
ал прорезь в пушечном запале, пел донские песни, старик чинил штаны. Тольк
о что выстиранные подштанники бомбардира сушились на шесте, голые ноги е
го волосаты, тощи, в левой икре выхвачен осколком гранаты кусок мускула, д
авнишняя рана затянута синеватой кожей.
Ч Конечно, место доброе, борониться можно, Ч сказал Носов, Ч только ком
андиры наши не вовсе хороши… Надо бы чрез лес дороги ладить к полю, а мы во
т с тобой, Омелька, песни поем.
Ч Да, Ч ответил Емельян. Ч Ежели поднапрут на нас со всех сторон, нам и п
одаться некуда…
Ч Напереть Ч не напрут, Ч возразил старик, раскуривая трубку, Ч а выхо
ды отсюдова тесноваты, с обозом каша будет.
Пугачев подумал, большеглазо посмотрел в сторону реки, сказал:
Ч И на кой прах все обозы сюда постащили? Я бы их оставил за рекой, а через
реку мосты навел бы, лесу-то много здесь.
Под пегими усами старика растеклась приятная улыбка, он прищурился на па
рня, тряхнул головой, ласково сказал:
Ч Башка у тебя варит… Дело говоришь. Тебе бы, Омелька, ахвицером быть… То
лько вот темный ты, навроде меня: читать-писать не смыслишь.
Ч К грамоте у меня сердце не больно лежит, дядя Павел. Я воевать люблю. Пош
то мне грамота? Вот, сказывают, солдата Дрябова и без грамоты в офицеры про
извели. Чуешь?
Ч Дрябов не солдат, а вахмистр был.
Ч Все едино, что хлеб, что мякина. Не барин же! Вот и я добьюсь. Душа из меня в
он, добьюсь!..
Ч Бахвал ты, Ч так же ласково забрюзжал старик, вдевая в иглу провощенн
ую нитку. Ч У тебя, чтоб быть ахвицером, кишка тонка. Это дело господское…
А мы с тобой, Омелька, в подлом сословии родились. Голытьба мы.
Емельян перестал мурлыкать песню, отложил в сторону напильник.
Ч Это какое такое подлое сословие? Ч спросил он сквозь зубы и покосился
на изрытое морщинами лицо бомбардира.
Тот стал, кряхтя, надевать штаны.
Ч Мы подлого званья с тобой, Омелька. Голытьба! И вся солдатня наша подло
го званья… Не люди мы.
Ч А кто же?! Ч вскричал Пугачев и ударил себя в грудь.

Прогудел вдали пушечный выстрел, за ним другой Ч поближе. Никто не обрат
ил на них внимания. Но вот ударили еще три выстрела.
В армии поднялась тревога. По плацдарму уже носились на лошадях адъютант
ы с ординарцами, кричали:
Ч Выходи в строй!.. Выводи полки перед фрунт… Ше-ве-ли-и-ись…
Люди бросали все, чем занимались, выскакивали из палаток, седлали лошаде
й, хватали ружья, надевали амуницию, бежали каждый к месту своего полка, ст
роились в ряды. Повсюду негромкий шум, звяк оружия, беготня, понуждение от
начальства. Очень быстро боевые полки были на своих местах, ожидая повел
ения, куда идти. И уже всем мерещился за лесом неприятель.
Большинство солдат еще ни разу не бывало в деле. Всех прохватывал внутре
нний холодок, в острых образах рисовалась первая встреча с врагом, крова
вый бой.
Заиграла музыка, развернулись знамена, полки с великой поспешностью был
и выведены за лес, на просторное Эггерсдорфское поле. А там Ч что за притч
а? Ч неприятеля нет и в помине, поле чисто, вдали лес чернел, и хоть бы один
человек попался на глаза. Пусто.
Простояли до вечера, сожгли деревню и церемониальным маршем возвратили
сь в лагерь. О неприятеле опять забыли думать. Офицеры играли в карты, пили
вино, шутили; генерал-майор Хомяков в двадцатый раз перебирал коллекцию
тростей; фельдмаршал Апраксин за обедом объелся жареным поросенком с ка
шей, ему дважды ставили клизму; казаки пели и плясали; солдаты стирали в ре
ке, искали друг у друга в головах, собирали грибы в лесу.
Ночь прошла благополучно. Поутру били не генеральный марш, а зорю, значит,
и сей день армия будет в спокойствии стоять на месте.
Однако после полудня, когда армия обедала, стукнул выстрел вестовой пушк
и. В это время бомбардир Носов снял с тагана котелок похлебки из баранины,
а Пугачев вытащил из-за голенища деревянную ложку.
Ч Ого, Ч сказал старик, Ч тревога! Пожалуй, и пожрать не дадут.
Ч Наматывай!..
Оба, обжигаясь, принялись хлебать. Ударил второй выстрел. В армии началос
ь легкое движение. Пугачев поймал кусок баранины и по-волчьи проворно рв
ал его зубами.
Ударил третий выстрел. Тогда поднялись по всему лагерю великое смятение
и шум. У бомбардира с Пугачевым упали из рук ложки. Всюду беготня, крик и по
нуждение. Земля тряслась от тяжести и грохота пушек, вывозимых откормлен
ными лошадьми на позицию. Воздух дрожал от гиканья погонщиков и фурлейто
в, стегающих лошадей кнутами.
Через час полки были выведены в поле и построены. Пред войсками уже разъе
зжал великолепный фельдмаршал Апраксин, окруженный великолепнейшей св
итой. Конь под огромным фельдмаршалом скакал, плясал, бил ногами.
Фельдмаршал кряхтел, но лицо у него грозное, он часто сплевывал гнилую от
рыжку, утирался надушенным платком.
В свите гарцевал на рослом коне генерал-майор Петр Панин, живой и подвижн
ой, глаза насмешливы, губы сжаты в ядовитой улыбке, Ч он косится на толст
ое брюхо фельдмаршала.
Сытые кони начищены, лоснятся, отливают на солнце атласом. И все блестит и
все сверкает: оружие, наборная сбруя, чеканные седла, расшитые шелком и зо
лотом дорогие попоны.
Армия стояла обращенная лицом к врагу. Но врага и на этот раз не было в пом
ине. С чувством напряженного ожидания армия стоит час и два.
Ч Черт знает, Ч нахлобучивая шляпу на глаза, чтоб не палило солнце, разд
раженно бросает фельдмаршал свите. Ч Где же неприятель? Какого же рожна
он не идет?.. Трусит?
Ч Нет, граф, неприятель храбр и скоропоспешен, Ч отозвался известный де
рзкий остряк Петр Иванович Панин, в глазах его полускрытый смех. Ч Непри
ятель или заканчивает обед и пьет шампанское, или обходит нас с тыла.
Ч Вы думаете? Ч граф Апраксин подымает густые брови и, болезненно поста
нывая, косится вполуоборот через плечо назад, где тыл. Ч Не может тому ст
аться, чтоб с тылу…
Ч А кроме сего, мне мыслится, Ч продолжал Панин, отмахиваясь красным пл
атком от комаров, Ч мне мыслится, что никогда так не бывает, чтоб одна арм
ия стояла наготове, при всем параде, с пушками, а другая, вражеская, таким ж
е парадом шла навстречу. Баталии зачастую начинаются внезапно. Но ради ч
его мы сюда пришли и здесь стоим, как индюки? Осмелюсь, граф, узнать…
Ч Утром разведка донесла, Ч пожимая плечами, стал как бы оправдываться
граф Апраксин, Ч будто граф Дона, самый лучший прусский генерал, стоит за
лесом с сорока эскадронами гусаров да драгунов, а главные силы пруссако
в подходят к лесу.
Вдали то здесь, то там потрескивала ружейная перестрелка казачьей разве
дки с неприятелем. С пригорка было пущено в лес несколько бомб из шувалов
ских дальнобойных гаубиц. Стоявшая под лесом деревня загорелась.
Ответа из-за леса не последовало. Полки снова были отведены в лагерь.

5

Главная ставка Апраксина Ч целый поселок: большие и маленькие палатки д
ля адъютантов и прислуги, походная церковь, склады, кухня, канцелярия, пар
икмахерская, баня.
В круглой палатке фельдмаршала начался военный совет. Большой овальный
стол накрыт красною скатертью с золотыми кистями (граф любил во всем пыш
ность), горело в шандалах и канделябрах сорок восемь свечей, за столом сам
Апраксин и генералитет в походной форме. По правую руку Апраксина Ч ген
ерал Веймарн (он все время войны «водил» Апраксина, как бычка на веревочк
е), по левую Ч молодой, но очень талантливый генерал Вильбуа, который част
енько говаривал своим приятелям: «При нынешних порядках у меня пропадае
т всякая охота воевать. Черт их возьми!.. Здесь надо притворяться таким же
дураком, как и все… Иначе всех сделаешь себе врагами». На столе хорошая не
мецкая карта, гусиные перья, карандаши, бумага; на коленях Апраксина черн
ый мопс, такой же пучеглазый и тупорылый, как хозяин. Земля прикрыта ковра
ми. Накурено. Тикают бронзовые часы. Два лакея снимают щипцами нагар со св
ечей, подают кофе, разливают по бокалам и рюмкам вино и ликеры.
Пыхтя и посапывая, Апраксин говорит ленивым, надтреснутым тенорком:
Ч По всему видимому, неприятель не хочет нам дать открытой баталии, он бо
ится высунуть из лесу свой нос и выйти в поле. По всему видимому, он пытает
ся, заняв самую тесную дефилею, заградить нам путь к дальнейшему продвиж
ению нашей армии вперед и всем тем воспрепятствовать, чтоб мы его не обош
ли и не вышли прямо к Кенигсбергу. Таково мое мнение после зрелых размышл
ений. А вы как мыслите, молодежь? Граф Румянцев, вы? Генерал Вильбуа?
Курносый, толстощекий, быстрый взглядом, Румянцев повел плечом и команди
рским, слегка осипшим басом с горячностью сказал:
Ч Мой сказ короток, ваше сиятельство. Нам надлежит немедля идти врагу на
встречу, принудить дать баталию и разбить его в пух и в прах.
«Баталия, баталия!» Ч крикнул из клетки попугай тоже командирским басом
и почесал лапкой за ухом.
Генералитет улыбнулся. Вильбуа и Румянцев громко захохотали. Мопс не то
с завистью, не то с презрением покосился на чертову птичку и с чувством со
бачьего достоинства лизнул хозяина в дряблый подбородок.
Апраксин поцеловал мопса в шиворот (граф Захар Чернышев сделал брезглив
ую гримасу). Обведя присутствующих ленивым взором, фельдмаршал спросил:

Ч Но куда и каким местом к нему идти? Ежели прямо через Эггерсдорфское по
ле Ч идти не можно: враг стоит за большим лесом, а сквозь оный только одна
узкая дорога, да и та пруссаками занята. Как вы, господа, сей тактический в
опрос желали бы разрешить?
После коротких рассуждений решено вести войска через поле, обходить лес
с левой стороны и опрокинуться на врага всей силой.
Ч А главное: не мешкать, действовать быстро, Ч сказали в один голос Румя
нцев и Чернышев.
Ч Совершенно согласен с вами, господа генералы, Ч кивнул им Апраксин.
Ч Мы и впрямь во всем поспешаем слишком… медленно… И так уж канцлер Бест
ужев, Алексей Петрович, то и дело пишет мне: «Поспешай, поспешай, про тебя н
ебылицы по Питеру плетут». Да и матушка Елизавета недовольна, апробацией
не жалует, Ч долго, мол, в Польше позадержались вы. А как тут поспешать?.. По
спешишь, людей насмешишь.
Ч А не поспешишь, врага упустишь, ваше сиятельство, Ч ядовито заговорил
Петр Панин и незаметно переглянулся с Румянцевым. Ч И кто с умом спешит,
тот всегда и во всем успевает. Возьмем генерала Фермора. Он в Либаве присо
единил к себе подвезенные морем наши полки, восемнадцатого июня вступил
в Пруссию, двадцатого обложил Мемель, а уже двадцать четвертого эту креп
ость взял. А мы полгода пропировали в Польше и до сих пор не унюхали, чем па
хнет вражий порох… Государыня императрица за столь сугубое поспешание
вряд ли по головке погладит нас.
Апраксин сидел весь красный, будто Панин не словами стегал его, а парил в ж
аркой бане веником. Маскируя свое смущение, он стал сонливо зевать и закр
ещивать гнилозубый рот, потом, ища хоть в ком-нибудь поддержки и не находя
ее, обиженно сказал:
Ч Ау, ау… Плохой я главнокомандующий. Я фельдмаршал мирный, а не военный.
Я так и государыне молвил. Ну что ж, господа, назначайте вместо меня Фермор
а, он генерал боевой. Сменяйте, сменяйте меня… ежели дана вам на то власть.
А ежели этой власти за вами нет, то… по-ве-леваю!.. Ч Апраксин сбросил с кол
ен мопса и встал. Весь генералитет точно так же поднялся. Ч Повелеваю: за
втра чем свет по вестовой моей пушке выступать в поход. А вам, Петр Иванови
ч, Ч выпучив глаза, обратился он к злословному Панину, Ч зная вас за отва
жного воина, я предоставляю случай особо отличиться. Для сего определяю
вас в самое жаркое дело.
«Ах ты, старый кабан», Ч подумал Панин и Ч вслух:
Ч Я ж а р ы не боюсь, ваше сиятельство. Но не терплю тех, кто тщится нагнать
на меня холоду. Я не труслив, но горд. А пруссаков бояться Ч на войну не ход
ить. Весь к услугам вашего сиятельства!
Генералитет отпущен.
Апраксин устал. Ленивый и нерасторопный, он не подумал о разработкее дис
позиции войск на завтрашний день, он только успел набросать коротенький
приказ по армии и прилег часок-другой всхрапнуть. А там видно будет, ночь-
то длинна.
Выходя из палатки, Панин шепнул Румянцеву:
Ч Не смею утверждать категорически, но мнится мне, что этот безмозглый б
аран не побрезгует положить в карман от прусского командования кое-како
й куртаж.
Ч О да, Ч живо согласился Румянцев. Ч Его медлительность припахивает
изменой.
Ч Во всяком случае, она равносильна измене, Ч подхватил Панин.
По армии объявлен приказ: всех солдат снабдить на трое суток провизией, в
ывести «перед фрунт», всем ночевать «в ружье».
Каким-то случаем прусское командование сведало о предстоящем наступле
нии русских. И пока граф Апраксин спал себе и почивал спокойно, проворный
враг плел хитроумные сети, чтобы погубить нас.

6

Пред утром 19 августа густой туман рассеялся. Лошади, опустив головы, дрема
ли. На траве, на палатках и всюду лежала роса.
Ударила вестовая пушка, лагерь пришел в движение. Вместо обычной зори ст
али бить генеральный марш. Значит, готовься к походу. Вскоре прозвучал си
гнал: «На воза!», и войска тотчас стали снимать все палатки, мазать колеса
дегтем, впрягать в повозки лошадей, грузить имущество. Фурлейты спрашива
ли: «Брать ли рогатки?» Приказ: «Брать, брать». (Деревянных рогаток Ч тыся
чи, целый лес. Они большая обуза. Их возят в особых телегах за каждым полко
м для прикрытия фронта от неприятельской конницы.) Через двадцать минут
обозы тронулись в путь. Было еще темно.
Равнина Ч где лагерь Ч как дно муравейника. Все копошилось, серело, алел
о, чернело, двигалось взад и вперед, вправо и влево. Люди сползались в живы
е кучки, эти кучки росли, то вытягиваясь в линию, то сжимаясь в квадрат. Куч
ек все больше и больше. Вот они ощетинились сталью. По всем направлениям з
асновали всадники. С тысячи мест сизыми киверами потянулись к небу дымки
догорающих костров.
Емельян Пугачев кой-как, вразвалку, сидит в седле вблизи палатки атамана
Денисова. Конь под ним высокий, белый. Емельян привел его из ночной развед
ки: смахнул башку прусскому драгуну-барину, а коня его увел.
Коню этому сегодня хватит работки: Пугачев за свою особую расторопность
назначен был вчера ординарцем полковника-атамана Денисова.
Донцы еще прохлаждаются, наскоро пьют кипяток с солью и хлебом.
Грузный, заспанный Денисов выходит из палатки, вестовой подает ему умыва
ться. За рекой, по далекому горизонту медленно растекалась заря. В лесу ку
ковала ранняя кукушка.
В противоположной стороне, почти за две версты от Пугачева, там, где темны
й выход в Эггерсдорфское поле, Ч сплошное огромное месиво, оттуда донос
ились невообразимый шум, треск, скрип, выкрики. Денисов, вытираясь рушник
ом, спросил Пугачева:
Ч Что там такое?
Ч А это, надо полагать, обозы сбились в кучу… Порядку нет, ваше высокород
ие.
Ч А ну, слетай!
Пугачев гикнул и умчался.
У выхода в поле действительно творилось нечто ужасное. Впереди тесной де
филеи, чрез которую тянулись бесчисленные обозы, растекалась ручьевина
по заболоченной местности. Непролазным киселем густела грязища. Передн
ие повозки завязли, задние стали напирать на них, обгонять их и Ч по грудь
коням Ч увязали сами, на них надвигались задние. Тут же, вперемешку с пов
озками, шли побатальонно воинские части.
В конце концов лавина в не одну тысячу повозок закупорила весь проход Ч
пушкой не пробьешь. Здесь все перемешалось: артиллерия с ящиками и снаря
дами, солдатские обозы, генеральские экипажи, многие сотни телег с рогат
ками, офицерские повозки.
А сзади на это месиво из лошадей, солдат, повозок напирали двинувшиеся по
лки. Всюду крики: «Дорогу, дорогу!» Ч но дороги не было.
И в момент такой бестолковщины, в момент отчаянных, но безуспешных попыт
ок освободить проход, по войску и обозам покатилась сначала тихая молва:
«Пруссаки наступают, они уже близко»; затем разговоры Ч все крепче и кре
пче, вот послышались отдельные панические выкрики: «Неприятель, неприят
ель!» Но путем никто ничего не знал еще.
Тем временем 2-й Московский полк, уже выведенный в Эггерсдорфское поле, вд
руг увидел перед собой грозные шеренги спешившего к нему врага.
Полк стоял как раз у выхода с забитой обозами прогалины и прикрывал дост
уп в лагерь. Командиры и солдаты диву дались: каким манером враг, никем не
замеченный, мог пройти версты четыре полем и почти сесть на шею нашим? А гд
е ж была разведка? И о чем думало главное командование?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13