Кровь отхлынула от лица Берегонда, он схватился за сердце и опустил
голову. Но король продолжал:
- Ты назначаешься в белый отряд, в гвардию Фарамира, принца Итилиена,
и будешь жить в Эмин Арнене в чести и в мире и служить тому, кого ты,
рискуя всем, спас от смерти.
И тогда Берегонд, поняв милость и справедливость короля, возрадовался
и, поклонившись, поцеловал его руку и ушел, радостный и удовлетворенный.
Арагорн отдал Фарамиру Итилиен и просил его жить в холмах Эмин Арнена вне
пределов видимости из города.
- Ибо, - сказал он, - Минас Итил в долине Моргула будет совершенно
уничтожен, и хотя со временем долина может очистится, еще много лет в ней
не сможет жить ни один человек.
Последним Арагорн приветствовал Эомера Роханского, и они обнялись и
Арагорн сказал:
- Между нами не может быть слов о награде, о том, что давать и брать
- мы братья. В счастливый час приехал с севера Эорл, и никогда не будет
столь благословенен союз людей. Как вы знаете, мы положили Теодена
прославленного в могиле в святыне Гондора, и здесь он может лежать, пока
правят короли Гондора, если вы сами пожелаете. А если хотите, мы прибудем
в Рохан и привезем его, чтобы он покоился среди своего народа.
И Эомер ответил:
- С того дня, как вы встали передо мной у зеленой травы, я полюбил
вас, и любовь эта никогда не ослабеет. Но теперь я должен вернуться в свое
королевство, где нужно многое привести в порядок и исцелить. Когда все
будет готово, мы вернемся за павшим: пока же пусть он спит здесь.
И Эовин сказала Фарамиру:
- Я должна вернуться в свою землю и помочь брату в его работе. Но
когда тот, кого я любила, как отца, будет положен отдыхать, я вернусь.
Так проходили радостные дни; и восьмого мая всадники Рохана двинулись
северным путем, и с ними ехали сыновья Элронда. По сторонам дороги стояли
люди и выкрикивали приветствия - от самых ворот города до стен пеленнора.
Потом все, что жили в других областях, отправились по домам; а в городе
начались большие работы по восстановлению разрушенного и уничтожению всех
следов войны и воспоминаний о тьме.
Хоббиты остались в Минас Тирите с Леголасом и Гимли: Арагорн не желал
расставаться с товарищами.
- В конце концов все должно кончиться, - сказал он, - но я хочу,
чтобы мы прожили вместе подольше: не настал еще час конца наших деяний.
Приближается день, которого я ждал всю жизнь, и в этот день я хочу, чтобы
рядом со мной были мои друзья...
Но что это за день, он не сказал.
Товарищи в эти дни жили в прекрасном доме вместе с Гэндальфом и
ходили гулять повсюду. И Фродо спросил Гэндальфа:
- О каком это дне говорил Арагорн? Мы счастливы здесь, и я не хочу
уходить, но дни бегут быстро, а Бильбо ждет. И мой дом в уделе.
- Что касается Бильбо, - ответил ему Гэндальф, - то он тоже ждет
этого дня и знает о том, что удерживает вас здесь. А что касается самого
дня, то сейчас еще май и лето не наступило; и хотя кажется, что весь мир
изменился, для деревьев и трав не прошло еще и года с начала нашего
путешествия.
- Пиппин, - сказал Фродо, - разве ты не говорил, что Гэндальф стал
менее скрытен, чем раньше? Теперь, я думаю, он устал от этого и вернулся к
прежним привычкам.
И Гэндальф сказал:
- Многие хотели бы заранее знать, что поставят на стол; но те, кто
готовит пир, любят держать это в тайне: удивление делает слова похвалы
громче. И Арагорн сам ждет знака.
Настал день, когда Гэндальфа нигде нельзя было найти, и товарищи
гадали, что происходит. Но Гэндальф ночью вывел Арагорна из города и
привел к южному подножию горы Миндолуин; здесь они нашли древнюю тропу, на
которую мало кто осмеливался вступать. Она вела на гору к святилищу, где
раньше бывали лишь короли. И Арагорн с Гэндальфом поднялись по крутой
тропе и пришли на высокое поле ниже вечных снегов, одевающих высокую
вершину, и сверху взглянули на город. Стоя здесь они осматривали землю,
потому что наступило утро. И они увидели далеко внизу башни города, как
белые карандаши, тронутые солнцем, и вся долина андуина была, как сад, и
горы тени были затянуты золотистой дымкой. С одной стороны они видели
серый эмин муил и далеко, как звезда мерцал раурос; с другой стороны они
видели реку, извивающуюся, как лента, вниз к Пеларгиру, а на краю
горизонта виднелся свет, говорящий о море.
И Гэндальф сказал:
- Это ваше королевство, и оно должно стать сердцем великого
государства. Третья эра мира кончилась, и начинается новый век; ваша
задача организовать его начало и сохранить то, что можно сохранить. Ибо
хотя и многое спасено, гораздо больше уйдет навсегда. Кончилась и власть
трех колец. И все земли, что вы видите, и все, что лежит вокруг них,
отныне будет жилищем людей. Наступает время господства людей, и старшие
королевства зачахнут или переместятся.
- Я хорошо это знаю, дорогой друг, - ответил Арагорн, - но мне
по-прежнему нужны ваши советы.
- Уже ненадолго, - сказал Гэндальф. - Эта третья эра - мой век. Я был
врагом Саурона; и моя работа окончена. Скоро я уйду. Ноша теперь ляжет на
вас и на ваш народ.
- Но я умру, - сказал Арагорн. - Я смертный человек, и хотя я
происхожу по прямой линии от людей запада и жизнь моя дольше, чем у других
людей, но ненамного. И когда родятся и состарятся те, кто сейчас в чреве
женщин, я тоже буду стар. И кто тогда будет править Гондором и теми, кто
считает город своим центром, если мое желание не исполнится? Дерево во
дворе фонтана все еще мертво. Когда же я увижу знак, что будет иначе?
- Отверните лицо от зеленой земли и посмотрите туда, где все кажется
голым и холодным! - сказал Гэндальф.
Арагорн обернулся. За ним от кромки вечных снегов спускался каменный
склон. Посмотрев туда, он увидел какое-то растение. Поднявшись, Арагорн у
самого снега увидел деревце не более трех футов высотой. Однако оно уже
выпустило молодые листья, темные по краям и серебряные внутри, и в его
хрупкой кроне распустился маленький цветок, чьи белые лепестки сверкали,
как освещенный солнцем снег.
И Арагорн воскликнул:
- Утувиениес! Я нашел его! Вот потомок старейшего из деревьев! Но как
он попал сюда? Ему не больше семи лет.
Гэндальф, подойдя, посмотрел и сказал:
- Вероятно, это отросток Нимлота Прекрасного, Галатилиона, Телпериона
- старейшего из деревьев, которое носит много имен. Кто скажет, как он
пришел сюда в назначенный час? Но это древнее святилище и до того, как
короли исчезли, а дерево во дворе засохло, здесь было посажено семя. Ибо
сказано, что хотя плоды дерева созревают редко, зато жизнь в них может
сохранятся долгие годы, и никто не может предсказать, когда эта жизнь
проснется. И здесь лежало это семя, скрытое на горе, как род Элендила
скрытно жил в пустынях севера. Но линия Имлота гораздо старше, чем ваша,
король Элессар.
Тогда Арагорн осторожно взял растение в руки, и смотрите! Оно лишь
слегка касалось земли и безо всякого вреда было поднято; и Арагорн отнес
его в цитадель. Высохшее дерево было с почетом выкопано; и его не сожгли,
но положили в тишине рат динона. И Арагорн посадил новое дерево во дворе у
фонтана, и оно принялось и быстро начало расти. И когда наступил июнь, оно
все было покрыто цветами.
- Знак дан, - сказал Арагорн, - и день уже близок.
И он расставил наблюдателей по стенам.
В день накануне середины лета от Амон Дина в город прибыли вестники и
сообщили, что едет прекрасный народ с севера и что приезжие приближаются к
стенам Пеленнора. И король сказал:
- Наконец они пришли. Пусть весь город будет готов!
И вот в самый канун середины лета, когда небо сияет, как сапфир, и
белые звезды восходят на востоке, а запад остается золотым, когда воздух
прохладен и ароматен, по северному пути к воротам Минас Тирита прибыли
всадники. Первыми ехали Элрогир и Элладан с серебряным знаменем, а за ними
Глорфиндель и Эрестор и все прочие жители Раздола, затем госпожа
Галадриэль и Келеборн, господин Лотлориена, на белых конях, а за ними
множество эльфов из их земель, в серых плащах и с белыми жемчужинами в
волосах. Последним ехал мастер Элронд, могущественнейший среди эльфов и
людей, и нес скипетр Аннуминаса, и рядом с ним на серой кобыле ехала его
дочь, вечерняя звезда, Арвен.
И Фродо, увидев ее, сверкающую в вечерних лучах, со звездами на лбу и
с ароматом вокруг себя, был сильно удивлен и сказал Гэндальфу:
- Теперь я понимаю, чего мы ждали! Это конец! Не только день теперь
будет любим, но и ночь прекрасна и благословенна, и все страхи рассеются!
Король приветствовал гостей, и они спешились. И Элронд передал
скипетр и вложил руку своей дочери в руку короля, и вместе они вошли в
город, и в небе сияли звезды. И король Элессар женился на Арвен Ундомиель
в городе королей в день середины лета и сказание о их долгом ожидании и
труде подошло к концу.

6. МНОГО РАССТАВАНИЙ
Когда дни веселья кончились, товарищество начало думать о возвращении
к своим домам. И Фродо отправился к королю. Король сидел с королевой Арвен
у фонтана, она пела песню Валинора, а дерево росло и цвело. Они встали,
приветствуя Фродо, и Арагорн сказал:
- Я знаю, зачем вы пришли, Фродо: вы хотите вернуться домой. Что ж,
дорогой друг, дерево лучше всего растет в земле своих отцов. Но для вас
теперь во всех землях запада дом. И хотя вашему народу мало места
уделяется в легендах старины, теперь у него большая слава, чем у многих,
больше не существующих обширных королевств.
- Правда, я хочу вернутся в удел, - сказал Фродо, - но сначала я
должен побывать в раздоле. Ибо если мне чего и не хватало в это
благословенное время, так это Бильбо. Я очень опечалился, когда увидел,
что он не прибыл с Элрондом.
- Вы удивляетесь этому, Хранитель Кольца? - спросила Арвен. - Вы
знаете власть вещи, которая уничтожена; и все, что сделано этой властью,
теперь ушло. Ваш родственник обладал этой вещью дольше вас. Он сейчас
очень стар и ждет вас; он не будет больше совершать долгие переезды за
одним исключением.
- Тогда я прошу разрешения уехать поскорее, - сказал Фродо.
- Через семь дней мы отправимся, - сказал Арагорн. - Мы долго будем с
вами попутчиками, потому что поедем в рохан. Через три дня вернется Эомер,
чтобы увести Теодена в марку, и мы поедем с ним, чтобы почтить павшего. А
теперь, прежде чем вы уйдете, я хочу подтвердить слово, сказанное вам
Фарамиром, и заявить, что вы свободны в королевстве гондор; и ваши
товарищи тоже. И если бы был дар, соответствующий вашим деяниям, я дал бы
его вам; но все, что вы желаете, будет вам дано, и вы поедете с почестями,
как принц этой земли.
Но королева Арвен сказала:
- Я вам дам дар. Ибо я дочь Элронда. Я не пойду с ним, когда он
отправится в серый приют: я избрала долю Лютиен, и сладкую и горькую
одновременно. Но вместо меня пойдете вы, Хранитель Кольца, когда наступит
время и если вы пожелаете. Если ваши раны мучают вас и воспоминания о
вашей ноше тяжелы, вы должны будете уйти на запад, где залечатся ваши раны
и минует усталость. А это носите в память об эльфийском камне и вечерней
звезде, с жизнью которых переплелась ваша жизнь.
И они сняла подобную звезде белую жемчужину, висевшую на цепи у нее
на груди и повесила цепь на шею Фродо.
- Когда воспоминание, и страх, и тьма долго будут одолевать вас, -
сказала она, - это принесет вам облегчение.
Через три дня, как и ожидал король, в город прибыл Эомер Роханский и
с ним Эорд лучших рыцарей Марки. Его встретили с почестями; и когда они
сидели за столом в Мерготронде, большом зале пиров, он увидел красоту
женщин и переполнился удивлением. И прежде чем отправиться отдыхать, он
послал за гномом Гимли и сказал ему:
- Гимли, сын Глоина, готов ли ваш топор?
- Нет, лорд, - ответил Гимли, - но я могу подготовить топор, если
нужно.
- Суди сам, - сказал Эомер. - Ибо между нами все еще стоят слова,
касающиеся госпожи золотого леса. А теперь я увидел ее собственными
глазами.
- И что же вы теперь скажете, лорд?
- Увы! - воскликнул Эомер. - Я не скажу, что она прекраснейшая из
всех живущих женщин.
- Тогда я иду за топором, - сказал Гимли.
- Но вначале я должен попросить извинения, - перебил его Эомер. -
Если бы я видел ее в другом обществе, я сказал бы то, что вы хотите. Но
теперь я ставлю на первое место Королеву Вечернюю Звезду и готов сражаться
со всеми, кто не согласен со мной. Идти ли мне за мечом?
Гимли низко поклонился.
- Нет, теперь я прощаю вас, лорд, - проговорил он. - Вы избрали
вечер, а моя любовь отдана утру. И сердце мое говорит, что скоро оно уйдет
навсегда.
Наконец пришел день отъезда, и большой отряд готов был отправиться на
север от города. Тогда короли Гондора и рохана отправились в святилище и
пришли к могилам на Рат Динон и вынесли тело короля Теодена на золотых
носилках и прошли по городу в молчании. И положили носилки на большую
повозку в окружении всадников Рохана и со знаменем впереди; и мерри, как
оруженосец Теодена, ехал в повозке и держал оружие короля.
Остальным товарищам были подготовлены в соответствии с их ростом
лошади; и Фродо, и Сэмвайс ехали рядом с Арагорном, Гэндальф - на
обгоняющем тень, а Пиппин - среди рыцарей Гондора; а Леголас и Гимли, как
и раньше ехали верхом на арод.
В поездке участвовали и королева Арвен, и Галадриэль, и Келеборн с их
народом, и Элронд со своими сыновьями, и принцы Дол Амрота и Итилиена, и
многие капитаны и рыцари. Никогда не передвигался по марке такой отряд,
какой сопровождал возвращение домой Теодена, сына Тенгела.
Неторопливо и мирно проехали они анориен и прибыли к серому лесу под
Амон Дином и здесь услышали они в холмах гром барабанов, хотя никого не
было видно. Тогда Арагорн приказал трубить в трубы. И герольды прокричали:
- Смотрите, едет король Элессар! Лес Друидан он отдает
Гхан-Бури-Гхану и его народу в собственность навсегда; и отныне никто не
смеет войти в него без их разрешения!
Барабаны громко зарокотали, и наступило молчание.
После пятнадцати дней путешествия повозка короля Теодена прошла по
зеленым полям Рохана и прибыла в эдорас. Здесь все отдохнули. Золотой зал
был увешан прекрасными занавесами и полон света, и был дан
величественнейший пир, которого не видели со времен постройки дворца. В
течении трех дней люди Марки готовились к погребению Теодена; его положили
в каменном доме со всем оружием и многими прекрасными вещами, которыми он
владел, и над ним была насыпана большая насыпь, которую закрыли зеленым
дерном. И теперь с восточной стороны поля курганов было восемь могильных
насыпей.
И всадники королевского дома на белых лошадях объехали насыпь с
песней о Теодене, сыне Тенгела, сочиненной его менестрелем Глеовином, и
после этого он не писал никаких песен. Торжественные голоса всадников
трогали даже сердца тех, кто не понимал их речи; слова этой песни зажигали
огонь в глазах народа Марки; и люди Марки снова слышали топот копыт с
севера и голос Эорла в битве на поле Келебранта; и катилась песня о
короле, и громко пел рог хэлма в горах, пока не настала тьма и король
Теоден не восстал и не поехал сквозь тень в огонь, и умер в великолепии до
того, как солнце сверкнуло утром над Миндолуином.
Минуя тьму, минуя сомнение, к началу дня
Ехал он и пел песню, обнажив свой меч.
Он оживлял надежду и с надеждой погиб.
И над смертью, над ужасом, над судьбой
Поднялся к великой славе.
Мерри стоял у подножья зеленой могилы и плакал, а когда песня
кончилась, он воскликнул:
- Король Теоден! Король Теоден! Прощай! Ты был мне как отец, хотя и
не надолго... Прощай!
Когда погребение окончилось, стих плач женщин и король Теоден остался
один в своей могиле, все собрались в золотом зале для великого пира,
отбросив все печали - Теоден прожил долгую жизнь и закончил ее с честью,
не меньшей, чем величайшие его предшественники. И когда наступило время во
по обычаю Марки выпить в память королей, вперед выступила Эовин, леди
Рохана, золотая, как солнце, и белая, как снег, и поднесла Эомеру полную
чашу.
Тогда встали менестрель и сказитель и произнесли имена всех
повелителей Марки по порядку; Эорл юный; Браго, Строитель Зала; Алдор,
брат несчастного Балдора; Фреа; Френвайн; Голдвайн; Деор; Грам;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40