Громкими
и ужасными голосами они кричали "смерть!" И, набирая скорость, как
огромный прибой, прокатились мимо своего повелителя и с ревом поскакали на
юг.
А хоббит Мериадок все еще стоял, мигая сквозь слезы, и никто не
разговаривал с ним, никто даже не замечал его. Он вытер слезы, наклонился,
чтобы подобрать зеленый щит, который дала ему Эовин, и повесил его на
спину. Потом поискал меч, который теперь мог держать только левой рукой. И
смотрите! Меч его лежал рядом, но лезвие дымилось, как сухая ветвь сунутая
к огонь; и пока он смотрел на меч, его оружие сморщилось, съежилось,
уменьшилось и исчезло.
Так пришел конец мечу из курганов, сработанному на западе. Но
обрадовался бы, узнав его судьбу, тот, кто выковал его когда-то давно в
северном королевстве, когда дунаданцы были молоды, а главным их врагом
было страшное королевство Ангмар и его волшебник-король. Никакое другое
лезвие, даже направляемое самой могучей рукой, не могло бы нанести такую
рану и рассечь бессмертную плоть, разрушить древнее заклинание, делавшее
неуязвимым главу назгулов.
Короля подняли и, бросив на копья плащи рыцарей, на этих
импровизированных носилках понесли в город. Эовин тоже осторожно подняли и
понесли за королем. Но рыцарей королевской гвардии унести не смогли: их
семеро пало здесь, и среди них начальник гвардии Деорвин. Их положили в
стороне от тел врагов и свирепого животного и воткнули над ними копья.
Впоследствии, когда все кончилось, люди вернулись, разложили костер и
сожгли тело крылатого чудовища; но для снежной гривы выкопали могилу и
установили на ней камень с надписью на языках Гондора и Марки:
Верный слуга, но проклятие хозяина,
Легкокрылый конь, быстрая снежная грива.
Длинная зеленая трава выросла на могиле снежной гривы, но всегда
голой оставалась земля, где сгорело чудовище.
Мерри медленно и печально шел за носилками, не обращая больше
внимания на битву. Он устал и был полон боли, все его члены дрожали, как
от пронзительного холода. С моря пришел сильный дождь; казалось, весь мир
оплакивает Теодена и Эовин; дождь погасил огни в городе серыми слезами.
Как сквозь туман, Мерри увидел авангард защитников Гондора. Имрахил, принц
Дол Амрота, подъехал к ним и натянул поводья.
- Какую ношу вы несете, люди Рохана?
- Короля Теодена, - ответили ему. - Он мертв. Но войска в битву повел
король Эомер, вон там его белый крест.
Принц сошел с коня и преклонил колени в знак уважения к павшему
королю... Он заплакал. Встав, он взглянул на Эовин и поразился.
- Неужели это женщина? - спросил он. - И неужели даже женщины Рохана
в случае необходимости выходят на войну?
- Нет! Только одна, - ответили ему. - Это леди Эовин, сестра Эомера.
До этого часа мы не знали о том, что она с нами, и горько оплакиваем ее.
Принц, видя ее красоту, хотя лицо ее было бледным и холодным, взял ее
за руку; наклонившись, он внимательно посмотрел на нее.
- Люди Рохана! - воскликнул он. - Есть ли среди вас лекарь? Она
ранена, может быть, смертельно, но еще жива.
Он прижал к ее губам ярко сверкающий стальной нарукавник, и смотрите!
Едва различимый туман появился на стали.
- Нужно торопиться, - сказал принц и послал одного из своих людей в
город за помощью. Потом поклонился павшим, попрощался с ними и, сев на
коня, поехал на битву.
Сражающиеся смешались на полях Пеленнора - высоко поднялся звон
оружия, сливаясь с криками людей и ржаньем лошадей. Трубили рога, гремели
трубы, ревели мумаки, которых гнали в битву. Под южными стенами города
пехотинцы Гондора выступили навстречу легионам Моргула, которые собирались
для нападения. Но всадники поскакали на восток на помощь Эомеру. Это были
Хурин Высокий, губернатор Кен и повелитель Лоссарнаха, Кирлуин с зеленых
холмов и принц Имрахил со своими рыцарями.
Но не слишком быстро пришла к рохиррим помощь: счастье изменило
Эомеру, и ярость предала его. Его гневный удар опрокинул переднюю линию
врагов, и большой отряд всадников прошел сквозь ряды южан, отгоняя их
кавалерию и убивая пехотинцев. Но к мумакам лошади не осмеливались
подходить, они дрожали и сворачивали в сторону; огромные чудовища были
непобедимы, они возвышались, как защитные башни и харадрим собирались
вокруг них. И вот наконец харадрим, втрое превышавшие численностью
рохиррим, стали брать верх; по полям из осгилиата двигались новые отряды
врага. Они собирались там для грабежа города и ждали только сигнала своего
капитана. Он был уничтожен, но Готмог, лейтенант Моргула, послал их в
битву; и они пошли: люди с востока с топорами, варяги из Кханда, южане в
алом, черные люди из дальнего Харада - полутролли с белыми глазами и
красными языками. Некоторые из них окружили рохиррим, другие направились
навстречу людям Гондора, чтобы помешать им соединиться с Роханом.
И вот, в тот момент, когда удача отвернулась от Гондора, послышался
громкий крик со стен города. Была середина утра, дул сильный ветер, он
унес на север дождевые тучи, ярко светило солнце. И в чистом воздухе
часовые увидели зрелище, внушившее им ужас, и последние надежды покинули
их.
Андуин после изгиба у Хардонда просматривался на несколько миль от
города, и люди с острым зрением издалека видели приближающиеся корабли. И,
глядя туда, они закричали в отчаянии: на фоне блеска воды они увидели
черный флот, подгоняемый ветром. Дромунды, имевшие и паруса и весла,
корабли большого водоизмещения со множеством весел и с черными парусами,
раздуваемыми ветром.
- Пираты Умбара! - кричали люди. - Пираты Умбара! Смотрите! Идут
пираты Умбара! Значит, Белфалас пал, захвачены Этир и Лебеннин! Пираты
против нас! Это последний из ударов судьбы!
И некоторые без приказа, потому что никто не руководил ими в городе,
побежали и колоколами ударили тревогу; другие затрубили в трубы сигнал
отступления.
- Назад за стены! - кричали они. - Назад за стены! Возвращайтесь в
город, прежде чем все погибнете!
Но ветер, подгонявший паруса, уносил эти крики прочь.
Но рохиррим не нужно было передавать тревожную новость. Они сами
хорошо видели черные корабли. Ибо Эомер находился всего в миле от
Харленда, и большой отряд врага стоял между ним и гаванью; со всех сторон
его обходили враги, отсекая от принца. Он взглянул на реку, и надежда
умерла в его сердце, и ветер, который он раньше благословлял, теперь
вызывал у него проклятия. Войско Моргула ободрилось и, полное новой
ярости, бросилось в атаку.
Настроение Эомера изменилось, голова его снова стала ясной. Он
приказал трубить в рога, чтобы собрать всех людей у своего знамени: он
хотел создать стену из щитов, стоять и бороться, пока не погибнут все и
совершить деяния, достойные песен о битве на полях Пеленнора, хотя может
быть, на западе не останется ни одного человека, чтобы вспомнить
последнего короля Марки. Он подъехал к зеленому холму и установил на нем
свое знамя; белый конь, раздуваемый ветром, казалось, бежал.
Отбросив сомнения, как отбросил тьму начавшийся день,
Я иду в лучах солнца, с песней, меч мой обнажен.
Я иду до конца надежды, до гибели сердца;
Иду к гневу, к разрушению, к красной ночи!
Такие стихи произнес он, но при этом он смеялся. Снова в нем
проснулась радость битвы: он был король. И, взглянув на черные корабли, он
поднял меч, бросая им вызов.
И тут его охватило удивление и великая радость: он подбросил меч,
сверкнувший в лучах солнца, и запел, поймав его. Все посмотрели туда, куда
и он: на переднем корабле развернулось большое знамя. На нем пылало белое
дерево - это был знак Гондора; а над деревом семь звезд и корона - знаки
Элендила, которые люди не видели уже много лет. Звезды пламенели в лучах
солнца, ибо были вышиты жемчугом арвен, дочерью Элронда; корона ярко
сверкала, ибо была сделана из митрила и золота.
Так пришел Арагорн, сын Арахорна, Элессар, потомок Исилдура, пришел
через тропы смерти, пришел с моря в королевство Гондор; и радость рохиррим
выразилась в взрыве хохота, в блеске мечей, а радость города - в музыке
труб и звоне колоколов. А войско Мордора оторопело: ему показалось
колдовством, что его собственные корабли полны противниками. Черный ужас
охватил людей Мордора: они поняли, что судьба повернулась против них,
судьба близка.
На восток скакали рыцари Дол Амрота, гоня перед собой врагов:
троллей, варягов и орков, ненавидящих солнечный свет. На юг скакал Эомер,
и враги бежали перед ним: они оказались между молотом и наковальней.
Потому что теперь люди спрыгивали с кораблей на причалы харленда и
неслись, как буря. Здесь были Леголас и Гимли с топором, и Хальбарад со
знаменем, и Элладан, и Элрогир со звездами на лбу, и суровые дунаданцы,
следопыты севера, ведущие за собой большое войско Лебеннина и Ламедона -
южных областей Гондора. А перед всеми шел Арагорн с пламенем запада -
Андрилом, горящим огнем, восстановленным Нарсилом, смертоносным, как и в
древности - на лбу его горела звезда Элендила.
И наконец Эомер и Арагорн встретились в центре битвы; опираясь на
мечи, они взглянули друг на друга и обрадовались.
- Вот мы и встретились вновь, хотя все войска Мордора разделяли нас,
- сказал Арагорн. - Разве я не говорил этого в Хорнбурге?
- Так вы говорили, - сказал Эомер. - Но надежды часто обманывают, а я
и не знал, что вы и есть человек, предсказанный пророком. Но дважды
благословенна неожиданность, и никогда не была встреча друзей более
радостной. - Они пожали руки. - И помощь более своевременная, - добавил
Эомер. - Но вы пришли не очень скоро, мой друг. Много потеряно, и большая
печаль выпала нам.
- Тогда давайте мстить за нее, а не разговаривать, - сказал Арагорн,
и они вместе поскакали в бой.
Им предстояла еще жестокая схватка и долгая работа: южане были
храбрыми людьми, а отчаянное положение еще усилило их ярость; а люди
востока были сильны и опытны в военном деле и не просили пощады. То тут,
то там, у сожженной фермы или амбара, на холме или вокруг кургана, под
стеной или в поле, они собирались и сражались, пока не подошел к концу
день.
Наконец солнце зашло за Миндолуин, заполнив все небо огромным
заревом, так что холмы как бы залило кровью; огонь отражался в реке, и
трава Пеленнора краснела перед приходом ночи. В этот час закончилась
великая битва на полях Пеленнора; и ни одного живого врага не осталось
внутри Риммаса. Все были убиты или утонули в красной пене реки. Мало кто
вернулся в Моргул или в Мордор, а в землю Харадрим пришли только
отдаленные слухи - рассказы о гневе и ужасе Гондора.
Арагорн, Эомер и Имрахил ехали к воротам города; они так устали, что
не чувствовали ни радости, ни печали. Они остались невредимы, ибо такова
была их судьба, таковы искусство и мощь их рук, мало кто осмеливался
противиться им или смотреть в их глаза в момент гнева. Но многие были
ранены, искалечены или лежали мертвыми на полях. Топоры изрубили Фарлонга,
сражавшегося в одиночку пешим; Дуилин из Мортонда и его брат были
растоптаны насмерть, когда напали на мумаков, подведя своих лучников на
расстояние выстрела, чтобы попасть животным в глаза. Не вернется и
прекрасный Кирлуин в Пиннет Голин, не вернется в Гримолейд Гримболд, не
покажется больше на севере суровый следопыт Хальбарад. Погибло много:
славных и безвестных, капитанов и простых солдат. Это была великая битва,
и невозможно полностью рассказать о ней. Так пел о ней будущий сказитель
Рохана в песне о могилах Мундбурга.
Мы слышали рога, звенящие в горах,
Мечи сияли в южном королевстве.
Кони скакали в Стонингленд, как
Утренний ветер. Война разгоралась.
Там пал Теоден, могучий Тенглинг,
К своим залам золотым и зеленым пастбищам,
К северным полям он никогда не вернулся,
Высокий повелитель войска. Хардинг и Гутлав,
Дунхир и Деорвин, могучий Гримболд,
Хирфара и Херубранд, Хорн и Фастрид
Сражались и пали в далекой стране.
В могилах Мундбурга под насыпью они лежат
Со своими союзниками, воинами Гондора.
Ни Хирлуин прекрасный к своим холмам у моря,
Ни Форлонг старый в цветущие долины
В Арнахе, его собственной стране не вернулись
С торжеством; не вернулись высокие лучники
Деруфин и Дуилин к своим темным водам
Озера Мордонда в тени гор.
Смерть утром и конце дня забирала воинов.
Долго спят они под травой в Гондоре у великой реки.
Сейчас она серая, как слезы, а тогда была красной,
Ревущая вода: окрашенная кровью пена горела на солнце;
Маяки на холмах горели по вечерам;
На Риммас Эчор выпала красная роса.

7. ПОГРЕБАЛЬНЫЙ КОСТЕР ДЕНЕТОРА
Когда темная тень отступила от ворот, Гэндальф продолжал сидеть
неподвижно. Но Пиппин вскочил на ноги, как будто с него спал огромный вес;
он стоял, слушая звуки рогов, и ему казалось, что сердце его разорвется от
радости. Никогда потом не мог он слышать отдаленные звуки рога без слез на
глазах. И вдруг он вспомнил о своем деле и побежал вперед. В этот момент
Гэндальф шевельнулся и что-то сказал Обгоняющему Тень и собрался проехать
в ворота.
- Гэндальф, Гэндальф! - закричал Пиппин, и Обгоняющий Тень
остановился.
- Что ты здесь делаешь? - спросил Гэндальф. - В городе существует
закон, по которому те, кто носит черное с серебром, должны оставаться в
цитадели, если только сам повелитель не разрешит им уйти.
- Он разрешил, - сказал Пиппин. - Он отослал меня прочь. Но я
испуган. Может случиться что-то ужасное. Я думаю, повелитель сошел с ума.
Боюсь, что он убьет себя и Фарамира. Вы можете что-нибудь сделать?
Гэндальф посмотрел через разрушенные ворота на поля, откуда
доносились звуки битвы. Он сжал кулаки.
- Я должен идти, - сказал он. - Черный всадник там, он может погубить
все. У меня нет времени.
- Но Фарамир! - воскликнул Пиппин. - Он не мертв, а они сожгут его
живьем, если их не остановить.
- Сожгут живьем? - переспросил Гэндальф. - Что это значит? Быстрее!
- Денетор пошел к могилам, - сказал Пиппин, - и взял с собой
Фарамира. Он сказал, что все сгорит, а он не хочет ждать, и что они должны
сделать погребальный костер и сжечь его и Фарамира. Он послал людей за
дровами и маслом. Я сказал Берегонду, но боюсь, он не осмелится оставить
пост: он на страже. И что он может сделать? - так закончил рассказ Пиппин;
он протянул руки и дрожащими пальцами коснулся колена Гэндальфа. - Вы же
можете спасти Фарамира?
- Может, и смогу, - сказал Гэндальф, - но если я это сделаю, боюсь,
тогда умрут другие. Но так как никто не может помочь ему, должен идти я.
Какое злое и печальное известие. Даже в сердце крепости враг сумел ударить
нас: в этом я вижу его работу.
Приняв решение, он действовал быстро: подхватив Пиппина, он посадил
его перед собой и повернул Обгоняющего Тень. Они поднимались по извилистым
улицам Минас Тирита, и гул схватки усиливался за ним. Люди очнулись от
отчаяния и страха, потрясали оружием и кричали друг другу: "Рохан пришел!"
Собирались отряды, слышались команды; многие устремились вниз, к воротам.
Они встретили принца Имрахила, и он обратился к ним:
- Куда теперь, Митрандир? Рохиррим сражаются на полях Гондора! Мы
должны собрать все силы.
- Вам потребуются все люди, - сказал ему Гэндальф. - Торопитесь. Я
приду, когда смогу. Но у меня есть к дело к повелителю Денетору, которое
не может ждать. Примите командование в отсутствие повелителя!
Они двинулись дальше; приближаясь к цитадели, они почувствовали
дующий им в лицо ветер и увидели далеко на юге свет утра. Но это принесло
им мало надежды: они опасались, что придут слишком поздно.
- Тьма проходит, - сказал Гэндальф, - но она еще тяжело лежит над
Гондором.
У входа в цитадель они не увидели часового.
- Значит, Берегонд ушел, - с надеждой сказал Пиппин. Они повернули и
заторопились по дороге к закрытой двери. Она была широко распахнута,
привратник лежал перед ней. Он был мертв, ключ от дверей исчез.
- Работа врага! - сказал Гэндальф. - Он любит такие дела: войну между
друзьями. - Он спешился и попросил Обгоняющего Тень вернуться в конюшню. -
Мы с тобой, мой друг, давно бы поскакали в битву, - сказал он, - но другие
дела отвлекают меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40