Страх уничтожил бы все.
Но когда из бездомных холмов и бессолнечных лесов выползает Тьма, она
встречается с нами. Какие дороги были бы безопасны, какие земли были бы
спокойны, кто мог бы спокойно спать в своем доме, если бы дунаданы уснули
или все сошли в могилы?
И однако мы получаем меньше благодарностей, чем вы. Путешественники
смеются над нами, крестьяне дают нам презрительные клички. Для одного
толстого человека, живущего в однодневном переходе от врагов, которые
оледенили бы его сердце и разрушили бы его поселок, если бы мы не охраняли
его постоянно, я всего лишь Бродяжник. Однако мы и не стремимся к иному.
Если простой народ свободен от забот и страха, пусть живет в неведении, а
мы будем скрываться, как и раньше. Таков долг моего рода, пока идут годы и
растет трава.
Но мир вновь изменился. Теперь настали новые времена. Найдено
проклятье Исилдура. Скоро битва. Меч должен быть сплавлен вновь. Я приду в
Минас Тирит.
- Вы говорите, что найдено проклятье Исилдура, - сказал Боромир. - Я
вижу яркое Кольцо в руке невысоклика, но Исилдур погиб до начала этой
эпохи нашего мира. Откуда же мудрые знают, что это его Кольцо? И как оно
прошло через все эти годы и было принесено сюда таким необычным
посланником?
- О этом будет рассказано, - сказал Элронд.
- Не сейчас, прошу вас, мастер! - сказал Бильбо. - Уже полдень, и я
чувствую необходимость подкрепиться.
- Я не называл вас, - с улыбкой сказал Элронд. - Но сейчас я вас
называю. Приступайте! Расскажите вашу историю. И если вы еще не изложили
ее стихами, можете рассказать прозой. Чем короче, тем быстрее вы сможете
отдохнуть.
- Хорошо, - согласился Бильбо. - Я выполню вашу просьбу. Сейчас я
правдиво расскажу эту историю, и если кто-нибудь раньше слышал ее
по-другому, - тут он искоса поглядел на Глоина, - прошу забыть ее и
извинить меня. Я лишь хотел сохранить у себя это сокровище и избавиться от
слова вор, которое мне было сказано. Теперь я несколько лучше понимаю
положение. Вот что произошло на самом деле.
Для некоторых рассказ Бильбо был абсолютно нов, и они с удивлением
слушали, как старый хоббит рассказывал о своей встрече с Голлумом. Он не
пропустил ни одной загадки. Он так же рассказал бы о своем прощальном
приеме и исчезновении из Удела, если бы ему позволили, но Элронд поднял
руку.
- Хорошо рассказано, мой друг, - сказал он, - но на сегодня довольно.
Нам достаточно знать, что Кольцо перешло к Фродо, вашему наследнику. Пусть
теперь говорит он!
Тогда, менее охотно, чем Бильбо, Фродо рассказал обо всем, что
произошло с Кольцом с того дня, как оно к нему перешло. Рассказ о каждом
его шаге на пути от Хоббитона к броду Бруинен сопровождался вопросами и
обсуждением. У него расспрашивали все, что он мог вспомнить о Черных
Всадниках. Наконец он кончил и сел.
- Неплохо, - сказал ему Бильбо. - Ты сделал бы из этого неплохой
рассказ, если бы тебя не прервали. Я пытался записать кое-что, но мы потом
вернемся к этому, и пока ты здесь, нужно записать несколько глав!
- Да, это длинная история, - ответил Фродо, - но мне она кажется все
еще незаконченной. Я хочу многое узнать, особенно о Гэндальфе.
Сидевший рядом Гилдор услышал его слова.
- Вы высказали и мое желание, - сказал он Фродо и, повернувшись к
Элронду, воскликнул. - У мудрых есть достаточно оснований считать, что
драгоценность невысоклика - действительно великое Кольцо, хотя это кажется
невероятным тем, кто знает меньше. Но нельзя ли нам выслушать
доказательства? Я хотел бы узнать также, что с Саруманом? Он сведущ в
сказании о Кольце, но его, однако, нет среди нас. Каков был бы его совет -
если он знает то, что известно нам?
- Вопросы, которые ты задал, Гилдор, связаны между собой, - ответил
Элронд. - Я ждал их, и на них будет дан ответ. Но эту часть сказания
должен прояснить Гэндальф: я прошу рассказать его.
- Некоторые, Гилдор - начал Гэндальф, - сочли бы достаточным
доказательством новости Глоина и преследование Фродо. Все это
свидетельствует о том, что невысоклик принес вещь, представляющую огромную
ценность для врага. Однако это Кольцо. Которое же? Девятью Кольцами
владеют назгулы, семь колец захвачены или уничтожены. - При этих словах
Глоин зашевелился, но ничего не сказал. - О трех мы знаем. Что же это за
одно Кольцо, которого он так желает?
Действительно, много времени пролегло между рекой и горой, между
утратой и находкой. Но пробел в знаниях мудрых наконец заполнен. Однако
очень поздно. Ибо враг близко, ближе, чем я опасался. И хорошо еще, что он
до этого года, до этого лета не узнал всей правды.
Некоторые могут вспомнить, что много лет назад я сам осмелился пройти
в двери некроманта в Дол-Гулдуре и тайно расследовать его пути. Тогда я
обнаружил, что наши опасения оказались справедливыми: некромант оказался
не кем иным, как Сауроном, нашим древним врагом, вновь принявшим форму и
обретшим власть. Некоторые также помнят, что Саруман отговаривал нас от
прямых действий против него и поэтому мы долгое время ограничивались лишь
наблюдениями за ним. Но, наконец, когда его тень выросла, Саруман сдался,
и Совет постановил напрячь силы и изгнать зло из Чернолесья - это было в
год находки Кольца: странное совпадение, если только это совпадение.
Но уже было поздно, как и предсказывал Элронд. Саурон также следил за
нами и давно готовился к нашему удару, управляя Мордором издалека через
Минас Моргул, где живут девять его слуг. Когда все было готово, он вначале
отступил перед нами, но только притворился бегущим, вскоре после этого он
появился в Башне Тьмы и открыто объявил о себе. Тогда наш Совет собрался в
последний раз: мы узнали, что он упорно ищет Кольцо. Мы опасались, что он
получил о нем какие-то сведения, которых мы не знаем. Но Саруман сказал,
что нет, и повторил то, что он и раньше говорил нам: Кольцо никогда не
будет найдено в Средиземье.
- В самом худшем случае, - сказал он. - Наш враг узнает, что у нас
нет Кольца, что оно еще не найдено. И подумает: то, что до сих пор не
найдено, найдется потом. Не бойтесь! Надежда обманет его. Разве я не
изучал это дело? Великое Кольцо упало в Андуин, давным-давно, пока Саурон
спал, волны реки унесли его в море. Там оно и будет лежать до конца.
Гэндальф замолчал и долго глядел на восток, на далекие вершины
туманных гор, у могучих корней которых так долго была скрыта опасность для
мира. Он вздохнул.
- Здесь я допустил ошибку, - сказал он. - Меня успокоили слова
Сарумана Мудрого, и если бы я раньше узнал правду, опасность была бы
меньше.
- Мы все ошиблись, - сказал Элронд, - и если бы не ваша отвага, Тьма,
может быть, уже овладела бы нами. Но продолжайте!
- Вначале у меня появилось дурное предчувствие, - сказал Гэндальф, -
и я, вопреки всякому разуму, пожелал узнать, как этот предмет попал к
Голлуму и как долго он владел им. Поэтому я установил за ним наблюдение,
решив, что он рано или поздно выйдет из темноты на поиски своего
сокровища. Он действительно вышел, но исчез, и я не смог его найти. Увы! Я
предоставил событиям идти своим чередом, только наблюдая со стороны, как
мы слишком часто делали.
Проходило время с множеством забот, но вот мои сомнения вновь
проснулись и перешли во внезапный страх. Откуда пришло Кольцо хоббита?
Что, если мой страх оправдан, делать с ним? Я должен был найти ответ на
эти вопросы. Но я никому не говорил о своих страхах, зная, как опасен
подслушанный шепот, если о нем станет известно. В долгих войнах с Башней
Тьмы измена была нашим главным противником.
Это было семнадцать лет назад. Скоро я узнал, что шпионы разных
видов, включая птиц и зверей, собираются у границ Удела и страх мой
возрос. Я обратился за помощью к дунаданам, и их бдительность удвоилась. Я
также раскрыл свое сердце перед Арагорном, потомком Исилдура.
- А я, - добавил Арагорн, - посоветовал отыскать Голлума, хотя и
могло показаться, что уже поздно. И поскольку казалось очевидным, что
потомок Исилдура должен помочь загладить его вину, я вместе с Гэндальфом
принял участие в долгих и безнадежных поисках.
Затем Гэндальф рассказал, как они исходили все дикие земли вплоть до
гор тени и до границ Мордора.
- Здесь мы уловили слухи о нем и предположили, что он долго прожил
здесь в темных холмах, но мы не нашли его, и я отчаялся. А затем в своем
отчаянии я вновь подумал об испытании, которое сделало бы ненужными поиски
Голлума. Кольцо само могло сказать, является ли оно Кольцом власти. Я
вспомнил слова Сарумана, сказанные на Совете.
"Девять, семь и три, - говорил Саруман, - имеют каждое свой
драгоценный камень. Совсем не то у одного. Оно круглое и безо всяких
украшений, как будто это простое Кольцо. Но тот, кто его изготовил, нанес
на него свои знаки, которые мудрый и искусный, быть может, сумеет
разглядеть и прочитать."
Он не сказал, что это за знаки. Кто теперь мог это знать?
Изготовитель. А Саруман? Как бы ни был он искушен в сказании, его знания
должны иметь источник. Чья рука кроме руки Саурона, держала Кольцо до его
исчезновения? Только рука Исилдура.
С этой мыслью я оставил поиски и быстро отправился в Гондор. В
прежние дни члены моего клана часто бывали здесь, но больше всего Саруман.
Он часто и подолгу гостил у владык города. Владыка Денетор принял меня
менее приветливо, чем в прежние дни, и очень неохотно разрешил осмотреть
груды свитков и книг.
"Если вы действительно ищете только, как вы говорите, записи о
древних днях и об основании города, читайте! Ибо, по моему мнению, то, что
было, менее темно, чем то, что будет, а меня больше заботит будущее. Но
даже если вы более искусны, чем Саруман, который долго изучал мою
библиотеку, вы не найдете ничего, что было бы неизвестно мне - я знаю все,
что касается сказания об этом городе."
Так сказал Денетор. И однако в его грудах лежит множество записей,
которые теперь мало кто может прочесть, потому что их письмена и языки
темны для потомков. И, Боромир, в Минас Тирите лежит непрочитанный никем,
кроме Сарумана и меня, свиток, написанный самим Исилдуром. Ибо Исилдур не
отправился прямо на север из Мордора, как рассказывают некоторые.
- Некоторые на севере, возможно, - вмешался Боромир. - В Гондоре все
знают, что вначале он отправился в Минас Анор и жил там со своим
племянником Менелдилом, давая ему наставления, прежде чем передать ему
управление южным королевством. В это время он вырастил здесь последний
отросток белого дерева в память о своем отце и брате.
- И в это же время он написал свиток, - сказал Гэндальф, - и об этом
не помнят в Гондоре, кажется. Ибо этот свиток имеет отношение к Кольцу, и
вот что в нем говорится:
Великое Кольцо будет наследием северного королевства, но записи об
этом должны быть оставлены в Гондоре, где также живут потомки Элендила,
пока не придет время, когда память об этих событиях потускнеет...
И после этих слов Исилдур описывает Кольцо таким, каким он его нашел:
Оно было горячее, когда я в первый раз взял его, горячее, как
пылающий уголь, и моя рука была обожжена, так что я усомнился, пройдет ли
когда-нибудь боль. Но постепенно оно остывало и, казалось, сморщилось,
хотя ни его форма, ни красота не изменились. А надписи на нем, которые
вначале были так же ясны, как алое пламя, с трудом теперь различимы. Они
написаны в старой манере Эрегиона, так как в Мордоре не знают букв для
такой тонкой работы: но язык надписи мне не известен. Мне кажется, что это
язык черной земли, грубый и отвратительный. Какие злые мысли здесь
записаны, я не знаю, но снимаю копию с надписи, пока она совсем не
поблекла. Кольцо, может быть, несет жар руки Саурона, которая была черна и
однако горела, как огонь. Ею же был убит Гил-Гэлад. Может, если Кольцо
вновь накалить, письмена станут снова видны. Но я не буду рисковать: из
всех изделий Саурона это самое прекрасное. Оно уже драгоценно для меня,
хотя заплатил я за него великой болью.
Когда я прочел эти слова, мои поиски были окончены. Ибо надпись, как
и предполагал Исилдур, была сделана на языке Мордора и слуг башни. И было
известно ее содержание. В те дни, когда Саурон впервые надел Кольцо,
Келебримбор, создатель трех колец, заподозрил его, услышал, как он
произносит эти слова, и таким образом была открыта его злая сущность.
Я немедленно распрощался с Денетором, но когда я отправился на север,
до меня дошли из Лориена вести, что Арагорн проходил этим путем и что он
разыскал создание по имени Голлум. Поэтому я решил увидеться с ним и
выслушать его рассказ. Я даже не смел гадать, какие смертельные опасности
он преодолел в одиночку...
- О них незачем рассказывать, - сказал Арагорн. - Если человеку нужно
пройти в виду Черных Ворот или топтать цветы в долине Моргула, ему нужно
готовиться к опасностям. Я тоже в конце концов отчаялся и решил
возвращаться домой. И тут, благодаря случайной удаче, я увидел то, что
искал: следы мягких ног на илистом берегу пруда. След был свежий и вел не
к Мордору, а от него. По краям мертвых болот шел я по нему и наконец
нашел. Блуждая среди стоячих озер, глядя в воду до самого наступления
тьмы, я поймал его, Голлума. Он был вымазан зеленой слизью. Боюсь, что он
никогда не сможет полюбить меня: он меня укусил, я не был с ним вежлив.
Ничего я не смог получить из его рта, кроме следов зубов. Я думаю, это
была худшая часть моего путешествия - дорога назад, когда я следил за ним
днем и ночью, заставляя его идти за собой с веревкой на шее, пока он не
смирился из-за отсутствия еды и питья. Так я привел его в чернолесье.
Здесь я передал его эльфам, так как мы договорились об этом заранее. И я
был рад избавиться от его общества: уж очень он вонял. Надеюсь, мне
никогда больше не придется смотреть на него. Но пришел Гэндальф, и
начались их долгие разговоры.
- Да, долгие и утомительные, - согласился Гэндальф, - но
небесполезные. Прежде всего, его рассказ о потере Кольца согласуется с
тем, что нам сейчас впервые открыто рассказал Бильбо. Но я узнал также,
что Кольцо Голлума досталось ему из великой реки вблизи полей радости. Я
узнал также, что он владел им долго. Множество жизней своего маленького
народа. Власть Кольца продлила его годы много дольше обычной
продолжительности жизни. Но такой властью обладает только великое Кольцо.
А если и этого доказательства недостаточно, Гилдор, то есть еще одно
испытание, которому я подверг его. На этом самом Кольце, которое вы все
видите гладким и круглым, имеется надпись: письмена, о которых говорил
Исилдур, все еще могут быть прочтены, если у кого-нибудь хватит силы воли
бросить Кольцо на время в огонь. Я сделал это, и вот что прочел.
Аш наэг дурбатулук, аш наэг димбатул
Аш наэг тракатулук агх бурзум-ищ кримпатул.
Голос чародея поразительно изменился. Он внезапно стал угрожающим,
властным, твердым, как камень. Тень, казалось, легла на полуденное солнце,
и на пороге на мгновение сгустилась тьма. Все вздрогнули, а эльфы закрыли
уши.
- Никогда раньше никто не осмеливался произносить слова этого языка в
Имладрисе, Гэндальф Серый, - сказал Элронд, когда уже тень прошла, и все с
облегчением вздохнули.
- Будем надеяться, что больше этого не произойдет никогда, - ответил
Гэндальф. - И тем не менее я не прошу у вас прощения, мастер Элронд. Ибо
если мы не хотим, чтобы вскоре этот язык звучал во всех уголках запада,
все должны понять: эта вещь действительно то, чем ее считают мудрые, -
сокровище врага, преисполненное всей его злобой, в нем заключена большая
часть его силы. К нам из черных годов дошли слова, услышав которые кузнецы
Эрегиона поняли, что они преданы:
А одно, Всесильное - Властелину Мордора,
Чтоб соединить их, чтоб лишить их воли,
Чтоб навек объединить в их земной юдоли
Под владычеством всесильным Властелина Мордора
Знайте также, друзья, что я еще кое-что узнал у Голлума. Он неохотно
говорил, и речь его была неясна, но вне всяких сомнений он был в Мордоре,
и все, что он узнал, там у него выпытали. Так враг узнал, что Кольцо
найдено, что оно уже давно в Уделе, и поскольку его слуги следовали за
Кольцом чуть ли не до нашей двери, он уже скоро узнает, а может уже знает,
что оно здесь.
Все некоторое время сидели молча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57