А местность, по которой мы движемся, потихоньку становится все
обжитей и обжитей. На лужайках овцы кормятся, поля тоже явно чем-то
культурным засеяны, деревеньки встречаются, садами обсаженные, но пепелищ
подозрительно много, и все свежие, чуть ли не дымятся. И кое-где уже
заново строительство идет. Так до вечера, и даже до ночи. В темноте то
тут, то там горят огни, навстречу все чаще попадаться начинают разного
рода транспортные средства на гужевой тяге, а часам к одиннадцати обе наши
телеги вливаются в большой караван - повозок десять или двадцать - не
разглядеть. На передней фонарь краснеется, и бежит этот караван со
скоростью весьма немаленькой. Дорога и укатанная, и утрамбованная, если б
не пыль, ехать было бы совсем приятно. А что в караване везут? В основном,
подводы грузовые, и лежит на них что-то круглое, в брезент затянутое.
Вот сбоку возня: Ар додремал, уселся поудобнее, глотнул пыли и руку
мою в свою берет. Штука не хитрая, но надежная - что-то вроде азбуки Морзе
наощупь, причем не только слова можно передавать, но и выражение, словом,
азбука глухонемых. Итак, Ар мне пересказывает содержание беседы Грэнью и
Карами. И тот, и другой ничего хорошего от поездки в столицу не ждут.
Грэнью от своей тысячи оторвали под предлогом получения новых указаний, но
он считает, что его разжалуют и отправят в южное войско, что позорно и
обидно. Причину такой уверенности Ар не понял, но вот Карами тоже
согласен, так и сказал, что ни за чем хорошим от войска, идущего на запад,
никого отрывать не будут. Ар прибавляет от себя:
- И вообще, мне кажется, что гномы конвоируют не столько нас, сколько
эльфов.
Такие вот пироги с котятами. Получается, что мы идем довеском с
арестантским транспортом? Ладно, поглядим, что будет впереди - лезу
глядеть в прямом смысле слова. Ветерок пыль сносит, и я наблюдаю впереди
скопище огней вдали и два могучих огня поблизости. Костры, по приближении
оказывается, разведены на двух невысоких башнях, а между ними поперек
дороги подвешено бревно - пеший еще проползет, а вот конному никак. По
внешнюю же сторону дороги в оба края уходит ров, облицованный камнем,
глубины неясной, а за ним невысокий вал.
Возницы спешиваются и идут навстречу караулу. Несколько коротких
разговоров, и оказавшиеся за бревном ворота раскрываются, а бревно
медленно идет вверх. Костры вспыхивают пламенем прямо нестерпимым, светло
как днем, а караван медленно движется между ними - стража внимательно
каждый транспорт осматривает. Затем ворота остаются сзади, и мы уже,
по-видимому, на территории столицы.
Очень трудно разобрать, где мы едем, можно ориентироваться только по
костеркам, горящим на башенках тут и там. Рулим мы между ними довольно
долго, пока не останавливаемся около длинного каменного строения с
небольшой дверью и двумя факелами в держалках над нею. Встречающие - люди
и гномы - очень вежливо разводят нас по комнатам, а верней сказать, по
камерам. Каждая одноместная помещения - узкий каменный мешок с высоким
маленьким окном, нары сбоку. Впрочем, на нарах лежит тюфяк, стоит, опять
же, светильник с открытым огнем, словом, комфорт, если учесть дорогу без
роздыху.
Решаю, что утро вечера мудреней, и валюсь на кровать, а из матраца в
ответ на это с писком вылезает мышка и неторопливо удаляется в тень.
Утра ждать долго не приходится: невыспавшегося, еще от путешествия в
себя не пришедшего, ведут меня в общий зал, там уже вся компания в сборе.
Ар сглатывает все ту же вечную лепешку и сообщает:
- Нас сегодня к Куранаху поведут, будет разговор.
Чисимет кивает, а Анлен добавляет что-то в смысле "надо попросить
освободить наших" - ишь, как ей все просто. Короли тоже не все могут, я
это на своей шкуре испытал, но молчу, радужных надежд не трогаю. А пока
что надо себя в порядок привести - в таком виде ни один уважающий себя
король с нами серьезно говорить не будет. Гном-стражник согласен и любезно
ведет к нашим манаткам, и, кое-как приодевшись, в сопровождении почетного
караула из трех гномов и двух заросших мужиков с копьями мы торжественно
направляемся к Серебряному Замку, он высок и виден отовсюду, действительно
светло-серый и даже посверкивать пытается.
А остальной город застроен хаотично, улицы можно узнать только по
наезженной земле. Дома разные - дерево, камень, мрамор даже есть. Народу
негусто - все больше люди, но есть и эльфы, и краболовы, и волосатенькие
на встречных телегах правят. На нас поглядывают, но так, чтоб было
незаметно - честь блюдут. В Круглом такая вот процессия враз бы толпой
обросла, а тут мы спокойно до замка доходим. Стены замка выложены -
растопчи меня блоха, если не алюминиевыми плитками, посеревшими, конечно,
но еще сохраняющими блеск. А если приглядеться, то видно, что здесь
достаточно часто драят и шлифуют их. Но вот откуда его столько тут? Вон в
Средних Землях гномы за алюминием чуть ли не в преисподнюю лазили, да и
погорели на этом. Прямо на жиле Огненный сидел, а они его расшевелили.
Правда, жила была не просто самородный алюминий, а активный сплав, на
Земле такой невозможен, хотя и самородный алюминий тоже...
Пока я об этом размышляю, нас внутрь заводят и ведут то коридорами
темными, то галереями светлыми, несколько раз передавая из рук в руки -
теперь стража исключительно из эльфов навербована. Еще один коридор буквой
"зю", и перед нами тронный зал, так я понимаю. Высокий, светлый, мрамор и
стекло, окна в полу отражаются. По стенам, как положено, караулы стоят, а
у стены напротив Куранах самолично. Ничего особенного, эльф как эльф,
только на троне сидит, и на волосах обруч из красного прозрачного камня
целиком тесаный - так мне отсюда кажется. С обоих боков по три трончика
поменее, на них сидят: гном, человек с бородой до пояса, но моложавый, еще
один гном, корявый до безобразия, два эльфа и краболов - вот уж кого не
ожидал в совете увидеть! На советниках того же плана обручи, но зеленые -
тоже, видать, чины немалые.
Итак, нас сажают на встроенную посреди зала скамью резную да
расписную, и затевается высокая беседа. Говорит от нас Ар, я изредка в
такт подвякиваю, а Чисимет меня за руку держит и время от времени свои
предложения тайным шифром подает. Анлен же так, для мебели сидит и
картиной любуется. После обязательных расшаркиваний переходим к делу. Ар
нашу историю рассказывает, не уточняя, правда, кто я такой и как в Круглое
попал. Получается, что я тоже вроде в посольство вхожу. Куранах и госсовет
упоминание о железном орле воспринимают достаточно спокойно, и это мне
нравится, ну, а дальше так вообще с улыбкой слушают. Свой разговор Ар
завершает просьбой, во-первых, попытаться освободить захваченных наших, а
во-вторых, помочь добраться до Соленого или хотя бы до Пресного моря. При
этом делается профессионально тонкий намек, что, мол, мы в долгу не
останемся.
Куранах поднимается во всю королевскую осанку и совершает ответный
спич. В нем свыше всякой меры различных благородностей, упоминаний о
чести-достоинстве и прочей геральдике. В глазах рябит, а в ушах свербит от
ежесекундных поминаний о Темных силах, Светлых силах, Завесе Мрака,
Просветленных воинствах и так далее. Хорошо, я хоть немного к этой лексике
приучен и способен выделять факты из цветной мешанины подобных речей.
Фактов, впрочем, негусто. Куранах считает себя спасителем мира от
Властелина и подобных, а также надеждой мира на счастливое будущее. Ради
светлого общего дела все подданные находятся в боевой готовности и
беспощадно преследуют черных лазутчиков. Пользы дела для - я так понимаю,
когда совсем уж ничего не оставалось, - был в этих краях организован Союз
Свободных Народов, кой нынче и имеет честь нас принимать. Я себе замечаю,
что теперь неудивительно, что "самое северное королевство светлого народа"
так непохоже на все знакомые мне до сих пор эльфийские образования.
Итак, что с нами делать, решит Высший Совет Союза Свободных Народов,
а нас о решении сем известят. Совет - это замечательно, значит, будут
говорить, а узнать, что - это наши проблемы. Я ставлю магнитофон на режим
максимальной емкости и, когда мы выходим из зала, забываю его под скамьей.
Опять переходики и мостики, и размещают нас, наконец, в небольшой
комнатке без окон, но зато с тремя отдушинами у потолка и коврами на
стенах.
- Ну, - спрашиваю, - у кого какие впечатления? - а сам показываю на
стены и свои уши. Понимают все, даже Анлен, она и высказывает требуемые
впечатления, самые лучшие, естественно.
Потом наступает тишина - разговор идет через руки. Чисимет и вправду
считает, что все прекрасно и хорошо, Ар же менее радужно настроен:
"Светлота, она, конечно, светлотою, но мы-то тут не подмога необходимая, а
просто незнакомцы неясные. Не те нынче времена, когда любой более-менее
древний эльф с первого заходу умел понять, кто стоит перед ним."
Дверь распахивается, входит бравый стражник и вносит магнитофон:
"Вещь ваша, в зале забыли." Наверняка его перед тем, как отдавать понесли,
и обнюхали, и прообманивали, а опасности не нашли ребята - естественно! То
ли дело был бы какой-нибудь змей с порчей! Я отматываю ленту назад, ставлю
самый тихий звук, а Анлен, Чисимет и Ар принимаются говорить, смеяться -
словом, зашумлять.
Первые слоги слов в записи иногда глотаются, но понятно. Разговор
куда как более деловой, никакой тебе возвышенной фразеологии, как было на
аудиенции. Прежде всего, во мне признают "уртазым-могуза" - слово
вахлаковское, обозначает "совсем чужие люди с железных островов". Слухи,
значит, про нас и сюда дошли. После идентификации моей персоны идет,
видимо, продолжение старого спора, за кого нас, уртазов, считать. Здесь
про нас ничего, кроме слухов, неизвестно, и поэтому спор получается
беспредметный и неинтересный. Куранах его прекращает следующей загадочной
фразой: "Если мы точно не знаем, значит, поможет друг", - слово друг не
иначе, как с большой буквы произнесено, так же как у нас в свое время
говорили "Враг". И дальше: "Советы Друга никогда не были лишними. Сегодня
ночью я войду в комнату, а утром сообщу вам." Тут кто-то из свиты замечает
магнитофон и предлагает выяснить, что это за вещь. Некоторое время идет
выяснение, потом его берет точно гном - по голосу ясно, - и уходит. Шаги,
шаги, а потом такой разговор:
"Ты всех собрал, все готово?"
"Да. Только вчерашняя эстафета еще пятерых привезла, надо срочно
рассовать".
"А кто это?"
"Три человека с Северного пограничья с серыми клеймами и два эльфа -
тысячник и, кажется, десятник из западного войска, последние, кто в
Заречном походе бывал".
"Хорошо. Эту штуку в сундук надо передать, там сидят четверо, с неба
упавших. Я думаю, тебе завтра и их рассовывать придется, если не уйдешь до
утра".
В ответ короткий смешок и все - кроме нескольких перемолвок караулов,
передающих "штуковину" из рук в руки.
Я беру за руки Чисимета с Аром и передаю все, что слышал -
чисиметовский оптимизм резко пригасает. У меня есть кой-какие соображения
насчет полученной информации, но высказать их я не успеваю. Раскрывается
дверь, вносится угощение, прямо вместе со столиком, а затем объявление:
- Гленур, советник короля свободных народов, оказывает вам честь
своим обществом!
Это оказывается тот самый бородатый старикашка. Он этак по-простецки
присаживается рядом и рекомендует, в каком порядке поглощать эти все
бутербродики, паштетики и салатики. Я, приглядевшись, наконец, к зеленому
обручу у Гленура на седых волосах, принимаюсь выспрашивать, что это за
материал.
- Это прозрачная кость, теплая и, около огня если, мягкая. Ее с
далекого юга привезли в подарок, совсем недавно, и наши мастера сделали из
нее, наконец, настоящие символы высокой власти, а не то, что раньше. Никто
не знает, откуда это прозрачная кость берется, и поэтому она у нас так
почитается.
Ну, я-то, положим, знаю. Еще в Восточном походе (ох, когда же это
было) Серчо от какого-то мелкопоместного вождя парой-тройкой пластов
цветного оргстекла откупился, и вот, пожалуйста, оно уже "прозрачная
кость", атрибут власти. Гленур вообще старикашка говорливый, и Чисимет
втихую тянет из него все, что только можно, а что нельзя, старикашка
обходит весьма ловко - болтун-болтун, а понимает. Разговоры за урожаи да
за суховеи я пропускаю, а когда речь о внутренних проблемах заходит, то
тут уже у всех ушки на стороже. А старичок все журчит:
- Сущее бедствие! У этого наглеца, именующего себя Властелином, много
шпионов. Но еще больше у нас обретается лазутчиков разобщенных сил. Их
разброд для нас - спасение, и подданные тьмы для нас сейчас не опасны. Но
если темные силы соберутся воедино, то даже самому Другу придется
трудновато. И что самое неприятное - не каждый из прислужников знает сам о
себе! Растет, живет, думает, что все, как надо, ан нет. Может, по
наследству передавшись, а может, при рождении кто положил, но есть на нем
серое клеймо. Если взять кого живого, кроме эльфа, конечно, а так любого,
серым клейменного, и положить крохотное, совсем слабенькое заклятье, какое
и издалека наслать можно, то сразу станет он верным последователем любой
темной силы, которая поведет за собой. А того хуже клеймо бесцветное -
сила, значит, дана дремлющая, и кто ее пробудит, тот и хозяин будет. Их
трудно обнаружить, бесцветные клейма, лишь только самые чуткие их могут
замечать.
Дверь скрипуче открывается, на пороге стоит гном из высшего совета,
манит Гленура рукой, тот извиняется и покидает зал. Я как жевал крыло
куриное, так с ним во рту и прыгаю и приникаю ухом к двери. За ней голос
прямо-таки разъяренного гнома:
- Старый пень. Какого ты им про клейма начала трепать?!! Тебе же ясно
сказано: на том, который Алек, такая бесцветка лежит, что даже я морщусь.
Покуражиться мог бы и в другое время. Ладно. Хватит развлечений, иди к ним
и распрощайся, скажи, мол, дело, тебя и вправду одно дело ждет.
Гленур оправдывается:
- Да ладно орать, все равно их на юг завтра, я уж заранее знаю, что
Друг посоветует.
Я откатываюсь от двери, и тут же возвращается проштрафившийся
старикан, ссылается медовым голосом на государственные дела и исчезает, я
даже глаз не поднял, до того жратвою наслаждаюсь.
Снова мои разъяснения, и начинается наш совет - что дальше делать
будем. Вариантов много, но реально пока осуществим только один - сидеть и
ждать утра, которое, возможно, будет мудреней этого вечера. Впрочем,
Чисимет просто так сидеть не желает:
- Если уж меня считают за темную силу, то я устрою нашим хозяевам
веселую ночку, благо время позднее и по дворцу огни попригасали.
Итак, Чисимет ведет основную линию, Ар помогает, я маскировку кладу,
а Анлен так, на подхвате, аккумулятор, и вот уже первая змейка темноты
сгустилась и лежит, свернувшись в кольцо, а в воздухе начинаются движения
и колебания. Двух змеек и трех марев вполне достаточно, за большим просто
не уследить, и вот уже наши новоявленные призраки выскальзывают - кто в
вентиляцию, кто в щель под дверью, а одно марево решает пойти огнями и
исчезает в пламени почти догоревшего факела. Начинается работа, как в
учебном центре в старое доброе время. Одну змейку сразу же ликвидировал
эльф-стражник, я ее, видимо, плохо укрыл, а сопротивляться наши творения
такого уровня не могут. Зато другие действуют весело и умело. Интересно
видеть мир глазами призрака, хотя какие там глаза! Все серо, плоско, зато
никакой темноты, и изредка появляется муаровый темно-синий фон - нижняя
очаровка.
Я до полусмерти пугаю (не я, а подшефная змея, конечно) идущий
сменяться караул, а чисиметово марево натыкается на спящего в поварне
краболова. Он, краболов, сначала ошарашен всплывшими в воздух котлом и
поварешкой, но быстро ориентируется, быстро запирает и так уже закрытую
дверь и загоняет марево в угол, там ему приходится туго, и Чисимет
ликвидирует подопечного. Остальная троица подбирается к комнатам, где,
судя по всему, сидит сейчас Куранах. Чем ближе наши порождения к тем
местам подбираются, тем труднее становится держать их в узде. Вот Чисимет
пытается заставить змейку отойти от той двери, но она вся извивается, но с
места ни на вершок, да и марева все сильней и сильней дрожат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44