Компьютер всю информацию взял, помолчал-помолчал и
здрасьте-пожалуйста: "Объект предполагает наличие сведенного поля большой
интенсивности в замкнутом представлении. Характер не определен".
- Да, Алек, - Сергей говорит, - это ты зря. Я с такими вещами ничего
поделать не могу. Может, Знахарь помог бы, но - Знахарь... Может, Чисимет
попробует? Чисимет, иди сюда, дело есть!
Подходит усталый Чисимет и с явным неверием в успех пробует, аж пот
на лбу. Потом говорит, что толку нет, и обнадеживает, что это не опасно,
совсем не опасно, кажется ему так. И на том спасибо, а что потом со мной
будет? Проснутся ребята, а вместо меня привидение по отсеку витает, и за
рычаги радо бы взяться, да никак не удержит. Сергей высовывает голову
наверх, доложить о "новой загвоздке с Алеком" - Серчо спокоен, верит
Чисимету. Я тоже лезу на крышу и сажусь там молча. В степи заметно
холоднее, а вернее сказать менее жарче, чем вчера. Солнце садится прямо в
черные облака на западе, и такие же беспросветно черные облака гонит
ветром в нашу сторону. Начинается дождь - мелкий, противный, а на экране
чисто по инициативе бортовой аппаратуры появляется сообщение: дождь
активный, причем той же темной несведенкой, что и весь район кольцевых
гор, правда, специальной направленности это не носит. Приходится в уже
промокшем состоянии лезть обратно и заниматься нейтрализацией воздействий.
Затем я добираюсь до рычагов - и вперед, к лесу. У Серчо радость - поймал
он маяк вертолета, теперь ждет, когда парни на связь выйдут, чтобы
встрять.
Танк катит себе и катит, за бортом уже совсем темно, и я включаю
тепловые прожектора, на них тут же слетается не боящаяся дождя насекомая
нечисть и кружится вокруг. Ровно в девять перед нами встает лес - высокие
деревья типа сосен, растут не чащей, а на расстоянии, и через них вполне
можно пройти, я на это даже не рассчитывал, думал, придется ломать дрова,
благо лесу тут всего ничего, так, мыс в море степи. Активностный экран
забит помехами от дождя, в ИК тоже мало что понятно, и приходится включать
натуральный свет и идти по перископу. Под гусеницами трещит мелкий
проросток, мы минуем первые деревья, и тут в оба нарисованных глаза
ударяется по копью, а перед нашей "мордой" как в сказке появляются пятеро
эльфов. С дерева, что ли, спрыгнули? Высоко ведь! Они в руках держат еще
одно копье, длины метров в семь, и слаженно с разбегу пытаются всадить его
в лобовой лист. Мне это как признание льстит не хуже аплодисментов актеру,
ведь глаза и пасть по новой я рисовал, и значит, мои художественные
таланты признаны. Я говорю:
- Серчо, тут то же, что и в Орогоччу, только эти сразу в бой лезут.
Может, шугануть их?
Серчо как верный раб инструкций всяческие "шугануть" воспрещает и
принимается реализовывать очередную заготовку вариантов налаживания
контактов - разговаривать разговоры, то есть. Эльфы слушают, потом к
атаковавшим еще прибавляется публики - и вправду, с деревьев сыплются,
легко и грациозно. Серчо под конец объяснений спрашивает, надо ли вылезать
из коробки, чтобы доказать, что правду говорит? Общий хор: "Да!" Люк
открыт, и наверх лезут Серчо с Чисиметом, ну, конечно, Дрон в башне
начеку, и я тоже в напряжении. Один из эльфов вспархивает - иначе не
скажешь - на броню, вглядывается в лица, потом решительно вынимает кинжал
и отбрасывает назад не глядя, но метко кому-то в руки в толпе. Официально
приглашает нас и нашу коробку на тихую, а может, и светлую - слова похожи
- поляну, где с нами побеседуют и вообще. Серчо согласен, снимает свой
нож, а Чисимет меч, и опускают оружие вглубь танка. Поляну мне берется
показать целая толпа, она идет впереди, а я следом на малом газу. Быстро
очень, минут за сорок всего я выруливаю на поляну, и мне показывают, где
припарковаться.
Поляна и вправду светлая - множество костров, а насчет тишины я бы не
сказал - голоса слышны, и смех, и песни. Никто на нас внимания не обратил,
что удивительно и даже немного обидно. Эльф с крыши в изысканных
выражениях предлагает нанести визит местному шефу, мы посовещались и
решили, что пойти придется, конечно, на случай очередного покушения на
ограбление Чисимета меры приняв. Идти мягко и настойчиво просят всех, и
Пьеро с Сергеем недовольны - только заснули. Серчо пистолет прихватил, у
Пьеро тоже куртка оттопыривается, а у меня - переносной пульт на
управление движением и огнем настроенный. Из мирного оборудования - все
тот же фотоаппарат-котомка у Дрона и у меня магнитофон - у нас их три в
комплекте: два шпионских микрокассетника и один просто небольшой, его-то я
и взял.
На поляне костров вроде как прибавилось, и дождика как не бывало. Нас
ведут по какой-то сложной маневренной траектории между сидящими у огней
группок: кто молчит, кто на непонятном языке беседует, смеются многие и
многие поют. Без инструментов поют, и все равно музыка слышна, и мелодии
такие, что даже сказать как, не знаю. Магнитофон пишет, но будут на нем
только куски, и я лишь вздыхаю, когда мы проходим мимо очередного хора.
Потом - окраина поляны. Под дубоподобным деревом сидит на каком-то
неуловимом выступе ствола этот самый верховный правитель. Если у степного
князя впечатление владетельности создавала одежда и корона, то сейчас
перед нами просто король, сам по себе. Провожатый свою миссию выполнил и
уходит - вот так номер. Это вразрез со всем предыдущим идет, неужели нам
так доверяют?
- Что ж, садитесь, - говорит король. - Я - Гиминас, нынешний
правитель эльфов Большого Длинного Леса, а вы кто?
Называем по очереди свои имена, и когда дошла до Чисимета очередь,
Гиминас долгим жестом приглаживает волосы и спрашивает:
- Чисимет - это не тот ли, который идет с Отдаленного Востока?
- Да, тот. - У Чисимета голос неприветливый, ничего хорошего не ждет.
- Я слышал про вас от своих лазутчиков у степных. Олонгар не так умен
и хитер, как любит казаться, и не сумел сохранить в тайне то, что узнал.
Я вставляю:
- Олонгар с Багдарином хотели забрать себе то, что Чисимет в
Средиземье несет!
- Да, они очень хотят этого. - Гиминас задумчиво проводит рукой перед
лицом. - Степные эльфы давно отравлены, и их властители тоже. Черный Враг
или кто-то из его союзников сумел заманить их в Мелкогорье и там начал
класть заклятия перерождения - нужны были силы для похода на восток. Но
потом его планы расстроились, и части племени удалось избежать
перерождения в орков, но и эльфами они быть уже перестали. Степные
сохранили наш облик, но потеряли легкость движения. Они сохранили смелость
мысли, но у них нет уже той силы и чистоты, с которой издревле жил наш
народ. Даже их властитель вынужден держать при себе придворного мага
Багдарина, странного народа и непонятной судьбы. Я подозреваю, что именно
он подбивает Олонгара стать силой, равной Силам Средних Земель - задача
бессмысленная и опасная.
Серчо очень вдумчиво добавляет:
- Вообще это ведь в любом развитии достаточно на руку Врагу. Может,
Багдарин - его марионетка?
- Не думаю, что он действует по его прямой указке, но их связь для
меня несомненна. Разговор продолжается, и Серчо рассказывает о цели нашего
похода, старательно намекая на то, что эльфы не могут не знать об упавшем
с неба железе с двумя людьми внутри. Это им и вправду известно, более
того, самолично Гиминас распорядился людей не трогать, но следить
внимательно. Затем некоторое время просто светская беседа, а потом Чисимет
просит разговора наедине. Оставляем его и идем обратно под нескончаемые
эльфийские песни. Я спать не хочу и поэтому просто сижу и гляжу, как Серчо
достукивается до вертолета.
У ребят все в порядке, связи с базой нет уже пятый день, и они очень
рады нас услышать. У них деловое предложение: с утреца подняться да
перелететь к нам - оставшегося в баках горючего хватит на те полторы сотни
километров, что остались между нами. Я, раз уж все равно не сплю, лезу на
поляну обратно и ищу кого-нибудь, кто может разрешить или запретить
посадку и вечную стоянку вертолета здесь. После небольшой прогулки
является некто, как я понимаю, комендант лагеря, и, вникнув в просьбу,
разражается звонким смехом:
- Только и всего-то? Конечно, можно! Принимайте свою стрекозу
железную, где хотите, и оставляйте как заблагорассудится - нам металл тоже
пригодится.
Снова в танк, и Серчо договаривается с летчиками. Ну вот, теперь
можно и на боковую, тем более спят уже все давно.
Утром - в девять часов поднялся и к умывальнику, приводить себя в
порядок - все же знаменательный день! На улице - красота. Поляна сверкает,
цветы, трава, деревья в округе, и почему-то никаких следов от кострищ.
Эльфов и след простыл, только пяток с копьями прогуливаются, но это не
конвой над нами надзорный, а просто милые соседи - такое восприятие у меня
организовалось. Вокруг - всеобщая помывка, кто во что горазд. Амгама аж
куртку скинул и в теньке, где еще роса есть, по траве катается, ну как
щенок, ей-богу. Все это умиротворение прерывает эльф, который зовет нас к
Гиминасу, у него к нам большой разговор.
Идем, по дороге одежду одергивая и болтая о всяких пустяках,
всяческие догадки строя, в чем дело. Гиминас сидит в той же позе на том же
дереве, увидев нас, делает жест - мол, рассаживайтесь, вон ветки есть,
горизонтально и низко над землею. Чисимет тут же рядом, как в воду
опущенный и вынуть забытый.
- Друзья, - говорит Гиминас, дождавшись, когда все усядутся и
устроятся, - я сейчас скажу вам то, что стыдно сказать вашему товарищу.
Когда Олонгар захватил его и Алека - ведь тебя Алеком зовут? - взгляд на
меня, - и призвал Багдарина, чтобы забрать себе Могущество Востока,
Чисимет испугался. Испугался, что Багдарин сможет это сделать. Носители
скрытой силы не могут ее сами использовать, но могут передать ее другому,
и не всегда по своей воле. Чтобы Багдарина обмануть, Чисимет сумел ее всю,
не расплескав и не рассеяв, передать Алеку, решив, что так будет лучше. Но
- и в этом теперь вся беда - Алек - человек из другого мира. И Чисимет не
может забрать у него свою теперь бывшую ношу. Не могу сделать этого и я,
ведь я всего лишь внук перворожденного эльфа, и дано мне немногое. Может
быть, это сумеют сделать Мудрые... Ты понимаешь, к чему я клоню?
Я понимаю и пытаюсь думать быстро и четко, но вместо мудрых мыслей в
голове вертится одна и та же фраза: "вот тебе и сходил за хлебушком", - а
Гиминас продолжает:
- Решай сам. Я не буду говорить, что судьба мира в твоих руках, но и
в твоих тоже. Решай!
Команда смотрит на меня, как будто я вдруг марсианином оказался или
павлином в курятнике. Я решаю не так уж и долго, и решения мои несложны; я
выдаю их в своей речи:
- А чего тут особо думать? На Земле меня никто по-настоящему не ждет,
ну кроме пожалуй рьяных журналистов, которые меня, может быть, не забыли,
и дорогого начальства, которое не забыло наверняка. А тут - поди фигово,
спаситель чуть ли не целой Европы. Светлые силы - так Светлые силы, может
быть, пригодиться сумею.
Серчо встает, руку мою хватает, но говорит совсем не то, что в глазах
светится:
- Кто же теперь у нас за рычагами-то сидеть будет?
Потом и другие тоже, по очереди за ту же руку держатся. Пьеро, как
обычно, спокойный, только морда грустная, Сергей на меня, как на
тронутого, смотрит, а Дрон наоборот, завидует. Амгама меня по плечу
хлопнул: "Молодец, я бы тоже так сделал!" Эх, инструкции и нормы общения!
Все предусмотрели, кроме торжественных прощаний, и приходится
импровизировать, кто во что горазд. Слава богу - тягомотину церемониала
прерывает грохот - пришел вертолет, около танка примеривается сесть.
Сел, и двигатели глохнут - навсегда, скорее всего, и в любом случае
надолго. Вряд ли кто из наших сюда еще раз доберется, да еще с двойным
запасом топлива для вертолета. Из люка летчики вываливаются, обросшие да
небритые, бегут к танку, а мы хором тоже почему-то бежим - наперерез. Они
нас замечают, курс меняют, и вот уже обнимания и так далее.
Когда первая радость встречи подходит к концу, я напоминаю - пора бы
и делом заняться. Дело так дело - с вертолета снимаются наиболее ценные
блоки, а я выбираю то, что может пригодиться мне, приличная куча
образовалась. Долго думаю, брать ли что-нибудь огнестрельное, и решаю, что
не стоит. Наконец мои сборы закончены, а вертолет разорен до нужной
степени. Народ еще по разу по моей руке проходится, ребята явно ищут, что
бы сказать такого-этакого, но не находят и потому молчат. Серчо последний.
- Я тебе вот что скажу. Как бы там ни было, на бербазе пост останется
в любом случае. То есть там тебя будут ждать.
После этого он лезет на крышу и машет рукой. Коробка трогается. Я
прислоняюсь к лобовому стеклу кабины вертолета и смотрю танку вслед, пока
он не скрывается из виду.

Ну, а что ж дальше было? Сам небось знаешь. Без моей помощи Врага
раздолбали, зря только влез в это дело. Добрались мы с Чисиметом через
степь к Городу-на-Озере, причем без особых приключений - Гиминас помог,
слепил одному из своих такой же портрет, как и у меня в тени, да пустил к
вражьим землям поближе бродить, отвлекать значит. А в городе нас тогда
приветили да к лесным эльфам передали, специалистам. Те сначала почет
оказали, а как начали из меня Чисиметов груз тягать, так ничего и не
вышло. Скандал! Такого не может быть потому что не может быть, а посему я
не я, а Вражеский лазутчик, изничтожению подлежащий. Пришлось наутек
пуститься, а как уж мы эльфов в их же собственном лесу обхитрили - сюжет
для отдельной повести. Следующая станция - Золотой лес, тут уж я свои
достоинства хранительские в полной мере проявил. Владычица - и та не
смогла из меня ничего вынуть. Один шустрый маг меня вообще развоплотить
хотел, да спасибо - отговорили, а то вообще неизвестно, что бы я сейчас
собой представлял. Словом, остался я сидеть там как гость средней
почетности и никакой полезности. Чисимета хоть к делу пристроили - вниз по
реке то ли шпионов ловил, то ли сам шпионил, не поймешь, а меня не
пускали, мало ли что. И, кстати, тогда уже мое свойство проявляться
начало, только сначала думали, что это в эльфийском воздухе дело.
Ну так вот, что было после окончания войны, ты знаешь? Так это только
внешнее, а за кулисами еще интереснее было. Как все эльфы собрались за
море двигать, как и судьбой положено, так начались у них разногласия.
Кое-кто, особенно из неродовитых туда вовсе не стремился, да и родовитые
не все за были. А другие же решили так - раз уж покидать Средние Земли,
так покидать подчистую, включая и несогласных, силой их к счастью загнать.
Хорошо, многие еще помнили, чем такие вещи заканчивались, и междоусобицы
удалось избежать. Худой мир оказался лучше доброй ссоры, и это позволило
построить то, что ты сейчас в Средних Землях видишь. А сюда я попал - как
мои хозяева двинулись к морю, так оказался вроде бы и не нужен. Новый
король к себе брать меня не захотел, я ему не показался ни заочно, ни
лично.
А тут как раз - Бурые равнины, Возрожденные земли по-нонешнему, и
Круглое царство на них. В него никто не верил, шли сюда селиться самые
пропащие люди и других народов немного, а король наш - Кун-Манье, надежа и
опора, до этого чина сотню водил, но зато лихо. Вот и сунули меня к нему
первым советником, не знали мудрецы, что я и вправду могу многое
присоветовать.
Вот так и живу, словно огурец засоленный, зелененький да бодрый, как
будто и не человек уже, а так, эльф бессмертный. Я так понимаю, что теперь
меня бы никто из нынешних властителей иметь в пользовании не прочь, но я и
сам не пойду, привык тут, да и интересно. Вот так, Ларбушка дорогой, а
теперь и спать пора, заболтались.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СВЕТЛЫЕ ДЕЛИШКИ

В гробе я видал такие развлечения. Опять меня Чисимет поднял на
полчаса раньше, чем договаривались, и главное, было бы, зачем! Да хоть бы
я весь день проспал - ничего страшного не произошло бы; бездельник я, даже
самому неприятно, ну, да ладно. Итак, поднялся и мыться пошел - горячей
воды нет и по причине раннего времени не будет. А там и одеваться - опять
напяливать этот дурацкий балахон, который сначала меня прямо-таки бесил, а
сейчас уже просто тоскливая беспросветность при виде его возникает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44