На плечах у них лежала длинная, очищенная от коры ветвь с рогатинами на обоих концах. Рогатина вместе с несколькими петлями веревки надевалась на шею девушке, и концы веревки завязывались на ней таким образом, что пленница имела возможность свободно вращать в рогатине головой, но снять ее с себя не могла.Держась за толстую ветвь рукой, Арн вел девушек за собой.Мы встретились в нескольких ярдах от кромки воды.Резким движением Арн поставил девушек на колени. Затем наступил ногой на ветвь с рогатинами и заставил пленниц низко опустить головы. В этом положении они продолжали оставаться и после того, как он убрал ногу.— Римм, я вижу, ты побывал в руках у женщины! — расхохотался Арн.На Римме, предпочитавшем обходиться без головного убора, даже без шлема, и сейчас не оказалось ничего, что могло бы скрыть выступившие на щеках красные пятна. За это время волосы его отросли, но выбритая на голове полоса все еще проглядывала, без слов говоря о том, что с ним произошло. Римм — и я уважаю его за это — не скрывал охватившего его чувства жгучего стыда.— Хочешь поговорить об этом с мечом в руках? — спросил он у Арна.— Нет, — со смехом ответил тот. — Надеюсь, у нас найдется тема поинтереснее.Мы расположились на горячем песке. Кара опустилась на колени немного поодаль.— Вина, — приказал Римм. Девушка поспешила наполнить кубки.— Что нового? — поинтересовался Арн.— Пока похвастаться нечем, — ответил Римм. — Мы прошли всю Тассу, но попадается одна только мелочь.— Зато у меня полно приключений, — поспешил поделиться Арн. — Четыре дня назад под видом мелкого торговца заглянул в Лидиус.— И торговля прошла удачно?— Да, ухитрился отдать какие-то ржавые железки за пригоршню золота.— Повезло, — заметил Римм.— Слушай дальше, — ухмыльнулся Арн. — В одной таверне я увидел девчонку. Длинноногую, в короткой тунике, хотя и не рабыня, черноволосую такую, с надрезом на ухе. Назвалась Тиной.В некоторых портовых городах иногда встречались свободные женщины, не имеющие семьи и зарабатывающие на жизнь чем придется. Надрез же на ухе женщины — равно как в подобных случаях и у мужчины — свидетельствовал о том, что она была поймана на воровстве, и служил первым, довольно легким наказанием, а всем остальным — предупреждением. Кстати сказать, если мужчина попадался на воровстве вторично, ему отрубали левую руку, а в третий раз — правую. Женщину при повторном проступке продавали в рабство.— Вот эта-то девчонка, — продолжал Арн, — каким-то образом учуяла мое золото и, притворившись, будто не в силах устоять передо мной, чуть ли не силой затащила меня в задние ниши таверны.Римм рассмеялся.— В вине, которое она налила мне из кувшина, — усмехнулся Арн, — оказалось больше наркотика, чем пены. Утром еле в себя пришел. Голова раскалывается, все тело ломит. А кошелька в кармане — как и не было!— Да, отдохнул ты на славу, — заметил Римм.— Это еще не все, — многообещающе сообщил ему Арн. — Я пошел пожаловаться в городской магистрат. — Он рассмеялся. — И тут — представляешь? — наталкиваюсь на типа, которому уже приходилось иметь со мной дело. — Он вздохнул. — Ну, началась суматоха, крик поднялся. Солдаты… еле ушел от них по крышам.— Да, не позавидуешь, — посочувствовал Римм.— Верно, нечему, — признал Арн.Он протянул Каре пустой кубок, и та снова поспешила его наполнить. Как, впрочем, и остальные кубки. После этого Римм кивком головы приказал ей перестать вертеться под ногами, и девушка опустилась на колени у него за спиной, у левого плеча.— Однако, думаю, вы приехали сюда для торговли. — Арн посмотрел на меня.— А что еще нового в Лидиусе? — как ни в чем не бывало поинтересовался Римм.— Шкура хорошего слина стоит сейчас не меньше серебряного тарска, — поделился радостной новостью Арн и протянул кубок Каре. — Еще вина.Кубок был наполнен.Арн окинул рабыню оценивающим взглядом. Я видел, что она ему понравилась.Девушка снова тихо уселась за спиной у Римма. Она была напугана, боялась, что ее потребуют в обмен на женщин-пантер.Я тоже протянул ей свой кубок. Она встала, торопливыми движениями наполнила его, налила остальным и поскорее вернулась за спину Римма.— Что там еще в Лидиусе? — спросил я.— Пять дней назад Лидиус посетил Марленус из Ара, — усмехнулся Арн.Мне удалось совершенно бесстрастно выслушать эту новость.— Интересно, что делает великий убар так далеко от своих мест? — удивился Римм.— Охотится за Вьерной, — пожал плечами Арн.Мне показалось, что я заметил легкое движение, какую-то судорогу, пробежавшую по телам обеих девушек-пантер, головы которых были все так же опущены к самому песку.— Вьерна уже как-то побывала у него в руках, но впоследствии ей удалось сбежать. — Арн посмотрел на меня: — Думаю, Марленусу это не понравилось.— Поговаривают к тому же, — добавил один из его подошедших соратников, — что Вьерна держит у себя в рабстве его дочь.Арн рассмеялся.— А где сейчас Марленус? — поинтересовался я.— Не знаю, — ответил Арн. — Из Лидиуса он должен был направиться вверх на две сотни пасангов по течению Лаурии, где он сможет войти в лес.— Ну, это его проблемы, — заметил Римм. — Давайте лучше посмотрим на этих твоих девиц.— Выпрямиться, — бросил им Арн.Девушки одновременно расправили плечи, гордо подняли головы и отбросили волосы с лица. Обе были светловолосые и голубоглазые, как и большинство женщин-пантер. Они так и остались в позе рабынь для наслаждения. Удивительно красивые!— Девицы довольно обычные, — подытожил свои наблюдения Римм. — Ничего особенного.Глаза обеих девушек загорелись от ярости.— Да нет же, они красавицы, — возразил Арн. — Посмотрите получше.Римм пожал плечами.Девушки продолжали все так же неподвижно стоять, преклонив колени, но с гордо поднятой головой, когда умелые руки охранников быстрыми движениями сорвали шкуры пантер, прикрывавшие их тела, и отшвырнули на песок. Обе девушки были невероятно хороши.— Довольно заурядные, — поморщился Римм.Девушки едва не задохнулись от негодования. Арн тоже был недоволен.Римм обернулся к Каре.— Ну-ка, встань на ноги, — приказал он, — и сними одежду.Кара, фыркнув, сделала все, как он велел.— Волосы тоже распусти, — распорядился ее хозяин.Тонкая шерстяная лента упала на песок, и черные густые волосы девушки рассыпались у нее по плечам.— Руки на затылок, голову вверх. Повернись, — командовал Римм.Кипя от возмущения, Кара неторопливо повернулась под устремленными на нее оценивающими взглядами.— Вот какой должна быть женщина, — с видом знатока заявил Римм.Судя по выражению лица, Арн был с ним полностью согласен. Кара действительно была хороша собой, вероятно, даже красивее, чем девушки-пантеры.— Одевайся, — бросил ей Римм.Быстрыми, полными восхитительной грации движениями Кара подняла с песка свою короткую тунику, надела ее и перевязала волосы шерстяной лентой. После этого она снова опустилась слева за спиной своего повелителя и замерла, низко склонив голову и давясь подступающими к горлу слезами.Никто не обращал на нее внимания. Она — рабыня, и этим все сказано.— Пожалуй, ты и прав, — с миролюбивым выражением на лице согласился Арн. — И поскольку мы друзья и знакомы уже не первый год, я готов уступить вам каждую из этих красавиц за десять золотых, или — так и быть — отдам вам их за девятнадцать монет, если вы возьмете обеих.— Пойдемте, — сказал мне Римм, вставая на ноги. — Торговли здесь не будет.Я тоже поднялся. Однако для меня крайне важным было приобрести хотя бы одну из этих девушек. Это составляло основную часть моего плана, направленного на сбор информации о местонахождении банды Вьерны. Думаю, хотя бы одна из этих девиц должна была знать о том, что меня интересует. Именно ради этого мы остановились у обменного пункта разбойников.— Хорошо, — сказал Арн, поднимаясь на ноги. — Девять золотых за штуку.— Собирай кубки, — приказал Римм Каре.— Семнадцать золотых за обеих, — предложил Арн.— Ты меня обижаешь, — ответил Римм. — Семнадцать монет за двух необученных, даже не клейменых девиц, за этих дикарок?— Но они же красавицы! — выдвинул свой основной аргумент Арн.— Самые обычные лесные девчонки, — отмахнулся Римм.— Сколько же ты предложишь? — поинтересовался Арн.— За каждую из девчонок мы дадим тебе по четыре медных тарнских диска, — ответил Римм.— Слин! — завопил Арн. — Ты просто слин! Девицы тоже вскрикнули от негодования.— Ладно, пять, — согласился Римм. — Это хорошая цена.— Да за этих женщин в Аре ты получишь не меньше десяти золотых за каждую! — Возмущению Арна не было предела.— Возможно, — пожал плечами Римм. — Но мы не в Аре.— Я не отдам тебе девчонок меньше чем за восемь золотых за штуку, — категорически заявил Арн.— Ну что ж, — вздохнул Римм. — Может, ты действительно заработаешь на них больше, если повезешь на продажу в Лидиус.Я невольно рассмеялся.— Или в Лаурис, — продолжал он строить предположения.Да, в проницательности Римму не откажешь. Привезти этих женщин на продажу в подобные места для Арна означало подвергнуть себя огромной опасности. И Арн, конечно, не мог этого не понимать. Нам не составит никакого труда выставить этих женщин на продажу и в Лаурисе, и в Лидиусе, что более вероятно, но для него, разбойника, эти простые для обычного человека действия превращались в опаснейшую авантюру.Мы с Риммом и Карой неторопливо двинулись по берегу к воде, в направлении к «Терсефоре». Арн с мрачным видом побрел за нами.— Пять за каждую! — наконец не выдержал он. — Это мое последнее слово!— Да не расстраивайся ты так, — утешил его Римм. — Я думаю, мимо этого вашего обменного пункта пройдет еще столько кораблей, что вы без труда найдете себе покупателя на девиц за эту цену!Еще на корабле Римм рассказал, что в это время года сюда заходит не так уж много судов. Работорговцы покупают необученных рабынь ранней весной, чтобы привить им необходимые навыки и выставить впоследствии на продажу во время летних празднеств. Сейчас же стояла середина лета.— Я отдам их за эту девчонку, — хмуро кивнул Арн в сторону Кары.Римм посмотрел на идущую вслед за нами девушку, при этих словах едва не выронившую из рук кувшины с вином и мешок с кубками. Глаза ее, обращенные к нам, мгновенно наполнились страхом, губы задрожали.Но все эти эмоции не имели для ее хозяина никакого значения. Он еще раз прошелся внимательным взглядом по ее гибкой, ладной фигуре, едва прикрытой короткой туникой, и покачал головой.— Ступай на корабль, — приказал Римм.Девушка не теряя времени поспешно вошла в воду и, глотая слезы, направилась к «Терсефоре».Вскоре Турнок уже принимал у нее кувшины с вином, а затем поднял на борт и саму Кару. Даже с берега было видно, как она дрожала, стоя на палубе.Проводив ее глазами, мы с Риммом тоже вошли в воду.— Два золотых за каждую! — закричал нам вслед Арн.Римм обернулся.— Я тебе предлагаю за них по пять медных тарнских дисков, — повторил он.— Ты меня обижаешь! — взорвался Арн. — У меня достаточно золота, чтобы не раздавать свои трофеи задаром!— Нет у тебя никакого золота, — напомнил ему Римм. — Твой кошелек остался в Лидиусе. Ты ведь сам говорил, что его стащила эта девчонка, Тина, с рваными ушами.Стоящие на берегу люди Арна громогласно расхохотались. Он окинул их сердитым взглядом, однако унять охватившее их веселье оказалось не так-то просто. Арн долго пытался сохранить серьезное выражение лица, но в конце концов рассмеялся и он.— Ладно, — махнул он рукой, — какова ваша настоящая цена?Римм усмехнулся.— Серебряный тарск за каждую девчонку.— Забирай, — кивнул Арн.Один из его соплеменников снял с плеч девушек рогатину, схватил их за волосы и на шаг-другой зашел вместе с ними в воду. Руки у девушек оставались связанными за спиной.Я вытащил из кошеля на поясе две серебряные монеты и бросил их Арну.Римм принял из рук разбойника наше приобретение и, держа их точно так же, за волосы, повел по воде к «Терсефоре».Схватившись за протянутую руку Турнока, я быстро вскарабкался на борт корабля.Римм с девушками готовился последовать моему примеру.— Вам никогда нас не сломить! — с ненавистью процедила одна из наших белокурых рабынь.Не меняя выражения лица, Римм окунул их обеих с головой под воду. Когда через минуту лица девушек, захлебывающихся, с вытаращенными от ужаса глазами, снова показались над водой, бунтарской непокорности в них явно поубавилось. На борт они поднялись окончательно присмиревшими.— Довольно интересный экземпляр, — говорила женщина-пантера, покалывая кончиком ножа тело свисающего на веревке человека. — Пока не надоел, он доставил нам большое удовольствие.Это происходило на следующий день после нашей сделки с Арном. Распрощавшись с ним и выйдя в море, мы двинулись вдоль западного побережья Тассы, тянущегося справа от нас сплошной полосой леса. Сейчас мы находились в каких-нибудь десяти пасангах от обменного пункта разбойников, где приобрели накануне двух девушек-пантер.В зонах обменных пунктов разбойничьи банды мужчин и женщин стараются не причинять друг другу особых хлопот. Для этого у них хватает свободного места. Не могу припомнить также ни единого случая нападения той или иной стороны на приезжих покупателей, независимо от того, оказался ли на рынке женщин-пантер мужчина или торгуется с разбойниками покупательница-женщина. Очевидно, хозяева контролируемых территорий хорошо понимали, как сильно зависит посещаемость рынка от степени его безопасности.— У какой-нибудь богатой женщины вы сможете выручить за него хорошие деньги, — уверяла нас другая девушка.— Пожалуй, — согласился с ней Римм. — Он выглядит довольно крепким и не урод.Стоящая за спиной у мужчины девушка неожиданно ударила несчастного плетью. Тот завопил от боли. На голове у него, ото лба до затылка, виднелась свежевыбритая полоса.Женщины вкопали глубоко в землю две толстые жерди и сверху прикрепили к ним горизонтально лежащий брус, к противоположным сторонам которого сейчас были привязаны руки висящего человека. Ноги его, широко раздвинутые, были привязаны к нижним концам жердей. Совершенно голый, он висел примерно в футе от земли.Позади этого экспозиционного каркаса виднелся следующий, между перекладинами которого обреченно поникла еще одна выставленная на продажу жертва. По голове второго несчастного также проходила свежевыбритая полоса.— На этом же обменном пункте продали и меня, — признался Римм.Шира, предводительница этой банды женщин-пантер, опустилась на горячий песок.— Давайте перейдем к делу, — предложила она.Она устроилась по-мужски, скрестив перед собой ноги. Позади нее полукругом расположились соплеменницы.Крепко сбитая черноволосая Шира носила на груди бусы из нанизанных на золотую цепь клыков и когтей. На запястьях ее тускло поблескивали широкие браслеты. Левую лодыжку опоясывал ножной браслет из мелких ракушек. Сбоку на поясе висел чехол от ножа. Сам нож она постоянно вертела в руках или поигрывала им, втыкая в песок.— Налей вина, — сказал Римм Каре.Мы с ним сидели напротив соплеменниц Ширы.Кара подносила вино, прислуживая женщинам-пантерам так же, как до этого разбойникам-мужчинам. Женщины при этом уделяли ей внимания еще меньше. Рабыня остается рабыней и в северных лесах. Интересно, что женщины не выказывали по отношению к своей попавшей в неволю сестре ни малейшего сочувствия. Наоборот, старались еще больше подчеркнуть пропасть, отделяющую их самих от этого бесправного, бессловесного животного, каким, надо признать, в любой момент могла стать каждая из них.Меня нисколько не прельщала перспектива приобретения плененных мужчин, но я был очень заинтересован в получении любой информации от выставляющих их на продажу разбойниц. Однако сами эти женщины, к моему глубокому сожалению, были свободными. А ведь они могут знать то, что мне нужно.— Вина, рабыня, — потребовала Шира.— Да, госпожа, — пробормотала Кара, наполняя ее кубок.Шира проводила девушку полным презрения взглядом.Надменность и высокомерие развиты в женщинах-пантерах особенно сильно. В северных лесах они предоставлены самим себе и живут, промышляя охотой, разбоем и добычей пленников, выставляемых впоследствии на продажу. Едва ли что-то способно вызвать их уважение, за исключением, пожалуй, лишь себя самих да животных, на которых они охотятся, — рыжевато-коричневых лесных пантер и хищных, быстрых как молния ел и нов.Я еще способен был понять, почему эти женщины ненавидят мужчин. Но почему они выказывают непримиримую враждебность ко всем остальным женщинам, оставалось для меня полнейшей загадкой. Можно, конечно, предположить, что мужчины, которые ведут на них охоту или за которыми охотятся они сами, вызывают у разбойниц хоть какое-то уважение как непримиримые противники, как враги, с которыми они борются и которых, случается, даже побеждают, в то время как все остальные женщины, свободные или рабыни, представляются им существами ничтожными, не способными за себя постоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41