— А я? У меня на сегодня есть какие-нибудь обязанности? — спросила она.— Непременно, — ответил я. Она залилась счастливым смехом.Я снова заключил ее в свои объятия. 7ГРЕННА
Настороженно оглядываясь по сторонам, держа наготове длинный лук из гибкой желтой древесины ка-ла-на, я пробирался сквозь густые ветви кустов и плотную стену деревьев. На бедре у меня висел колчан с двадцатью стрелами из прочной черной тем-древесины, с зазубренными металлическими наконечниками и оперением из крыла воскской чайки.На мне было защитного цвета одеяние, разрисованное пятнами в тон листвы и сухой земли. Когда я не двигался, оно полностью сливалось с зеленью деревьев и кустов и делало меня неразличимым уже на расстоянии нескольких ярдов.Движение подвергает тебя опасности, но двигаться необходимо: ты должен идти вперед, ты охотник и, значит, обязан идти по следу.Краем глаза я заметил скользнувшего вдоль толстой ветви древесного урта. Странно, обычно до наступления темноты они встречаются не так часто. Хорошо еще, что едины и пантеры охотятся только ночью, хотя последние, когда голодны, могут выйти на поиск добычи и при свете дня.Над головой раздавался щебет птиц, очевидно не слишком напуганных присутствием человека. Среди разноголосого гомона мне удалось различить и тонкие переливчатые трели рогатого гимма, звучавшие на удивление громко для издававшей их крохотной птички.День выдался безветренным. Под густыми, развесистыми кронами деревьев стояла духота. Приходилось постоянно отмахиваться от назойливой мошкары.Я шел далеко впереди своих людей, разведывая для них дорогу. Второй день мы с десятью матросами, включая Римма, кружили по лесу, якобы охотясь на слина. Турнок оставался в лагере, взяв на себя командование на время моего отсутствия.Мы удалились на северо-восток, стараясь не приближаться ни к лагерю Вьерны, ни к ведущей к нему тропе, обозначенной отметинами на стволах деревьев.Я не мог быть уверен в том, что Талену держат в самом лагере Вьерны. Но даже если ее прячут в другом месте, Вьерна и разбойницы доподлинно знают, где она находится.Идущие следом за мной матросы несли на плечах сети для поимки слина, как будто они в самом деле были настоящими охотниками. Их ноша не была столь уж бесполезна: в случае необходимости эти же сети можно использовать и для поимки двуногой добычи.Я дал Вьерне и ее разбойницам шанс. Они его отвергли.Это их право. Они сделали свой выбор.Я снова смахнул с лица мошкару.Приятно было сознавать, что я скоро освобожу Талену.— Прошу тебя, хозяин, не заходи в леса, — вспомнились мне прощальные слова Ширы. — Это очень опасно!Меня тогда это разозлило.— Кара, забери эту рабыню и проследи, чтобы она как следует исполняла свои обязанности, — распорядился я и, обращаясь к Шире, добавил: — Когда мы снова будем в Лидиусе, я оставлю тебя там, на невольничьем рынке.Помню, каким ужасом наполнились ее глаза. К тому времени она уже в полной мере осознавала себя рабыней.Я отвернулся.Сейчас я мог думать только о Талене, только она занимала мои мысли. Мы восстановим наши отношения свободных спутников. Она снова будет рядом. Из нас получится отличная пара: она — красавица Талена, дочь самого убара Ара, и я — великий Боск, адмирал Порт-Кара, жемчужины блистательной Тассы.Кто знает, каких еще высот мне удастся достичь?Я медленно пробирался среди кустов, а неугомонные птицы кружились и щебетали над самой моей головой. Они совсем расхрабрились. Когда я только начинал углубляться в лес, они не вели себя со столь дерзкой беззаботностью. Они и сейчас еще замирали, когда я делал резкое движение или начинал идти после длительного осмотра местности, но в остальное время они, казалось, совершенно не обращали на меня внимания и были заняты лишь своими делами.Я решил пощекотать им нервы и поднес руку к лицу, заодно смахивая надоедливую мошкару. Хор безмятежных голосов мгновенно стих, и пернатые певцы настороженно замерли на ветвях, но затем снова принялись самозабвенно щебетать с каким-то даже подчеркнутым пренебрежением к моему присутствию.В зрителях они явно не нуждались.Я усмехнулся и двинулся дальше.Римм вернулся из Лауриса в тот же день вечером, накануне нашего выступления из лагеря. Вместе с ним пришел отыскавший его в Лаурисе Арн и еще четверо его людей. Как я рассчитывал, он прослышал о моем приобретении этой маленькой воровки, Тины, и очень хотел выкупить ее. Арн не забыл, как в одной из таверн Лидиуса, еще будучи свободной женщиной, она искусно разыграла перед ним сцену страсти и затем, опоив его наркотиками, обобрала дочиста.Арн и четверо его людей тоже присоединились к моей поисковой партии. Они были не прочь заполучить нескольких женщин-пантер. Думаю, их помощь могла оказаться для меня вовсе не лишней. Что же касается продажи Тины — а именно за этим Арн и пришел в мой лагерь, — я дал разбойнику весьма неопределенный, уклончивый ответ. Дело не в том, что у меня были какие-то существенные возражения против продажи ему Тины; возражать против этого могла бы скорее сама Тина, но пожелания рабыни, конечно, не принимались нами во внимание. Нет, просто я знал, что она не оставила равнодушным к себе одного из моих матросов, Туруса, того самого парня с браслетом на руке. Чувствовалось, что молодой матрос вызывает у нее ответное расположение, и, хотя симпатии и антипатии рабыни едва ли когда-нибудь способны были повлиять на решение ее хозяина, отношения к ней самого Туруса я не мог не заметить. Он один из моих людей, член моей команды. Посмотрим, как сложатся обстоятельства. Может, я просто отдам Тину ему. Все это такая мелочь; сейчас есть вещи куда более важные. Сквозь густое переплетение ветвей я взглянул на солнце. Время перевалило за полдень; шел, наверное, десятый ан.Пора двигаться дальше. Я надеялся напасть на след Вьерны и отыскать ее лагерь еще до наступления темноты, чтобы мы смогли атаковать его уже к рассвету. Мне подумалось о матросах, оставшихся на берегу, у «Терсефоры». Они никогда не откажутся поймать парочку лесных разбойниц. Мужчины из Порт-Кара отлично знают, как сделать из женщины покорную рабыню.Я невольно рассмеялся.Интересно, как воспримут пага-рабыни, о которых договаривался в Лидиусе Римм, появление в лагере женщин-пантер? Наверное, поначалу будут побаиваться их. Жаль, что не удастся дождаться прибытия этих отобранных Риммом девчонок и увидеть их своими глазами. Медлить с началом экспедиции нельзя, а девицы должны прибыть в лагерь на баркасе только к вечеру. Судя по словам Римма, они красавицы. Надеюсь, что он прав, хотя на их цене это никак не отразилось, и все они обошлись мне всего лишь в четыре медные монеты в день. При этом Церкитус, владелец таверны, у которого Римм взял на время рабынь, так расщедрился, что обещал прислать вместе с ними и вина, хотя на этот счет я не давал никаких указаний.Надеюсь, девушки окажутся достаточно красивыми и оправдают ожидания моих матросов. После возвращения я сам их оценю. Для капитана очень важно следить за тем, чтобы его люди чувствовали себя удовлетворенными.Римму я доверял. Я знал, что он понимает толк в женской красоте. И если он одобрительно отзывался о четверых нанятых им девицах из пага-таверны, значит, они действительно хороши собой.Я продолжал продираться сквозь чащу.Время приближалось, по-видимому, уже к двенадцатому ану.Пока все шло как надо. Я надеялся, что до наступления ночи мне удастся обнаружить местонахождение лагеря Вьерны. Я должен нанести удар прежде, чем до лагеря доберется Марленус. Надеюсь, что он все еще обследует леса поблизости от Лауриса.Мне доставляло удовольствие сознание того, что я сумею освободить его дочь раньше, чем он ее отыщет, или — еще лучше — что мне удастся захватить Вьерну и ее банду и, преспокойно погрузив их на корабль, отправиться в обратный путь, пока Марленус высунув язык будет пытаться отыскать разбойниц там, где их давно уже нет.Пусть ищет, пусть побесится этот убар, некогда отказавший мне в хлебе, соли и очаге.Этого я не забыл и не простил. Представляю себе его бешенство, когда он узнает, что человек из Порт-Кара, которого он фактически изгнал из своего города, опередил его в таком деле.Слава, которая должна была достаться ему, будет принадлежать мне.Я представил свое триумфальное возвращение в Порт-Кар: тысячи людей на улицах, букеты цветов, усеивающие воды каналов, ликующие крики прославляющих меня горожан.И рядом со мной в одеяниях убары — Талена.Я добьюсь, чтобы Городской Совет послал официальное уведомление убару Ара Марленусу о том, что его дочь в безопасности и спасена небезызвестным Боском, адмиралом Порт-Кара, жемчужины блистательной Тассы.Мы будем прекрасной парой. Такого союза Гор еще не знал. Даже страшно себе представить, каких высот можно достичь, имея в качестве поддержки такую спутницу.Я раздвинул руками ветви и бесшумно проскользнул под ними.Мне вспомнилась Шира, ее прикосновение ко мне, ее губы на моих губах… Нет, прочь из головы эту рабыню. По возвращении нужно будет выставить ее на продажу в Лидиусе. Не хватало еще, чтобы…Что-то заставило меня остановиться. Птицы над головой мгновенно умолкли. Я резко отшатнулся в сторону. У самого моего лица в ствол дерева вонзилась длинная тонкая стрела. Она вошла в древесину с тугим вибрирующим звуком.Ярдах в семидесяти пяти от себя краем глаза я уловил быстрое, мимолетное движение, словно тень промелькнула между стволами деревьев.Через мгновение жизнь в лесу потекла, как прежде, словно ничего не случилось.Я был в бешенстве. Меня обнаружили. Если нападавший достигнет лагеря, все надежды на внезапность нашей атаки рухнут. Разбойницы будут начеку; они могут вообще оставить лагерь и, взяв с собой Талену, углубиться в лес. Тогда нарушатся все планы, на которые я так рассчитывал.Не теряя ни секунды, я пустился в погоню. Через считанные мгновения я уже был на месте, откуда нападавший выпустил стрелу. Трава здесь была примята, и на земле валялись сорванные с ветвей листья.Я внимательно огляделся. Сейчас любая мелочь — сломанная ветка, вывернутый камень — могла подсказать мне нужное направление. Вскоре я обнаружил то, что искал, и вести преследование стало гораздо легче.В течение ана нападавшему удавалось держаться от меня на значительном расстоянии. Однако у него не было времени, чтобы должным образом скрыть или запутать следы, поэтому мне не составляло никакого труда их отыскать. К тому же мне, преследователю, не нужно было маскировать свое присутствие и тратить на это драгоценное время. От меня требовались только внимание и скорость. Нападавший тоже торопился, и чем быстрее он бежал, тем легче мне было идти по его следам. Сломанная ветка, примятая трава — ничто не могло ускользнуть от опытного взгляда.Еще дважды из густой зелени кустов навстречу мне беззвучно вырывалась стрела и, пройдя в каком-нибудь дюйме от моего тела, бесследно исчезала в сплошном переплетении подлеска. Дважды я успевал заметить тенью мелькнувший впереди меня силуэт. Я уже мог ясно различить хруст ветвей под тяжестью убегавшего от меня человека.Нужно во что бы то ни стало остановить его, любой ценой не дать добраться до своего лагеря.Я держал лук наготове. Нас разделяли считанные шаги. Еще одна стрела со свистом рассекла воздух и исчезла в густой зелени у меня за спиной. Я нырнул в сторону и замер.Никакого движения впереди слышно не было.Я усмехнулся.Противник затаился.Отлично, подумал я, все идет как надо.Наступила самая опасная фаза охоты. Противник ждал, невидимый среди сплошного переплетения ветвей, с луком наготове.Стараясь не дышать, я внимательно прислушивался к пению птиц, доносящемуся из ближайших кустов. Напряженно всматриваясь в возвышающуюся передо мной стену зарослей, я пытался разглядеть, где птицы двигаются среди ветвей и где их не видно.Лук я не натягивал. Сейчас торопиться нельзя.Сейчас нужно только ждать.Еще с четверть ана я внимательно изучал игру теней, отбрасываемых ветвями. Я полагал, что противник, зная о моем преследовании, о том, что я иду за ним по пятам, будет ждать меня с натянутым луком в руках. Но это очень тяжело — держать тетиву лука натянутой ен или два. Рука немеет, точность наведения стрелы теряется, и ему придется ослабить натяжение тетивы, чтобы дать руке отдохнуть. Нужно только дождаться этого момента и заметить его.Птицы безмятежно перелетали с ветки на ветку и щебетали так, словно соревновались друг с другом.Я внимательно вслушивался. Я оставался совершенно неподвижным и был так терпелив, что даже не сгонял с лица налипшую мошкару. Я настойчиво изучал колыхание теней и солнечных бликов на листве ветвей, боясь пропустить хоть малейшее изменение в ритме их движения.Я ждал так, как умеет ждать только горианский воин. И терпение мое было вознаграждено. В глубине ветвей я заметил мельчайшее, едва уловимое движение тени, которого я так ждал.Губы мои непроизвольно расплылись в улыбке.Я тщательно уложил оперение длинной черной стрелы из легкой тем-древесины на тугую тетиву, поднял лук из гибкого желтого ка-ла-на и прицелился.Через мгновение беспечный птичий гомон разорвал отчаянный женский крик, наполненный страданием и болью, донесшийся из-за густой стены ветвей.Цель поражена!Я рванулся вперед.Моя жертва была пригвождена к стволу дерева стрелой, вошедшей ей прямо в плечо. Глаза ее дико блуждали. Едва увидев меня, она снова вскрикнула и правой рукой потянулась к охотничьему ножу, висевшему у нее на поясе. Жертвой моей оказалась голубоглазая блондинка. Волосы ее были испачканы кровью. Я вырвал у девушки охотничий нож, снял со своего пояса наручники и защелкнул их у нее на запястьях. Она с трудом ловила воздух запекшимися губами. Я сорвал с нее некое подобие шейного платка и сделал из него хороший кляп. Скоро на шее у разбойницы будет красоваться совершенно иное украшение, с усмешкой подумал я и глубоко загнал кляп в ее широко раскрытый рот. После этого я достал длинный кусок веревки и привязал скованные цепью руки девушки к ее телу. Теперь она была совершенно беспомощна. Эта женщина-пантера уже не сможет предупредить своих соплеменниц; она уже не сумеет нарушить планы Боска, адмирала из Порт-Кара.С кляпом во рту, с руками, скованными цепями и туго привязанными к телу, она наблюдала за мной обезумевшими от боли глазами.Хорошенькая, отметил я про себя.Я сорвал с нее шкуры, прикрывавшие тело, сумку, висевшую на боку, лук и бросил их на землю. Эти вещи ей больше не понадобятся. Она — моя собственность и с этого момента принадлежит только мне.Я подошел к ней и одним рывком выдернул из плеча стрелу, пригвоздившую ее к дереву.Девушка глухо застонала и, прислонясь к стволу, сползла на землю. Теперь, когда стрела была извлечена, из раны на плече пульсирующей струйкой начала бить кровь.Я позволил ей сесть, чтобы промыть края раны, а сам в это время извлек из ствола дерева оставшийся в нем металлический наконечник стрелы и, срезав охотничьим ножом часть коры, приложил ее в этом месте к дереву, чтобы бросавшаяся в глаза трещина не привлекала к себе внимания. Сумку и оружие девушки я забросил в кусты.После этого отрезал от ее одеяния широкую полосу материи и перевязал ей рану. Затем, позволив девушке немного отдохнуть, тщательно присыпал землей и прикрыл листьями и травой все места, где остались следы крови.Когда с этим было покончено, я легко поднял девушку на руки и понес ее, возвращаясь к месту нашей с ней первой встречи.Я шел так с четверть ана, пока не убедился, что мы достаточно удалились от тех мест, куда она направлялась.Здесь нас никто не мог услышать.Я усадил пленницу на землю и прислонил спиной к дереву. Она совсем ослабела от боли и потери крови. Пока я нес ее, она не раз впадала в обморочное состояние, но сейчас, сидя на земле, пришла в себя и смотрела на меня испытующим взглядом.Я вытащил кляп у нее изо рта.— Как тебя зовут? — спросил я.— Гренна, — ответила девушка.— Где находится лагерь Вьерны и зона обитания ее банды?Этот вопрос, казалось, ее удивил.— Я не знаю, — прошептала она.Что-то в манере поведения девушки убедило меня в том, что она говорит правду. Странно. Согласно моим предположениям, эта часть леса должна была находиться под контролем Вьерны и ее банды.В кармане у меня нашлось кое-что из еды; я предложил ее своей пленнице и дал ей напиться воды из фляги.— Разве ты не из банды Вьерны? — спросил я, когда она подкрепилась.— Нет.— А из чьей?— Из банды Хуры.— Но ведь эта часть леса является территорией Вьерны.— Эта территория будет нашей, — уверенно заявила девушка.Я снова протянул ей флягу.— У нас в банде больше сотни женщин-пантер, — отхлебнув воды, продолжала она. — Эта территория будет нашей.Я был поражен. Обычно женщины-пантеры держались и охотились небольшими группами. То, что отдельная банда может насчитывать больше сотни человек и подчиняться одному вожаку, казалось просто невероятным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Настороженно оглядываясь по сторонам, держа наготове длинный лук из гибкой желтой древесины ка-ла-на, я пробирался сквозь густые ветви кустов и плотную стену деревьев. На бедре у меня висел колчан с двадцатью стрелами из прочной черной тем-древесины, с зазубренными металлическими наконечниками и оперением из крыла воскской чайки.На мне было защитного цвета одеяние, разрисованное пятнами в тон листвы и сухой земли. Когда я не двигался, оно полностью сливалось с зеленью деревьев и кустов и делало меня неразличимым уже на расстоянии нескольких ярдов.Движение подвергает тебя опасности, но двигаться необходимо: ты должен идти вперед, ты охотник и, значит, обязан идти по следу.Краем глаза я заметил скользнувшего вдоль толстой ветви древесного урта. Странно, обычно до наступления темноты они встречаются не так часто. Хорошо еще, что едины и пантеры охотятся только ночью, хотя последние, когда голодны, могут выйти на поиск добычи и при свете дня.Над головой раздавался щебет птиц, очевидно не слишком напуганных присутствием человека. Среди разноголосого гомона мне удалось различить и тонкие переливчатые трели рогатого гимма, звучавшие на удивление громко для издававшей их крохотной птички.День выдался безветренным. Под густыми, развесистыми кронами деревьев стояла духота. Приходилось постоянно отмахиваться от назойливой мошкары.Я шел далеко впереди своих людей, разведывая для них дорогу. Второй день мы с десятью матросами, включая Римма, кружили по лесу, якобы охотясь на слина. Турнок оставался в лагере, взяв на себя командование на время моего отсутствия.Мы удалились на северо-восток, стараясь не приближаться ни к лагерю Вьерны, ни к ведущей к нему тропе, обозначенной отметинами на стволах деревьев.Я не мог быть уверен в том, что Талену держат в самом лагере Вьерны. Но даже если ее прячут в другом месте, Вьерна и разбойницы доподлинно знают, где она находится.Идущие следом за мной матросы несли на плечах сети для поимки слина, как будто они в самом деле были настоящими охотниками. Их ноша не была столь уж бесполезна: в случае необходимости эти же сети можно использовать и для поимки двуногой добычи.Я дал Вьерне и ее разбойницам шанс. Они его отвергли.Это их право. Они сделали свой выбор.Я снова смахнул с лица мошкару.Приятно было сознавать, что я скоро освобожу Талену.— Прошу тебя, хозяин, не заходи в леса, — вспомнились мне прощальные слова Ширы. — Это очень опасно!Меня тогда это разозлило.— Кара, забери эту рабыню и проследи, чтобы она как следует исполняла свои обязанности, — распорядился я и, обращаясь к Шире, добавил: — Когда мы снова будем в Лидиусе, я оставлю тебя там, на невольничьем рынке.Помню, каким ужасом наполнились ее глаза. К тому времени она уже в полной мере осознавала себя рабыней.Я отвернулся.Сейчас я мог думать только о Талене, только она занимала мои мысли. Мы восстановим наши отношения свободных спутников. Она снова будет рядом. Из нас получится отличная пара: она — красавица Талена, дочь самого убара Ара, и я — великий Боск, адмирал Порт-Кара, жемчужины блистательной Тассы.Кто знает, каких еще высот мне удастся достичь?Я медленно пробирался среди кустов, а неугомонные птицы кружились и щебетали над самой моей головой. Они совсем расхрабрились. Когда я только начинал углубляться в лес, они не вели себя со столь дерзкой беззаботностью. Они и сейчас еще замирали, когда я делал резкое движение или начинал идти после длительного осмотра местности, но в остальное время они, казалось, совершенно не обращали на меня внимания и были заняты лишь своими делами.Я решил пощекотать им нервы и поднес руку к лицу, заодно смахивая надоедливую мошкару. Хор безмятежных голосов мгновенно стих, и пернатые певцы настороженно замерли на ветвях, но затем снова принялись самозабвенно щебетать с каким-то даже подчеркнутым пренебрежением к моему присутствию.В зрителях они явно не нуждались.Я усмехнулся и двинулся дальше.Римм вернулся из Лауриса в тот же день вечером, накануне нашего выступления из лагеря. Вместе с ним пришел отыскавший его в Лаурисе Арн и еще четверо его людей. Как я рассчитывал, он прослышал о моем приобретении этой маленькой воровки, Тины, и очень хотел выкупить ее. Арн не забыл, как в одной из таверн Лидиуса, еще будучи свободной женщиной, она искусно разыграла перед ним сцену страсти и затем, опоив его наркотиками, обобрала дочиста.Арн и четверо его людей тоже присоединились к моей поисковой партии. Они были не прочь заполучить нескольких женщин-пантер. Думаю, их помощь могла оказаться для меня вовсе не лишней. Что же касается продажи Тины — а именно за этим Арн и пришел в мой лагерь, — я дал разбойнику весьма неопределенный, уклончивый ответ. Дело не в том, что у меня были какие-то существенные возражения против продажи ему Тины; возражать против этого могла бы скорее сама Тина, но пожелания рабыни, конечно, не принимались нами во внимание. Нет, просто я знал, что она не оставила равнодушным к себе одного из моих матросов, Туруса, того самого парня с браслетом на руке. Чувствовалось, что молодой матрос вызывает у нее ответное расположение, и, хотя симпатии и антипатии рабыни едва ли когда-нибудь способны были повлиять на решение ее хозяина, отношения к ней самого Туруса я не мог не заметить. Он один из моих людей, член моей команды. Посмотрим, как сложатся обстоятельства. Может, я просто отдам Тину ему. Все это такая мелочь; сейчас есть вещи куда более важные. Сквозь густое переплетение ветвей я взглянул на солнце. Время перевалило за полдень; шел, наверное, десятый ан.Пора двигаться дальше. Я надеялся напасть на след Вьерны и отыскать ее лагерь еще до наступления темноты, чтобы мы смогли атаковать его уже к рассвету. Мне подумалось о матросах, оставшихся на берегу, у «Терсефоры». Они никогда не откажутся поймать парочку лесных разбойниц. Мужчины из Порт-Кара отлично знают, как сделать из женщины покорную рабыню.Я невольно рассмеялся.Интересно, как воспримут пага-рабыни, о которых договаривался в Лидиусе Римм, появление в лагере женщин-пантер? Наверное, поначалу будут побаиваться их. Жаль, что не удастся дождаться прибытия этих отобранных Риммом девчонок и увидеть их своими глазами. Медлить с началом экспедиции нельзя, а девицы должны прибыть в лагерь на баркасе только к вечеру. Судя по словам Римма, они красавицы. Надеюсь, что он прав, хотя на их цене это никак не отразилось, и все они обошлись мне всего лишь в четыре медные монеты в день. При этом Церкитус, владелец таверны, у которого Римм взял на время рабынь, так расщедрился, что обещал прислать вместе с ними и вина, хотя на этот счет я не давал никаких указаний.Надеюсь, девушки окажутся достаточно красивыми и оправдают ожидания моих матросов. После возвращения я сам их оценю. Для капитана очень важно следить за тем, чтобы его люди чувствовали себя удовлетворенными.Римму я доверял. Я знал, что он понимает толк в женской красоте. И если он одобрительно отзывался о четверых нанятых им девицах из пага-таверны, значит, они действительно хороши собой.Я продолжал продираться сквозь чащу.Время приближалось, по-видимому, уже к двенадцатому ану.Пока все шло как надо. Я надеялся, что до наступления ночи мне удастся обнаружить местонахождение лагеря Вьерны. Я должен нанести удар прежде, чем до лагеря доберется Марленус. Надеюсь, что он все еще обследует леса поблизости от Лауриса.Мне доставляло удовольствие сознание того, что я сумею освободить его дочь раньше, чем он ее отыщет, или — еще лучше — что мне удастся захватить Вьерну и ее банду и, преспокойно погрузив их на корабль, отправиться в обратный путь, пока Марленус высунув язык будет пытаться отыскать разбойниц там, где их давно уже нет.Пусть ищет, пусть побесится этот убар, некогда отказавший мне в хлебе, соли и очаге.Этого я не забыл и не простил. Представляю себе его бешенство, когда он узнает, что человек из Порт-Кара, которого он фактически изгнал из своего города, опередил его в таком деле.Слава, которая должна была достаться ему, будет принадлежать мне.Я представил свое триумфальное возвращение в Порт-Кар: тысячи людей на улицах, букеты цветов, усеивающие воды каналов, ликующие крики прославляющих меня горожан.И рядом со мной в одеяниях убары — Талена.Я добьюсь, чтобы Городской Совет послал официальное уведомление убару Ара Марленусу о том, что его дочь в безопасности и спасена небезызвестным Боском, адмиралом Порт-Кара, жемчужины блистательной Тассы.Мы будем прекрасной парой. Такого союза Гор еще не знал. Даже страшно себе представить, каких высот можно достичь, имея в качестве поддержки такую спутницу.Я раздвинул руками ветви и бесшумно проскользнул под ними.Мне вспомнилась Шира, ее прикосновение ко мне, ее губы на моих губах… Нет, прочь из головы эту рабыню. По возвращении нужно будет выставить ее на продажу в Лидиусе. Не хватало еще, чтобы…Что-то заставило меня остановиться. Птицы над головой мгновенно умолкли. Я резко отшатнулся в сторону. У самого моего лица в ствол дерева вонзилась длинная тонкая стрела. Она вошла в древесину с тугим вибрирующим звуком.Ярдах в семидесяти пяти от себя краем глаза я уловил быстрое, мимолетное движение, словно тень промелькнула между стволами деревьев.Через мгновение жизнь в лесу потекла, как прежде, словно ничего не случилось.Я был в бешенстве. Меня обнаружили. Если нападавший достигнет лагеря, все надежды на внезапность нашей атаки рухнут. Разбойницы будут начеку; они могут вообще оставить лагерь и, взяв с собой Талену, углубиться в лес. Тогда нарушатся все планы, на которые я так рассчитывал.Не теряя ни секунды, я пустился в погоню. Через считанные мгновения я уже был на месте, откуда нападавший выпустил стрелу. Трава здесь была примята, и на земле валялись сорванные с ветвей листья.Я внимательно огляделся. Сейчас любая мелочь — сломанная ветка, вывернутый камень — могла подсказать мне нужное направление. Вскоре я обнаружил то, что искал, и вести преследование стало гораздо легче.В течение ана нападавшему удавалось держаться от меня на значительном расстоянии. Однако у него не было времени, чтобы должным образом скрыть или запутать следы, поэтому мне не составляло никакого труда их отыскать. К тому же мне, преследователю, не нужно было маскировать свое присутствие и тратить на это драгоценное время. От меня требовались только внимание и скорость. Нападавший тоже торопился, и чем быстрее он бежал, тем легче мне было идти по его следам. Сломанная ветка, примятая трава — ничто не могло ускользнуть от опытного взгляда.Еще дважды из густой зелени кустов навстречу мне беззвучно вырывалась стрела и, пройдя в каком-нибудь дюйме от моего тела, бесследно исчезала в сплошном переплетении подлеска. Дважды я успевал заметить тенью мелькнувший впереди меня силуэт. Я уже мог ясно различить хруст ветвей под тяжестью убегавшего от меня человека.Нужно во что бы то ни стало остановить его, любой ценой не дать добраться до своего лагеря.Я держал лук наготове. Нас разделяли считанные шаги. Еще одна стрела со свистом рассекла воздух и исчезла в густой зелени у меня за спиной. Я нырнул в сторону и замер.Никакого движения впереди слышно не было.Я усмехнулся.Противник затаился.Отлично, подумал я, все идет как надо.Наступила самая опасная фаза охоты. Противник ждал, невидимый среди сплошного переплетения ветвей, с луком наготове.Стараясь не дышать, я внимательно прислушивался к пению птиц, доносящемуся из ближайших кустов. Напряженно всматриваясь в возвышающуюся передо мной стену зарослей, я пытался разглядеть, где птицы двигаются среди ветвей и где их не видно.Лук я не натягивал. Сейчас торопиться нельзя.Сейчас нужно только ждать.Еще с четверть ана я внимательно изучал игру теней, отбрасываемых ветвями. Я полагал, что противник, зная о моем преследовании, о том, что я иду за ним по пятам, будет ждать меня с натянутым луком в руках. Но это очень тяжело — держать тетиву лука натянутой ен или два. Рука немеет, точность наведения стрелы теряется, и ему придется ослабить натяжение тетивы, чтобы дать руке отдохнуть. Нужно только дождаться этого момента и заметить его.Птицы безмятежно перелетали с ветки на ветку и щебетали так, словно соревновались друг с другом.Я внимательно вслушивался. Я оставался совершенно неподвижным и был так терпелив, что даже не сгонял с лица налипшую мошкару. Я настойчиво изучал колыхание теней и солнечных бликов на листве ветвей, боясь пропустить хоть малейшее изменение в ритме их движения.Я ждал так, как умеет ждать только горианский воин. И терпение мое было вознаграждено. В глубине ветвей я заметил мельчайшее, едва уловимое движение тени, которого я так ждал.Губы мои непроизвольно расплылись в улыбке.Я тщательно уложил оперение длинной черной стрелы из легкой тем-древесины на тугую тетиву, поднял лук из гибкого желтого ка-ла-на и прицелился.Через мгновение беспечный птичий гомон разорвал отчаянный женский крик, наполненный страданием и болью, донесшийся из-за густой стены ветвей.Цель поражена!Я рванулся вперед.Моя жертва была пригвождена к стволу дерева стрелой, вошедшей ей прямо в плечо. Глаза ее дико блуждали. Едва увидев меня, она снова вскрикнула и правой рукой потянулась к охотничьему ножу, висевшему у нее на поясе. Жертвой моей оказалась голубоглазая блондинка. Волосы ее были испачканы кровью. Я вырвал у девушки охотничий нож, снял со своего пояса наручники и защелкнул их у нее на запястьях. Она с трудом ловила воздух запекшимися губами. Я сорвал с нее некое подобие шейного платка и сделал из него хороший кляп. Скоро на шее у разбойницы будет красоваться совершенно иное украшение, с усмешкой подумал я и глубоко загнал кляп в ее широко раскрытый рот. После этого я достал длинный кусок веревки и привязал скованные цепью руки девушки к ее телу. Теперь она была совершенно беспомощна. Эта женщина-пантера уже не сможет предупредить своих соплеменниц; она уже не сумеет нарушить планы Боска, адмирала из Порт-Кара.С кляпом во рту, с руками, скованными цепями и туго привязанными к телу, она наблюдала за мной обезумевшими от боли глазами.Хорошенькая, отметил я про себя.Я сорвал с нее шкуры, прикрывавшие тело, сумку, висевшую на боку, лук и бросил их на землю. Эти вещи ей больше не понадобятся. Она — моя собственность и с этого момента принадлежит только мне.Я подошел к ней и одним рывком выдернул из плеча стрелу, пригвоздившую ее к дереву.Девушка глухо застонала и, прислонясь к стволу, сползла на землю. Теперь, когда стрела была извлечена, из раны на плече пульсирующей струйкой начала бить кровь.Я позволил ей сесть, чтобы промыть края раны, а сам в это время извлек из ствола дерева оставшийся в нем металлический наконечник стрелы и, срезав охотничьим ножом часть коры, приложил ее в этом месте к дереву, чтобы бросавшаяся в глаза трещина не привлекала к себе внимания. Сумку и оружие девушки я забросил в кусты.После этого отрезал от ее одеяния широкую полосу материи и перевязал ей рану. Затем, позволив девушке немного отдохнуть, тщательно присыпал землей и прикрыл листьями и травой все места, где остались следы крови.Когда с этим было покончено, я легко поднял девушку на руки и понес ее, возвращаясь к месту нашей с ней первой встречи.Я шел так с четверть ана, пока не убедился, что мы достаточно удалились от тех мест, куда она направлялась.Здесь нас никто не мог услышать.Я усадил пленницу на землю и прислонил спиной к дереву. Она совсем ослабела от боли и потери крови. Пока я нес ее, она не раз впадала в обморочное состояние, но сейчас, сидя на земле, пришла в себя и смотрела на меня испытующим взглядом.Я вытащил кляп у нее изо рта.— Как тебя зовут? — спросил я.— Гренна, — ответила девушка.— Где находится лагерь Вьерны и зона обитания ее банды?Этот вопрос, казалось, ее удивил.— Я не знаю, — прошептала она.Что-то в манере поведения девушки убедило меня в том, что она говорит правду. Странно. Согласно моим предположениям, эта часть леса должна была находиться под контролем Вьерны и ее банды.В кармане у меня нашлось кое-что из еды; я предложил ее своей пленнице и дал ей напиться воды из фляги.— Разве ты не из банды Вьерны? — спросил я, когда она подкрепилась.— Нет.— А из чьей?— Из банды Хуры.— Но ведь эта часть леса является территорией Вьерны.— Эта территория будет нашей, — уверенно заявила девушка.Я снова протянул ей флягу.— У нас в банде больше сотни женщин-пантер, — отхлебнув воды, продолжала она. — Эта территория будет нашей.Я был поражен. Обычно женщины-пантеры держались и охотились небольшими группами. То, что отдельная банда может насчитывать больше сотни человек и подчиняться одному вожаку, казалось просто невероятным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41