Когда водитель направил лимузин к Мидтаун-туннелю, Картер приготовился к тому, что предстоит долгий путь до Квинса.
На самом деле поездка была не такой уж длинной, но Картеру показалось, что прошла целая вечность. Когда машина въехала в открытые ворота кладбища Гринлоун и остановилась у вырытой ямы между могильными холмиками, Картер сразу вышел наружу, чтобы подышать свежим воздухом, пусть даже кладбищенским.
За лимузином остановилось еще несколько автомобилей, из них вышли люди, присутствовавшие на прощании в похоронном бюро. Картер отошел в сторону, чтобы немного отдышаться и отвлечься. Земля была жесткая, покрытая жухлой травой. Фамилии на надгробьях попадались большей частью ирландские и итальянские, даты смерти порой были старинные, приходившиеся на тысяча девятисотые годы. Картер остановился на пригорке и огляделся по сторонам – кладбище раскинулось во все стороны на многие акры. Тут и там стояли черные деревья, скорбно склонив голые ветви к мраморным склепам. Неподалеку старушка укладывала венок из искусственных цветов на могильный камень. Вдалеке, на фоне линии горизонта, стоял какой-то человек в красном пальто. Вскоре он тронулся с места и скрылся за массивным надгробьем, украшенным статуей в виде трубящего ангела. Подул ветер, поднял с земли тучу упавших листьев.
«Лучше вернуться, – подумал он. – Нежелательно, чтобы кто-то подумал, будто я не хочу присутствовать на погребении».
Гроб около могилы поставили на какое-то механическое приспособление, с помощью которого его должны были затем опустить в яму. Священник, надевший черное пальто и галоши, стоял у края открытой могилы. Поверх пальто у него была надета белая епитрахиль, в руке – требник. Сюзанна, родители Билла и еще с десяток людей стояли вокруг священника, время от времени притоптывая на месте, чтобы согреться. Казалось, жесткая, суровая земля излучает холод.
Священник поблагодарил всех за присутствие и, поскольку ему, видимо, тоже было холодно, поспешно открыл требник на нужной странице и начал читать молитвы. Картер опустил голову, но время от времени все же поглядывал на других. Большинство стояли, опустив глаза, но некоторые смотрели вдаль. Мать Билла тихо, но страстно повторяла слова, вслед за священником. «Какая удивительная вещь – вера, – подумал Картер первый раз в своей жизни. – В такое время это просто неоценимая помощь». Но ему это пока было не суждено и вряд ли было суждено в дальнейшем. Кажется, кардинал Ньюман сказал о том, что если ты попадаешь в лоно церкви до того, как тебе исполнится шесть лет, то ты останешься в этом лоне на всю жизнь. Если это было так, то Картер был вне опасности. Ни одна из церквей к нему и пальцем не притронулась.
Служитель все еще немного торопливо читал заупокойные молитвы. Картер заметил, что по другую сторону от холма остановился черный «линкольн». На переднем сиденье сидел водитель, пожилой полный мужчина, и переворачивал страницы газеты. Картер не видел этого человека на церемонии прощания, не видел и этой машины около похоронного бюро.
– Земля к земле, пепел к пеплу… – произнес священник.
Даже Картер не раз слышал эти слова.
– Прах к праху…
Произнесла их и мать Билла. Ее супруг заботливо поддерживал ее за плечи.
– И укрепи в нас надежду на вечную жизнь. – Священник закрыл требник. – Аминь.
Все повторили последнее слово. Мать Билла приглушенно застонала, муж крепче обнял ее. Кто-то дал знак, и гроб начали медленно опускать в могилу. Картер невольно вспомнил о раскопах на Сицилии, о «Костяной шахте». Тамошняя земля была очень похожа на эту, цвета кофейных зерен, да и на дне там, как и здесь, были только кости.
Еще пара минут – и все было закончено. Люди попрощались и разошлись по своим машинам. Сюзанна подошла к Картеру и сказала:
– Лимузин отвезет вас на Манхэттен, но сначала нужно подбросить домой родителей Билла.
Картеру и в голову не пришло, что не все сразу возвратятся на Манхэттен, и первая мысль у него была: «Где здесь можно поймать такси?» Естественно, не на самом кладбище, а за воротами, но где именно?
– О, конечно, – пробормотал он, думая, какие еще могут быть варианты. – Но на самом деле мне не очень удобно… Думаю, теперь членам семьи нужно остаться одним.
Он перевел взгляд на остальные машины. Может быть, кто-то мог подвезти его на Манхэттен? В этот момент тронулась с места серая «тойота», и автомобилей почти не осталось. Последним был черный «линкольн». Теперь рядом с ним стоял молодой человек, тот самый, которого Картер мысленно окрестил «профессиональным скорбящим». Мало того, он смотрел в сторону Картера.
– Вы меня извините? – сказал Картер Сюзанне, решив, что это его последний шанс. – Я сейчас вернусь.
Картер быстро зашагал к «линкольну». Глаза молодого человека раскрылись шире. «Может, похоронное бюро отправило его сюда как сотрудника, проследить, чтобы все прошло, как нужно», – думал Картер.
– Вы случайно не из конторы «Братья О'Бенион»? – спросил Картер.
Молодой человек немного растерялся.
– Нет, – ответил он.
– О, извините. Просто, мне нужно на Манхэттен, вот я и решил спросить: может быть, вы туда едете?
Глаза молодого человека засияли, как будто он получил нежданный подарок.
– Да! Именно туда. Я смогу подвезти вас, куда скажете.
– Благодарю. – На это Картер и не надеялся. – Позвольте, я только скажу родственникам Билла, что не поеду с ними.
Картер с легким сердцем вернулся и поговорил с Сюзанной. Она тоже, похоже, испытала облегчение. Возможно, для семьи Билла лишний крюк на арендованном лимузине был дороговат.
Возвращаясь к «линкольну», Картер заметил двух рабочих с лопатами, стоявших на почтительном расстоянии. Это были могильщики, ждавшие возможности закончить свою работу.
– Меня зовут Картер Кокс, – сказал Картер и протянул руку молодому человеку, вызвавшемуся подвезти его.
– Эзра Метцгер, – представился тот и указал на машину. – Прошу вас.
Картер подошел к автомобилю с одной стороны, Эзра – с другой. «Может быть, – довольно потирая руки, – думал Эзра, – удача все же повернулась ко мне лицом». Всего лишь день назад его выпустили из-за решетки, куда он угодил за скандал, учиненный в парке около здания ООН, благодаря заступничеству Сэма и Кимберли. И вот сегодня ему предстояла эксклюзивная аудиенция с тем самым, единственным человеком в Нью-Йорке, с которым ему так хотелось поговорить.
– Это мой дядя Мори, – сказал Эзра, как только водитель уселся на переднее сиденье.
– Рад с вами познакомиться, – сказал Мори. – Так куда мы направимся?
– Меня устроит любое место на Манхэттене, – ответил Картер. – Но чем ближе к больнице Святого Винсента, тем лучше.
Сегодня он еще не навещал Джо.
– Стало быть, к Святому Винсенту, – кивнул Мори. – Только, если вы не возражаете, я послушаю игру.
Он включил радио. «Может быть, он хочет предоставить нам возможность поговорить с глазу на глаз? – подумал Картер. – Но мне это совершенно ни к чему».
Машина тронулась и поехала по аллее, проходившей через все кладбище. Картер спросил у Эзры, откуда он знает Билла Митчелла.
– Боюсь, я его совсем не знал.
– О. Значит, вы друг семьи?
– Нет. Я прочел о похоронах в газете. Признаюсь, мне нужно было повидаться с вами.
– Со мной? Почему?
– Потому что я читал о происшествии в вашей лаборатории и мне стало очень любопытно узнать, что на самом деле случилось. И я подумал – кому знать об этом, если не вам.
– Вы – пожарный инспектор? – спросил Картер, хотя понимал, что такая шикарная машина вряд ли может принадлежать пожарному инспектору.
– Нет.
– Репортер?
– О нет. Я сам работал во многих лабораториях в последнее время на Ближнем Востоке, и мне всегда любопытно, когда происходят такие катастрофы. – Он решил пока не признаваться в истинной причине своего интереса к Картеру. – Позволите поинтересоваться, какой работой вы занимались в своей лаборатории, когда там вспыхнул пожар?
«Кто он, этот человек? – недоумевал Картер. – И должен ли я ответить на его вопрос?»
Машина выехала за кладбищенские ворота. Картер еще немного подумал и решил, что можно ответить, хуже не будет. Все самое худшее, что могло случиться, уже случилось.
– Мы с профессором Руссо – палеонтологи. Работали с окаменелостью.
– Вместе с покойным мистером Митчеллом?
Картер растерялся, но ответил:
– На самом деле Билл не должен был там находиться.
Эзра, похоже, его понял.
– Ясно, – сказал он. – В чужих руках эксперимент может пойти не так, как надо, верно?
Картеру показалось, что его собеседник знает об этом по собственному опыту.
– Но можно ли спросить у вас, – осторожно и учтиво, как только мог, произнес Эзра, – что это за окаменелость, над которой вы работали с профессором Руссо?
Картер отвел взгляд и посмотрел в окно машины. Мимо быстро пролетали другие автомобили.
– Была. Теперь о ней можно говорить только в прошедшем времени. Она была полностью уничтожена при взрыве и пожаре. Теперь мы никогда не узнаем, что это было за ископаемое.
– А как оно выглядело?
Это был хороший вопрос. Картер испытал странное чувство. Говорить о несостоявшемся открытии было, конечно, горько, но все же он был рад возможности переключиться на разговор о науке.
– Большая часть ископаемого была замурована в каменной глыбе, но, судя по тому, что мы видели, это мог быть представитель семейства рапторов.
– То есть динозавр?
Тут Картер понял, что его собеседник – не конкурирующий палеонтолог.
– Возможно. Нам была видна только его рука, точнее лапа, и часть конечности чуть выше.
Похоже, Эзру очень заинтересовали эти сведения.
– Забавно, – проговорил он.
– Что забавно?
– Сначала вы сказали: «рука». Как будто она показалась вам человеческой.
Картер не мог с этим спорить. Окаменелость все время вызывала у него странные мысли. Не говоря уже о том ощущении, которое он испытал, когда брал пробу с окаменелого пальца. Ему показалось, что он теплее, чем окружающая его порода.
– Так вы поэтому интересуетесь? – спросил Картер. – Вы антрополог?
– В более широком смысле слова, если под антропологией понимать изучение человечества, то – да, пожалуй, меня можно так назвать. – Эзра решил, что это – честный компромисс и довольно легкий способ разжечь любопытство Картера. – Я очень интересуюсь тем, как мы здесь оказались и почему.
– Звучит так, будто у вас к этому просто-таки космический подход, – сказал Картер. Может быть, этот парень слегка… того? Вдруг он сейчас начнет разглагольствовать насчет пришельцев-разведчиков, которые научили нас строить пирамиды?
– Согласен. Подход у меня действительно космический, – кивнул Эзра. – Хотя я догадываюсь, что вы употребили это слово насмешливо.
Ох. Неужели Картер выдал себя своим тоном? Или просто этот молодой человек был слишком проницателен? «Он странноват, – подумал Картер, – но явно не дурак». На самом деле в чертах лица и глазах Эзры было что-то такое… искра гениальности, может быть.
– Простите, я не хотел вас обидеть.
– Я вовсе не обиделся, – ответил Эзра, но Картер почувствовал, что его собеседник слегка раздражен.
Эзра отвернулся и устремил взгляд на инспектора, стоявшего около будки сбора пошлины при въезде в туннель. Инспектор давал сдачу водителю, уплатившему за проезд. «В профиль, – подумал Картер, – он похож на пустынного ястреба – жилистого, худого, голодного».
В туннель въехали молча. Картеру стало неловко из-за того, что он оскорбил человека, вызвавшегося его подвезти, и он решил исправить положение тем, что спросил у Эзры, где тот живет.
– В Ист-Сайде, – коротко отозвался Эзра.
– Один?
– Нет.
Если что-то хорошее и получилось после того безобразия, которое Эзра учинил в парке возле здания ООН, так это то, что судья в приказном порядке велел ему оставаться по нынешнему адресу под бдительным наблюдением. Кимберли побагровела от злости. Давно уже ничего не доставляло Эзре такой радости.
«Нет, – подумал Эзра, – сейчас я ни в коем случае не должен обижаться на этого Картера. Мне непременно нужно узнать у него как можно больше, чтобы у меня не осталось никаких сомнений». Была ли какая-то связь между тем, что произошло в лаборатории, где проводились исследования необычной окаменелости в тот вечер, и колокольным звоном, зазвучавшим одновременно во всех церквях города?
– Мне придется объехать вокруг квартала, – вмешался Мори, – чтобы высадить вас напротив входа в больницу.
Но Картер, которому хотелось поскорее выйти из машины, сказал:
– Нет-нет, не стоит. Можете высадить меня здесь.
Мори пожал плечами и подвел машину к тротуару около заброшенного дома, стоящего прямо напротив больницы.
– Спасибо, что подвезли, – сказал Картер Эзре.
Тот наконец повернул голову и спросил:
– Мистера Руссо лечат здесь?
– Да. – Это был легкий вопрос. – Хочу зайти в отделение интенсивной терапии и узнать, как у него дела.
Картер открыл дверь машины и вышел. Но прежде чем он ушел, Эзра поспешно передвинулся на сиденье и опустил стекло на двери.
– Еще один вопрос, – сказал он.
– Конечно, – ответил Картер.
Выйдя из машины, он почувствовал себя гораздо свободнее.
– Ваш коллега не сказал вам ничего, как бы странно это ни выглядело, о том, что произошло в тот вечер в лаборатории? О взрыве? О пожаре? Об окаменелости?
– Совсем немного, – ответил Картер. – Вы должны понять: он пока еще в очень плохом состоянии. Я знаю, что они с Биллом работали с лазером, что луч попал в полость в камне, где содержался летучий газ. Это и вызвало взрыв.
– Вы уверены, что это все? – спросил Эзра. – Что не было чего-то еще?
Картеру не очень хотелось продолжать разговор. Он мечтал поскорее уйти, но в то же самое время в вопросах молодого человека и в его умоляющем взгляде было что-то такое, что заставило Картера задержаться.
И Эзра это заметил.
– Что? Скажите мне, о чем вы думаете.
– Ладно. Он сказал кое-что. Наверное, это вас может заинтересовать. Только не забывайте: когда он это говорил, он был в полубреду и накачан лекарствами.
– Скажите мне.
– Он сказал, что ископаемое ожило.
Несколько секунд Эзра молчал, а потом покраснел и стукнул кулаком по двери машины изнутри.
– Я так и знал!
Настал черед Картера удивиться.
– Что вы знали?
Эзра быстро написал что-то на клочке бумаги и протянул его Картеру.
– Вот мой номер телефона, только я никогда не беру трубку. Позвоните и оставьте свой номер домоправительнице.
Домоправительнице?
– Нам нужно поговорить, – сказал Эзра, – гораздо обстоятельнее. – Он отвернулся и уставился в одну точку.
Как раз в этот момент наметился просвет в автомобильной пробке. «Линкольн» тронулся с места.
Картеру пришлось ждать зеленого сигнала светофора. Он проводил взглядом «линкольн», и неожиданно ему на глаза попался огромный рекламный щит, на котором огромными буквами было написано: «СКОРО! ВИЛИДЖЕР, ЭЛИТНЫЙ 26-ЭТАЖНЫЙ ЖИЛОЙ ДОМ». А ниже такими же большими буквами: «ПРОЕКТ КОМПАНИИ „МЕТЦГЕР АО“». Почему вдруг эта реклама привлекла его внимание? Еще секунда – и все встало на свои места. Кажется, молодой человек сказал, что его фамилия – Метцгер? Да-да, точно. Но что он мог знать, как утверждал, о бредовых словах Руссо насчет ожившей окаменелости?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Ночь становилась его подругой. Настолько проще было передвигаться по улицам ночью, при свете фонарей, от которого всё и все вокруг выглядели немного нереально. Он мог проходить среди людей, словно легкая дымка, незаметно впитывать их запахи, голоса, силуэты. Он мог вдыхать ароматы, которыми они были надушены, смотреть им в глаза, даже прикасаться к ним и чувствовать на ощупь ткани их одежд, их кожу. Он отправлялся туда, где на улицах было много народа, дышал одним воздухом с этими людьми, слушал их разговоры на сотне разных языков, звучавших, казалось, одновременно. Он узнавал сокровенные тайны их душ и сердец.
В этих тайнах, казалось ему, было мало удивительного. Он даже находил в этом некоторое утешение. Он не ошибся тогда, давным-давно, не ошибался и теперь.
Но во всем остальном очень многое изменилось.
Он уже узнал название того места, где теперь поселился, узнал и о том, какое положение оно занимает в современном мире. Могло ли место для его возвращения быть выбрано более мудро? Разве где-то еще на свете мог он так легко начать все сначала? В этом не было божественного провидения, о нет, это уж точно! Но что-то очень похожее. Началось. Началось нечто такое, чего даже он при всей его мудрости и познаниях пока не успел осознать полностью.
Однако он уже успел изучить определенные улицы и уголки города лучше, чем остальные, и часто возвращался туда, будто волк по своим следам в те места, где раньше удачно поохотился. Когда он выбирался из мрака своего логова – заброшенного дома, заваленного обломками дерева и битым кирпичом, где были слышны отголоски страданий и болезней, – он часто ходил знакомыми тропами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
На самом деле поездка была не такой уж длинной, но Картеру показалось, что прошла целая вечность. Когда машина въехала в открытые ворота кладбища Гринлоун и остановилась у вырытой ямы между могильными холмиками, Картер сразу вышел наружу, чтобы подышать свежим воздухом, пусть даже кладбищенским.
За лимузином остановилось еще несколько автомобилей, из них вышли люди, присутствовавшие на прощании в похоронном бюро. Картер отошел в сторону, чтобы немного отдышаться и отвлечься. Земля была жесткая, покрытая жухлой травой. Фамилии на надгробьях попадались большей частью ирландские и итальянские, даты смерти порой были старинные, приходившиеся на тысяча девятисотые годы. Картер остановился на пригорке и огляделся по сторонам – кладбище раскинулось во все стороны на многие акры. Тут и там стояли черные деревья, скорбно склонив голые ветви к мраморным склепам. Неподалеку старушка укладывала венок из искусственных цветов на могильный камень. Вдалеке, на фоне линии горизонта, стоял какой-то человек в красном пальто. Вскоре он тронулся с места и скрылся за массивным надгробьем, украшенным статуей в виде трубящего ангела. Подул ветер, поднял с земли тучу упавших листьев.
«Лучше вернуться, – подумал он. – Нежелательно, чтобы кто-то подумал, будто я не хочу присутствовать на погребении».
Гроб около могилы поставили на какое-то механическое приспособление, с помощью которого его должны были затем опустить в яму. Священник, надевший черное пальто и галоши, стоял у края открытой могилы. Поверх пальто у него была надета белая епитрахиль, в руке – требник. Сюзанна, родители Билла и еще с десяток людей стояли вокруг священника, время от времени притоптывая на месте, чтобы согреться. Казалось, жесткая, суровая земля излучает холод.
Священник поблагодарил всех за присутствие и, поскольку ему, видимо, тоже было холодно, поспешно открыл требник на нужной странице и начал читать молитвы. Картер опустил голову, но время от времени все же поглядывал на других. Большинство стояли, опустив глаза, но некоторые смотрели вдаль. Мать Билла тихо, но страстно повторяла слова, вслед за священником. «Какая удивительная вещь – вера, – подумал Картер первый раз в своей жизни. – В такое время это просто неоценимая помощь». Но ему это пока было не суждено и вряд ли было суждено в дальнейшем. Кажется, кардинал Ньюман сказал о том, что если ты попадаешь в лоно церкви до того, как тебе исполнится шесть лет, то ты останешься в этом лоне на всю жизнь. Если это было так, то Картер был вне опасности. Ни одна из церквей к нему и пальцем не притронулась.
Служитель все еще немного торопливо читал заупокойные молитвы. Картер заметил, что по другую сторону от холма остановился черный «линкольн». На переднем сиденье сидел водитель, пожилой полный мужчина, и переворачивал страницы газеты. Картер не видел этого человека на церемонии прощания, не видел и этой машины около похоронного бюро.
– Земля к земле, пепел к пеплу… – произнес священник.
Даже Картер не раз слышал эти слова.
– Прах к праху…
Произнесла их и мать Билла. Ее супруг заботливо поддерживал ее за плечи.
– И укрепи в нас надежду на вечную жизнь. – Священник закрыл требник. – Аминь.
Все повторили последнее слово. Мать Билла приглушенно застонала, муж крепче обнял ее. Кто-то дал знак, и гроб начали медленно опускать в могилу. Картер невольно вспомнил о раскопах на Сицилии, о «Костяной шахте». Тамошняя земля была очень похожа на эту, цвета кофейных зерен, да и на дне там, как и здесь, были только кости.
Еще пара минут – и все было закончено. Люди попрощались и разошлись по своим машинам. Сюзанна подошла к Картеру и сказала:
– Лимузин отвезет вас на Манхэттен, но сначала нужно подбросить домой родителей Билла.
Картеру и в голову не пришло, что не все сразу возвратятся на Манхэттен, и первая мысль у него была: «Где здесь можно поймать такси?» Естественно, не на самом кладбище, а за воротами, но где именно?
– О, конечно, – пробормотал он, думая, какие еще могут быть варианты. – Но на самом деле мне не очень удобно… Думаю, теперь членам семьи нужно остаться одним.
Он перевел взгляд на остальные машины. Может быть, кто-то мог подвезти его на Манхэттен? В этот момент тронулась с места серая «тойота», и автомобилей почти не осталось. Последним был черный «линкольн». Теперь рядом с ним стоял молодой человек, тот самый, которого Картер мысленно окрестил «профессиональным скорбящим». Мало того, он смотрел в сторону Картера.
– Вы меня извините? – сказал Картер Сюзанне, решив, что это его последний шанс. – Я сейчас вернусь.
Картер быстро зашагал к «линкольну». Глаза молодого человека раскрылись шире. «Может, похоронное бюро отправило его сюда как сотрудника, проследить, чтобы все прошло, как нужно», – думал Картер.
– Вы случайно не из конторы «Братья О'Бенион»? – спросил Картер.
Молодой человек немного растерялся.
– Нет, – ответил он.
– О, извините. Просто, мне нужно на Манхэттен, вот я и решил спросить: может быть, вы туда едете?
Глаза молодого человека засияли, как будто он получил нежданный подарок.
– Да! Именно туда. Я смогу подвезти вас, куда скажете.
– Благодарю. – На это Картер и не надеялся. – Позвольте, я только скажу родственникам Билла, что не поеду с ними.
Картер с легким сердцем вернулся и поговорил с Сюзанной. Она тоже, похоже, испытала облегчение. Возможно, для семьи Билла лишний крюк на арендованном лимузине был дороговат.
Возвращаясь к «линкольну», Картер заметил двух рабочих с лопатами, стоявших на почтительном расстоянии. Это были могильщики, ждавшие возможности закончить свою работу.
– Меня зовут Картер Кокс, – сказал Картер и протянул руку молодому человеку, вызвавшемуся подвезти его.
– Эзра Метцгер, – представился тот и указал на машину. – Прошу вас.
Картер подошел к автомобилю с одной стороны, Эзра – с другой. «Может быть, – довольно потирая руки, – думал Эзра, – удача все же повернулась ко мне лицом». Всего лишь день назад его выпустили из-за решетки, куда он угодил за скандал, учиненный в парке около здания ООН, благодаря заступничеству Сэма и Кимберли. И вот сегодня ему предстояла эксклюзивная аудиенция с тем самым, единственным человеком в Нью-Йорке, с которым ему так хотелось поговорить.
– Это мой дядя Мори, – сказал Эзра, как только водитель уселся на переднее сиденье.
– Рад с вами познакомиться, – сказал Мори. – Так куда мы направимся?
– Меня устроит любое место на Манхэттене, – ответил Картер. – Но чем ближе к больнице Святого Винсента, тем лучше.
Сегодня он еще не навещал Джо.
– Стало быть, к Святому Винсенту, – кивнул Мори. – Только, если вы не возражаете, я послушаю игру.
Он включил радио. «Может быть, он хочет предоставить нам возможность поговорить с глазу на глаз? – подумал Картер. – Но мне это совершенно ни к чему».
Машина тронулась и поехала по аллее, проходившей через все кладбище. Картер спросил у Эзры, откуда он знает Билла Митчелла.
– Боюсь, я его совсем не знал.
– О. Значит, вы друг семьи?
– Нет. Я прочел о похоронах в газете. Признаюсь, мне нужно было повидаться с вами.
– Со мной? Почему?
– Потому что я читал о происшествии в вашей лаборатории и мне стало очень любопытно узнать, что на самом деле случилось. И я подумал – кому знать об этом, если не вам.
– Вы – пожарный инспектор? – спросил Картер, хотя понимал, что такая шикарная машина вряд ли может принадлежать пожарному инспектору.
– Нет.
– Репортер?
– О нет. Я сам работал во многих лабораториях в последнее время на Ближнем Востоке, и мне всегда любопытно, когда происходят такие катастрофы. – Он решил пока не признаваться в истинной причине своего интереса к Картеру. – Позволите поинтересоваться, какой работой вы занимались в своей лаборатории, когда там вспыхнул пожар?
«Кто он, этот человек? – недоумевал Картер. – И должен ли я ответить на его вопрос?»
Машина выехала за кладбищенские ворота. Картер еще немного подумал и решил, что можно ответить, хуже не будет. Все самое худшее, что могло случиться, уже случилось.
– Мы с профессором Руссо – палеонтологи. Работали с окаменелостью.
– Вместе с покойным мистером Митчеллом?
Картер растерялся, но ответил:
– На самом деле Билл не должен был там находиться.
Эзра, похоже, его понял.
– Ясно, – сказал он. – В чужих руках эксперимент может пойти не так, как надо, верно?
Картеру показалось, что его собеседник знает об этом по собственному опыту.
– Но можно ли спросить у вас, – осторожно и учтиво, как только мог, произнес Эзра, – что это за окаменелость, над которой вы работали с профессором Руссо?
Картер отвел взгляд и посмотрел в окно машины. Мимо быстро пролетали другие автомобили.
– Была. Теперь о ней можно говорить только в прошедшем времени. Она была полностью уничтожена при взрыве и пожаре. Теперь мы никогда не узнаем, что это было за ископаемое.
– А как оно выглядело?
Это был хороший вопрос. Картер испытал странное чувство. Говорить о несостоявшемся открытии было, конечно, горько, но все же он был рад возможности переключиться на разговор о науке.
– Большая часть ископаемого была замурована в каменной глыбе, но, судя по тому, что мы видели, это мог быть представитель семейства рапторов.
– То есть динозавр?
Тут Картер понял, что его собеседник – не конкурирующий палеонтолог.
– Возможно. Нам была видна только его рука, точнее лапа, и часть конечности чуть выше.
Похоже, Эзру очень заинтересовали эти сведения.
– Забавно, – проговорил он.
– Что забавно?
– Сначала вы сказали: «рука». Как будто она показалась вам человеческой.
Картер не мог с этим спорить. Окаменелость все время вызывала у него странные мысли. Не говоря уже о том ощущении, которое он испытал, когда брал пробу с окаменелого пальца. Ему показалось, что он теплее, чем окружающая его порода.
– Так вы поэтому интересуетесь? – спросил Картер. – Вы антрополог?
– В более широком смысле слова, если под антропологией понимать изучение человечества, то – да, пожалуй, меня можно так назвать. – Эзра решил, что это – честный компромисс и довольно легкий способ разжечь любопытство Картера. – Я очень интересуюсь тем, как мы здесь оказались и почему.
– Звучит так, будто у вас к этому просто-таки космический подход, – сказал Картер. Может быть, этот парень слегка… того? Вдруг он сейчас начнет разглагольствовать насчет пришельцев-разведчиков, которые научили нас строить пирамиды?
– Согласен. Подход у меня действительно космический, – кивнул Эзра. – Хотя я догадываюсь, что вы употребили это слово насмешливо.
Ох. Неужели Картер выдал себя своим тоном? Или просто этот молодой человек был слишком проницателен? «Он странноват, – подумал Картер, – но явно не дурак». На самом деле в чертах лица и глазах Эзры было что-то такое… искра гениальности, может быть.
– Простите, я не хотел вас обидеть.
– Я вовсе не обиделся, – ответил Эзра, но Картер почувствовал, что его собеседник слегка раздражен.
Эзра отвернулся и устремил взгляд на инспектора, стоявшего около будки сбора пошлины при въезде в туннель. Инспектор давал сдачу водителю, уплатившему за проезд. «В профиль, – подумал Картер, – он похож на пустынного ястреба – жилистого, худого, голодного».
В туннель въехали молча. Картеру стало неловко из-за того, что он оскорбил человека, вызвавшегося его подвезти, и он решил исправить положение тем, что спросил у Эзры, где тот живет.
– В Ист-Сайде, – коротко отозвался Эзра.
– Один?
– Нет.
Если что-то хорошее и получилось после того безобразия, которое Эзра учинил в парке возле здания ООН, так это то, что судья в приказном порядке велел ему оставаться по нынешнему адресу под бдительным наблюдением. Кимберли побагровела от злости. Давно уже ничего не доставляло Эзре такой радости.
«Нет, – подумал Эзра, – сейчас я ни в коем случае не должен обижаться на этого Картера. Мне непременно нужно узнать у него как можно больше, чтобы у меня не осталось никаких сомнений». Была ли какая-то связь между тем, что произошло в лаборатории, где проводились исследования необычной окаменелости в тот вечер, и колокольным звоном, зазвучавшим одновременно во всех церквях города?
– Мне придется объехать вокруг квартала, – вмешался Мори, – чтобы высадить вас напротив входа в больницу.
Но Картер, которому хотелось поскорее выйти из машины, сказал:
– Нет-нет, не стоит. Можете высадить меня здесь.
Мори пожал плечами и подвел машину к тротуару около заброшенного дома, стоящего прямо напротив больницы.
– Спасибо, что подвезли, – сказал Картер Эзре.
Тот наконец повернул голову и спросил:
– Мистера Руссо лечат здесь?
– Да. – Это был легкий вопрос. – Хочу зайти в отделение интенсивной терапии и узнать, как у него дела.
Картер открыл дверь машины и вышел. Но прежде чем он ушел, Эзра поспешно передвинулся на сиденье и опустил стекло на двери.
– Еще один вопрос, – сказал он.
– Конечно, – ответил Картер.
Выйдя из машины, он почувствовал себя гораздо свободнее.
– Ваш коллега не сказал вам ничего, как бы странно это ни выглядело, о том, что произошло в тот вечер в лаборатории? О взрыве? О пожаре? Об окаменелости?
– Совсем немного, – ответил Картер. – Вы должны понять: он пока еще в очень плохом состоянии. Я знаю, что они с Биллом работали с лазером, что луч попал в полость в камне, где содержался летучий газ. Это и вызвало взрыв.
– Вы уверены, что это все? – спросил Эзра. – Что не было чего-то еще?
Картеру не очень хотелось продолжать разговор. Он мечтал поскорее уйти, но в то же самое время в вопросах молодого человека и в его умоляющем взгляде было что-то такое, что заставило Картера задержаться.
И Эзра это заметил.
– Что? Скажите мне, о чем вы думаете.
– Ладно. Он сказал кое-что. Наверное, это вас может заинтересовать. Только не забывайте: когда он это говорил, он был в полубреду и накачан лекарствами.
– Скажите мне.
– Он сказал, что ископаемое ожило.
Несколько секунд Эзра молчал, а потом покраснел и стукнул кулаком по двери машины изнутри.
– Я так и знал!
Настал черед Картера удивиться.
– Что вы знали?
Эзра быстро написал что-то на клочке бумаги и протянул его Картеру.
– Вот мой номер телефона, только я никогда не беру трубку. Позвоните и оставьте свой номер домоправительнице.
Домоправительнице?
– Нам нужно поговорить, – сказал Эзра, – гораздо обстоятельнее. – Он отвернулся и уставился в одну точку.
Как раз в этот момент наметился просвет в автомобильной пробке. «Линкольн» тронулся с места.
Картеру пришлось ждать зеленого сигнала светофора. Он проводил взглядом «линкольн», и неожиданно ему на глаза попался огромный рекламный щит, на котором огромными буквами было написано: «СКОРО! ВИЛИДЖЕР, ЭЛИТНЫЙ 26-ЭТАЖНЫЙ ЖИЛОЙ ДОМ». А ниже такими же большими буквами: «ПРОЕКТ КОМПАНИИ „МЕТЦГЕР АО“». Почему вдруг эта реклама привлекла его внимание? Еще секунда – и все встало на свои места. Кажется, молодой человек сказал, что его фамилия – Метцгер? Да-да, точно. Но что он мог знать, как утверждал, о бредовых словах Руссо насчет ожившей окаменелости?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Ночь становилась его подругой. Настолько проще было передвигаться по улицам ночью, при свете фонарей, от которого всё и все вокруг выглядели немного нереально. Он мог проходить среди людей, словно легкая дымка, незаметно впитывать их запахи, голоса, силуэты. Он мог вдыхать ароматы, которыми они были надушены, смотреть им в глаза, даже прикасаться к ним и чувствовать на ощупь ткани их одежд, их кожу. Он отправлялся туда, где на улицах было много народа, дышал одним воздухом с этими людьми, слушал их разговоры на сотне разных языков, звучавших, казалось, одновременно. Он узнавал сокровенные тайны их душ и сердец.
В этих тайнах, казалось ему, было мало удивительного. Он даже находил в этом некоторое утешение. Он не ошибся тогда, давным-давно, не ошибался и теперь.
Но во всем остальном очень многое изменилось.
Он уже узнал название того места, где теперь поселился, узнал и о том, какое положение оно занимает в современном мире. Могло ли место для его возвращения быть выбрано более мудро? Разве где-то еще на свете мог он так легко начать все сначала? В этом не было божественного провидения, о нет, это уж точно! Но что-то очень похожее. Началось. Началось нечто такое, чего даже он при всей его мудрости и познаниях пока не успел осознать полностью.
Однако он уже успел изучить определенные улицы и уголки города лучше, чем остальные, и часто возвращался туда, будто волк по своим следам в те места, где раньше удачно поохотился. Когда он выбирался из мрака своего логова – заброшенного дома, заваленного обломками дерева и битым кирпичом, где были слышны отголоски страданий и болезней, – он часто ходил знакомыми тропами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39