Зал затих в ожидании какой-то бомбы.
– И голосуют своими пустыми акциями, как на профсоюзном собрании в былые времена, с верой и на что-то надеясь.
Так же как в выборной компании здесь тоже система отлажена, являясь жертвой манипуляции, опускают они бюллетени с неизвестными фамилиями и массой заверений.
Он перевел дух и голосом, давящим на мембрану, продолжил:
– А голосую они за дух наживы и прибыль людей, не имеющих никакого отношения к их родному предприятию. Хуже того – создают условия для накопления враждебными странами стратегического сырья, в виде редко земельных и легирующих металлов, выделяемых из наших слитков.
Подвинул микрофон поближе.
– Враждебные по самому широкому набору признаков доморощенные хищники еще не спокойны, потому хитростью и обманом облапошивают своих безропотных акционеров. А они на фоне всепоглощающей подлости, пошлости, обмана откровенно благословляют на открытое обворовывание себя, государства и насильственную капитализацию.
Альберт перевернул листок, посмотрел в притихший зал.
– В условиях долговой экономики страны, вывоз денег и капитала за бугор, в полтора раза превышает внешние кредиты. Это равносильно – вы занимаете на месячную пенсию, а пропиваете на полторы.
В зале оживились.
– Разве могут жить богато наши внуки? – сняв очки, задержавшись, он бросил в зал.
– И увеличивается до понятия – вывози сколько успел «натырить»?
Легкое шевеление прошло по залу.
– И ведь обслуживание государственного долга тоже инструмент обогащения, только чиновничества и «уполномоченных банков», это откровенное казнокрадство в неприлично крупных размерах. По воровским законам ворам брать в руки оружие и воевать запрещено, кто же будет защищать нашу Родину? Но они и воровские законы нарушают, нещадно убивая друг друга.
Сделав глубокий вдох, с сожалением продолжил.
– Так своим молчаливым голосованием, очарованные словом «демократия», способствовали созданию системы под названием «олигархическое государство», лихорадочно уничтожающую само себя.
В зале отозвались несколькими хлопками.
– Эта система в результате целенаправленного перераспределения народных и национальных богатств, манипуляцией финансовых мошенников, преступных структур и коррумпированных чиновников окончательно взорвало экономику приватизированной страны. Получив на этом огромную прибыль и выгоду, они привели народ и страну к банкротству.
Решив сократить свое выступление, перевернул лист.
– Раньше советское было вечным, современное же как воздушный шар. Потому что у руля промышленности люди чуждые и не нашенские. Они упиваются свалившейся невесть откуда властью и живут по поговорке времен перестройки: «Куй, пока горяче, хватай и богатей, пока Горбачев». А заполнившая прилавки иностранная продукция лишает нашу экономику саморазвития, торговля же сырьем обогащает узкий круг.
Доводы его разума бросают яркий свет на глубокий смысл его слов.
Альберт Иванович сошел с трибуны, как бы освободив душу от постоянно гнетущего камня. Бурные аплодисменты проводили его, но он не вошел в заводоуправление комбината. «Гитлерюгенды» закрыли пропуск.
* * *
Все послепереворотные годы избирателям, акционерам, школьникам настойчиво вдалбливают: русский – это лентяй, пьяница, умом тронутый. Из горла вещателей вырывается звук, похожий на тот, который издают дикие люди, чтобы выразить свое удовлетворение победой.
Многие нормальные поверили в эту ненормальность и оторвали себя от своих корней. Наступила застойная бедность, поразившая целые регионы камнепадом социальных болезней.
А «новые хозяева жизни» когда были внизу боролись с неравенством, теперь, попав наверх, воюют за неравенство.
Как в весенний день незаметно уходит снег, растаяла и вера, что в этом отчужденном мире можно быть счастливым.
Летит олигархический локомотив с обезумевшим от власти и денег машинистом, не соблюдая предупреждающих и запрещающих сигналов, а его видимость разговора с населением только через проверенных и купленных особей.
Если кому-то покажется, что я пишу со злостью, то знайте – я отношусь с любовью ко всем вам. И сожалею о случившемся, потому что глубоко человеческого счастья лишились все.
Исследованиями отмечено: владельцы контрольных пакетов акций предприятий вздрагивают от каждого хлопка автомобильного глушителя, рожают меньше, живут короче, умирают в одиночестве и муках.
Демографы кричат: русские вымирают в два раза быстрее остальных граждан и через поколение, если все будет так же, их останется 50 миллионов человек на этой огромной территории. Но это уже будет не Россия.
Предположим: через много лет Юрий Витальевич Маркин наденет очки, откроет эту книгу и начнет сравнивать цифры, взятые из СМИ моими героями. А пока все чаще в прессе проскакивает цифра уменьшения россиян полтора миллиона человек в год, бийчане вымирают по три тысячи. Этого не было в самые уничтожительные годы страшных войн или разрушительного проявления недовольства природы.
Представьте, через какие-то 80 лет на месте Бийска развалины и последний умирающий человек. И в этой кутерьме беснующихся людей куртухающейся страны как на каждом этапе катастрофической истории появляются свои герои.
Имя генерала Льва Рохлина – Героя России – просит отдельного описания, я же поведаю самую малость. Когда генерал с птичьей фамилией и многими звездами выпнул юнцов под пули подготовленных дудаевцев, Рохлин гордо сам встал перед боевиками и тысячи пуль облетели, как в сказке, не тронув его солдат.
И чтобы в России не оказалось чеченского пепелища, патриотические силы в Гос. Думе решили изменить и улучшить жизнь народа, а Рохлин их возглавил. Он пошел не на боевиков и не на амбразуру пулемета, а на систему и против ее создателей. Вседозволенность и безнаказанность позволили им легко и хладнокровно расправиться, расстреляв героя в упор в собственной квартире.
Его коллега, депутат Виктор Илюхин, председатель комитета содействия армии и военной промышленности решили с фракцией коммунистов отрешить Гл. Похмельщика от власти.
Эти два бывших военных из всей армии многочисленного генералитета нашли мужество, силу и открыто встали на борьбу с невеждой, осколком неизжитого при социализме политического извращенца. Но они не учли его невероятное чутье на мерзавцев и умение точно расставлять их на высшие посты, чтобы усердно уничтожать армию, военную промышленность и, оскалившись, сильней затягивать удавки на нашей шее.
Но, чтобы учинить народный спрос и потребовать ответа, прежде необходимо вывести народ из забытья, в котором он оказался в эти морозные годы. За это взялись патриоты.
Правителю предъявили семь четко сформулированных и документально обоснованных пунктов обвинений. Много томов доказательств было изучено в Думе, каждое обвинение тянет на статью с огромным сроком заключения.
И началась борьба за выживание правителя и его системы.
Жадные, злобные особи бросили все силы и наши деньги на обработку общественного мнения и подкуп депутатов. Все золото на закуп лжепророков эфира, ненасытных телекиллеров, печати, электронных средств.
Чувствуя, что они повсеместно сдают свои позиции, а патриоты страдают от нехватки средств и молодых свежих сил пропагандистов, снова заработал миф большой лжи.
Дымовой завесой висели заверения о служении народу, улучшении благосостояния, добавили копеечную пенсию инвалидам и пенсионерам. А жестокие действия по удушению, проводимые зарубежными и доморощенными «реформаторами», преподносились как благо, разрушительное и несуразное правление выдавалось за гениальность и новое мышление. Коммунистов же представляли в виде злодеев из какого-то чужого мира и бросались на них с невероятной силой и ожесточением.
Претерпевая яростное сопротивление, вольнодумцы отказывались признать возможность исключения хоть одного пункта обвинения.
Патриоты пытались разбить внедренное многим убеждение доброты и гуманности американских олигархов по отношению к россиянам. Добивались преодоления людского равнодушия к собственной судьбе и судьбе их детей с внуками.
Убеждали: «Только встать плечом к плечу – нация получит шанс выжить».
Но не хватило толчка завести остывший мотор, не зажглась свеча радости освобождения на лицах пришибленных людей, они пока что не отошли от операции без наркоза.
Буржуазия в лице штатских и военных лидеров нуждалась в своей диктатуре, потому всесильный доллар победил, и неважно, что рыночная воровская экономика во 100 крат хуже плановой.
Перед каждым депутатом стоял вопрос: давить кнопку за тюрягу «системе» или получить от 35 до 50 тысяч халявных долларов на карманные расходы от этой системы.
Устояла Дума под напором патриотов, но не хватило голосов, чтобы Гл. Похмельщик со своими министрами-капиталистами оказались за решеткой вместе с уголовниками. Продалась с потрохами фракция самой продажной партии либеральных демократов вместе со своим вождем Жириком, а их избиратели остались с носом и неизвестностью. Вот он дрянной либерализм. И началось изготовление мутантов, а теперь рождаются мутантами с наследственной мутацией.
Наступила реальная диктатура под вполне благонадежной формулировкой «демократических реформ», а на их буржуазной улице – длительный праздник.
Дума в каждый момент обсуждения пунктов обвинения могла с корнем вырвать дерево с ядовитыми ягодами. Теперь жди, когда вырастет яблоневый сад, и созреет плод.
Организованная «демократия», завладевшая всем, удушает саму себя во имя нового витка обогащения. Окрыленный Правитель вылил радость «победы» и горечь неприятностей на подданных – израсходованные деньги нужно возвращать. Разделив еще не поделенные заводы, увеличил налоги, тарифы, цены и морально-психологическое давление, чтобы иметь беспредельную власть. Сконцентрировав совокупность процессов разрушения, он собрался править бесконечно.
Но центр тяжести всей ситуации перемещался в противоположную от него сторону. И как всякое дозирующее весовое устройство подчиняется заданию, так и Гл. Похмельщику американцы сказали: «Сработал концевик, назови наследника и уходи».
Действительно, была создана густая атмосфера недовольства даже среди обывателя, и тактика успокоения стала самым подходящим выходом для олигархической американской верхушки и местных оборотней.
Жалко после триумфа покидать царские апартаменты, но он привык выполнять инструкции своих патронов. Его последние шаги до политической могилы не стали легким пухом и через годы не стерли горечь воспоминаний об этом человеке, вставшем когда-то во главе темных сил. А, уйдя в тень, он не нашел других забот, как расчеловечивать самого человека.
Я заканчиваю рассказ не причесанными мыслями и словами о периоде неимоверного перерождения партийных, государственных функционеров и неограниченном сдвиге низов.
Это повествование – ответ многолетним помоям на мое прошлое, от которого не осталось ни малейшего местечка, не вымазанного современной грязью зловония. Время, в котором мы учились и работали, работали и учились строить, покорять, совершенствовать, создавать блага. А в свободное время с упоением отдавались любимым видам спорта, радующим тело, искусствам в художественной самодеятельности, ласкающих душу и любви.
Многие действующие лица живут и здравствуют и не дадут соврать, что была создана лучшая в мире система образования, великолепное бесплатное здравоохранение и самое здоровое времяпровождение.
Я не образы выписывал, а честно описывал жизнь образов, не рисовал врага, а описывал моральное состояние при нем. Негодяи были и тогда, но они меньше проявляли свое негодяйство.
Каждая цифра является поиском моих героев и отражает описываемый период для сравнения с будущим.
Следующий эпизод, приход к власти нового Правителя, я начну с напоминания читателю, что в 1917 году народ смел, а в 1991 году – народ смели и что из этого вышло в 2001 году.
* * *
Покопавшись среди родственников, семья Гл. Похмельщика остановилась на заведующем клуба советско-германской дружбы подполковнике КГБ (Комитет Государственной Безопасности) Путанине. Командовал подполковник стукачами, собирая сведения о немецких коммунистах да русских, работающих в ГДР (Германская Демократическая Республика).
Армия беспорядочно сбежала из Германии, а Путанин в вагоне люкс приближался к поборнику «демократии», приватизировавшему мэрию Ленинграда Запчаку. Стремление к личному обогащению, отсутствие моральных барьеров выдвинуло его в заметного клерка этой мэрии.
Используя кэгэбэшные и заграничные связи, он развернулся во всю махинаторскую ширь. По многим его делам велось следствие, а он обезопасил себя на первый случай, купив в испанском городе Бенадор виллу.
Выдача лицензий на вывоз за рубеж сырья и цветных металлов, поборы при лицензировании игорного бизнеса и всякое разное.
Но самая выдающаяся песня его деятельности – это создание целой системы продажи военных кораблей морской базы через порт Ломоносово и тайный вывоз самого Запчака за границу от следствия.
Раскручивание подполковника запаса в генералы с дальнейшей головокружительной карьерой директора ФСБ связало языки многим: кто-то утонул в Москве реке, кто-то погиб при не выясненных обстоятельствах.
А когда премьер Чернодырдин проворовался, умыкнув американскую подачку, чем разозлил даже президента США, его куда-то послали послом. После нескольких манипуляций с премьерами, Гл. Похмельщик назначает на последнюю должность перед прыжком в правители Путанина, как опытного «прихватизатора».
Так молотобоец стал гинекологом и ищет где же дутье.
Первый правитель измордовал народ, измучил граждан порабощенной Руси и ослабил страну до приглашения интервентов. Его преемник наверняка низвергнет ее в третий мир.
Люди почему-то думают, что чтобы работать мастером – надо кончать техникум, технологом и выше – институт, а президентом может быть любой заведующий клубом или пьяница.
Выдрессированный большой ложью, приглаженный манипуляцией избиратель с пустыми глазами зомби снова безумно опускает бумажки, ставя галочку против мало известной фамилии «наследника» с мольбой, «чтобы не стало еще хуже».
Запил бывший трудовой человек, полоща зубы водкой, загулял последнее десятилетие бедолага. Таким мы его никогда не видели, а, увидав, не узнали. Понял, что втравил себя и детей своих в бессмысленную бойню за обогащение и разучился говорить и, кажется, перестал думать.
Редко стали встречаться бывшие коллеги и друзья. Женщины ушли в прошлое, сады надоели летом, работа стала не доступной, вот и распаляли себя политикой на мальчишнике у А.И. Королева по поводу круглой даты его рождения. Жену и дочь они отправили по своим делам, а обслуживали зять со сватом.
После избрания приемника Правителем некоторые радовались, злорадствовал и Славка Новиков.
– Коммунисты остались где-то там, по ту сторону.
– Зато буржуазия перед глазами, – утвердительно ответил Виталий Маркин. – И набросилась на людей по всей линии, показав волчьи зубы, не прикрывая их лисьим хвостом.
– Ваша беда в том, – примирительно сказал Славка, – что коммунистическое движение заштамповано.
– А ваша радость в том, – в тон ему ответил Виталий, – не дошло до избирателя, что большая половина их труда идет на теневое обогащение хозяина. Не догадывается он, что действия чиновников, а их число превышает количество российской армии, грабеж коррупционеров и криминалитета лишает страну целого Государственного бюджета.
– Обнаглевшие олигархи с огромным азартом присваивают от присвоенных природных ресурсов еще по 50 миллиардов долларов в год.
– Смирился избиратель, что потерял самое справедливое общество, былую духовность и нравственность.
– Значит, надоела эта нравственность обществу, – вставил Славка.
– Поэтому не докапывается мысль людей до сознания неминуемой катастрофы, – продолжал Виталий, – а она входит в каждый дом размерзшимися батареями, гробами юных тел, без войны убитыми и замученными в подвалах, отравленных наркотой.
Зять Альберта Ивановича, Юрий, предприниматель, как бы убеждая Вячеслава Анатольевича:
– Мир как никогда приближается к атомному кошмару. Однополярное капиталистическое общество способствует расползанию этого смертоносного оружия по карманам с различными намерениями. Одни – для утверждения силы или своего порядка, другие – для борьбы с ними, третьи – еще для чего-то…
Все прислушались…
– А вдруг карман дырявый или по неумению или чьей-то дурости оно взорвется.
– Вы так сгущаете краски! – почти выкрикнул Славка, – что волос дыбом встает.
Загудел Альберт:
– Назови область жизнедеятельности российского человека, где бы стало лучше и не отдельным людям, а многим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36