Слова «рейдер» и «рейдерный отряд» остались в памяти людей. Теперь Правительница решила возродить их.
Редар был уверен, что сможет отыскать муравейник:
— Муравьиную тропу в холмах найти довольно легко. В паре сотен перестрелов от нее я тогда еще приметил холм с лысой, вылизанной ветром верхушкой. А на той стороне, рядом с тропой, тянется узкое ущелье, где я ночевал. Заблудиться невозможно! Только вот идти долго, а всю армию на шарах не перевезешь...
— Сколько? — коротко спросил Римал, потирая раненую ногу: в бою какой-то чересчур быстрый шестилапый успел полоснуть жвалами.
— От Серых скал — около трех переходов. Отсюда будет несколько меньше. Я тогда шел почти полный день, часть ночи и еще до самого вечера, пока не достиг холмов. А оттуда до муравейника — примерно треть дневного перехода.
— Да, путь неблизкий. Моим охотникам надо дать отдохнуть, — заметил Каверра.
Еще на прошлом совете решили, что каждый командир отберет из своей сотни лучших воинов, а Салестер — самых метких стрелков. Кенгар выбрал, в основном, опытнейших охотников своего старого отряда, Римал — тоже, Каверра, командир пустынников, взял бы только добровольцев, но вызвались опять почти все, и ему пришлось пережить немало неприятных мгновений.
Каждый хотел попасть в рейдерный отряд, и многие охотники, заслышав, что Каверра предпочел ему какого-нибудь соседского парня, впадали в ярость:
— Как? Ты взял Инлегга, а меня нет? Да он на прошлых дождях от сольпуги полночи бегал?
— Почему ты не выбрал меня? Что, если рыжие твари чуть-чуть оцарапали мне руку, то я теперь уже и не охотник?
В конце концов, страсти улеглись. Два десятка и один счастливчик был готов биться за новые земли с любыми тварями мира. Богвар и Кребус попали в их число, а вот Зинвал — нет, чем был страшно недоволен.
По три десятка взяли мастера охоты, полтора десятка юных пращников — Салестер. Всего в рейдерном отряде было чуть больше сотни человек, вместе с командирами и единственным жителем Долины — одноглазым мастером войны Велиманом.
Военачальники пока не решили, когда отряд выходит в свой опасный рейд, но понятно было, что медлить нельзя ни в коем случае. Разве что дать воинам немного отдохнуть, но не больше одного дня.
Айрис согласно кивнула седому пустыннику:
— Конечно, Каверра. Выспаться и набраться сил надо всем: дорога впереди — не из легких. Да еще неизвестно, что там... Может, там все кишит шестилапыми.
— Кишит, еще как... — вмешался Редар. — В тот раз они вокруг муравейника целыми толпами суетились. У меня аж в глазах зарябило. Тогда-то я не знал, что все они — рабочие.
— В этом и есть наш шанс, — подхватил Кенгар. — Судя по всему, большую часть рыжих солдат мы перебили, пока нарастут новые — минует несколько дней. Конечно, какая-то часть не пошла на Мерас, осталась охранять дом, но я не думаю, что их будет очень много. Если удастся застать их врасплох — охрану входов мы передавим быстро. Так, чтобы не успела подойти подмога.
Редар покачал головой:
— Подмога все равно явится, Кенгар. Вспомни, во время осады — стоило двум-трем шестилапым заметить нас, как в это место тут же начинали сбегаться остальные муравьи. На помощь. Мы все время удивлялись этому, многие считали, что у этих тварей есть друг с другом такая же ментальная связь, как и смертоносцев. Так что, как быстро бы мы ни перебили охранников, сигнал тревоги они передать успеют все равно.
— Да и пускай. Швырнем в каждый проход по три-четыре твоих заряда — и все. В узких туннелях и переходах бежать некуда, идут они, если верить опыту старых охотников, вниз под небольшим углом. Огненная смерть польется навстречу и сожжет любого муравья, который рискнет наружу полезть. Сколько у нас осталось зарядов?
— Готовых — штук семьдесят...
Редар мысленно представил, что в пещере высятся неровной горкой еще около ста двадцати недоделанных бомб. Надо только добавить орехового масла и вставить фитили.
Это была неправда. Их осталось всего семь штук. Да и то — не доделали их лишь потому, что не хватило масла на все заготовленные глинянки.
Хорошо, что смертоносцы не умеют считать. Больше двух ими воспринимается как «несколько»: три, четыре, пять — в общем, если можно представить в мыслях поодиночке. А дальше — уже «много». А много — очень неопределенное понятие. В пустыне это значило больше пяти, там вообще слишком мало всего, чтобы считать десятками. Даже людей. А вот пещерники говорили «много», когда речь шла о действительно большом количестве.
Но Редар родился и вырос пустынником. Семь, по его понятиям, это много. Так что пусть Младший Повелитель прочтет в его мыслях, что в Серых скалах еще мно-ого огненных зарядов. Сведения совсем не лишние — избавят союзника от многих опасных соблазнов.
— Семидесяти бомб нам хватит с головой. Сколько, ты говорил, входов в муравейник?
— Тогда было семнадцать, но...
— Да я помню: мураши использовали только восемь. Ну, пусть десяток, даже полтора. По четыре бомбы на каждый — и там не останется ничего живого. Остаток прибережем напоследок...
— Ну, хорошо, — подал вдруг голос Салестер. — Мы перебили охрану, закидали огненными зарядами проходы, выжгли все на полперестрела вглубь. Что дальше?
Римал усмехнулся уголком губ: «Опять, мол, этот Салестер!», — но промолчал. Айрис сказала:
— Ты никогда не задаешь вопросы просто так, мастер. Продолжай, мы слушаем.
Салестер пояснил:
— Охотники с востока рассказывали о смельчаке, который дерзнул спуститься в брошенный муравейник. Туннели уводят глубоко вниз, через бесконечную череду залов и пещер. Тот парень бродил по бывшему дому мурашей почти до заката, но так ни разу и не наткнулся на собственные следы. Так и мы — просто потеряемся там.
Велиман пожал плечами:
— Нет ничего проще. Нам понадобится проводник.
— Вот именно, — поддержал мастера войны
Кенгар. — Заставим какого-нибудь шестилапого показать нам дорогу в... Ну, туда, в общем, где сидит их главный. Или главные...
— Ты умеешь разговаривать с муравьями? Не знал за тобой таких талантов.
— Я — нет, не умею. Зато умеют рас... смертоносцы, — быстро поправился Кенгар и обратился к Нае: — Спроси у своего Повелителя, Управительница, кого он сможет дать нам.
— Нет нужды спрашивать через меня — Младший Повелитель читает твои мысли.
Кенгар вздрогнул. Да, там смертоносец найдет про себя много любопытного...
Ная поклонилась Фефну, замерла на короткое мгновение.
— Повелитель сам пойдет с вами. С силой его разума не может сравниться ни один смертоносец Третьего Круга.
— А еще?
— С собой он возьмет несколько проверенных пауков — они защитят его...
«Свободные» уразумели пропущенные слова — «от вас».
— ...и помогут драться с муравьями.
Люди переглянулись. Римал живо припомнил объяснение Салестера во время вчерашней битвы: «Долго он продержится, чтобы кого-нибудь не приложить со всей дури?» Либо придется думать через раз, либо смертоносцам придется изменить свою обычную практику — наказывать двуногих даже за мысли, неподобающие и агрессивные.
Фефн ощутил их опасения, удивился про себя: надо же, оказывается, на какие сложные умозаключения способны эти примитивные существа. Он так и не расстался с прежним мнением о людях, просто немного изменил его: некоторые двуногие превосходят разумом своих сородичей, но большинство их все равно остаются тупыми, недалекими созданиями. Для них ближе простые инстинкты — как, например, вот этот пещерник с пораненной конечностью, обмотанной грязной полоской ткани. Разум его был прост и понятен, постоянно излучал ненависть к смертоносцам и страх вперемешку. Еще он терпеть не мог другого командира — того, с редкой растительностью на голове.
Младшему Повелителю были совершенно не интересны мелкие проблемы людей, да еще их отношения. Он отбросил от себя чужие помыслы и заботы, вошел в сознание сразу всех и постарался почетче выразить свою мысль, так, чтобы поняли даже не привычные к общению с повелителями пещерники:
«Между нами есть договор. Ни я, ни мои помощники не нарушим его первыми.»
Командиры людей неуверенно кивнули, Кенгар потянулся пальцами к вискам, Римал сделал характерное движение, будто хочет прочистить ухо.
Никто из них, за исключением Редара, никогда еще не общался со смертоносцами разум-к-разуму. Они были поражены. Было непривычно «слушать» слова, идущие, казалось, из глубины собственного разума.
А Младший Повелитель с неудовольствием отметил, что ему, владыке земель Третьего Круга, приходится заботиться о том, чтоб его мысли поняли какие-то там двуногие. Обычно смертоносцы о таких глупостях не задумывались — они просто отдавали приказы своим двуногим слугам. И горе тому, кто поймет неправильно! Повелитель выражает свои мысли так, как привык, и не его беда, что только помощники Управителей и служительницы обучены их воспринимать.
Впрочем, долго это не продлится.
Напоследок опять вылез Салестер:
— Спроси у Повелителя, Управительница Ная, не получится ли так, что, отбиваясь от атак муравьев, он или его «помощники» применят ментальную силу? Мы знаем, что волна страха не действует на шестилапых, а вот приказ умереть — очень даже...
Ная почувствовала легкий укол, потом нарастающую ломоту в висках — Повелитель все еще не простил ей того, что она раскрыла эту тайну Редару. Теперь о слабости смертоносцев известно главарям пещерников. Кто может поручиться, что через одну-две луны об этом не будет знать вся Великая пустыня?
— ...действует. Первым таким ментальным ударом заодно приложит и всех, находящихся кругом, людей.
Ная поклонилась Повелителю, стоически вынесла бурю его неудовольствия. Неприятные ощущение почувствовали даже остальные. Преодолевая боль, Управительница сказала:
— Мой Повелитель умеет управлять своей силой. А простые пауки больше привыкли полагаться на свои лапы и яд.
Постепенно, по маленькому шажку, союзники сближались, преодолевая или отбрасывая в сторону многовековую ненависть, предрассудки и неприязнь. Наконец, план диверсионного похода был всеми одобрен. Даже Салестер успокоился. Айрис, как старшая среди людей, подвела итог:
— Хорошо. Значит, договорились. Мы выступаем завтра с восходом, чтобы за день пересечь земли Долины и к вечеру подойти к пустыне. Ночь и утро идем, потом — привал, отдых до вечера, и еще одну ночь без остановки до самой гряды холмов. Здесь людей догоняет на шарах Младший Повелитель со своими помощниками, дальше идем вместе. К всезною — по-вашему, к полудню — второго дня мы должны быть на месте.
Сама Айрис, конечно, в поход к муравейнику идти не могла, вместе с остальными ополченцами она возвращалась домой, в пещерный город. Но никто не взялся бы оспаривать это ее «мы» — больше других, даже, наверное, больше самих участников похода, Правительница имела право так говорить.
Фефн и его ближайший советник Ашшар выразили согласие — людей коснулась странная волна уверенности и понимания.
Вдруг Ная встрепенулась и твердым, не терпящим возражений голосом, сказала:
— Я тоже пойду с вами.
В глазах Кенгара, Римала, Салестера, даже Ре-дара вспыхнуло недоумение. Одна Айрис, казалось, смотрела понимающе, но... неодобрительно. Даже с какой-то странной, глубоко запрятанной злобой.
— Зачем?! — выразил общую мысль Салестер. — Разве ты, Ная, опытный воин или меткий пращник? Или, может, ты хорошо ориентируешься в пустыне? Привыкла к палящему солнцу песков?
— Нет, — ответила Ная спокойно, не обращая внимания на сарказм в его словах. — Но, во-первых, вам потребуется человек, умеющий понимать Повелителя...
«Я прекрасно могу разговаривать с двуногими сам», — возникла в разумах людей четкая мысль. Фефн специально передал ее всем сразу, чтобы и Нае ответить, и доказать заодно собственное утверждение.
— Сейчас, да, — ничуть не смутилась Управительница, — в спокойствии и неподвижности. Но сможет ли Повелитель, — она поклонилась ему, как бы прося прощение за дерзость, — так же четко говорить мысленно в бою?
Младший Повелитель на мгновение опешил от ее невиданной смелости, однако вынужден был признать правоту своей самой лучшей служительницы. Даже в этом она заботилась о его благополучии, старалась угодить. Правда, вертелась у нее в мозгу еще одна мыслишка...
Ная продолжала:
— Кроме того, в отряде нет ни одного человека из Долины, только вы — пещерники и повелители...
— Еще есть охотники пустыни, — пробормотал едва слышно старый Каверра.
— А как же Велиман? Мастер войны ответил за Наю:
— Меня не считают здесь своим. Всего лишь два дождя назад я так же, как и многие из вас, мерил шагами бесконечные пески... Ная благодарно кивнула:
— Ты прав, мастер. К сожалению, это так. Хотя я была бы счастлива, если бы подданные Повелителя считали тебя своим. Ты этого заслужил.
От такого сомнительного комплимента Велиман даже крякнул. Ничего себе! Заслужил всю свою жизнь корячиться под пауками? Ная продолжала:
— В этой войне люди Третьего Круга потеряли многих, и я — от их имени — хочу отомстить шестилапым!
Жители Серых скал переглядывались — такого от паучьей рабыни, всю жизнь лизавшей лапы смертоносцам, они не ожидали.
И только Фефн, может, еще советник Ашшар и Управитель Мераса Хшасту — трое присутствовавших на совете смертоносцев — видели в ее мозгу другую причину. Ту, что сама Ная считала главной.
— Что ж, — подумав, сказала Айрис, — справедливо. Но тебе будет тяжело, девочка. Два с половиной перехода всего с одним привалом может вынести только опытный ходок.
Вздрогнув от этого неожиданного обращения — ее так никто не называл, даже мама, — Ная сказала:
— Я выдержу!
«Если будет совсем плохо, часть пути можно проделать на пауке. Повелитель, наверное, разрешит. И потом, неужели он не поможет мне? »
— Что ж, пусть будет так! Твой Повелитель согласен?
Фефн все еще был недоволен. Однако сообщать это всем собравшимся он не стал, произнес мысленно:
«Я согласен».
И зачем только ей так хочется быть рядом с этим Редаром? Неужели что-то поняла? Да нет, не может быть... Странно, что в мыслях она никогда не зовет его по имени, только «он» и все. Как часто эти двуногие затуманивают разум какими-то страстями и эмоциями. Зачем?
Нет, все-таки они примитивные существа. * * *
Чуть позже состоялся еще один разговор. Айрис вызвала к себе Редара. Он пришел, обуреваемый самыми неприятными подозрениями — если Правительница опять решит не отпускать его...
Словно прочитав мысли пустынника, она сказала:
— Я не могу запретить тебе идти в степь. Ты один знаешь дорогу, кроме того, ты больше всех из нас сделал для того, чтобы эта война завершилась победой, и было бы несправедливо лишать тебя участия в последнем бою. Но я прошу тебя об одном, Редар: не лезь впереди всех! Кенгар, Римал, тот же Каверра много опытнее тебя, осторожнее, а Салестер еще и осмотрительнее. Слушай их! Мне очень не хочется объяснять одной девчонке там, в Серых скалах, почему тебя больше нет. Ясно?
Редар кивнул, спокойно ответил:
— Ради счастья Киры... ради нашего с ней счастья я постараюсь вернуться. Живым и невредимым, Правительница. Но я никогда не буду прятаться за чужими спинами. Когда-то ты назначила меня мастером пустыни, и это не пустой звук. Я действительно оттуда, и я знаю очень хорошо: люди песков не любят трусов!
— Зато у вас ценят осторожность! И даже в песках никто не одобряет бессмысленного геройства! — Айрис повысила голос. — Даже поговорка есть: пустыня не любит беспечных, она их наказывает!
Неожиданно Редар засмеялся. Айрис даже опешила, спросила:
— Что смешного?
— Извини, Правительница. Просто я вспомнил, как объяснял эту пословицу твоей внучке. Я буду осторожен, Правительница, но — это война. На ней умирают: мастер Игнар, например, уже никогда не сможет обнять своего сына. Чтобы такого больше не случалось ни в пещерах, ни в пустыне, ни даже здесь, в паучьих землях, дом врага должен быть уничтожен и разрушен. Тогда мы сможем жить на свободе, среди степных трав. И если для этого понадобится отдать жизнь — я это сделаю.
Айрис удивленно слушала его слова. Надо же! И этому парню всего семнадцать дождей? Редар не переставал ее удивлять. Казалось, только привыкнешь к какой-нибудь его находке или разумному слову, а он — снова ставит в тупик.
— Когда-то, над телами своих родителей, я поклялся отомстить смертоносцам. Я не думаю, что нарушу свою клятву, если вместо того, чтобы жестоко и бессмысленно уничтожить их всех до единого, помогу людям Серых скал и Кромки обрести свободу и новые земли.
Кивнул и, даже не испросив разрешения, развернулся, чтобы уйти. Он ожидал, что на него сейчас обрушится град упреков, но Правительница неожиданно спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Редар был уверен, что сможет отыскать муравейник:
— Муравьиную тропу в холмах найти довольно легко. В паре сотен перестрелов от нее я тогда еще приметил холм с лысой, вылизанной ветром верхушкой. А на той стороне, рядом с тропой, тянется узкое ущелье, где я ночевал. Заблудиться невозможно! Только вот идти долго, а всю армию на шарах не перевезешь...
— Сколько? — коротко спросил Римал, потирая раненую ногу: в бою какой-то чересчур быстрый шестилапый успел полоснуть жвалами.
— От Серых скал — около трех переходов. Отсюда будет несколько меньше. Я тогда шел почти полный день, часть ночи и еще до самого вечера, пока не достиг холмов. А оттуда до муравейника — примерно треть дневного перехода.
— Да, путь неблизкий. Моим охотникам надо дать отдохнуть, — заметил Каверра.
Еще на прошлом совете решили, что каждый командир отберет из своей сотни лучших воинов, а Салестер — самых метких стрелков. Кенгар выбрал, в основном, опытнейших охотников своего старого отряда, Римал — тоже, Каверра, командир пустынников, взял бы только добровольцев, но вызвались опять почти все, и ему пришлось пережить немало неприятных мгновений.
Каждый хотел попасть в рейдерный отряд, и многие охотники, заслышав, что Каверра предпочел ему какого-нибудь соседского парня, впадали в ярость:
— Как? Ты взял Инлегга, а меня нет? Да он на прошлых дождях от сольпуги полночи бегал?
— Почему ты не выбрал меня? Что, если рыжие твари чуть-чуть оцарапали мне руку, то я теперь уже и не охотник?
В конце концов, страсти улеглись. Два десятка и один счастливчик был готов биться за новые земли с любыми тварями мира. Богвар и Кребус попали в их число, а вот Зинвал — нет, чем был страшно недоволен.
По три десятка взяли мастера охоты, полтора десятка юных пращников — Салестер. Всего в рейдерном отряде было чуть больше сотни человек, вместе с командирами и единственным жителем Долины — одноглазым мастером войны Велиманом.
Военачальники пока не решили, когда отряд выходит в свой опасный рейд, но понятно было, что медлить нельзя ни в коем случае. Разве что дать воинам немного отдохнуть, но не больше одного дня.
Айрис согласно кивнула седому пустыннику:
— Конечно, Каверра. Выспаться и набраться сил надо всем: дорога впереди — не из легких. Да еще неизвестно, что там... Может, там все кишит шестилапыми.
— Кишит, еще как... — вмешался Редар. — В тот раз они вокруг муравейника целыми толпами суетились. У меня аж в глазах зарябило. Тогда-то я не знал, что все они — рабочие.
— В этом и есть наш шанс, — подхватил Кенгар. — Судя по всему, большую часть рыжих солдат мы перебили, пока нарастут новые — минует несколько дней. Конечно, какая-то часть не пошла на Мерас, осталась охранять дом, но я не думаю, что их будет очень много. Если удастся застать их врасплох — охрану входов мы передавим быстро. Так, чтобы не успела подойти подмога.
Редар покачал головой:
— Подмога все равно явится, Кенгар. Вспомни, во время осады — стоило двум-трем шестилапым заметить нас, как в это место тут же начинали сбегаться остальные муравьи. На помощь. Мы все время удивлялись этому, многие считали, что у этих тварей есть друг с другом такая же ментальная связь, как и смертоносцев. Так что, как быстро бы мы ни перебили охранников, сигнал тревоги они передать успеют все равно.
— Да и пускай. Швырнем в каждый проход по три-четыре твоих заряда — и все. В узких туннелях и переходах бежать некуда, идут они, если верить опыту старых охотников, вниз под небольшим углом. Огненная смерть польется навстречу и сожжет любого муравья, который рискнет наружу полезть. Сколько у нас осталось зарядов?
— Готовых — штук семьдесят...
Редар мысленно представил, что в пещере высятся неровной горкой еще около ста двадцати недоделанных бомб. Надо только добавить орехового масла и вставить фитили.
Это была неправда. Их осталось всего семь штук. Да и то — не доделали их лишь потому, что не хватило масла на все заготовленные глинянки.
Хорошо, что смертоносцы не умеют считать. Больше двух ими воспринимается как «несколько»: три, четыре, пять — в общем, если можно представить в мыслях поодиночке. А дальше — уже «много». А много — очень неопределенное понятие. В пустыне это значило больше пяти, там вообще слишком мало всего, чтобы считать десятками. Даже людей. А вот пещерники говорили «много», когда речь шла о действительно большом количестве.
Но Редар родился и вырос пустынником. Семь, по его понятиям, это много. Так что пусть Младший Повелитель прочтет в его мыслях, что в Серых скалах еще мно-ого огненных зарядов. Сведения совсем не лишние — избавят союзника от многих опасных соблазнов.
— Семидесяти бомб нам хватит с головой. Сколько, ты говорил, входов в муравейник?
— Тогда было семнадцать, но...
— Да я помню: мураши использовали только восемь. Ну, пусть десяток, даже полтора. По четыре бомбы на каждый — и там не останется ничего живого. Остаток прибережем напоследок...
— Ну, хорошо, — подал вдруг голос Салестер. — Мы перебили охрану, закидали огненными зарядами проходы, выжгли все на полперестрела вглубь. Что дальше?
Римал усмехнулся уголком губ: «Опять, мол, этот Салестер!», — но промолчал. Айрис сказала:
— Ты никогда не задаешь вопросы просто так, мастер. Продолжай, мы слушаем.
Салестер пояснил:
— Охотники с востока рассказывали о смельчаке, который дерзнул спуститься в брошенный муравейник. Туннели уводят глубоко вниз, через бесконечную череду залов и пещер. Тот парень бродил по бывшему дому мурашей почти до заката, но так ни разу и не наткнулся на собственные следы. Так и мы — просто потеряемся там.
Велиман пожал плечами:
— Нет ничего проще. Нам понадобится проводник.
— Вот именно, — поддержал мастера войны
Кенгар. — Заставим какого-нибудь шестилапого показать нам дорогу в... Ну, туда, в общем, где сидит их главный. Или главные...
— Ты умеешь разговаривать с муравьями? Не знал за тобой таких талантов.
— Я — нет, не умею. Зато умеют рас... смертоносцы, — быстро поправился Кенгар и обратился к Нае: — Спроси у своего Повелителя, Управительница, кого он сможет дать нам.
— Нет нужды спрашивать через меня — Младший Повелитель читает твои мысли.
Кенгар вздрогнул. Да, там смертоносец найдет про себя много любопытного...
Ная поклонилась Фефну, замерла на короткое мгновение.
— Повелитель сам пойдет с вами. С силой его разума не может сравниться ни один смертоносец Третьего Круга.
— А еще?
— С собой он возьмет несколько проверенных пауков — они защитят его...
«Свободные» уразумели пропущенные слова — «от вас».
— ...и помогут драться с муравьями.
Люди переглянулись. Римал живо припомнил объяснение Салестера во время вчерашней битвы: «Долго он продержится, чтобы кого-нибудь не приложить со всей дури?» Либо придется думать через раз, либо смертоносцам придется изменить свою обычную практику — наказывать двуногих даже за мысли, неподобающие и агрессивные.
Фефн ощутил их опасения, удивился про себя: надо же, оказывается, на какие сложные умозаключения способны эти примитивные существа. Он так и не расстался с прежним мнением о людях, просто немного изменил его: некоторые двуногие превосходят разумом своих сородичей, но большинство их все равно остаются тупыми, недалекими созданиями. Для них ближе простые инстинкты — как, например, вот этот пещерник с пораненной конечностью, обмотанной грязной полоской ткани. Разум его был прост и понятен, постоянно излучал ненависть к смертоносцам и страх вперемешку. Еще он терпеть не мог другого командира — того, с редкой растительностью на голове.
Младшему Повелителю были совершенно не интересны мелкие проблемы людей, да еще их отношения. Он отбросил от себя чужие помыслы и заботы, вошел в сознание сразу всех и постарался почетче выразить свою мысль, так, чтобы поняли даже не привычные к общению с повелителями пещерники:
«Между нами есть договор. Ни я, ни мои помощники не нарушим его первыми.»
Командиры людей неуверенно кивнули, Кенгар потянулся пальцами к вискам, Римал сделал характерное движение, будто хочет прочистить ухо.
Никто из них, за исключением Редара, никогда еще не общался со смертоносцами разум-к-разуму. Они были поражены. Было непривычно «слушать» слова, идущие, казалось, из глубины собственного разума.
А Младший Повелитель с неудовольствием отметил, что ему, владыке земель Третьего Круга, приходится заботиться о том, чтоб его мысли поняли какие-то там двуногие. Обычно смертоносцы о таких глупостях не задумывались — они просто отдавали приказы своим двуногим слугам. И горе тому, кто поймет неправильно! Повелитель выражает свои мысли так, как привык, и не его беда, что только помощники Управителей и служительницы обучены их воспринимать.
Впрочем, долго это не продлится.
Напоследок опять вылез Салестер:
— Спроси у Повелителя, Управительница Ная, не получится ли так, что, отбиваясь от атак муравьев, он или его «помощники» применят ментальную силу? Мы знаем, что волна страха не действует на шестилапых, а вот приказ умереть — очень даже...
Ная почувствовала легкий укол, потом нарастающую ломоту в висках — Повелитель все еще не простил ей того, что она раскрыла эту тайну Редару. Теперь о слабости смертоносцев известно главарям пещерников. Кто может поручиться, что через одну-две луны об этом не будет знать вся Великая пустыня?
— ...действует. Первым таким ментальным ударом заодно приложит и всех, находящихся кругом, людей.
Ная поклонилась Повелителю, стоически вынесла бурю его неудовольствия. Неприятные ощущение почувствовали даже остальные. Преодолевая боль, Управительница сказала:
— Мой Повелитель умеет управлять своей силой. А простые пауки больше привыкли полагаться на свои лапы и яд.
Постепенно, по маленькому шажку, союзники сближались, преодолевая или отбрасывая в сторону многовековую ненависть, предрассудки и неприязнь. Наконец, план диверсионного похода был всеми одобрен. Даже Салестер успокоился. Айрис, как старшая среди людей, подвела итог:
— Хорошо. Значит, договорились. Мы выступаем завтра с восходом, чтобы за день пересечь земли Долины и к вечеру подойти к пустыне. Ночь и утро идем, потом — привал, отдых до вечера, и еще одну ночь без остановки до самой гряды холмов. Здесь людей догоняет на шарах Младший Повелитель со своими помощниками, дальше идем вместе. К всезною — по-вашему, к полудню — второго дня мы должны быть на месте.
Сама Айрис, конечно, в поход к муравейнику идти не могла, вместе с остальными ополченцами она возвращалась домой, в пещерный город. Но никто не взялся бы оспаривать это ее «мы» — больше других, даже, наверное, больше самих участников похода, Правительница имела право так говорить.
Фефн и его ближайший советник Ашшар выразили согласие — людей коснулась странная волна уверенности и понимания.
Вдруг Ная встрепенулась и твердым, не терпящим возражений голосом, сказала:
— Я тоже пойду с вами.
В глазах Кенгара, Римала, Салестера, даже Ре-дара вспыхнуло недоумение. Одна Айрис, казалось, смотрела понимающе, но... неодобрительно. Даже с какой-то странной, глубоко запрятанной злобой.
— Зачем?! — выразил общую мысль Салестер. — Разве ты, Ная, опытный воин или меткий пращник? Или, может, ты хорошо ориентируешься в пустыне? Привыкла к палящему солнцу песков?
— Нет, — ответила Ная спокойно, не обращая внимания на сарказм в его словах. — Но, во-первых, вам потребуется человек, умеющий понимать Повелителя...
«Я прекрасно могу разговаривать с двуногими сам», — возникла в разумах людей четкая мысль. Фефн специально передал ее всем сразу, чтобы и Нае ответить, и доказать заодно собственное утверждение.
— Сейчас, да, — ничуть не смутилась Управительница, — в спокойствии и неподвижности. Но сможет ли Повелитель, — она поклонилась ему, как бы прося прощение за дерзость, — так же четко говорить мысленно в бою?
Младший Повелитель на мгновение опешил от ее невиданной смелости, однако вынужден был признать правоту своей самой лучшей служительницы. Даже в этом она заботилась о его благополучии, старалась угодить. Правда, вертелась у нее в мозгу еще одна мыслишка...
Ная продолжала:
— Кроме того, в отряде нет ни одного человека из Долины, только вы — пещерники и повелители...
— Еще есть охотники пустыни, — пробормотал едва слышно старый Каверра.
— А как же Велиман? Мастер войны ответил за Наю:
— Меня не считают здесь своим. Всего лишь два дождя назад я так же, как и многие из вас, мерил шагами бесконечные пески... Ная благодарно кивнула:
— Ты прав, мастер. К сожалению, это так. Хотя я была бы счастлива, если бы подданные Повелителя считали тебя своим. Ты этого заслужил.
От такого сомнительного комплимента Велиман даже крякнул. Ничего себе! Заслужил всю свою жизнь корячиться под пауками? Ная продолжала:
— В этой войне люди Третьего Круга потеряли многих, и я — от их имени — хочу отомстить шестилапым!
Жители Серых скал переглядывались — такого от паучьей рабыни, всю жизнь лизавшей лапы смертоносцам, они не ожидали.
И только Фефн, может, еще советник Ашшар и Управитель Мераса Хшасту — трое присутствовавших на совете смертоносцев — видели в ее мозгу другую причину. Ту, что сама Ная считала главной.
— Что ж, — подумав, сказала Айрис, — справедливо. Но тебе будет тяжело, девочка. Два с половиной перехода всего с одним привалом может вынести только опытный ходок.
Вздрогнув от этого неожиданного обращения — ее так никто не называл, даже мама, — Ная сказала:
— Я выдержу!
«Если будет совсем плохо, часть пути можно проделать на пауке. Повелитель, наверное, разрешит. И потом, неужели он не поможет мне? »
— Что ж, пусть будет так! Твой Повелитель согласен?
Фефн все еще был недоволен. Однако сообщать это всем собравшимся он не стал, произнес мысленно:
«Я согласен».
И зачем только ей так хочется быть рядом с этим Редаром? Неужели что-то поняла? Да нет, не может быть... Странно, что в мыслях она никогда не зовет его по имени, только «он» и все. Как часто эти двуногие затуманивают разум какими-то страстями и эмоциями. Зачем?
Нет, все-таки они примитивные существа. * * *
Чуть позже состоялся еще один разговор. Айрис вызвала к себе Редара. Он пришел, обуреваемый самыми неприятными подозрениями — если Правительница опять решит не отпускать его...
Словно прочитав мысли пустынника, она сказала:
— Я не могу запретить тебе идти в степь. Ты один знаешь дорогу, кроме того, ты больше всех из нас сделал для того, чтобы эта война завершилась победой, и было бы несправедливо лишать тебя участия в последнем бою. Но я прошу тебя об одном, Редар: не лезь впереди всех! Кенгар, Римал, тот же Каверра много опытнее тебя, осторожнее, а Салестер еще и осмотрительнее. Слушай их! Мне очень не хочется объяснять одной девчонке там, в Серых скалах, почему тебя больше нет. Ясно?
Редар кивнул, спокойно ответил:
— Ради счастья Киры... ради нашего с ней счастья я постараюсь вернуться. Живым и невредимым, Правительница. Но я никогда не буду прятаться за чужими спинами. Когда-то ты назначила меня мастером пустыни, и это не пустой звук. Я действительно оттуда, и я знаю очень хорошо: люди песков не любят трусов!
— Зато у вас ценят осторожность! И даже в песках никто не одобряет бессмысленного геройства! — Айрис повысила голос. — Даже поговорка есть: пустыня не любит беспечных, она их наказывает!
Неожиданно Редар засмеялся. Айрис даже опешила, спросила:
— Что смешного?
— Извини, Правительница. Просто я вспомнил, как объяснял эту пословицу твоей внучке. Я буду осторожен, Правительница, но — это война. На ней умирают: мастер Игнар, например, уже никогда не сможет обнять своего сына. Чтобы такого больше не случалось ни в пещерах, ни в пустыне, ни даже здесь, в паучьих землях, дом врага должен быть уничтожен и разрушен. Тогда мы сможем жить на свободе, среди степных трав. И если для этого понадобится отдать жизнь — я это сделаю.
Айрис удивленно слушала его слова. Надо же! И этому парню всего семнадцать дождей? Редар не переставал ее удивлять. Казалось, только привыкнешь к какой-нибудь его находке или разумному слову, а он — снова ставит в тупик.
— Когда-то, над телами своих родителей, я поклялся отомстить смертоносцам. Я не думаю, что нарушу свою клятву, если вместо того, чтобы жестоко и бессмысленно уничтожить их всех до единого, помогу людям Серых скал и Кромки обрести свободу и новые земли.
Кивнул и, даже не испросив разрешения, развернулся, чтобы уйти. Он ожидал, что на него сейчас обрушится град упреков, но Правительница неожиданно спросила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31