Он приказал им сопровождать армию — на случай, если штурм затянется и придется рыть убежища на ночь, как в песках. Правда, в Долине ночи были заметно теплее, и разведчики докладывали, что часто им вовсе не приходилось прятаться от холода, но он все равно отправил рабочих в поход. Как оказалось, не зря. * * *
Победные крики смолки, когда войско шестилапых неожиданно отхлынуло ото рва, и к берегу одна за одной потекли бесконечные цепочки муравьев. Они выглядели не так внушительно, головы и брюшки были у них заметно меньше, но зато каждый нес в жвалах небольшой камень, ветку, охапку листьев. Иногда двое, а то и трое рыжих, странно вывернув головы, тащили на себе огромный валун. Муравьи подбегали к краю рва, бросали свою ношу вниз, затем, ни на мгновение не задержавшись, разворачивались и так же целеустремленно трусили назад.
В общем, этого и ожидали, но все равно полувздох-полустон досады пронесся над Мерасом. Люди, да и смертоносцы тоже, надеялись, что муравьи задержатся перед рвом хотя бы до полудня.
— Чтоб вас перекосило! Поганые твари! — выругался Кештал. — Что я говорил? Завалят они его... Ювар, что делать-то, а? Надо же что-то делать?!
Мореход смолчал, но, заметив, что ополченцы из его отряда ждут ответа, сказал:
— Пусть поближе подберутся, далеко еще — не достанем. Камни только зря переведем.
Если бы рабочие сваливали свой груз в одну точку, ров был бы засыпан в самое короткое время. Но по узенькому мостику переправить всю армию было невозможно. Камни, ветки, комья земля летели в воду, мало-помалу перегораживая канаву. Кое-где из бурлящей грязной воды уже показались первые холмики. Рабочие смело ступали на них, некоторые оскальзывались на мокрых камнях, падали, часто вместе с шаткой пирамидой земли и веток. Часть запруды уносило слабым течением, земляные комья размывала вода, но вал все рос. Наконец он достиг почти середины канавы, теперь суетливые рабочие находились уже в пределах досягаемости защитников стен. И камни полетели! С первого броска тяжелыми булыжниками раздавило или просто сбило в воду не меньше двадцати муравьев. Оторванные лапы и головы неспешно кружились в водоворотах, медленно уплывали к Старице.
— Точнее! Точнее бросайте! Не хватало еще самим ров завалить!
С каждым броском рабочих оставалось все меньше — они гибли под обстрелом, тонули в воде, искалеченные, без ног и жвал, медленно уползали от рва. Запруда постепенно перестала расти и в какой-то момент даже начала разрушаться: вода подмывала ее, уносила прочь землю, листья, легкие ветки.
И тогда на глазах у защитников города случилось то, чего так опасался Редар. Рабочие муравьи — и здоровые, и увечные — в едином порыве, словно выполняя одну им слышную команду, рванулись к берегу и горстью песчинок посыпались с обрыва.
— Великая Богиня!
Ошеломленные люди с ужасом наблюдали, как вереница рыжих тел все валилась и валилась в ров. Живой, еще шевелящийся ковер обреченных разом покрыл водную гладь почти на всю длину канавы. А сверху на них ложился еще один слой, еще и еще... Словно некая высшая сила готовила гигантский пирог — чудовищный памятник рабского самопожертвования. * * *
Рабочих становилось все меньше, а ров был завален еще не до конца, В какой-то момент он понял, что еще немного — и некого будет слать на смерть. Тогда придется ждать, пока подойдет новая армия рабочих, пока они завалят, наконец, этот ненавистный ров.
Неужели все напрасно?! Рабочих, утонувших, раздавленных в страшной мешанине тел, конечно, не жаль — Инкубатор всегда готов вывести еще, — но время, время будет потеряно, а это даст врагу возможность подтянуть свежие силы.
Не останавливаться. Осталось совсем немного.
Он отдал новый приказ. * * *
Вслед за устлавшими дно рва рабочими в воду рванулись передовые цепи солдат. Буро-рыжая каша медленно ворочалась, шевелилась, поднималась, точно опара, все выше и выше. Наконец, жутковатая масса достигла краев рва, и муравьиная армия, будто проснувшись от спячки, монолитной громадой рванулась вперед, утрамбовывая сотнями и тысячами лап живую переправу.
И все это — в совершенной тишине. Ни стона, ни крика боли, ни проклятия, лишь сухо шуршит и потрескивает лопнувший хитин, скрипит почти неслышно, когда марширующая поверху армия размалывает в труху еще живых сородичей цепкими зубчиками на лапах.
Зрелище невиданного жертвоприношения так поразило защитников-людей, что поначалу они даже не вспомнили о своих обязанностях. Давно уже скучали без дела камни, исходили паром кипящие корчаги на огне. Из оцепенения ополченцев вывел лишь мысленный окрик смертоносцев, повторенный вслух командирами отрядов:
— Бросайте! Не спать! Бросайте!
Муравьиное море бурлило у подножья Мераса. Старые стены, быть может, помнившие еще Прежних людей, никогда раньше не видели столь многочисленного врага. Кое-где шестилапые начали уже возводить живые лестницы, а то и просто лезли, неизменно срываясь, на отвесные стены. Приказ, толкнувший их в бой, был таким мощным, что единственным желанием, которое еще оставалось в их куцых муравьиных рассудках, было стремление убить — добраться до ненавистного врага, вцепиться жвалами, разорвать, растереть...
Плетенки с землей обрушивались на воинственно задранные кверху лобастые головы, крушили груди и брюшки. От удара сплетенные из волокон и паутины корзинки лопались, и земля оседала могильным холмиком над мертвым шестилапым. Прицельно летели камни, нанося врагу страшный урон. Увесистые булыжники с омерзительным хлюпаньем давили шестилапых в кашу. Даже если камень не попадал в муравья, все равно — ударяясь о землю, он раскалывался на летящие во все стороны куски, дробящие хитин и вчистую срубающие ноги. Чрезмерно плотные порядки муравьиной армии опять сослужили рыжим плохую службу, как и во время штурма пещерного города. Почти каждый брошенный со стены снаряд достигал своей цели.
Самый страшный урон наносили обтесанные глыбы песчаника, что еще перед минувшими дождями заготовили для ремонта стены, а вот теперь пришлось пустить в дело. Огромная каменюка, которую с трудом поднимали даже самые могучие из людей, врезалась в муравьиный строй, но не замирала, а продолжала катиться по лопающимся хитиновым брюшкам, оставляя за собой след из раздавленных тел.
Муравьи отчаянно рвались вверх. Смертоносный град выкашивал их целыми рядами, но на место убитых становились новые шестилапые. Живые пирамиды, частично уже состоящие из мертвых тел, продолжали расти несмотря ни на что.
— Кипяток! — звучно пролетело над стенами, эхом отозвалось где-то у северной стены. Значит, муравьи взяли Мерас в полукольцо и лезут не только на западную, но и на северную стену. Через мгновение ответили и на юге.
В бурлящие корчаги погрузилось разом полсотни черпаков, от души набрали курящуюся паром воду, и потянулись вниз переливающиеся струи. Солнце успело только раз блеснуть отражением в десятке кипящих водопадов — и страшное оружие обрушилось на рыжее войско, заживо вываривая шестилапых прямо в их хитиновых доспехах. Лопались от нестерпимо горячего пара глаза, подламывались дрожащие от боли обожженные ноги.
— Еще, давай еще!
Снова ухнули к земле тягучие струи. Подножье западной стены заволокло паром, из которого то и дело вываливались полуживые муравьи, делали несколько неуверенных шагов и падали замертво. Не меньше половины муравьиного войска полегло уже под стенами Мераса, а никто из его защитников еще не был даже ранен.
Кештал вывалил за гребень очередной черпак и обернулся к Ювару, блестя зубами на потном лице:
— Ну что, командир, неплохо мы их, а? Ювар качнул посеребренной годами головой:
— Рано радуешься. На море, знаешь, как говорят: не ставь мачту, пока не проверил ветер.
С хаканьем швырнул вниз камень Витаз, удовлетворенно крякнул, обернулся:
— Да что может быть, командир? Вот погляди вниз: кругом вареные мураши валяются.
Кештал поддержал бывшего колесничего:
— Да мы от них, хорошо, если половину оставили...
Ювар кивнул.
— Оставим и треть, дай срок. А вот когда камни и кипяток кончатся, тогда эта самая треть к нам и пожалует.
Действительно, кое-где, особенно на углу западной и северной стен, камни уже подходили к концу. Взмыленные подносчики падали с ног от усталости, ворочали по скатам корзины, что спешно заполняли внизу измученные женщины.
Шестилапые словно почувствовали слабину, и у сторожевой башни прямо на глазах выросли сразу четыре новые живые пирамиды. Люди Ювара и соседнего отряда метались, как обезумевшие, переправляя за гребень все, что попадалось под руку. Пирамиды вздрагивали от попаданий, рассыпались, но с неизменным упорством собирались вновь. Самая настырная достигала уже до половины стены.
Ювар по-моряцки ругнулся, прокричал:
— Не зевать! Копья у всех готовы?
Шаршиф, метавшийся по галереям за спинами защитников, уловил опасения Ювара и проник в разум бывшего морехода. Выяснив, в чем дело, он приказал двум отрядам с восточной стены — оттуда нападения не ждали, ибо Старица там пролегала почти у самого подножья, — подойти на помощь.
Корчаги с кипятком опорожнили полностью, последние камни собирали свою кровавую дань, но все же слишком скоро замелькали над гребнем щупики и покрасневшие от обжигающего пара хитиновые головы.
Защитники схватились за копья, на «раз-два!» дружно сталкивая врагов. Забавно размахивая лапами, муравьи летели вниз, сваливались на спины своих сородичей, живых и мертвых. Некоторые вставали, шатаясь, снова лезли наверх, оступались, опять падали. Большинство же с переломанными лапами еще пытались ползти, судорожно помогая себе обрубками.
Витаз смахнул с гребня очередного чересчур ретивого шестилапого, обернулся и увидел, как над перегнувшимся через гребень Кешталой вот-вот нависнет, угрожающе распахнув жвалы, уродливая башка.
— Кештал! — выкрикнул колесничий. — Сзади! Берегись!
На крик обернулся не только ткач, но и Ювар. Кештал, изогнувшись, каким-то немыслимым броском ушел от удара, и сомкнувшиеся жвалы лишь бессильно стукнулись о камень.
Ювар поудобнее перехватил копье и со всей силы метнул его в бессмысленно таращившую глаза тварь. Крепкий хитин лба он пробить, конечно, не смог, но зато ударом рыжего снесло со стены — только лапы бессильно царапнули по камню.
Кештал, все еще дрожа, поднялся с колен.
— Ф-фу! Спасибо! Как он подобрался, гад, а? Я и не услышал.
Ювар кивнул: не за что, мол. Витаз устало улыбнулся:
— А если б тварь тебя сцапала, с кем бы я к вдовушкам пошел?
— С Шалехом, вон. У него плечи шире моих — бабам больше нравятся!
— Хватит болтать! — заорал Ювар. — Потом будем языками чесать!
Словно привлеченная его криком, на гребень могучим прыжком взвилась новая тварь. Витаз резко развернулся на шорох и точнехонько, один в один, как учил Велиман, насадил нового врага на острие. Прямо в сочленение груди с головой, там, где самая тонкая хитиновая броня.
За спиной Ювар одобрительно прогудел нечто неразборчивое. * * *
Шаршиф чувствовал, что люди сражаются на пределе. Смертельная усталость после вчерашнего рытья давала о себе знать, ополченцы стали чаще промахиваться и — как следствие — гибнуть. Б отряде Ювара покалечило уже троих, соседи тоже потеряли нескольких воинов. Досталось и подошедшим на подмогу. У начала северной стены тоже было совсем плохо. Шестилапые напирали, а сил сопротивляться им почти не осталось.
Смертоносец передал свою обеспокоенность Управителю Хшасту. Двуногие, мол, сражаются доблестно, не щадя себя, но скоро совсем свалятся от усталости, если до этого их всех не перебьют муравьи. Управитель задумался. Можно было, конечно, бросить на стены последний резерв — младших смертоносцев. Уж они-то легко разделаются с шестилапыми. Бот только... Не рано ли еще? Если наступательный пыл рыжих до конца не угас, если они успеют стянуть остатки своих сил к месту прорыва — пауки будут сметены, и не будет больше никого, чтобы остановить отчаянный напор муравьев. Хшасту призвал на помощь всех сородичей, и могучая ментальная волна выплеснулась на голову людей. В ней было слито воедино все — искусственное мужество, иллюзия свежих сил, приказ защищаться до последнего... И люди поднялись как один! Даже раненые, зажимая руками кровоточащие раны, разили копьями прорвавшихся врагов. Кое-где муравьев хватали руками! Сразу несколько людей вцеплялись в лапы рыжей твари, тянули ее к себе за гребень, бросали на камни и разом несколько копий протыкали ошеломленного бешеным натиском муравья. Невероятным напряжением сил прорвавшиеся в паре мест шестилапые были отброшены назад, за стены.
Ювар оглядел своих людей. Зрелище было страшное: потные, измученные, осунувшиеся лица в корке запекшейся крови, руки с трудом сжимали оружие. Ополченцы тяжело дышали, шатались от усталости и ран. Еще одна атака, и все...
Муравьи подтянули последние резервы — несколько сотен солдат с южной стены, где успешного прорыва явно не предвиделось. Ни разу шестилапым там не удалось дотянуться до гребня, так что защитники еще даже не успели израсходовать запас метательных снарядов. Ополченцы там тоже выбивались из сил, но, подкрепленные группой мерасских землекопов — неумелых, зато неимоверно сильных, — держались пока крепко. Правда, и штурмовали южную стену не с таким упорством. Можно было подумать, что этот рыжий отряд просто отвлекает часть людских сил на себя.
И вот все еще огромная муравьиная армия, хотя и оставалось в ней не больше пятой части солдат, ринулась в последний яростный штурм. Снова молниеносно выросли живые лестницы. Сил отбиваться уже не было.
— Навались! — хриплый рев нескольких глоток.
Сразу на три копья поднимают выскочившего из-за гребня шестилапого, сбрасывают назад. С криком падает, обняв искалеченную ногу, Шалех, по измученному телу проносятся жесткие муравьиные лапы. Витаз отбрасывает муравья во двор, на камни, но и сам, кажется, вот-вот упадет без сил.
Страшно закричал Кештал — зазубренные клинки жвал проткнули ткача насквозь, и, увлекаемый тяжестью еще живой добычи, убийца-муравей свалился со стены.
— Кешта-а-ал! — выкрикнул Витаз, рванулся к стене. Из-за гребня ему навстречу уже лезло рыжее, сверкающее хитином, чудовище, но могучий колесничий одним ударом раскроил голову проклятой бестии и перегнулся через стену. Поздно. Разве отыскать теперь труп несчастного Кештала в смердящем месиве измятых муравьиных тел?
Вдруг взметнувшиеся снизу жвалы сомкнулись на горле Витаза, колесничий дернулся, потянулся за копьем, но муравей уже сжал челюсти, и обезглавленное тело скатилось прямо к ногам Ювара.
«Все, — с пронзительной тоской подумал командир, — конец нам».
Это понял и Хшасту. Неслышный приказ — и на галереи неуловимыми тенями взлетели пауки. Свежие, полные сил, могучие.
Зная, что даже мощные волны страха не принесут пользы, а парализующая воля может поразить защитников-людей, Фефн еще вчера запретил смертоносцам во время боя пользоваться привычным оружием.
Хшасту еще раз повторил приказ Младшего Повелителя и вместе со всеми кинулся в атаку.
Смертоносцы сцепились с шестилапыми. Теперь пауков собралось куда больше, чем в Валеге, а условия сражения оказались гораздо лучше, чем в Юте, где одиночные смертоносцы были вынуждены едва ли не в чистом поле биться сразу с десятками муравьев.
Началась безмолвная и жестокая схватка. Здесь не давали и не просили пощады. Сила ломила силу: жвалы вцеплялись, пытаясь разодрать врага на части, удары могучих ног опрокидывали, ядовитые хелицеры перекусывали все, что попадалось им в пасть — ноги, жвалы, усики, бывало, что и мощные, бронированные хитином, головы муравьев, которые с оглушительным треском лопались под сильным напором...
Фефн оставил в Мерасе семнадцать черных смертоносцев, обученных управлять, и почти полсотни бурых пауков. Сила огромная. И муравьи впервые почувствовали, что им противостоит противник, по крайней мере, не слабее их самих. Численное превосходство шестилапых позволяло им некоторое время оборонять два захваченных на западной стене пятачка, но не более. Продвинуться вглубь города рыжие не могли. А смертоносцы все сжимали капкан вокруг яростно отбивающихся муравьев, хотя и сами несли потери. Уже пять неопрятных бурых туш валялись на галерее в луже крови и внутренностей, еще девять пауков с трудом выползли из боя на обкусанных лапах.
Обессилевшие от ран и нечеловеческой усталости ополченцы по одному, по два поднимались на ноги и шли на помощь своим Повелителям. Впервые без приказа. Просто многие поняли, что битва застыла на одном месте, в неустойчивом равновесии, и даже малейшая помощь, несколько брошенных в бой воинов, способны переломить ситуацию, вырвать, наконец, у шестилапых долгожданную победу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31