Младший Повелитель приказал переселить в Мерас полсотни землекопов с семьями. Мастер Палая со своими подмастерьями и помощниками быстро освоилась на новом месте, и уже к следующим дождям земледельцы собрали первый урожай. Управителем Мераса Фефн поставил рассудительного и спокойного смертоносца Хшасту. Кому-то он не угодил в Старом Гнезде, и опального паука отправили за море по приказу самого Смертоносца-Повелителя. Вроде как в ссылку.
Здесь же, в Мерасе, по приказу Младшего Повелителя появился первый в Долине Третьего Круга крольчатник. Почему-то в этих местах ушастые грызуны не водились. Поначалу обходились и мокрицами, благо сырые катакомбы и подземелья Акмола как нельзя лучше для них подходили. Но жесткого мяса бронированных многоножек стало не хватать, и, выполняя личную просьбу Фефна, Смертоносец-Повелитель прислал с очередным кораблем несколько десятков кроликов и опытных слуг, умеющих их разводить. * * *
Мерас быстро рос, уже к следующим дождям в нем жило больше двухсот человек. Хшасту управлял поселением умело, как-то обходясь без привычных для того же Акмола показательных казней. Справедливости ради надо сказать, что и двуногие ему в подчинение достались не самые строптивые — землекопы да огородники. Первые не стремились к свободе в силу своего недалекого ума — кормят, поят, что еще надо? — а вторые боялись безжизненных просторов пустыни до дрожи в коленках. Пески представлялись им едва ли не самым гибельным местом на свете, и заманить туда любого из палаиных огородников было попросту невозможно.
Мастер растений сделалась помощником Управителя, да это и не удивительно: к ней в Мерасе относились с большим уважением не только люди, но даже и некоторые смертоносцы рангом пониже. Все-таки настоящий мастер со Старого Гнезда. Может быть, видела самого Смертоносца-Повелителя. Может быть, даже удостоилась чести открыть ему свои мысли...
Бесконечная паутина Судьбы не подвластна ни людским желаниям, ни приказам смертоносцев. Именно мастеру Палае первой довелось столкнуться с надвигающейся опасностью.
Война с муравьями почти ничего не изменила в спокойной и размеренной жизни Мераса. Так же мерно махали мотыгами землекопы, так же возились в земле подмастерья, так же светило жаркое солнце. В тот день мастер как раз проверяла, не появились ли уже на полях после недавних дождей зеленые ростки. С ней был ученик и помощник Саввик, да пара землекопов на случай, если понадобится выполоть сорняк или подправить дренажную канаву.
Саввик то и дело наклонялся над грядой, растирал в пальцах несколько комьев земли, внимательно осматривал почву. Сама Палая была уже для таких упражнений немолода, и Саввику приходилось быть ее глазами.
— Ну, что там? — нетерпеливо спрашивала она. — Взошло?
— Нет, учитель, пока нет. Земля сырая, парит даже, но зелени пока не видно.
— Гм... Ладно, пойдем дальше.
— Нашел! Нашел! Вот, вот здесь...
— Саввик, посмотри, какие у него листья.
— Острые, с зазубренными краями. Это самый что ни на есть паслен.
— Хорошо. На третью луну, значит, пора будет собирать.
У следующего поля и настиг их авангард муравьиных разведчиков. Шестеро рыжих выросли как из-под земли, нацелив на людей длинные щупики.
— О-ох... — только и смогла вымолвить Палая. Она, конечно, знала и о гибели Юта, и о разгроме Валега, но вся эта война, как ей казалось, шла где-то там, за горизонтом, в немыслимой дали, и ее не касалась. Нет, конечно, в Мерасе стояла присланная еще на исходе прошлой луны полусотня велимановых ополченцев, но всерьез к ним никто не относился.
Саввик отреагировал первым.
— Беги, учитель, беги! — закричал он. — Мы их задержим.
У него оружия не было, но зато в руках у землекопов имелись тяжеленные мотыги. Такими не то что жирную и податливую мерасскую землю, скалу перекопать можно.
— Ну! Не стойте! — кричал им Саввик. — Бейте! Что же вы? Защищайте мастера!
Особой расторопностью землекопы не отличались. Работа у них была грубая, требовала лишь физической силы, потому смертоносцы и ставили на нее самых тупых и недалеких своих слуг. Работники подняли мотыги, взмахнули ими и недоуменно оглянулись на Саввика: кого бить-то?
Муравьи бросились вперед, избавив землекопов от мучительного поиска цели. Их, значит, и надо бить? Ага!
От первого врага кряжистый и огромный, как каменный валун, Югира просто отмахнулся, зато второй шестилапый вцепился ему в колено. Землекоп взвыл от боли и обрушил свою мотыгу прямо на голову рыжему наглецу, выдохнув:
— Ха-а-а-а...
Удар был нанесен с такой силой, что оглушенный муравей на мгновение перестал что-либо соображать, расцепил жвалы и замотал головой. Югира ударил еще несколько раз, ноги рыжего разъехались, он как-то поник, опустил литую башку, и в этот момент тяжелая мотыга проломила-таки хитиновый покров. Белесые волоски мозга брызнули во все стороны, и шестилапый застыл неподвижно.
— Получи!
Еще одного муравья тремя ударами опрокинул на бок второй землекоп и, не дав подняться, раскроил мотыгой брюшко. Тут же подрубил переднюю ногу следующей твари — рыжий дернулся, щелкнул жвалами, пытаясь в отместку перекусить руку своего врага, но тяжелая мотыга новым ударом выбила искалеченному шестилапому глаз.
К счастью для людей, они столкнулись с разведчиками муравьев, а не с солдатами. Будь их противниками закаленные рыжие воины, никто бы живым не ушел, тем более что ни сноровкой охотника, ни реакцией рыбака землекопы не обладали и драться с шестилапыми солдатами на равных точно бы не смогли. Напуганные неожиданным отпором, разведчики рванулись прочь, оставив на взрыхленном поле два трупа и ослепленного калеку. Лишь брызнула во все стороны из-под проворных лап потревоженная земля.
Только вот Саввик этого уже не видел. Подмастерье лежал в луже собственной крови со вспоротым животом и смотрел в небо остекленевшими неживыми глазами. Палая опустилась перед ним на колени, обняла руками вихрастую голову и, прижав к себе, неумело заплакала.
— Саввик, как же так?..
Искалеченного муравья без всякой жалости зарубили мотыгами.
Наутро, незадолго до восхода, из Мераса вылетел шар, неся в Акмол привычную уже новость: шестилапые совсем близко! Золотой диск солнца только-только начал подниматься над землей, а шар уже приземлился на главной площади. Паук-посыльный поспешил к Младшему Повелителю. Подмастерья из обслуги привязали шар, покормили порифид, возбужденно переговариваясь: опять беда, опять новое нападение! Фефн решил на этот раз самолично проследить за подготовкой к обороне. Он сам с десятком могучих смертоносцев вылетит в Мерас на шарах, а отряд лучших бойцов Велимана спешным маршем двинется к поселению пешком. Если пауки конвоя станут почаще подстегивать двуногих, то уже к закату подкрепление должно прибыть на место. В крайнем случае, чуть попозже, к ночи. Люди — не смертоносцы, могут передвигаться и в темноте.
При вылете случилась небольшая заминка. Младший Повелитель уже очень давно не летал на дозорном шаре и чуть было не сорвался, когда отпустили удерживающие веревки, а помощники мастера полетов Калема пугнули порифид деревянными колотушками. Шар так быстро взвился в воздух, что с непривычки пара задних ног Фефна соскользнула. Хорошо, последнюю веревку еще не отвязали, и шар завис над землей неподвижно, лишь слегка покачиваемый ветром. Младший Повелитель крепче обхватил лапами строптивого, словно бы живого скакуна и мысленно приказал двуногим слугам освободить шар. Как только подхваченная попутным ветром вереница шаров скрылась из глаз, насмерть перепуганные люди на земле облегченно вздохнули, а Калем дрожащей ладонью вытер выступивший внезапно холодный пот. Если бы Повелитель упал с шара... и, не приведи Великая Богиня, еще бы и покалечился...
Немногим позже из главных, южных ворот Ак-мола выступил отряд лучших людей Велимана — всего восемьдесят ополченцев. Мало кто из них, правда, успел понюхать крови, побывать в настоящем бою, но с оружием они обращались лучше многих, да и хитрые ухватки пустынных охотников одноглазый мастер вбил в них крепко.
Едва успевшие перекусить (смертоносцы, не церемонясь, подгоняли задержавшихся ментальными уколами), люди ворчали:
— Ну, что за спешка! Даже пожрать как следует не смогли.
Витаз, бывший колесничий, имел в жизни не очень много радостей — хорошая снедь да податливая женщина. Свалившийся с самого утра, как дождь на голову, приказ Фефна лишил его сегодня и того, и другого. Здоровяк-копейщик был далек от мысли ругать Младшего Повелителя, но не мог просто так смолчать.
— Я сегодня к Мартыле-вдове обещался зайти, и вот на тебе...
Отозвался Кештал — ушлый, пронырливый парень, которого Велиман чуть не самолично выдернул из большого ткацкого барака:
— Не боись, Витаз. По слухам, в Мерас идем, рыжие недоноски окрест зашевелились. Немножко повоюем, зато местные будут нас жаркими объятьями встречать. Женщин-то в Мерасе немало, говорят, и все такие горячие, только держись. Землекопы-то ихние так со своей копалкой устают за день, ни на что другое сил не остается. Найдешь себе какую-нибудь. А то и двух, — под общий смех закончил Кештал.
Никто не удивился осведомленности бывшего закройщика. Сестра Кештала, Валта, состояла при самом Младшем Повелителе служительницей. Уж она-то всегда была в курсе всех новостей.
Витаз задумчиво почесал в патлатой голове:
— А чего, может, и не все так плохо, а? — Витаз заметно повеселел, на губах его заиграла довольная ухмылка. — Идти-то далеко?
— Что, уже не терпится? — ухмыльнулся ткач.
— Расслабься, топать долго. Хорошо, если к вечеру дойдем.
— Побыстрее бы...
— Силы береги, а то на мерасских женушек не хватит!
Ополченцы разулыбались, некоторые так просто согнулись от хохота. Витаз обиженно пробормотал:
— Чего смешного-то?
— В Мерасе даже золотари кроличье мясо едят, — вдруг мечтательно проговорил кто-то.
— Да ну! Врешь, небось?
— Как же, вру! Они там кроликов разводят, ясно? Как у нас мокриц. Ну, и мяса кроличьего навалом, понятное дело. Мне парень один, из скороходов, рассказывал. Когда, говорит, в Мерас посылают, на две луны вперед потом отъедаюсь.
— Бабы есть, жратва тоже не самая плохая ожидается — может, прибавить шагу?
Теперь в открытую заржали уже все. Сопровождавшие отряд два сторожевых паука недовольно покачивались на лапах — с чего это вдруг так радуется их двуногое стадо?
Один только Ювар, немолодой уже, но все еще крепкий, как палуба корабля, на котором он полжизни ходил в море, угрюмо потирал перебитую когда-то упавшей мачтой руку. Кость срослась плохо, и в плавание Товара больше не брали — однако силой его природа не обделила, а море научило неплохо орудовать острогой, так что Велиман принял его в отряд без обычного ворчания. Так и сказал: один такой десятерых других стоит. Пусть у тех выпирает, где надо и где не надо, а у этого одни жилы, да кости, зато ему не нужно самых простых вещей объяснять. Где у копья наконечник, например.
— Эй, Ювар, чего такой хмурый? Найдется и для тебя ладная девка! Развлечемся. Или жены боишься? — Язык у Кештала был без костей, болтать он мог не умолкая.
Женщина у Ювара действительно была, каких поискать, — мастер ткачей Холгома, сильная и властная. Уж Кештал-то знал ее получше других, не раз еще подростком получал свою порцию затрещин за неправильно выкроенные заготовки. Правда, такой Холгома бывала только в ткацком бараке, дома же она вела себя тихо — но властный характер все равно оставался при ней.
— Как бы всех нас там чем-нибудь другим не развлекли, — мрачно пробасил мореход. — В Валег так же уходили со смешками — четыре десятка и не один не вернулся. Многих я знал, ты, Кештал, тоже, да что там, мы все их знали. Где они теперь? Из Юта хоть гонец выжил, как его там, не помню... А! Имар... А из Валега — никого.
Ополченцы примолкли.
— Посмотрите друг на друга! Повелитель отправил в Мерас только тех, кто велиманову науку лучше других одолел. Витаз с копьем наловчился, Кештал — с острогой, тебя, Ванадур, или вон Шалеха, мастер в последнее время тоже без похвалы не оставлял.
— Ну и что? — не выдержал Кештал. — Что с того? Понятное дело: шестилапых бить лучших отправили — значит, нас.
— Всех лучших. В Акмоле только землекопы да молодежь осталась. Неладно в Мерасе, вот что я скажу, неладно. Рыжие, видать, несметную силищу собрали. Так что не о жратве и бабах надо думать, а о том, доведется ли домой вернуться.
— Да ладно тебе, Ювар. Накличешь еще. Может, ничего и не будет. Мерас, говорят, старый город, еще от Прежних остался, для рыжих тварей крепким орешком будет.
— Ну-ну, твоими бы устами да ортиса пару глотков... * * *
Прибыв в Мерас, Фефн развернул кипучую деятельность. Все патрульные шары — и те, на которых прибыл он сам со спутниками, и три дежурных, что использовали дозорные Мераса, — он приказал немедленно поднять в воздух, чтобы следить за любыми перемещениями вражеских отрядов. Благо легкий ветер позволял любые воздушные маневры, а дождь сегодня решил обойти Мерас стороной — над поселением расстилалось чистое небо без единого сколько-нибудь серьезного облачка. Разве что на востоке у самой линии горизонта висела белесая дымка.
Немногочисленные помощники местного мастера полетов, грустного и молчаливого Иддига, с трудом смогли обслужить разом такое количество шаров. Смертоносцы торопили двуногих, в раздражении подстегивая и так запуганных донельзя людей ментальными толчками. В итоге дрожащие от страха руки подвели одного молодого подмастерья, он с такой силой ударил по оболочке шара, что прорвал ее.
Ничего такого уж страшного в этом не было — шары довольно легко ремонтировались, на это и нужно-то было несколько кусков специальной паутины, пара ткачей, да полдня времени, — но рассерженный неуклюжестью двуногого смертоносец оглушил его мощным ментальным ударом. Бедняга упал на землю, скорчился и сжал руками голову, надеясь унять невыносимую боль. Его подхватили и оттащили подальше от стартовой площадки. Оставшийся без шара смертоносец еще несколько мгновений нависал над согнувшимися в ожидании новых ударов людьми, потом, гневно шевельнув хелицерами, ушел к воротам.
А Младший Повелитель уже вовсю раздавал новые приказы. Осмотрев Мерас с воздуха, он решил, что исключительными оборонительными качествами городка нельзя пренебрегать — мало того, их надо довести до совершенства. То, что когда-то заставило людей отступить, сейчас, наоборот, помогало защитникам Мераса. Муравьи могли подойти к городу с юга или с запада, в самом невероятном случае — с востока. С трех сторон поселение было окружено изогнутой петлей старого русла. После недавних дождей уровень воды поднялся, превратив Старицу в неодолимую преграду. Созданный самой природой оборонительный заслон оставлял открытыми лишь подходы с запада. Следовало исправить это недоразумение. Фефн приказал двуногим вырыть широкую канаву, глубиной не менее чем в человеческий рост, примкнув ее концы к берегам Старицы. Вода хлынет в ров, заполнит его, и Мерас окажется будто на острове, со всех сторон окруженный водой. Попробуй, подберись!
В городе собрали всех пригодных к работе людей, даже женщин и подростков, вооружили мотыгами, лопатами, просто какими-то наспех обтесанными кусками дерева или кости, которые были хоть немного похожи на лопаты, после чего пауки повели огромную толпу работников под стены.
Поначалу смертоносцам даже не пришлось особенно подгонять двуногих. Многие здесь слышали о судьбе Юта, а уж о Валеге, где у большинства жили дальние родственники или знакомые, и подавно. Люди просто стремились защитить свой дом, а смысл рва не пришлось долго объяснять даже самым тупым землекопам. Да и, кроме того, к подобной работе люди в Мерасе были привычны — от них требовалась та же дренажная канава, только гораздо больше обычного.
Мотыги землекопов замелькали, выбрасывая в стороны огромные пласты земли, люди с инструментом попроще относили жирную мерасскую землю подальше от рва — чтобы у муравьев, когда они пожалуют в гости, не нашлось, чем завалить неожиданную преграду. На противоположной стороне из отрытой земли вырос небольшой вал с крутыми стенами. Трудновато будет шестилапым влезть наверх. Многие, наверняка, сорвутся. А внизу — верная гибель. Всем известно, что муравьи плавать не умеют.
Канава была готова чуть больше, чем наполовину, а солнце уже клонилось к закату, когда работники начали выбиваться из сил, чаще отдыхать. Фефн, наблюдавший за ними со стены, яростно шевельнул хелицерами, на которых тут же выступила мутно-белая капелька яда. Если так дальше пойдет, то ров останется незаконченным до утра, а утром может оказаться поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31