- Извини, сейчас не могу, - кротко ответила я. Нужно помочь маме по хозяйству. Да и отец с Питом, наверно, уже вернулись, кто рыбу будет чистить? А потом обед, сам понимаешь.
- Рыбу? Обед? - переспросил Антар с таким видом, словно в первый раз в жизни слышал эти слова. Ну да, понятно… Жаль… Я никому не хочу об этом рассказывать, только тебе.
Интересно, почему? У него ведь есть пара-тройка закадычных друзей. В основном, таких же бродяг, как он сам; так называет Антара мой отец.
- Ну, хорошо, тогда сразу после обеда, ладно? - настойчиво продолжал он; если ему что в голову взбредет, ни за что не отступится. А то вечером уже ничего толком не разглядишь. Приходи к скале Вилли, ладно? Или нет, я лучше тебя у вашего дома подожду, а то опять спать завалишься или начнешь копаться…
Копаться, скажите пожалуйста. Я выдернула руку, которую он до сих пор крепко сжимал своей лапищей.
- Не знаю, не знаю. Мне надо еще к завтрашнему дню подготовиться…
- Да, я и забыл! - Антар с такой силой хлопнул себя по лбу, что на коже выступило красное пятно. Прости, прости. Но когда ты все увидишь собственными глазами, то поймешь, почему я теперь ни о чем другом толком и думать не могу, - забормотал он с виноватым и растерянным видом. Так что там у вас стряслось?
Мне и хотелось, и не хотелось рассказывать ему. Он, видите ли, ни о чем другом думать не может, нашел оправдание. Но желание узнать его мнение о моей догадке пересилило.
- Королева Мэй велела мне надеть завтра утром нарядное платье и ждать, пока она скажет, что делать дальше.
- За… Зачем? - он внезапно побелел, как мел.
Господи, ну прямо как мама! Тоже, наверно, вообразил бог знает что. Я пожала плечами.
- Нет, ты скажи, зачем? - Антар схватил меня за плечи и развернул к себе, чуть не оторвав от земли. С какой стати ты вашей Королеве понадобилась, да еще в каком-то там особенном платье? Теперь понятно, зачем твоя мать просила у моей кружева. Может быть, это… Хотя нет, глупость, конечно. Тогда… Нет, ничего путного в голову не лезет. Ты-то сама как считаешь, чего она хочет от тебя?
- Я вот что подумала. А что, если Королева Мэй собирается отвести меня к Королю Тимору?
Антар нахмурился, пытаясь сообразить, что я имею в виду. Король Тимор среди наших властителей единственный художник. У Пауков, на мой взгляд, вообще довольно унылая жизнь. Хотя, конечно, что мы о них по-настоящему знаем - кроме того, что лежит на поверхности? Насколько мне известно, они не читают книг, не занимаются никаким рукоделием; главным образом зорко приглядывают за нами да охотятся для собственного удовольствия. Ну, что еще? Гуляют. Некоторые, очень немногие, снисходят до людей - играют с ними в карты, шахматы или просто так разговаривают. Иногда ходят друг к другу в гости, но не часто. Иногда собираются все вместе, но еще реже.
И все же… Трудно представить себе внутренний мир тех, кто с легкостью может читать мысли друг друга. Им и не надо встречаться - они могут беседовать на расстоянии. И кто знает, о чем они размышляют и разговаривают? Мне почему-то кажется, что простые житейские дела их не слишком занимают. Конечно, ведь они выполняются как бы сами собой, без их непосредственного участия. Может, они обдумывают проблемы мироздания? Обсуждают сложные философские вопросы?
Пауки такие странные, загадочные, непостижимые. Мудрые, да, но как-то совсем иначе, чем мы. Суровые, непреклонные, несгибаемые. Но, может быть, так они ведут себя только с нами? А как складываются у них отношения друг с другом? Существуют ли для них такие понятия, как любовь, дружба? Этого, насколько мне известно, толком не знает никто, все только строят догадки. Между нами и Пауками лежит непроходимая пропасть.
О том, что Король Тимор рисует, стало известно вскоре после того, как в один прекрасный день он отдал людям своего гнезда несколько удивительных распоряжений, а те, конечно, тут же проболтались соседям и друзьям. Король Тимор велел, чтобы нашли дерево, имеющее плотную древесину, и сделали несколько очень тонких, ровных досок небольшого размера и странной шестиугольной формы со сторонами разной длины. Он объяснил им, какой точно формы, даже нарисовал, что ему требуется. Еще он распорядился, чтобы из этого же дерева выстругали тонкие палочки вроде тех, что мы используем для письма, и нашли растения или минералы, из которых можно получить краски. Причем ему нужны были только красные, коричневые, желтые, черные - вот такие тона; почему-то другие его не интересовали.
С деревом проблем не возникло. Как раз недавно срубили пальму, собираясь строить новый дом, и из распила сделали и доски, и палочки. Краски мы тоже умеем добывать, используя их для одежды, циновок и украшения домов. По-моему, только с черной им пришлось повозиться.
Сначала о том, что бы это значило, строились самые невероятные предположения.
Однако к, тому времени, когда все было исполнено, пополз слух, что Король Тимор собирается на своих досках… рисовать. Впоследствии оказалось, что это правда. Люди его гнезда до сих пор изготавливают для своего Короля доски, только теперь по его приказанию они стали еще и покрывать их тонким слоем нежно-розовой глины. Ее залежи, обнаруженные уже давно на склоне горы Бедной Виты, мы используем для изготовления посуды. Говорят, эти «картины» висят на стенах комнаты Короля Тимора.
- В смысле - чтобы Тимор тебя нарисовал? - спросил Антар, когда до него, наконец, дошло, что я имею в виду. Но ведь он рисует только камни. И еще какие-то… загогулины. Мбау своими глазами видел эти «картины». Там нет ни одного изображения человека.
Мбау - дружок Антара, как раз из гнезда Короля Тимора.
- Ну, может, вот сейчас он и решил начать, - неуверенно сказала я и, разозлившись, топнула ногой. Не смей говорить просто «Тимор»! Даже думать так не смей. Ты же знаешь, чем это может кончиться.
- И почему именно тебя? - Антар, похоже, пропустил мое замечание мимо ушей. Или сделал вид, что не слышал его. Или, как чаще всего бывает, просто не придал моим словам никакого значения. У Мбау три сестры, и все очень хорошенькие, - задумчиво продолжал он, - а в тебе, в общем-то, ничего особенного нет. Я имею в виду - для художника, - тут же поправился он, но было поздно.
Я изо всех сил толкнула его в грудь, и от неожиданности он плюхнулся в траву, хлопая глазами. Вот как, значит. Три сестры и все хорошенькие. А во мне, значит, ничего особенного нет.
- Вот и женись на одной из этих хорошеньких сестер! - отбежав на почтительное расстояние, крикнула я и припустила к дому.
- Постой, глупая! - послышалось за спиной.
И еще что-то - насчет того, что женщины не любят, когда им говорят правду. Можно подумать, Антар разбирается в женщинах. Я вся прямо кипела от злости, но не стала ему отвечать и постаралась успокоиться. Если я приду домой в таком настроении, Королева Мэй может почувствовать это, и тогда мне не поздоровится. Все правильно; нехорошо давать волю дурным чувствам.
Тем более, что в словах Антара действительно была доля правды. И вопрос он задал верный. С чего бы это Королю Тимору вздумалось рисовать именно меня? Я и впрямь ни какая не красавица, хотя, надеюсь, и не урод. Но, может, у наших властителей совсем другие представления о том, какой человек красив, а какой нет? Или скажем так - какого человека стоит рисовать, а какого нет?
Очень хотелось верить, что мое предположение правильно. Тем более, что никакого другого я так и не придумала.

-6-
Отец с Питом действительно наловили много рыбы, пришлось изрядно повозиться. Почистив, мы с мамой повесили ее коптиться над очагом. Отец сказал, что завтра погода испортится. Дескать, у него ноют все кости. На небе не было ни облачка, даже утренний ветерок поутих, но я по опыту знала, что отец обычно не ошибается.
После обеда - очень вкусной похлебки на свиных ребрышках, спасибо Королеве Мэй - я выглянула в окно и, конечно, увидела Антара, который маячил около нашей калитки. Вот ведь какой - не отвяжется. Но злость на него уже совсем прошла.
Заметив меня, он замахал рукой. Все наши после обеда, в самый зной, обычно ложатся отдыхать, и я, как правило, тоже. Однако сегодня сна у меня не было ни в одном глазу. В душе нарастало беспокойство. Я всячески старалась подавить его, напоминая себе, что Королева Мэй не может быть источником зла. Даже неотвратимое наказание - благо, поскольку оно справедливо. Но и оно мне никак не грозит. В особенности, если вспомнить про нарядное платье. Но на душе все равно было тревожно. Хуже нет, когда чего-нибудь не понимаешь.
Кстати, пока мы чистили рыбу, мама сказала, что, по ее мнению, лучше всего мне завтра надеть голубое платье, которое она сшила еще в прошлом году из паучьего шелка, милостиво подаренного Королевой Мэй. Наши женщины умеют искусно обрабатывать и красить его. Получается необыкновенно прочный, легкий и очень красивый материал, с нежными такими искорками. Я обычно надеваю это платье, когда хожу на Встречи и хочу потанцевать.
Еще мама добавила, что собирается обшить его понизу и на груди белыми кружевами. Их очень искусно вяжет мать Антара.
А волосы распустишь, продолжала мама, и перевяжешь синей лентой. Я согласилась. Синий, голубой - это мои цвета. Вообще-то я не стала бы спорить ни с одним ее предложением; какая, в сущности, разница? Но меня порадовало, что она больше не тряслась, а, напротив, как будто ожидала от завтрашнего дня чего-то хорошего для меня. Не знаю уж, что именно она себе вообразила на этот раз, но хорошо хоть, что перестала волноваться. Я вышла и остановилась у изгороди, делая вид, что еще не решила, пойду с Антаром или нет.
- Наконец-то! - заявил он как ни в чем не бывало. А я уж думал, ты спать легла. Вот, камней набрал, чтобы в окошко бросать. - Он продемонстрировал мне полную горсть мелких голышей. Ладно, пошли, - наклонился ко мне вплотную, Антар добавил загадочным шепотом. Это очень важно. Для меня, а может быть, и для тебя.
Он никогда не спит днем - слишком беспокойный для этого. В его темных вьющихся волосах застряли кусочки соломы. Наверно, только что возился со своими обожаемыми лошадьми. Я потянула носом - пахло от него… соответственно. Но, по правде говоря, мне этот запах даже нравился, хотя на всякий случай я скорчила гримасу.
Он взяв меня за руку и быстро повел сначала по нашей улице, а потом между домами вниз на побережье, туда, где вдоль лагуны Очень Большого Крокодила тянется ряд домиков на сваях, к которым ведут длинные деревянные мостки. Мы используем эти домики как уборные - во время отлива вода уносит нечистоты. Навстречу нам из одного такого домика выполз старый Квик, и Антар, который несся как угорелый, едва не сшиб его с ног. Тот в ответ что-то закричал нам вслед, размахивая своей узловатой палкой, но Антар даже не обернулся. Миновав лагуну, он вошел в воду и обогнул наполовину утонувшую в, море скалу Вилли. Вскоре стал виден небольшой темный грот, уходящий в толщу скалы. В него Антар, точно муравей гусеницу, и втащил меня следом за собой.
Мы долго шли по извилистому ходу, до пояса погрузившись в воду. После жары снаружи здесь стояла приятная прохлада.
Покачиваясь, вода отбрасывала полупрозрачные блики на каменные, покрытые плесенью стены. Время от времени навстречу нам из боковых ответвлений с щебетом вылетали крошечные птички с ярким оперением. Антар, в виде исключения, помалкивал и напористо шел вперед. Спустя некоторое время уровень воды стал снижаться, и мы оказались в небольшой пещере, свет в которую проникал сквозь отверстия в ее своде.
Антар пошарил взглядом по сторонам, опустился на колени рядом с большим валуном и стал быстро-быстро разгребать руками влажный песок. Это продолжалось, наверно, целую вечность. Мне стало скучно, и я сначала села, а потом откинулась спиной на песок. В конце концов он извлек из ямы какой-то предмет, завернутый в кусок плотного паучьего шелка и перевязанный веревкой.
- Что это? - спросила я, садясь.
- Увидишь, - коротко ответил он. Идем. После этого мы опять долго шли сквозь гору; Антар впереди, я за ним. На этот раз ход, однако, неизменно поднимался вверх. В одном месте я заметила, как что-то блестит в стороне от тропы, и, нагнувшись, подняла… Как же называются такие штуки? Красный камешек, оправленный в потускневший желтый металл, к которому прикреплен тонкий изогнутый крючок, тоже металлический. Украшение. Его, кажется, каким-то образом цепляли к носу… Нет, к ушам! Серьга, вот что это такое!
Что-то в этом роде я видела на картинке в одной из книг, но там серьги состояли из множества мелких блестящих колечек, которые крепились друг к другу, так что серьги свисали чуть не до плеч. И, конечно, там их было две. Я принялась ногой разгребать песок, надеясь найти вторую.
- Ну, что ты там застряла? - недовольно крикнул Антар откуда-то сверху.
Не отвечая, я продолжала искать, но безуспешно. И вспомнила между делом - для того, чтобы носить серьги, женщины протыкали себе уши. Попросту делали в них дырки. Все-таки в наших предках было много варварства, несмотря на все их достижения.
Антар молчал и это меня обеспокоило. Я спрятала серьгу в небольшую сумку, которые все мы обычно носим у пояса - вот и еще один экспонат для Дома Удивительных Вещей - и полезла дальше. Тропа круто уходила вверх и вскоре закончилась большим отверстием, через которое падали косые солнечные лучи. Я выбралась наружу и огляделась.

-7-
И не сразу поняла, где нахожусь, а когда сообразила, то невольно попятилась. В нашей части острова это самая высокая скала и называется она Веревка.
У нас все названия связаны с каким-нибудь событием, причем не обязательно значительным, чаще просто по какой-то причине памятным.
Так, про эту скалу рассказывают, что когда-то с нее спускался человек, а веревка, которой он привязался, лопнула. Человек упал на прибрежные скалы и разбился. Прежде наверх вела тропа - не изнутри, как шли мы, а снаружи - следы которой сохранились до сих пор. Но в некоторых местах она угрожающе обвалилась, и в последнее время считается, что на вершину Веревки забраться невозможно. Кроме того, поговаривают, будто это одно из запретных мест острова, где обитают духи. Как известно, такие слухи никогда не возникают на пустом месте, и мне сразу же стало не по себе.
Мы стояли на самом краю обрыва, и когда я посмотрела вниз, у меня захватило дух. Высокая скалистая стена круто уходила к берегу, усыпанному крупными валунами, между которыми лениво плескались морские волны. Океан, казалось, тянулся и тянулся без конца. Над темно-синей водой, залитой оранжевым золотом огромного, уже довольно низкого солнца, парили розовые в закатном свете чайки. Изредка то одна, то другая стремительно падали вниз и тут же взмывали снова, унося в клюве добычу.
Обернувшись, я увидела другую сторону Веревки, обращенную к суше. Вся она густо заросла деревьями, оплетенными яркими вьющимися растениями. Между деревьями видны были редкие зеленые прогалины. Тут и там порхали и перекликались между собой разноцветные птицы, большие и маленькие. В высокой траве гнили плоды манго и хлебного дерева, перезрелые желто-красные груши и кокосы. Еще ниже тянулись небольшие пятна полей батата и плантаций ананасов, а справа от них лежал наш маленький город.
Двухэтажные деревянные дома, в беспорядке рассыпанные посреди зелени, с этой высоты казались игрушечными. Слева от города, за полями и кустарником, начинался и уходил вдаль дремучий лес, такой же бескрайний, как океан.
Деревья, ярко-зеленые вблизи, с расстоянием сливались в однородную массу синевато-зеленого оттенка, у самого горизонта затянутую туманной дымкой.
Вид был, конечно, поразительный, но… Все знают, что просто так, ни с того, ни с сего, место запретным не становится. И что лучше этого запрета не нарушать.
- Как ты нашел эту тропу? - спросила я, поеживаясь от сильного прохладного ветра, - И с какой стати вообще мы сюда забрались, ведь все говорят…
Я замолчала на полуслове. Антар стоял у самого обрыва вполоборота ко мне, глядя на море и прижимая к глазам… очень странный прибор или инструмент.
Никогда не видела ничего подобного, даже на картинках в книгах. Он состоял из двух небольших ребристых, слегка расширяющихся к одному концу трубок с блестящими ободками, соединенных между собой тонкой изогнутой пластинкой. Трубки были черного цвета, хотя во многих местах краска облезла, и обнажился серебристый металл. Более узкие отверстия трубок находились друг от друга как раз на расстоянии глаз.
- Что это?
- Подойди сюда, - сказал Антар и протянул мне эту странную штуку. Я взяла ее и заглянула в отверстия трубок. Там что-то поблескивало. Приложи к глазам и посмотри. Только отойди от края, а то свалишься еще.
- Почему это?
- От неожиданности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29