их запах напоминал мне тяжелый насыщенный воздух траурной гостиной. Я бессовестно обманывала всегда, когда мне это было нужно, но теперь я была замужней женщиной, имевшей роман с женатым мужчиной. Мне не нравился этот мой образ, но я быстро отбросила его, пытаясь заново зажечься романтикой слов Ричарда, разбудившей меня. Мы назначили следующее свидание, и я надеялась снова увидеться с ним. Только мысли о сексе с ним будили во мне страстное желание, это так отличалось от занятий любовью со Стюартом.
После Дня Святого Валентина прошли две недели, между нами не было никаких контактов за это время, и каждый раз, когда я заново проигрывала про себя ту сцену, я становилась все более уверенной в том, что обвинение Стюарта было просто «ударом в темноте». Он был самым ненаблюдательным человеком в мире, он не мог ничего знать. «Кроме того, – добавила я шутя, – роман не мог сделать этот скучный брак хоть сколько-нибудь хуже». Стюарт мог на этом успокоиться, но я с этим жила, это было время перемен.
Еще раз приятно раздосадованная Стюартом, отодвинув его интуицию в дальний уголок моего мозга, я опять переключилась на Ричарда. Он хочет видеть меня чаще, он теряет меня. На этой высокой ноте я целеустремленно зашагала на кухню, чтобы взяться за ужин. Моя голова была наполнена восхитительными озорными мыслями.
Но вот кого легко было недооценить, так это Стюарта: никогда не выделяющийся из толпы, слишком тихий, чтобы привлечь к себе внимание, но с таким непритязательным видом мой муж был амбициозным и упорным человеком. Он ставил перед собой цель, потом следовал прямо к ней, пока не достигал ее, и редко проигрывал. Теперь Стюарт боролся за то, чего хотел всю свою жизнь, а он хотел меня.
В конце месяца был мой день рождения. Стюарт никоим образом не признавал этого события, а Брайан, возможно, даже не знал, когда этот день. Келли была далеко, в колледже и, наверное, забыла, потому что я не получила даже почтовой открытки. Ее телефонные звонки раздавались все реже, она жила своей жизнью и не нуждалась в обществе родителей.
Мама вспомнила: она послала мне открытку и позвонила в воскресенье утром, когда Стюарт и Брайан были на тренировке.
– С днем рождения, Андреа. Твой отец и я шлем тебе любовь и поцелуи. Ну, и каково чувствовать себя сорокасемилетней? – Она имела нахальство рассмеяться.
– Не так уж плохо, мама. Вероятно, лучше, чем если бы я стала матерью сорокасемилетней женщины. – Это быстро положило конец изрядной бессмыслице:
– Как у вас дела?
– Прекрасно, мама, потрясающе. Как отец?
– Он жалуется на нарушение пищеварения и говорит, что мой соус для спагетти слишком острый. Вдруг после всех этих лет мой соус стал недостаточно хорош для него. «Ты пьешь слишком много вина, Лео, – сказала я ему, – оно и вызывает у тебя изжогу. Пей молоко». Но разве он послушает меня?
Риторический вопрос. Любой ответ на него был бы ошибочным: с одной стороны, я проявила бы сочувствие к ней, а с другой, набросилась бы на ее Лео, и начался бы спор.
– Приезжайте навестить нас. Приезжай на Пасху и бери с собой детей. Ты выглядела похудевшей на Рождество, похудевшей и нервной. А твой Стюарт все время беспокоился. Все в порядке между вами?
– Конечно, я же сказала тебе, мама, все великолепно.
– Он сделал тебе хороший подарок на день рождения?
– Хм, он отдаст мне его сегодня вечером. Это – сюрприз.
– Чудесного дня рождения, Андреа. Мы любим тебя.
– Спасибо, мама. Спасибо, мама, – повторила я тихим голосом.
Любила бы ты меня так же, если бы знала, что взбрело в голову твоей драгоценной дочери? Другой риторический вопрос. И я пошла готовить себе чашку чая.
Глава 24
«…Затем ты подъедешь к зданию сзади. Номер сорок девять расположен где-то на полпути вниз. Я буду там первый, так что тебе не придется беспокоиться о ключе». Указания Ричарда были простыми и ясными, и мне не составило труда найти это место, на противоположной стороне улицы от сто двадцать восьмой дороги. «Как остальные находят подобные места?» – удивлялась я, паркуя машину.
Ричард не ответил на мой первый длинный звонок, и если он не слышал и второй, то он, должно быть умер здесь. «Конечно, опаздывает, – рассердилась я, – оставляя меня, как чучело, стоять здесь». Буйный мартовский ветер разметал мои волосы вокруг лица, и я решила вернуться к машине, по крайней мере, там мне не будет холодно. Я повернулась и столкнулась с кем-то, стоявшим позади меня.
– Простите, миссис Флетчер… О, я ошибся, – сказал он, когда я убрала волосы с лица. – Принял вас за другую, извините, леди, – промямлил он, уходя.
Ричард подошел ко мне секундой позже.
– Кто это был? – спросил он, крепко обнимая меня за талию.
– Бог знает. Он меня с кем-то перепутал. Пока он открывал номер, я спросила:
– Ты заказывал номер на свое имя, Рич? Или на кличку, например, на имя Джона Смита?
Я засмеялась.
– Не Смит, но кличка, если ты хочешь это так называть. Я сказал клерку, что меня зовут Флетчер.
– Но тип, который ушел… он думал… Остаток моего вопроса был потушен поцелуем Ричарда, а после того, как он перенес меня в постель, я забыла обо всем.
Постельное покрывало пахло плесенью, и я начала чихать. Я села и медленно повернула голову, разглядывая темно-коричневую мебель, вытертые ковры и выцветшую оранжевую драпировку. Все это было не грязным, но дешевым. Внезапно я почувствовала себя униженной, как десятидолларовая шлюха. Все было плохо. Из-за ошибок в одной из его программ Ричарду нужно было как можно скорее вернуться на работу, но сначала, пошутил он, «займемся делом». Настойчивость его рук и тела не вызвали у меня никакой ответной реакции: у меня не было желания. Я почувствовала себя взятой стремительным натиском, и мне стало стыдно, что я здесь, с ним, и моя ложь Стюарту ясно отпечаталась в моей голове.
Сегодня не было ни романтики, ни волшебства, и я начала плакать. Ричард нежно держал меня в своих руках, успокаивая и покрывая поцелуями, и, когда слезы кончились, меня вдруг охватила лихорадка любви с ним.
После, лежа на его плече, я пыталась посмеяться над своими опасениями. Это было то, о чем я мечтала всю мою жизнь. Я не могла допустить, чтобы вина или стыд испортили мою мечту, не сейчас, когда я держала ее в своих руках, но и не здесь.
– Ты когда-нибудь раньше бывал здесь, Рич?
– Нет, почему ты спрашиваешь об этом? – спросил он, глядя на меня в зеркале, перед которым завязывал галстук.
– Тот тип, с которым я столкнулась на улице, подумал, что я – миссис Флетчер, а потом, когда увидел мое лицо, сказал, что ошибся. Я удивилась…
– Он, возможно, предположил, что ты – миссис Флетчер, остановившаяся вместе с мистером Флетчером в номере сорок девять, глупая девочка. Теперь поцелуй меня, я должен вернуться обратно в офис.
– Мне не нравится это место, Рич.
– Ну хорошо, ты права. Мы найдем другое место, которое будет только наше и где ты не будешь плакать. Обещай мне, что слез больше не будет, хорошо?
Он тесно прижался ко мне, пока не поймал мое ухо, а я глупо улыбалась.
– Я скоро позвоню тебе, любовь моя.
Еще один поцелуй, быстрое объятие, и он ушел. В эту минуту я была счастлива.
Медленно одеваясь, я снова обдумала реакцию служащего. Он принял меня за миссис Флетчер, потому что я стояла около комнаты мистера Флетчера, но когда он ясно увидел мое лицо, он решил, что я – не та женщина. Он знал миссис Флетчер, и это была не я. Это не могло быть случайным стечением обстоятельств: Ричард останавливался здесь раньше, используя это имя, с кем-то, кого служащий мотеля знал.
«Это было до меня», – сказала я с натянутой улыбкой женщине в зеркале, но эти слова не добавили мне уверенности. Ричард сказал, что никогда не был здесь раньше, и, хотя я отчаянно хотела, чтобы это было правдой, я, вероятно, была не единственной женщиной, «другой» женщиной в его жизни, поправилась я.
Я любила его, но в моей голове всегда возникали сомнения относительно Ричарда. «Ты все еще дура проклятая, Андреа Корелли», – сказала в зеркале уныло выглядевшая женщина.
– Привет, Андреа, это Элен. У тебя есть время? Я должна поговорить с тобой.
– Хорошо, сколько сейчас времени?
Она засмеялась:
– Половина десятого, а ты еще даже не проснулась. Я думала, что ты встанешь после того, как эти типы уедут на хоккей.
Субботнее утро. У Брайана был турнир в Биллерице. Это около двух часов езды от дома, и они с отцом не вернутся домой до четырех.
– Стюарт, должно быть, выключил будильник, когда они уезжали, и я проспала. Приезжай, я приготовлю кофе.
Она приехала через двадцать минут с булочками и плавленым сыром.
– Ну, что тебя привело? – спросила я, как только мы устроились за кухонным столом.
– Стюарт, он расстроен.
– Что ты имеешь в виду?
– Он позвонил мне на следующий день и попросил встретиться с ним в городе. Он просил не говорить тебе, и я не сказала, думая, что, может быть, он планирует сделать сюрприз к твоему дню рождения или что-нибудь еще. Я встретилась с ним во время обеда в четверг, и я никогда не слышала, чтобы Стюарт так много говорил. Он продолжал говорить полтора часа. Андреа, он беспокоится, что ты его больше не любишь. Я чувствовала себя плохо, слушая его и зная то, что знаю. Он, возможно, надеялся, что я могу что-нибудь рассказать ему?
– Ты сказала ему что-нибудь?
– Конечно, нет. Я сказала ему, что он не должен беспокоиться, что у тебя сейчас переходный возраст, что у тебя депрессия после аварии, что, может быть, ему нужно уделять тебе больше внимания. Ты знаешь, такой же вздор, как этот.
– Что он ответил?
– Он ответил, что ты не пускаешь его в свою жизнь, что вы совсем не разговариваете друг с другом, что происходит что-то странное и что он решил положить этому конец. Он также сказал… и я почти заплакала, он сказал, что не хочет потерять тебя. Андреа, не думаешь ли ты, что это слишком далеко зашло? Ты привлекла внимание Стюарта, и, может быть, тебе пора прекратить играть в эти игры?
– Элен, я увлеклась Ричардом не потому, что хотела играть в игры или привлечь внимание Стюарта. В моей жизни что-то было упущено, и, я думаю, я нашла это благодаря Ричарду. Он так внимателен к маленьким деталям, так старается сделать меня счастливой. Стюарт же никогда не заботится о мелочах. Говорила я тебе, что Ричард прислал мне цветы? Смеется над моими шутками? Слушает, когда я говорю? Боже, Элен, в последний раз Стюарт слышал то, что я сказала, десять лет назад. – Мои глаза наполнились слезами разочарования. Я сделала паузу, чтобы собраться, а затем продолжила: – Я скажу тебе, что происходит со Стюартом. Его жизнь как хозяина дома протекает не так гладко, как ему нравится. Несколько дней назад я поздно вернулась домой. Я ходила по магазинам, Эл, – добавила я, поймав выражение ее лица. – А он не любит ждать. Я не тешу его самолюбие, ловя каждое его слово, всю эту надоевшую мне чепуху о работе и капиталовложениях. Он сказал тебе, что мы больше ни о чем не говорим? Да, я не слушаю ничего больше, это проблемы Стюарта. Он избалован, ведь сейчас он не получает моего безраздельного внимания, и ему это не нравится. Ты ведь не думаешь, что он теряет «великолепный секс», который у нас был, не правда ли? Нет, все только потому, что часовой механизм его жизни работает не гладко, поэтому он обвиняет меня. Со мной должно быть что-то не в порядке! Конечно, не может быть что-нибудь не в порядке с мистером Идеалом! – Я уже кричала, и разрыдалась истерическими слезами.
– О, Боже, Андреа, посмотри на себя. – Элен обошла стол и обняла меня. – Может быть, тебе нужно пойти к врачу? Ты не очень-то счастлива с тем, кто занимается с тобой любовью. Ты все время нервная и раздражительная, но у тебя есть тот, кто беспокоится за тебя. Стюарт думает, что ты на грани нервного срыва, а я чувствую, что внесла в это свой вклад: если бы я дала тебе другой совет в тот день, когда мы говорили обо всем этом, может быть, ты не оказалась бы в такой ситуации.
Я отбросила ее и вскочила со стула. Мне не хватало движения, я должна была бегать по кругу:
– Нет, Элен, твой совет тут ни при чем. Я сама отчаялась что-либо сделать, а ты сказала мне то, что я хотела услышать, но я могла поступить иначе, не обращая внимания на твое мнение. Не бери на себя ответственность за мои проблемы, и без этого у меня достаточно грехов.
– Я не хотела расстраивать тебя. Я только думала, что ты должна знать о том, что Стюарт говорил мне.
Элен посмотрела на часы.
– Во сколько сегодня закрывается почта?
– Суббота? В полдень, я думаю, а зачем тебе?
– Я должна включиться в работу. У меня миллион дел, которые я должна сделать сегодня, но сначала я должна отнести налоговые декларации. Стюарт заботится о тебе и хочет снова видеть тебя счастливой.
– Иногда мне кажется, что я никогда не смогу опять быть счастливой. Я связана с Ричардом. Когда я с ним, я на вершине мира, но, когда его нет рядом, реальность окружает меня, и я терзаюсь из-за лжи Стюарту, обмана детей и спрашиваю себя, когда все это кончится?
Не представляю, что Элен рассказала Стюарту после этого разговора, если рассказала что-нибудь, потому что ни одного вопроса не было задано потом на моей кухне, а ее заступничество за Стюарта было слишком маленьким, чтобы изменить мое поведение.
Это сделал Ричард…
Даже теперь я знала не больше о Ричарде, чем двадцать пять лет назад. В то время, которое мы проводили вместе, мы не занимались ничем, кроме секса. Я не имела представления о том, любит ли он музыку, ест ли китайскую пищу, спит с правой или левой стороны кровати? Кроме секса мы раз в неделю разговаривали по телефону, нашептывая друг другу милые пустяки, изредка встречались, чтобы пообедать в каком-нибудь удаленном от дорог месте, приезжая и уезжая по отдельности, и эти беседы обычно завершались сексом. Мы нарушили эту рутину только однажды, когда по моей инициативе ходили в кино.
– «Танцы с волками» – наверное, фильм ужасов, – умоляла я. – Я так устала от того, что мы с тобой отрезаны от людей. Можем мы хоть раз вместе прогуляться по улице рука об руку или посидеть в театре, окруженные людьми? Как бы мы гармонировали друг с другом? Я прошу слишком много?
Сеанс длился три часа, но мы согласились с тем, что прекрасно провели день.
Я почти заснула следующим вечером, когда смотрела этот же фильм со Стюартом, который до смерти хотел посмотреть его и не принял моего отказа.
Сейчас был очередной украденный день, и поэтому непозволительно было тратить много времени на пустую болтовню, особенно с тем неотложным «делом», которому нужно уделить особое внимание. Как только Ричард пинком закрыл за нами дверь, мы были уже на кровати, – срывающие с себя одежду, безумно желающие ласкать и касаться друг друга. Его зубы легко покусывали мою кожу, и я вся была перед ним, исполненная желанием и бесстыдством в своей необходимости быть наполненной им, пробудившаяся и воспламененная и, в конце концов, доведенная до состояния сладострастного завершения. Я была дикая женщина, а он – изумительный любовник. Мы занимались любовью в постели, на полу, стоя под душем или сидя на стуле, и я была поражена, насколько мало знаю о способах любви.
Мы не говорили о многих вещах и совсем никогда не обсуждали будущее. «Ричард так хорошо понимает меня», – думала я с нежностью. Я была не способна принять какое-либо важное решение, касающееся будущего, в моем смущенном и перевернутом вверх дном состоянии, а он был готов терпеливо ждать, не заставляя меня делать выбор между ним и Стюартом.
Но по мере того как время шло и я привыкала к этой странной жизни пополам, даже мне становилось ясно, что Ричарду нравилось все именно таким, каким оно было. У него не было намерения выбирать между мной и своей женой, и мои подозрения внезапно подтвердились в день, когда я увидела его с другой «миссис Флетчер».
Распродавали по сниженным ценам огромное количество полотна. Нам очень нужны были новые простыни, и я решила убить несколько часов на магазин в Мелле перед поездкой в Бостон. Я только что вывернула на уклон 128-й улицы, когда выхватила взглядом спортивную машину старого образца, стоявшую на пару машин сзади меня. Мое сердце заколотилось, как всегда случалось, когда что-нибудь имело отношение к Ричарду. Я притормозила и, одним глазом глядя в зеркало заднего вида, понаблюдала за дорогой сзади. Это был Ричард, но что он собирался делать здесь? Пара машин обогнала меня, и он находился теперь прямо за мной. Но он был не один, с ним была женщина с длинными темными волосами, в верблюжьем пальто, очень похожая на меня.
Мы остановились перед светофором, и в зеркале заднего вида было видно, как он наклонился и поцеловал ее в губы долгим затяжным поцелуем. Вероятно, его проклятые руки к тому же задирали ей юбку. Вероятно, это не его жена, тогда кто? Ловко повернув свою «Тойоту», он проехал мимо меня, не узнав, и я последовала за ним. Моя решимость показывала, что я могу следовать за ним до Нью-Джерси, если необходимо, но мы не уехали так далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
После Дня Святого Валентина прошли две недели, между нами не было никаких контактов за это время, и каждый раз, когда я заново проигрывала про себя ту сцену, я становилась все более уверенной в том, что обвинение Стюарта было просто «ударом в темноте». Он был самым ненаблюдательным человеком в мире, он не мог ничего знать. «Кроме того, – добавила я шутя, – роман не мог сделать этот скучный брак хоть сколько-нибудь хуже». Стюарт мог на этом успокоиться, но я с этим жила, это было время перемен.
Еще раз приятно раздосадованная Стюартом, отодвинув его интуицию в дальний уголок моего мозга, я опять переключилась на Ричарда. Он хочет видеть меня чаще, он теряет меня. На этой высокой ноте я целеустремленно зашагала на кухню, чтобы взяться за ужин. Моя голова была наполнена восхитительными озорными мыслями.
Но вот кого легко было недооценить, так это Стюарта: никогда не выделяющийся из толпы, слишком тихий, чтобы привлечь к себе внимание, но с таким непритязательным видом мой муж был амбициозным и упорным человеком. Он ставил перед собой цель, потом следовал прямо к ней, пока не достигал ее, и редко проигрывал. Теперь Стюарт боролся за то, чего хотел всю свою жизнь, а он хотел меня.
В конце месяца был мой день рождения. Стюарт никоим образом не признавал этого события, а Брайан, возможно, даже не знал, когда этот день. Келли была далеко, в колледже и, наверное, забыла, потому что я не получила даже почтовой открытки. Ее телефонные звонки раздавались все реже, она жила своей жизнью и не нуждалась в обществе родителей.
Мама вспомнила: она послала мне открытку и позвонила в воскресенье утром, когда Стюарт и Брайан были на тренировке.
– С днем рождения, Андреа. Твой отец и я шлем тебе любовь и поцелуи. Ну, и каково чувствовать себя сорокасемилетней? – Она имела нахальство рассмеяться.
– Не так уж плохо, мама. Вероятно, лучше, чем если бы я стала матерью сорокасемилетней женщины. – Это быстро положило конец изрядной бессмыслице:
– Как у вас дела?
– Прекрасно, мама, потрясающе. Как отец?
– Он жалуется на нарушение пищеварения и говорит, что мой соус для спагетти слишком острый. Вдруг после всех этих лет мой соус стал недостаточно хорош для него. «Ты пьешь слишком много вина, Лео, – сказала я ему, – оно и вызывает у тебя изжогу. Пей молоко». Но разве он послушает меня?
Риторический вопрос. Любой ответ на него был бы ошибочным: с одной стороны, я проявила бы сочувствие к ней, а с другой, набросилась бы на ее Лео, и начался бы спор.
– Приезжайте навестить нас. Приезжай на Пасху и бери с собой детей. Ты выглядела похудевшей на Рождество, похудевшей и нервной. А твой Стюарт все время беспокоился. Все в порядке между вами?
– Конечно, я же сказала тебе, мама, все великолепно.
– Он сделал тебе хороший подарок на день рождения?
– Хм, он отдаст мне его сегодня вечером. Это – сюрприз.
– Чудесного дня рождения, Андреа. Мы любим тебя.
– Спасибо, мама. Спасибо, мама, – повторила я тихим голосом.
Любила бы ты меня так же, если бы знала, что взбрело в голову твоей драгоценной дочери? Другой риторический вопрос. И я пошла готовить себе чашку чая.
Глава 24
«…Затем ты подъедешь к зданию сзади. Номер сорок девять расположен где-то на полпути вниз. Я буду там первый, так что тебе не придется беспокоиться о ключе». Указания Ричарда были простыми и ясными, и мне не составило труда найти это место, на противоположной стороне улицы от сто двадцать восьмой дороги. «Как остальные находят подобные места?» – удивлялась я, паркуя машину.
Ричард не ответил на мой первый длинный звонок, и если он не слышал и второй, то он, должно быть умер здесь. «Конечно, опаздывает, – рассердилась я, – оставляя меня, как чучело, стоять здесь». Буйный мартовский ветер разметал мои волосы вокруг лица, и я решила вернуться к машине, по крайней мере, там мне не будет холодно. Я повернулась и столкнулась с кем-то, стоявшим позади меня.
– Простите, миссис Флетчер… О, я ошибся, – сказал он, когда я убрала волосы с лица. – Принял вас за другую, извините, леди, – промямлил он, уходя.
Ричард подошел ко мне секундой позже.
– Кто это был? – спросил он, крепко обнимая меня за талию.
– Бог знает. Он меня с кем-то перепутал. Пока он открывал номер, я спросила:
– Ты заказывал номер на свое имя, Рич? Или на кличку, например, на имя Джона Смита?
Я засмеялась.
– Не Смит, но кличка, если ты хочешь это так называть. Я сказал клерку, что меня зовут Флетчер.
– Но тип, который ушел… он думал… Остаток моего вопроса был потушен поцелуем Ричарда, а после того, как он перенес меня в постель, я забыла обо всем.
Постельное покрывало пахло плесенью, и я начала чихать. Я села и медленно повернула голову, разглядывая темно-коричневую мебель, вытертые ковры и выцветшую оранжевую драпировку. Все это было не грязным, но дешевым. Внезапно я почувствовала себя униженной, как десятидолларовая шлюха. Все было плохо. Из-за ошибок в одной из его программ Ричарду нужно было как можно скорее вернуться на работу, но сначала, пошутил он, «займемся делом». Настойчивость его рук и тела не вызвали у меня никакой ответной реакции: у меня не было желания. Я почувствовала себя взятой стремительным натиском, и мне стало стыдно, что я здесь, с ним, и моя ложь Стюарту ясно отпечаталась в моей голове.
Сегодня не было ни романтики, ни волшебства, и я начала плакать. Ричард нежно держал меня в своих руках, успокаивая и покрывая поцелуями, и, когда слезы кончились, меня вдруг охватила лихорадка любви с ним.
После, лежа на его плече, я пыталась посмеяться над своими опасениями. Это было то, о чем я мечтала всю мою жизнь. Я не могла допустить, чтобы вина или стыд испортили мою мечту, не сейчас, когда я держала ее в своих руках, но и не здесь.
– Ты когда-нибудь раньше бывал здесь, Рич?
– Нет, почему ты спрашиваешь об этом? – спросил он, глядя на меня в зеркале, перед которым завязывал галстук.
– Тот тип, с которым я столкнулась на улице, подумал, что я – миссис Флетчер, а потом, когда увидел мое лицо, сказал, что ошибся. Я удивилась…
– Он, возможно, предположил, что ты – миссис Флетчер, остановившаяся вместе с мистером Флетчером в номере сорок девять, глупая девочка. Теперь поцелуй меня, я должен вернуться обратно в офис.
– Мне не нравится это место, Рич.
– Ну хорошо, ты права. Мы найдем другое место, которое будет только наше и где ты не будешь плакать. Обещай мне, что слез больше не будет, хорошо?
Он тесно прижался ко мне, пока не поймал мое ухо, а я глупо улыбалась.
– Я скоро позвоню тебе, любовь моя.
Еще один поцелуй, быстрое объятие, и он ушел. В эту минуту я была счастлива.
Медленно одеваясь, я снова обдумала реакцию служащего. Он принял меня за миссис Флетчер, потому что я стояла около комнаты мистера Флетчера, но когда он ясно увидел мое лицо, он решил, что я – не та женщина. Он знал миссис Флетчер, и это была не я. Это не могло быть случайным стечением обстоятельств: Ричард останавливался здесь раньше, используя это имя, с кем-то, кого служащий мотеля знал.
«Это было до меня», – сказала я с натянутой улыбкой женщине в зеркале, но эти слова не добавили мне уверенности. Ричард сказал, что никогда не был здесь раньше, и, хотя я отчаянно хотела, чтобы это было правдой, я, вероятно, была не единственной женщиной, «другой» женщиной в его жизни, поправилась я.
Я любила его, но в моей голове всегда возникали сомнения относительно Ричарда. «Ты все еще дура проклятая, Андреа Корелли», – сказала в зеркале уныло выглядевшая женщина.
– Привет, Андреа, это Элен. У тебя есть время? Я должна поговорить с тобой.
– Хорошо, сколько сейчас времени?
Она засмеялась:
– Половина десятого, а ты еще даже не проснулась. Я думала, что ты встанешь после того, как эти типы уедут на хоккей.
Субботнее утро. У Брайана был турнир в Биллерице. Это около двух часов езды от дома, и они с отцом не вернутся домой до четырех.
– Стюарт, должно быть, выключил будильник, когда они уезжали, и я проспала. Приезжай, я приготовлю кофе.
Она приехала через двадцать минут с булочками и плавленым сыром.
– Ну, что тебя привело? – спросила я, как только мы устроились за кухонным столом.
– Стюарт, он расстроен.
– Что ты имеешь в виду?
– Он позвонил мне на следующий день и попросил встретиться с ним в городе. Он просил не говорить тебе, и я не сказала, думая, что, может быть, он планирует сделать сюрприз к твоему дню рождения или что-нибудь еще. Я встретилась с ним во время обеда в четверг, и я никогда не слышала, чтобы Стюарт так много говорил. Он продолжал говорить полтора часа. Андреа, он беспокоится, что ты его больше не любишь. Я чувствовала себя плохо, слушая его и зная то, что знаю. Он, возможно, надеялся, что я могу что-нибудь рассказать ему?
– Ты сказала ему что-нибудь?
– Конечно, нет. Я сказала ему, что он не должен беспокоиться, что у тебя сейчас переходный возраст, что у тебя депрессия после аварии, что, может быть, ему нужно уделять тебе больше внимания. Ты знаешь, такой же вздор, как этот.
– Что он ответил?
– Он ответил, что ты не пускаешь его в свою жизнь, что вы совсем не разговариваете друг с другом, что происходит что-то странное и что он решил положить этому конец. Он также сказал… и я почти заплакала, он сказал, что не хочет потерять тебя. Андреа, не думаешь ли ты, что это слишком далеко зашло? Ты привлекла внимание Стюарта, и, может быть, тебе пора прекратить играть в эти игры?
– Элен, я увлеклась Ричардом не потому, что хотела играть в игры или привлечь внимание Стюарта. В моей жизни что-то было упущено, и, я думаю, я нашла это благодаря Ричарду. Он так внимателен к маленьким деталям, так старается сделать меня счастливой. Стюарт же никогда не заботится о мелочах. Говорила я тебе, что Ричард прислал мне цветы? Смеется над моими шутками? Слушает, когда я говорю? Боже, Элен, в последний раз Стюарт слышал то, что я сказала, десять лет назад. – Мои глаза наполнились слезами разочарования. Я сделала паузу, чтобы собраться, а затем продолжила: – Я скажу тебе, что происходит со Стюартом. Его жизнь как хозяина дома протекает не так гладко, как ему нравится. Несколько дней назад я поздно вернулась домой. Я ходила по магазинам, Эл, – добавила я, поймав выражение ее лица. – А он не любит ждать. Я не тешу его самолюбие, ловя каждое его слово, всю эту надоевшую мне чепуху о работе и капиталовложениях. Он сказал тебе, что мы больше ни о чем не говорим? Да, я не слушаю ничего больше, это проблемы Стюарта. Он избалован, ведь сейчас он не получает моего безраздельного внимания, и ему это не нравится. Ты ведь не думаешь, что он теряет «великолепный секс», который у нас был, не правда ли? Нет, все только потому, что часовой механизм его жизни работает не гладко, поэтому он обвиняет меня. Со мной должно быть что-то не в порядке! Конечно, не может быть что-нибудь не в порядке с мистером Идеалом! – Я уже кричала, и разрыдалась истерическими слезами.
– О, Боже, Андреа, посмотри на себя. – Элен обошла стол и обняла меня. – Может быть, тебе нужно пойти к врачу? Ты не очень-то счастлива с тем, кто занимается с тобой любовью. Ты все время нервная и раздражительная, но у тебя есть тот, кто беспокоится за тебя. Стюарт думает, что ты на грани нервного срыва, а я чувствую, что внесла в это свой вклад: если бы я дала тебе другой совет в тот день, когда мы говорили обо всем этом, может быть, ты не оказалась бы в такой ситуации.
Я отбросила ее и вскочила со стула. Мне не хватало движения, я должна была бегать по кругу:
– Нет, Элен, твой совет тут ни при чем. Я сама отчаялась что-либо сделать, а ты сказала мне то, что я хотела услышать, но я могла поступить иначе, не обращая внимания на твое мнение. Не бери на себя ответственность за мои проблемы, и без этого у меня достаточно грехов.
– Я не хотела расстраивать тебя. Я только думала, что ты должна знать о том, что Стюарт говорил мне.
Элен посмотрела на часы.
– Во сколько сегодня закрывается почта?
– Суббота? В полдень, я думаю, а зачем тебе?
– Я должна включиться в работу. У меня миллион дел, которые я должна сделать сегодня, но сначала я должна отнести налоговые декларации. Стюарт заботится о тебе и хочет снова видеть тебя счастливой.
– Иногда мне кажется, что я никогда не смогу опять быть счастливой. Я связана с Ричардом. Когда я с ним, я на вершине мира, но, когда его нет рядом, реальность окружает меня, и я терзаюсь из-за лжи Стюарту, обмана детей и спрашиваю себя, когда все это кончится?
Не представляю, что Элен рассказала Стюарту после этого разговора, если рассказала что-нибудь, потому что ни одного вопроса не было задано потом на моей кухне, а ее заступничество за Стюарта было слишком маленьким, чтобы изменить мое поведение.
Это сделал Ричард…
Даже теперь я знала не больше о Ричарде, чем двадцать пять лет назад. В то время, которое мы проводили вместе, мы не занимались ничем, кроме секса. Я не имела представления о том, любит ли он музыку, ест ли китайскую пищу, спит с правой или левой стороны кровати? Кроме секса мы раз в неделю разговаривали по телефону, нашептывая друг другу милые пустяки, изредка встречались, чтобы пообедать в каком-нибудь удаленном от дорог месте, приезжая и уезжая по отдельности, и эти беседы обычно завершались сексом. Мы нарушили эту рутину только однажды, когда по моей инициативе ходили в кино.
– «Танцы с волками» – наверное, фильм ужасов, – умоляла я. – Я так устала от того, что мы с тобой отрезаны от людей. Можем мы хоть раз вместе прогуляться по улице рука об руку или посидеть в театре, окруженные людьми? Как бы мы гармонировали друг с другом? Я прошу слишком много?
Сеанс длился три часа, но мы согласились с тем, что прекрасно провели день.
Я почти заснула следующим вечером, когда смотрела этот же фильм со Стюартом, который до смерти хотел посмотреть его и не принял моего отказа.
Сейчас был очередной украденный день, и поэтому непозволительно было тратить много времени на пустую болтовню, особенно с тем неотложным «делом», которому нужно уделить особое внимание. Как только Ричард пинком закрыл за нами дверь, мы были уже на кровати, – срывающие с себя одежду, безумно желающие ласкать и касаться друг друга. Его зубы легко покусывали мою кожу, и я вся была перед ним, исполненная желанием и бесстыдством в своей необходимости быть наполненной им, пробудившаяся и воспламененная и, в конце концов, доведенная до состояния сладострастного завершения. Я была дикая женщина, а он – изумительный любовник. Мы занимались любовью в постели, на полу, стоя под душем или сидя на стуле, и я была поражена, насколько мало знаю о способах любви.
Мы не говорили о многих вещах и совсем никогда не обсуждали будущее. «Ричард так хорошо понимает меня», – думала я с нежностью. Я была не способна принять какое-либо важное решение, касающееся будущего, в моем смущенном и перевернутом вверх дном состоянии, а он был готов терпеливо ждать, не заставляя меня делать выбор между ним и Стюартом.
Но по мере того как время шло и я привыкала к этой странной жизни пополам, даже мне становилось ясно, что Ричарду нравилось все именно таким, каким оно было. У него не было намерения выбирать между мной и своей женой, и мои подозрения внезапно подтвердились в день, когда я увидела его с другой «миссис Флетчер».
Распродавали по сниженным ценам огромное количество полотна. Нам очень нужны были новые простыни, и я решила убить несколько часов на магазин в Мелле перед поездкой в Бостон. Я только что вывернула на уклон 128-й улицы, когда выхватила взглядом спортивную машину старого образца, стоявшую на пару машин сзади меня. Мое сердце заколотилось, как всегда случалось, когда что-нибудь имело отношение к Ричарду. Я притормозила и, одним глазом глядя в зеркало заднего вида, понаблюдала за дорогой сзади. Это был Ричард, но что он собирался делать здесь? Пара машин обогнала меня, и он находился теперь прямо за мной. Но он был не один, с ним была женщина с длинными темными волосами, в верблюжьем пальто, очень похожая на меня.
Мы остановились перед светофором, и в зеркале заднего вида было видно, как он наклонился и поцеловал ее в губы долгим затяжным поцелуем. Вероятно, его проклятые руки к тому же задирали ей юбку. Вероятно, это не его жена, тогда кто? Ловко повернув свою «Тойоту», он проехал мимо меня, не узнав, и я последовала за ним. Моя решимость показывала, что я могу следовать за ним до Нью-Джерси, если необходимо, но мы не уехали так далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31