Только полный идиот в такой ситуации не догадался бы, что и этому упавшему надо слегка помочь, допустим, ударом ноги в шею. Следом за вторым обнаружился еще третий, а дальше – четвертый. Честно говоря, Язон не сильно бы расстроился, увидев в дополнение к появившимся еще десятерых. Какая разница, сколько будет на лестнице пресловутых жрецов ахинеи, ну, то есть Алхиноя, если драться эти орлы все равно не умеют?
На свежий воздух он выбрался довольно быстро. И сразу заметил, что над подземельем возвышается конусовидное сооружение из толстых бревен и досок. Этакий гигантский шалаш или вигвам. Заходить внутрь желания не возникло: оттуда раздавались монотонное пение многих голосов и странные шелестящие звуки. Очевидно, в этом подобии храма у безумных жрецов (или кто они там?) наступило время дневной службы. Они поклонялись своим Теням и Духам, и все другое уже не интересовало их. Казалось несколько чудным, что время торжественного песнопения совпадало со временем кормления заточенного в темнице Язона. Но вообще-то разбираться в логике сумасшедших – дело неблагодарное, и Язон быстро выкинул из головы все их дурацкие проблемы.
Вокруг, куда ни поверни, простирался густой дремучий лес, а больше никаких построек заметно не было. Жутковатое местечко. Однако из любого леса рано или поздно можно выйти. Тем более на Моналои. Хищники здесь не водятся, и, насколько ему помнилось из рассказов Крумелура, местные джунгли занимали не такую уж большую площадь на материке Караэли.
«Не беда, – думал Язон, – прорвемся к дороге, к жилью, к людям. Вопрос только, к каким. Впрочем, хуже этих вряд ли будут».
Шел он долго. И наконец заметил, что рельеф коварно понижается в одну сторону. Пригляделся внимательнее – и точно. Известный фокус. Идешь вроде все время по прямой, допустим, на условно выбранный юг, а на самом деле бродишь кругами. Пожалуй, уже в третий раз он возвращался на одно и то же место. К счастью, не к храму безумцев, а просто на светлую полянку, поросшую крупными яркими цветами, словно водящими хоровод вокруг замшелого поваленного дерева и острых зубьев торчащего посередине пня. Универсальный циферблат, на котором были не только часы, но также компас и еще много всяких важных приборов, оказался безнадежно испорчен некультурными жрецами. Так что оставалось теперь надеяться только на собственную смекалку. Язон привалился к широкому мягкому ото мха стволу и задумался. Внимательно оглядел окрестности, последил некоторое время за прыгающими в ветвях симпатичными маленькими зверьками, напоминающими скунсов, и наконец точно понял, в какую сторону надо заворачивать, чтобы в итоге перестать кружить по этим проклятущим джунглям. Расчет оказался верен, и часа через полтора он вышел на берег океана.
Солнце спряталось в облака, гуманно избавляя Язона от своих палящих лучей, и он побрел вдоль полосы прибоя. Конца этому пути видно не было. То есть не наблюдалось ни малейших признаков жилья и вообще цивилизации. Густой лес по правую руку и не думал прекращаться, а углубляться в него еще раз Язон не видел никакого резона. Монотонность морской глади по левую руку также ничем не нарушалась. И плыть в никуда тем более не хотелось. В общем, когда начало темнеть, Язон впервые подумал, что допустил еще одну ошибку.
«Эх, надо было все-таки войти в храм, – корил он самого себя. – Вдруг меня бы зауважали за столь смелый поступок, а вовсе не стали запихивать обратно в темницу? В конце концов, оставался шанс перебить и передушить их всех. К тому же в храме, возможно… Что значит „возможно“? Скорее всего! Именно там должны храниться мои похищенные вещи: оружие, фонарь, передатчик… Главное – передатчик. Но что теперь горевать об этом? По ночному времени дорогу обратно не найти. И по солнцу-то едва ли удастся…»
Отогнав прочь грустные мысли, Язон стал устраиваться на ночь под невысоким развесистым деревом с широкими листьями. Натаскал сухого мха и травы для своей импровизированной постели, лег и попытался заснуть. Какой смысл идти без отдыха вторые сутки? Но заснуть оказалось непросто. Прежде всего потому, что безумно хотелось есть. Попить-то он рискнул из ручья по дороге – вода была на вкус совершенно обычной, а вот местные фрукты пробовать Язон запретил себе категорически. Слишком много неясного было пока с этими фруктами.
Так он лежал и думал, что же теперь будет. Потом в небе показалась точка. Неужели его нашли? Неужели это его вечная спасительница Мета на одной из универсальных шлюпок?
Точка слегка увеличилась в размерах и превратилась в обыкновенную птицу, крупную, но с маленьким мягким клювом и с ноготками вместо когтей – этакое совершенно беззлобное создание, как и все животные на Моналои.
Наконец сон все-таки сморил его. И шлюпка с Метой все садилась и садилась на берег рядом с ним, но каждый раз оказывалась птицей. Только не моналойской, а уж скорее похожей на гигантского шипокрыла. Большая противная тварь с лязгающими металлическими крыльями и гнусным голосом, воздающим хвалу Великим Теням Алхиноя.
Первые лучи солнца разбудили Язона, но ничего не изменилось на берегу. Это было ужаснее всего. И он таки двинулся назад. Потому что впереди ждала лишь голодная смерть или отравление местной дрянью. Как глупо!
Он шел, подкрепляясь в пути одной лишь водою из ручьев. Впрочем, скоро и ручьев не стало, а из заболоченных заводей Язон пить не рискнул. Запас стимулятора в аптечке иссяк подозрительно быстро. Какой-то ужасно утомительной оказалась планета Моналои. На других он никогда так не выматывался, даже раньше, когда еще не был бессмертным. Видно, и воздух здесь отравлен какими-то испарениями, не ощутимыми на запах, но страшно ядовитыми. Ведь они перешибали действие не только пиррянского суперстимулятора, но и знаменитой вакцины вечной молодости, введения которой удостоился в свое время Язон.
Его уже шатало. Деревья двоились перед глазами, качались, уплывали вдаль или, наоборот, наваливались прямо на голову. Может, это и не деревья вовсе, а те самые Тени Алхиноя? А под черепом гудело и завывало, словно в вытяжной трубе. Наверно, это Духи Алхиноя поют свои тягучие песни, приглашая всех по ту сторону жизни и смерти. Но все-таки ему еще удавалось контролировать себя. «Правая нога, левая нога, правая нога, левая нога, – бормотал он то ли про себя, то ли вслух, – теперь рукой ухватиться за дерево, вперед, вперед, направление прежнее…»
И к исходу вторых суток каким-то чудом Язон все-таки вышел опять к тому же лесному храму. Во всяком случае, к такому же. Уже темнело. Минута, другая, и будет полный мрак. А в храме стояла мертвая тишина, но оттуда пробивался свет. И Язон двинулся по кругу в поисках двери.
То, что он нашел, оказалось не совсем дверью – просто неправильной формы отверстие, занавешенное сплетенными из тонких лиан рогожами. Терять было нечего, и он нырнул, если не сказать упал, под эти рогожи.
И очутился в абсолютно пустом помещении. Или просто уже глаза ничего не видели? Потом постепенно все-таки удалось разглядеть какую-то неподвижную фигуру в дальнем углу. Хотя, впрочем, это могла оказаться и груда тряпок, перевязанных веревкой. Не меньше десяти факелов горели вдоль стен, тихо потрескивая. Неужели, не загасив огня, отсюда ушли разом все? Однако он опять судил о них, как о самых обыкновенных людях. А тут был, похоже, совсем другой случай.
Но что удивительно, к Язону полностью вернулась ясность мысли! Хотя физически он окончательно ослаб и теперь буквально полз на четвереньках к маячившему в углу неопределенному объекту. И тогда куча тряпок, перехваченная веревкой, наконец шевельнулась и оказалась всетаки человеком. Причем человеком совершенно нетипичным для здешних мест – не просто шерстяным, а патлатым, бородатым, усатым, в общем, заросшим волосами, почти как обезьяна. Да еще какими волосами! Светлыми, но не седыми, а золотисто-желтыми. И кожа его была хотя и смуглой, но скорее загорелой, чем изначально темной, как у остальных здешних жителей. Оставалось выяснить, какими наречиями владеет этот странный тип.
А тип взял да и подал голос первым, и Язон даже не удивился, услыхав хорошую, правильную речь на меж-языке:
– Садись, Язон динАльт. Сейчас я тебе все расскажу.
Прозвучало это необычайно глупо. Вряд ли Язон сумел бы привести себя в полувертикальное положение. Да и садиться в этом шалаше было особо некуда. Так что Язон просто вытянул ноги, а локти упер в глиняный пол, из последних сил удерживая ладонями готовую упасть голову и стараясь не закрывать глаза. Уж очень хотелось узнать все.
– Ты понимаешь, где мы сейчас? – с неожиданным эмоциональным подъемом спросил бородатый, объявивший себя всезнайкой.
– Нет, – честно признался Язон.
– Я тоже, – грустно молвил бородатый.
Вот это номер! Сумасшествие продолжалось.
Язон не успел отреагировать, когда еще более неожиданно бородач протянул ему кружку с ароматным напитком.
– Пей, – распорядился он.
Пить, конечно, не надо было. Язон понимал это, несмотря на красный туман от головной боли и запредельную сухость во рту. Но дальнейшие эксперименты над собой с целью выяснить, сколько можно в итоге продержаться без воды, ничего, кроме мучительной смерти, в данной ситуации не сулили. А кружка с приятно пахнущей жидкостью в самом худшем случае обещала ему смерть мгновенную. В лучшем, естественно, – избавление от мук.
Язон глотнул, и получилось, разумеется, нечто среднее.
Жидкость не предназначалась для утоления жажды в первоначальном смысле этого слова. Он смутно припомнил, как однажды уже пробовал точно такое же или, во всяком случае, очень похожее вино. В том, что это именно вино, сомнений не было. Язон жадно осушил всю кружку, объемом никак не меньше пол-литра, и почти сразу заснул. На человека, голодавшего трое суток, алкоголь и не мог подействовать иначе. Но странное дело, засыпая, Язон оставался убежден на все сто процентов: он снова проснется. Ох, непростое это было вино! Помимо примитивной эйфории оно давало и силы, и необычайно яркое ощущение реальности бытия, и удивительную уверенность в своей безопасности…
Он погружался в сон медленно, постепенно и совсем не ощущал страха. А спал потом крепко и, наверно, долго, но безо всех этих дурацких сновидений. Почему он решил, что долго? Потому что проснулся при ярком солнце, да еще сразу почувствовал бодрость и зверский аппетит. Когда не выспишься, такого не бывает.
Над ним сидел все тот же тип, заросший до глаз бородою, и по-доброму улыбался, глядя сквозь узкие щелочки меж прищуренных век. Яркий свет пробивался через маленькие окна в вышине, и Язон увидел, как красиво переливаются зелено-голубые крылышки крошечных мотыльков, устроивших веселые пляски в солнечном луче. Родился интересный вопрос: «Неужели на этой планете и насекомые не кусаются?» Впрочем, подобного рода проблемы были в данный момент определенно не самыми главными. Язон решил для начала просто сесть и оглядеться. Помещение, в которое он попал ночью, оказалось вовсе не таким уж и большим. Теперь, когда галлюцинации и бред полностью отступили, стало видно, что странная комнатка с резко скошенным потолком – не более чем десятая часть всего объема постройки. Но, кроме факелов, теперь потухших, лежанки в углу и средних размеров бочонка на полу рядом, в ней действительно больше ничего не было. И никого. Настало время поговорить с незнакомцем всерьез. Но вопросы лезли в голову все какие-то удивительно мелкие, вроде того первого, про насекомых, и Язон так и не выбрал, с чего начать, когда бородатый вежливо сообщил ему:
– Мое имя Троллькар. Иногда для краткости меня здесь зовут просто Троллем.
– А-а, – понял Язон и решил блеснуть знанием шведского. – Так ты еще и колдун. Тогда лучше звать тебя не просто Тролль, а просто Кар, то есть мужчина, – звучит красивее. И вообще, Троллькар – разве это имя? Кличка какая-то…
– А у нас у всех тогда были клички, – загадочно сказал Троллькар. – И кому теперь интересно, что раньше, давно-давно, я был обыкновенным штурманом Олафом Витом?
Язон окончательно запутался в именах и прозвищах бородатого чудака, зато наконец придумал серьезный вопрос, а потому решительно заявил:
– Я буду называть тебя просто Колдун, на меж-языке. И вот что объясни мне, Колдун, раз уж собирался рассказать все: кто такой Алхиной, почему у него много теней, духов, жрецов, ну и так далее?
– Алхиной – это не кто, а что, – поправил Троллькар. – Алхиной – это царство Теней и Духов, иная реальность, в которой рождаются наши бессмертные души. Туда же они и уходят после смерти в обычном мире.
– Ну, это не слишком оригинальная концепция, – заскучал Язон.
– Только на первый взгляд, – возразил Троллькар. – Прошу обратить внимание, в религиозной традиции моналойцев отсутствует понятие Бога.
В Алхиное всем заправляют Духи, которые являются совокупными сгустками человеческих душ. Иногда десятки, а иногда и тысячи людских индивидуальностей сливаются в один Дух. Самые мощные из Духов способны творить заново или уничтожать целые миры в той или иной реальности. Тени людей тоже сливаются вместе, образуя Тени Алхиноя…
Эта довольно мутная философия начала утомлять Язона, он перестал слушать. И тут прозвучала фраза: «Из Алхиноя можно возвращаться». Тогда Язон спросил Тролль кара:
– Погоди, Колдун, в целом все это не очень интересно. Скажи мне только, вот лично ты считаешь Алхиной реальностью или выдумкой?
– Конечно, реальностью! – удивился Троллькар нелепости вопроса. – Я же сам бывал в Алхиное, и – видишь? – я снова здесь.
С точки зрения формальной логики рассуждения Колдуна были вполне стройными, но вместе с тем и абсолютно умозрительными, то есть проверить-то все равно ничего нельзя. В общем, и этого персонажа легко было счесть одним из сумасшедших, точнее, самым сумасшедшим среди них. Требовался какой-то ключевой вопрос, чтобы развеять наконец все подозрения и тревоги. Язон попробовал зайти с неожиданной стороны:
– А вот монстры, которые вылезают из расщелин во время извержения вулкана, это кто – Духи или Тени Алхиноя?
– Я не могу ответить на твой вопрос, – проговорил Троллькар с совершенно непонятной интонацией.
То ли он действительно не знал, то ли ему было запрещено разглашать, то ли вообще Язон брякнул настолько несусветную глупость, что ее даже комментировать немыслимо.
– Ладно, другой вопрос, – смирился Язон. – Ты сам моналоец?
– С некоторых пор – да. А раньше… Я же говорю, меня звали Олаф Вит. Я был штурманом на огромном линкоре. Наверно, происходили в моей жизни события и до того. Ведь был же я кем-то изначально! Но кто, извини меня, способен забредать мыслью так далеко в прошлое? Да на это никакого мяса и никакого таланта не хватит!
Троллькар помолчал. Очевидно, пытался проникнуть мыслью в недоступные глубины прошлого.
– Кстати, – добавил он, – на талантливых, таких, как я, мясо питакки не действует.
«Мясо питахи, – про себя поправил Язон, транскрибируя слово в привычном испанском варианте. – Вот оно что за мясо, оказывается!»
Конечно, теперь он вспомнил и планету Тортуга, и тамошних буканьеров, охотников на быстроногих питах. Язон сам никогда не был на Тортуге, но по рассказам знал, что именно оттуда повела свою долгую историю знаменитая пиратская вольница, обосновавшаяся позднее на Джемейке, а в итоге, после исторического сражения, ушедшая под протекторат Пирра. Абсолютно все питахи, если верить рассказам старого буканьера, были в свое время вывезены с Тортуги некими злобными пришельцами, называвшими себя простеньким словом «кетчеры». Ну и конечно, вспомнил Язон, что фантастически дорогое и вкуснейшее мясо питах обладало именно свойством пробуждать в человеке память, причем не только собственную, но и память предков. Вне всяких сомнений, это было именно то самое мясо. Он уже намеревался спросить, где водятся в настоящий момент эти питакки, когда вдруг понял неожиданно для самого себя: разговор становится ему не интересен. Простой человеческий голод берет верх над любопытством. Очевидно, как раз упоминание вслух о мясе и подействовало на него так сильно. Язон резко сменил тему:
– Скажи, а у вас тут принято по утрам завтракать? Или как?
– Хороший вопрос. Я знаю, что ты голоден, Язон. И непременно угощу тебя фруктами. А чтобы посытнее было, приготовлю еще и мяса.
– Мяса питакки? – решил уточнить Язон.
– Конечно, ведь закон запрещает нам кушать местное зверье.
– Годится, – сказал Язон. – Но тогда я предпочел бы одного мяса. Фруктов не надо.
– Наивный, – грустно улыбнулся Троллькар. – Сейчас это уже не важно. Ты выпил чорум. А еще раньше, наверно, пил местную воду. Я правильно догадался? Так что теперь можешь лопать все, что угодно: любые фрукты, овощи, орехи, ягоды. И ничего не бойся.
– Да я вообще-то не из пугливых, – заметил Язон без ложной скромности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42