В извещении было написано, что деньги за него внесло некое лицо, пожелавшее остаться неизвестным – закон позволял подобное.
Патрик с растерянным видом повертел бумагу в руках, сунул ее во внутренний карман куртки, однако, вернувшись домой, посчитал за лучшее все-таки сжечь ее – во избежание лишних улик…
Казалось, с того памятного вечернего разговора ничего не изменилось в жизни О'Хары – по утрам он по-прежнему уходил на работу, на свою автомобильную свалку, и возвращался только тогда, когда начинало смеркаться.
Изредка к нему наведывалась Антония – теперь, когда дом целиком и полностью перешел к О'Харе, он чувствовал себя более независимым и однажды сказал ей, что больше у нее нет никаких оснований для беспокойства – работа, пусть не очень прибыльная, но постоянная, как желала того сестра его покойной жены, у него была, дом находился в его полной и безраздельной собственности и, в случае чего, переходил по наследству к детям…
Чего она могла еще желать?
И Антония, к немалому удивлению Патрика, отстала – по крайней мере, на какое-то время…
Все шло своим чередом…
Правда, иногда он как бы случайно встречался с Уистеном, просиживал с ним полчаса в «Трех каштанах», попивая светлый эль и проводя время за беседами…
Как ни странно, но этот человек сразу же расположил к себе Патрика – наверное, своей интеллигентностью и обстоятельностью (недостаток этих качеств О'Хара всегда испытывал в себе).
Беседы их становились все более и более доверительными, Уистен долго объяснял, какие же именно цели преследует Ирландская Республиканская Армия и почему эта организация перешла к практике организованного террора; при этом речь мистера О'Рурка пестрела множеством пространных цитат из Че Гевары, Мао, Маркузе, Троцкого и Ленина; и Патрику, человеку, малосведущему в политике, ничего не оставалось, как всегда и во всем соглашаться со своим собеседником…
Он уже верил, что все без исключения англичане в большей или меньшей степени виноваты в том, что произошло с его родиной, верил, что единственное, пожалуй, спасение – насильственное свержение британского колониального ига…
Иногда в дом Патрика приходили какие-то незнакомые люди с плохо запоминающейся внешностью – достаточно было им сказать, что посланы Кристофером О'Коннером или Уистеном О'Рурком, чтобы хозяин, ни о чем другом их не спрашивая, выполнял все, что они желали – хотя желали они, как правило, не так много – переночевать, пожить несколько дней или оставить на хранение некоторые вещи.
Иногда люди эти (обычно они не называли себя) останавливались у него ночевать дольше, чем на день или два, иногда оставляли в гараже какие-то очень тяжелые, объемистые свертки, иногда даже ставили там свои автомобили – в таких случаях Патрику приходилось перегонять свой «остин» под окна дома.
Изредка люди эти передавали хозяину деньги – обычно новенькие банкноты, запечатанные в красивые банковские ленточки, с которыми потом так любила играть Молли; в таких случаях они утверждали, что деньги эти переданы ему «мистером О'Коннером» – теперь раз Патрик брал их без лишних расспросов и разговоров.
Бывало правда, что деньги передавались и Уистеном – человек этот был настолько тактичен и деликатен, что всякий раз утверждал, что «какие-то несколько сотен фунтов, которые серьезными деньгами совестно называть», передаются некими «неизвестными людьми» для покупки подарков Уолтеру и Молли.
Время шло, люди от Криса или Уистена приходили и уходили, оставляли у него свои свертки и забирали их, и Патрик постепенно уже начинал свыкаться с мыслью, что его участие в ИРА и дальше будет ограничиваться исключительно теми необременительными обязанностями, которые он выполняет теперь.
Однако никто, и сам Патрик О'Хара в первую очередь, не могли даже предположить, как он ошибался…
Однажды, в жаркое июльское воскресенье под окнами его дома затормозила темно-лиловая «лянча».
Хлопнув дверцей, из нее вышел Уистен и, оглянувшись по сторонам, направился к крыльцу.
Хозяин в это время сидел на кухне, проверяя у Уолтера уроки.
Заметив вошедшего гостя, Патрик слегка побледнел; мистер О'Рурк никогда не приходил к нему домой (хотя, разумеется, был прекрасно осведомлен, где живет его контрагент); по виду гостя О'Хара сразу же понял, что случилось что-то очень серьезное…
– Уолтер, иди погуляй, – приказал сыну Патрик, захлопывая учебник.
Когда сын О'Хары ушел, Уистен, усевшись рядом, прикрыл дверь и, вытащив пачку сигарет, закурил.
– Патрик, – произнес он, – случилась большая неприятность…
О'Хара пристально посмотрел на вошедшего Уистена и переспросил:
– Что же?
– Сегодня утром Кристофер О'Коннер был арестован полицией…
Прищурившись, О'Хара поинтересовался:
– За что?
– Ему инкриминируют взрыв «Боинга» в аэропорту Хитроу, – ответил О'Рурк, щелкнув никелированным затвором зажигалки и, глубоко затянувшись, добавил: – ты ведь в курсе этих событий?
Да, Патрик, конечно же, был в курсе: неделю назад пассажирский «Боинг-747», сразу после посадки взорвался и за какие-нибудь полчаса дотла сгорел на взлетно-посадочной полосе лондонского аэропорта; почти половина пассажиров погибла, среди них и специальный уполномоченный парламентской комиссии по делам Ольстера.
Ответственность за случившееся взяла на себя Ирландская Республиканская Армия; точнее, не вся организация, а малая ее часть, группа маньяков, отколовшаяся от основного течения.
Впрочем, спецслужбам, которые занимались этим делом, было все равно: подобных тонкостей они не понимали, и вскоре среди людей, подозреваемых в сопричастности к ИРА, начались повальные аресты.
Общественное мнение, массированно подогреваемое прессой и телевидением, требовало самых жестоких мер, правительство лейбористов, которое в те дни было близко к провалу как никогда, решило сделать себе рекламу, найдя и покарав террористов.
– Так вы в курсе? – переспросил Уистен. Патрик кивнул.
– Да, в общих чертах… А что, Крис… – начал было О'Хара и тут же осекся.
Уистен, прекрасно поняв, какой же именно вопрос хотел задать хозяин дома, отрицательно покачал головой.
– Нет. О'Коннер не имеет к этому делу никакого отношения…
– Тогда почему же его арестовали? – не удержался от следующего вопроса Патрик.
– Видимо, для профилактики… – Уистен нехорошо скривился. – А почему едва ли не каждую неделю в этом городе арестовывают десятки людей только на том основании, что они – ирландцы и католики?
– Да, действительно… Но Крис…
Уистен отрицательно покачал головой.
– Нет. К этому делу он не имеет ровным счетом никакого отношения… ИРА никогда не совершает подобные акции вне пределов Ирландии… Ведь Лондон, Англия – это не наша территория – так ведь?
Патрик кивнул.
– Так.
– Это дело рук крайних ультра, – задумчиво произнес Уистен, – и этот террористический акт можно расценивать только как провокацию… А англичане, конечно же, рады воспользоваться случаем, чтобы одним махом прикрыть ИРА…
Чтобы скрыть охватившее его волнение, Патрик поднялся и принялся готовить кофе – несмотря на то, что недавно пил его.
Поставив жезвей на плиту, он обернулся.
– С сахаром, без сахара?
– Честно говоря, – ответил гость, – я бы с куда большим удовольствием выпил чего-нибудь покрепче… Но, к сожалению – не могу: во-первых, я за рулем, а во-вторых – надо сохранять свежую голову.
Патрик, механически помешивая кофе, искоса наблюдал за своим гостем.
Нет, вне всякого сомнения Уистен пришел неспроста…
Но, что ему нужно?
Разлив кофе по чашечкам, Патрик долго смотрел, как над черной поверхностью поднимается густой пар.
– Дело в том, – осторожно начал Уистен, – что я приехал к вам по очень важному заданию.
Патрик кивнул.
– Догадываюсь…
Интересно, зачем все-таки он приехал?
Ничего, ничего, сейчас сам скажет…
Уистен начал издалека: о том, что теперь, в такое критическое для родины время Крис О'Коннер, один из лидеров ИРА, нужен Ирландии как никто другой, что с его арестом дело освобождения от британских колонизаторов может остановиться, что каждый честный ирландец должен ему помочь…
Патрик слушал, не поднимая глаз. Наконец тот очень неожиданно спросил:
– Послушайте, вы были в прошлое воскресенье? Кажется, это было восемнадцатого?
Патрик раздраженно передернул плечами.
– Дома – где же еще?
– Хорошо, хорошо… Кто-нибудь может это подтвердить?
Недоуменно посмотрев на своего гостя, О'Хара медленно произнес:
– Ну да…
– Например?
– Дети.
– Дети – не в счет. Еще кто? Может быть соседи? Родственники?
– Думаю, что соседи вряд ли меня видели… Субботу и воскресенье я был дома, никуда не выходил, – ответил Патрик. – И родственники в эти дни ко мне не наведывались…
– Антония?
– Нет, нет, она не была у меня уже недели три, если не больше…
– Хорошо, – произнес Уистен и нервно забарабанил пальцами по поверхности стола, – хорошо… Очень хорошо…
– Что тут хорошего? – устало спросил Патрик. – И вообще, я не понимаю, для чего вы меня обо всем этом спрашиваете?
– Сейчас все объясню…
И тут последовала фраза, от которой у Патрика потемнело в глазах:
– Мистер О'Хара, а что, если бы я от имени ИРА предложил вам пойти в полицию и сказать, что именно вы взорвали авиалайнер?
Патрик отпрянул:
– Что, что?
Прищурившись, О'Рурк повторил свое предложение – ровным и бесстрастным голосом:
– Я говорю – почему бы вам не пойти в полицию и не взять вину на себя?
И тут О'Хара взорвался.
Вскочив из-за стола, он едва не опрокинул при этом стол и набросился на своего гостя:
– В своем ли вы уме? Вы представляете, что говорите? Да вы сами отдаете себе в этом отчет?
О'Рурк сдержанно улыбнулся.
– Разумеется, отдаю… Иначе с какой стати я бы предлагал вам это?
Патрик, немного успокоившись, уселся на стул и, тяжело дыша, произнес:
– Вы с ума сошли…
– Ничуть, – ответил Уистен.
– Но ведь у меня дети…
– О детях мы позаботимся… Точнее, – тут же поправился Уистен, – мы ведь уже позаботились о них – не так ли?
– О чем это вы?
– Мы выплатили банку все ваши долги за дом, – принялся пояснять поздний гость – и теперь у Уолтера и Молли есть крыша над головой, которую у них никто и никогда не отнимет… Вам только надо будет оформить соответствующие документы. Скорее даже – не оформить, а только подписать, потому что все уже оформлено без вас – нашими юристами.
С этими словами Уистен извлек из кармана большой конверт, похожий на тот, в котором он приносил в кафе «Три каштана» полицейские фотографии с изображением его и Стива, раскрыл его и извлек несколько бумаг.
– Вот тут подпишите, а нотариус заверит… Это, кстати, можно сделать и без вашего участия…
Патрик, словно завороженный, смотрел, как Уистен раскладывает перед ним документы.
– Но ведь я пойду в тюрьму… – произнес он, – может быть, меня даже приговорят к смертной казни.
– Это исключено, – произнес О'Рурк, – смертная казнь в Ольстере давно уже не применяется, даже к опасным террористам… К тому же, ваша явка с повинной и чистосердечное признание…
Это было правдой, и О'Хара знал, что Уистен не обманывает его.
– Но дети…
Неожиданно улыбнувшись, гость произнес:
– Не беспокойтесь… Все не так страшно, как вам кажется…
– То есть?
– Во-первых, о детях мы позаботимся… Мы ведь обещали помочь вам, и, несмотря на ваше заверение, что вы согласны помогать нам совершенно бескорыстно, от чистого сердца, как честный патриот… Мы ведь помогаем вам, а значит – и им тоже, не так ли?
Уистен вопросительно посмотрел на собеседника.
Тот кивнул.
– Ну да…
– Да, конечно же, террористический акт, взрыв самолета – это серьезно, – продолжал Уистен, – конечно же, вас приговорят к пожизненному заключению… Представляю, какой будет скандал, – усмехнулся он. – Наверное, если бы вас не было на свете, англичанам, и прежде всего – теперешнему правительству следовало бы вас придумать… Какой козырь даст им в руки этот процесс!
Патрик, не перебивая, внимательно слушал монолог Уистена. Тот продолжал:
– Так вот: Конечно же, приговор будет однозначным: пожизненное заключение, – голос Уистена звучал столь категорично, словно он уже читал текст приговора, – но это далеко не означает, что вам придется сидеть в тюрьме всю жизнь…
Патрик насторожился.
– То есть?
– Нам потребуется некоторое время, чтобы надежно спрятать Криса, – продолжал Уистен, – чтобы ему удалось куда-нибудь исчезнуть, залечь на дно… Может быть, на год, а может – на полтора – сейчас я не могу этого сказать с полной уверенностью…
– А потом?
– А потом, когда все уляжется, вы подадите апелляцию, где напишете, впрочем, вам даже не придется ее писать, потому что все оформят наши юристы, – так вот, где скажете, что были в невменяемом состоянии, или что решили выручить товарища, который попал в эту скверную историю…
Ну, что именно – не суть важно, потом всегда можно будет придумать… Мы подыщем вам алиби, надежных свидетелей… Ну, вы понимаете меня, мистер О'Хара? Патрик молчал.
Это молчание Патрика начало понемногу раздражать Уистена – наверняка, когда он отправлялся в дом, он думал, что тот безропотно согласится со всем, что тот ему предложит; теперешнее же молчание можно было истолковать двояко – и как несогласие с его предложением, и как согласие…
Допив уже остывший кофе, Уистен поставил чашку на блюдце, отодвинул его и произнес:
– Дело в том, что у вас нет никакого выбора…
– Это еще почему? – резко, неожиданным фальцетом спросил Патрик.
Уистен принялся объяснять:
– Ну, во-первых, не забывайте, что для полиции Белфаста вы – террорист, снайпер, стрелявший с крыши по патрулю… Так ведь?
Патрик молчал.
– Это, наверное, ключевое обстоятельство, – подчеркнул Уистен, прищурившись.
– Почему ключевое?
– А вот почему: если вы явитесь с повинной и скажете, что акция в аэропорту Хитроу – дело ваших рук, вам поверят, вам обязательно поверят… Вы ведь уже засветились однажды – не так ли?
Патрик, не понимая, куда клонит его собеседник, кивнул.
– Ну да… А Стив?
– О нем можете не беспокоиться, – заверил его Уистен, – в любом случае, вы можете сказать, что ваш напарник вам неизвестен, можете вообще ничего не рассказывать о нем – теперь все внимание будет приковано не к той полугодовой давности стрельбе с крыш, а к взрыву «Боинга»…
– А если… – начал было Патрик, однако О'Рурк коротким жестом остановил его:
– Если вы откажетесь – а я предусмотрел и этот вариант, – продолжил он, – тогда это придется сделать кому-нибудь из нас…
– То есть?
– Сказать, что человек, который стрелял по патрулю, опасный террорист – вы, Патрик О'Хара…
Только после этих слов Патрик наконец-то понял, в какие коварные и цепкие руки он попал.
– Подлец, – прошептал он сквозь зубы, – негодяй… Ничтожество…
Уистен, не теряя присущего ему хладнокровия, только улыбнулся в ответ.
– Напрасно вы так, мистер О'Хара, – произнес он, – а я-то думал, что вы – действительно патриот Ирландии…
– Но ведь у меня дети! – воскликнул Патрик, с трудом сдерживаясь, чтобы не выставить О'Рурка за дверь, – что будет с ними?
– Вы не дослушали меня, – ответил тот, – вы позволите мне продолжить?
Немного успокоившись и справедливо посчитав, что взрыв его эмоций ничего хорошего не принесет, скорее – наоборот, Патрик согласился:
– Да…
– Так вот: несомненно, вам поверят. Поверят, потому что ничего другого они не придумают. Вы для англичан просто находка. Вы получите пожизненное заключение, а потом, после апелляции вас обязательно выпустят…
– А если нет?
Прищурившись, Уистен произнес:
– Выпустят. Скорее всего – выпустят, Патрик… но если нет, если у нас из-за бюрократических проволочек что-нибудь сорвется – а мы предусмотрели и такой вариант – думаю, что мы сумеем организовать вам побег…
– Побег?
– Да.
– Из тюрьмы? – переспросил Патрик таким тоном, будто бы он уже был приговорен к пожизненному заключению.
– А то откуда же?
– Это возможно?
– Деньги открывают любые замки, – улыбнулся его собеседник, – в том числе – и тюремные… Впрочем, есть и иные способы…
– Тогда, – совершенно резонно поинтересовался О'Хара, – почему бы вам не попытаться таким вот образом организовать побег Крису или же выкупить его?
Уистен нахмурился.
– Нет, теперь это невозможно… То есть, я хочу сказать, что можно было бы подумать на эту тему, но для этого у нас слишком мало времени. Крис арестован по подозрению в пособничестве ИРА, по подозрению в причастности к взрыву. У нас нет времени, чтобы заниматься этим. Оптимальный вариант – если вы сделаете то, что я вам предлагаю…
– Оптимальный – для кого?
– Думаю, что для всех… И для вас – в первую очередь, – произнес Уистен. – Как только вы окажетесь на свободе, мы сразу же отправим вас в любую страну мира по вашему желанию…
– А дети?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34