Здесь выложена электронная книга Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 автора по имени Сторидж Пола. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Сторидж Пола - Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3.
Размер архива с книгой Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 равняется 179.46 KB
Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 - Сторидж Пола => скачать бесплатную электронную книгу
OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3»: Лиесма Системс; Рига; 1994
ISBN 5-85980-023-1
Аннотация
Книга является лучшим продолжением романа К. Маккалоу "Поющие в терновнике". Она повествует о полной страстей жизни Джастины и Лиона Хартгейм.
Пола Сторидж
Лазурный берег или Поющие в терновнике 3
I. ОКСФОРД
Джастина
Джастина проснулась, как и всегда, довольно рано: часов в семь.
Она не могла точно сказать, как именно вчера заснула – запомнила только свое вечернее состояние: темная комната, приглушенная приятная музыка (кажется, это был «Браденбургский концерт» Баха, столь часто звучавший в их доме в последнее время), переливающиеся легато струнных, тихо льющийся откуда-то из-за неплотно прикрытой двери, из кабинета Лиона, такой же приглушенный свет матово-зеленоватого ночника, иссиня-чернильное небо с крупными мохнатыми звездами за высоким стрельчатым окном, обычные слова мужа перед сном: «Спокойной ночи, дорогая…» и состояние полнейшего умиротворения…
Теперь она лежала не открывая глаз, пока еще была возможность задержать убегающий сон.
Но этот сон медленно и неотвратимо уплывал куда-то вдаль, очень далеко, а куда – она и сама не могла определить, да и незачем было это делать; очертания его незаметно расплывались, делались какими-то незавершенными, округлыми, будто бы в зыбком тумане, и в конце-концов от него осталось лишь какое-то невнятное, неясное, но такое щемящее и тоскливое чувство, в котором он растворился и исчез окончательно. Когда и чувство это стало понемногу рассеиваться. За мгновение до того, как оно совершенно исчезло, Джастина окончательно проснулась и устремила быстрый взгляд в направлении окна.
Сквозь щели жалюзи в спальню просеивался бледно-молочный свет.
И Джастина, скорее чисто автоматически, чем осознанно, по своей старой актерской привычке все и везде подмечать, приподнявшись на локте, приподняла жалюзи и посмотрела на мокрую от дождя улицу.
Влажный булыжник, фонарь напротив окна, который несмотря на светлое время, был еще зажжен, редкие прохожие в плащах с поднятыми воротниками.
По центру улицы, поднимая веер брызг, пронеслась какая-то спортивная машина.
Прохожие без зонтиков – лишь некоторые держат их в руках…
Значит, дождь уже кончился.
Хоть это радует…
Наверное, теперь по всей Англии погода хмурая и туманная, как и обычно в такое время года, и не только тут, в Оксфорде…
Хотя Лион уверял, что туман и дожди в Англии случаются не чаще, чем где-нибудь на материке, почти все это время, что они живут здесь, в этом университетском городе, погода одна и та же…
Впрочем, что такое типично английская погода, Джастина прекрасно знала и без него – она ведь много раз бывала в Лондоне, она жила тут, играя на сцене то Офелию, то леди Макбет, то Дездемону, то Клеопатру…
Кого она только не играла!
Наверняка, теперь она и сама не смогла бы так с ходу, сразу перечислить все роли, которые она исполняла на подмостках английских театров…
Из полуоткрытого окна внезапно подул легкий, но свежий ветерок.
Джастина поежилась.
Да, хотя дождя уже нет, погода все-таки не радует…
А ведь именно сегодня ей предстоит столько важных и весьма неотложных дел – так много, что и вспоминать обо всех и не хочется…
Джастина вновь поежилась, натянула одеяло почти до самого подбородка и закрыла глаза.
Бр-р-р…
Так не хочется выходить на улицу…
Девушка прикрыла глаза и поджала ноги – ступни почему-то начали мерзнуть.
Конечно, Лион будет утверждать, что погода испортилась исключительно потому, что вчера так страшно парило, а не потому, что тут, на островах девять дней из десяти – пасмурные…
Что ж, хорошо, пусть будет так: Лион, наверное, прав…
Как, впрочем, и всегда.
И она приоткрыла веки – ей сразу же бросился в глаза полосатый свет из окна, льющийся сквозь светло-салатовыми жалюзи.
Нет, ничего не поделаешь – как бы тебе ни хотелось продолжить свое блаженное состояние под теплым одеялом лебяжьего пуха, как бы ни приятно было лежать в кровати, но вставать все-таки придется…
Джастина, все так же не открывая глаз, медленно, ласково провела рукой по покрывалу, которым была застлана кровать Лиона.
Кровать, как и полагается, была очень аккуратно застелена. (Как-то однажды Лион с непонятным смущением признался, что страсть к аккуратности проявлялась у него еще с тех времен, когда он служил в вермахте; скорее всего, это было проявлением чисто немецкой педантичности).
Простыня, подушки и перина были идеально уложены и накрыты шелковым покрывалом.
Да, что ни говори, а национальный характер – великая вещь; если немец педантичен, то он педантичен абсолютно во всем: от важных дел до таких мелочей, как уборка кровати…
За все время совместной жизни Джастина еще ни разу не видела, чтобы Лион поставил свою обувь не носок к носку, каблук к каблуку, а как-нибудь иначе…
Немец есть немец.
«Педантичная немецкая колбаса в кожаном пальто», – как однажды полушутя-полусерьезно в сердцах обозвала его Джастина.
Но в глубине души она гордилась его обязательностью и даже чуточку завидовала ему.
Прежде чем убрать озябшую руку и вновь спрятать ее вместе с оголившимся плечом под толстое одеяло, она почему-то еще раз провела рукой по мягкому, немного скользкому, такому приятному на ощупь и такому прохладному в это утро шелку – как бы окончательно удостоверившись, что теперь она совсем проснулась, что день начался, и что ей все-таки придется вставать…
Тонкая ночная сорочка задралась у нее выше бедер, свернувшись на животе неприятным комком. Да, вновь, которую уже ночь подряд, она спала тревожно и беспокойно, ворочаясь во сне.
Правая рука прижималась к теплому и гладкому телу, а кончики пальцев поглаживали нежный пушок внизу живота.
Невольно ей припомнилась какая-то куртуазная, игриво-галантная французская картина времен рококо; затем пришла на ум «Обнаженная маха» Гойи, затем – «Капричос» того же Гойи…
Непонятно, почему припомнилась фраза-подзаголовок к одному из офортов: «Удивительно! Опыт погибших не идет впрок тем, кто стоит на краю гибели. Ничего тут не поделаешь. Все погибнут».
– Все погибнут, – тихо-тихо, непонятно к кому обращаясь, проговорила она.
Теперь в этой фразе ей чудился какой-то непонятный, но зловещий смысл.
Элен…
Барбара…
Нет, лучше не думать об этом – ведь бедных девочек все равно уже не вернуть!
В это пасмурное утро ей так некстати лезли в голову разные мысли; но, возвратившись к тому, с чего началась цепочка ее утренних размышлений, она вновь вернулась к офортам Гойи и его «Обнаженной махе», потом – ко всем известным ей картинам старых мастеров, где были изображены прекрасные обнаженные женщины, и почему-то подумала, что в современном театре уже не считается зазорным играть «без всего».
Актеры утеряли самое главное – чувство стыда, за чувство совестливости за то, что во все времена называлось «лицедейством» – вещь, по сути своей, глубоко греховную…
Актерам наплевать…
Многие из тех, кто действительно считает себя истинными жрецами искусства, попали в театр случайно – так же, как могли бы опасть в хозяева какого-нибудь «МакДонлдаса», содержатели футбольного или теннисного тотализатора или в перекупщики краденого.
У многих из них никогда не было стыда за свой жест, за свою мимику, не было столь знакомого каждому актеру стыда лица и тела. И наверное среди них немало тех, кто способен был бы выбежать из театра голышом, если бы не констебль – единственный человек, которого они боялись и уважали в своей презренной жизни…
Лишь бы на их спектакли ходили…
Джастина, поправив подушку, потянулась рукой к жалюзи и прикрыла их.
Вот во времена моей молодости…
Нет, так действительно можно превратиться в старую брюзгу – какое ей дело до того, как теперь играют в современном театре?!
Действительно…
Джастина, перевернувшись на другой бок, еще немного полежала – в спальне было довольно прохладно, и поэтому ей не хотелось вставать. Она опустила сорочку и непонятно почему подумала: «Странно, такая тонкая материя, а как греет…»
Она пролежала несколько минут, ни о чем не думать, вспоминая если не содержание, то хотя бы атмосферу, ауру своего недавнего сна, но этого ей не удалось. Затем она вновь прислушалась к тишине за полураскрытым окном и погрузилась, словно спасаясь бегством от действительности, в новый сон, прежде чем успела уловить что-нибудь снаружи…
Но когда она пробудилась вновь, уже нельзя было отрицать, что утро стояло далеко не раннее…
Для человека, который лишь слабыми, заметными только для него самого узами связан с тем, что он сам и другие называют повседневной жизнью, утреннее вставание – всегда мука.
Вот и у Джастины, которая теперь ощутила всю неизбежность наступления дня, внезапно разыгралась мигрень. Боль началась где-то сзади, в затылочной части.
Переплетя пальцы, она обхватила голову ладонями, и когда руки ее погрузились в мягкие волосы, а тонкие их пряди заструились под пальцами, она на какой-то миг позабыла даже о головной боли. Осторожно, словно боясь сделать себе еще больней, Джастина нащупала место, где ныло; тупая боль возникала сразу за ушами и разливалась до завитков на затылке.
Это было знакомо; иногда во время театральных репетиций ей бывало так плохо, что все плыло перед глазами…
С внезапной решимостью Джастина откинула прочь одеяло, села, сунула ноги в мягкие домашние тапочки, немного приподняла жалюзи и с помощью карманного зеркальца, лежавшего на трюмо, попыталась было рассмотреть в настенном зеркале изболевшийся затылок.
Все, достаточно, Джастина.
Надо быть твердой, надо вставать.
У тебя очень много дел, и если ты не сделаешь их, то их не сделает никто.
Даже Лион.
Ведь он, при всем своем желании, вряд ли сможет заменить тебя… Ну, хотя бы, на сегодняшней репетиции Шекспира в студенческой студии.
Кстати, о чем же он вчера вечером хотел поговорить со мной?
Кажется, у него было какое-то предложение – какое же, интересно?
Не исключено, что сейчас за завтраком он продолжит вчерашнюю беседу…
Но что же там так сильно болит? Определить невозможно.
Как бы то ни было, а о мигрени надо попытаться забыть – хотя бы на время.
Как, впрочем, и о многом…
Она поворачивала голову вправо и влево, словно пытаясь таким образом отогнать боль, обмануть ее, и позвонки на худенькой шее явственно проступали под кожей.
Неожиданно взгляд ее застыл.
Любая женщина, едва увидев свое отражение и найдя его недурным, способна быстро забыть обо всем – даже о такой неприятности, как головная боль.
Что поделаешь – так уж устроена женщина, такой ее создал Господь!
Любая женщина, удостоверившись в своей неотразимости, способна забыть о неприятностях, любая…
А тем более – такая, как Джастина…
Она поднялась с кровати и окинула свое отражение в полный рост – и, видимо, осталась весьма довольна собой.
Подойдя поближе к зеркалу, Джастина едва заметно улыбнулась.
Нет, все-таки я еще не так стара – хотя и не молодая – что скрывать!
У меня очень красивая тонкая шея, и почти без морщин…
Да и покатые плечи, в свое время сводившие с ума мужчин, между прочим, тоже еще хороши…
Очень даже хороши…
«Впрочем, – нарочито-тяжело вздохнула она, – а что во всем в этом толку?»
Я ведь уже далеко не та Джастина, которой все восторгались…
Да, я знаю, что по-прежнему недурна собой, несмотря ни на что…
А кто, кроме Лиона, это оценит?
Впрочем, что значит – «кто, кроме Лиона»?
Разве этого недостаточно?
Одевшись, Джастина, очень недовольная собой и тем, что свое утро она начала с таких несуразных мыслей, пошла на кухню и принялась взбивать омлет…
Да, после тех трагических событий, повлекших за собой внезапную смерть Элен и Барбары, прошло больше двух лет.
И Джастина, и Лион долгое время были в шоке – в одночасье потерять двоих детей – такое не каждый выдержит.
О, сколько было всего – слез, выплаканных и невыплаканных, истерик, переживаний!
Сколько кошмарных бессонных ночей провели они, сколько раз вынимали из шкафа старый альбом с семейными фотографиями, чтобы еще и еще раз посмотреть, какими были они – Элен и Барбара…
Вот Элен делает свои первые шаги; вот Барбара играет в мяч; вот они идут в школу, вот…
И Лион, чтобы не давать жене лишнего повода для расстройства, спрятал детские фотографии подальше, туда, где она не смогла бы их обнаружить.
Он, в отличие от Джастины, мужественно перенес это страшное потрясение – правда, спустя полгода после смерти Барбары врачи обнаружили у него болезнь сердца; Джастина ни на минуту не сомневалась, что болезнь эта – результат его переживаний.
Именно тогда один из старинных друзей Джастины предложил им переселиться с материка на Британские острова, в знаменитый университетский центр Оксфорд, где Джастине совершенно неожиданно поступило довольно заманчивое предложение заняться студенческой театральной студией.
– Все равно, что делать, – сказала она Лиону, – только бы не думать…
И тут она осеклась; впрочем, можно было и не продолжать: Лион и без того прекрасно понял, что именно имела в виду Джастина…
– Но ведь ты не будешь больше блистать на сцене, – заметил Лион, – тобой не будут больше восхищаться, Джастина…
– А разве это – самое главное в жизни? – с едва уловимой усмешкой спросила она. – Кроме того, я и так немало повидала славы… От всего надо отдыхать – в том числе, и от популярности…
– А если тебе не понравится эта работа? – настаивал Лион.
– Я не понимаю твоего вопроса…
– Одно дело – когда ты играешь на сцене, на прославленных театральных подмостках… И совсем иное – когда работаешь с людьми, тем более – с непрофессионалами, со студентами, и твоя работа, так сказать, остается «за кадром»…
– Во всяком случае, – ответила Джастина, – мне будет интересна эта работа… Я еще ни разу серьезно не пробовала себя в качестве режиссера…
Лион замолчал, поняв, что Джастина решила, и все дальнейшие разговоры будут бесполезны. Он только сказал ей тогда:
– Заметь, я ведь отговариваю тебя…
– Но зачем?
– Чтобы тебе не пришлось потом пожалеть…
– Я никогда ни о чем не жалею, – серьезно ответила Джастина, – и тебе не следовало бы говорить мне подобное…
Лион тогда только несказанно удивился и спросил:
– Почему?
– Ты ведь знаешь, что иногда мне недостает уверенности в себе…
– Ну, и…
– И если ты сеешь в моей душе сомнение, если ты считаешь, что новое поприще мне не подойдет…
На что он, протестующе замахав руками, произнес:
– Что ты, что ты! Если кто-нибудь и уверен в тебе, так это я…
Так, совершенно неожиданно для себя, они очутились в этом старинном университетском городке с нарочито-традиционным укладом жизни – он сразу же, с первого взгляда понравился и Джастине, и Лиону.
По утрам Джастина, наскоро позавтракав, отправлялась в город – чаще всего, на своем маленьком «фиате-уно», который она в шутку называла «тележкой для покупок»; впрочем, серьезные покупки в универсальных магазинах она делала очень редко – куда чаще ловила себя на мысли, что ту или иную вещь неплохо было бы купить ее девочкам…
Джастина вновь и вновь гнала от себя эти мысли; во всяком случае, она хотела не думать о безвременно погибших дочерях…
Да-да, умом понимала, что ни Барбару, ни Элен уже не вернуть, однако одно дело – воспринимать вещи и ситуации умозрительно, а совсем другое – свыкнуться с невосполнимостью потери…
И теперь им с Лионом придется коротать старость в одиночестве…
Наверное, таков их удел.
Как-то раз Лион оборонил фразу, над смыслом которой Джастина потом целый день ломала голову:
– Наша жизнь – это наказание за грехи… За грехи?
Наверное, так.
Муж обычно оказывался прав – всегда и во всем; Джастина уже перестала подвергать многие его соображения сомнениям, как это было раньше.
Значит, за грехи…
Но за какие же?
И разве в жизни нет ничего такого, чего бы нельзя было исправить – хотя бы косвенно?
Но вот вчера за поздним ужином Лион, словно бы уловив ход мыслей Джастины, совершенно неожиданно завел разговор:
– Знаешь что… Мы ведь уже немолоды, и кто знает – сколько нам еще осталось? Может быть, лет десять, а может… Нам надо подумать о том, что мы оставим после себя… Да, Джастина, пришло время подводить итоги… незаметно, кажется но – пришло…
– О чем это ты?
– Я говорю – надо подумать о том, что мы оставим в мире вместо…
И Лион осекся, опустив голову.
Фраза Лиона прозвучало столь внезапно и неожиданно, что Джастина, поперхнувшись, не сразу смогла ответить ему.
А он тем временем продолжал:
– Все, что казалось мне раньше таким важным – то, что я имею какое-то отношение к европейской политике, то, что я достиг на этом поприще немалого, в конце концов даже то, что я – важный государственный чиновник, – вздохнул Лион, – теперь выглядит пустячным и никчемным… Время идет, мы стареем… И знаешь, что, милая?
Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 - Сторидж Пола => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 автора Сторидж Пола дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Сторидж Пола - Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3.
Если после завершения чтения книги Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3 вы захотите почитать и другие книги Сторидж Пола, тогда зайдите на страницу писателя Сторидж Пола - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Сторидж Пола, написавшего книгу Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3; Сторидж Пола, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн