– Насчет денег?
Стив отрицательно покачал головой.
– Нет.
– Насчет… насчет того, чем ты предлагаешь мне заниматься?
– Ну да… Не забивай себе голову пустяками. Тем более, что все твои мысли о «законности» или «противозаконности» этого занятия яйца выеденного не стоят. Взять этот цинк – все равно, что найти на земле какую-нибудь ценную вещь. Понимаешь?
В ответ на это не слишком удачное сравнение Патрик тут же заметил:
– Знаешь, если бы я нашел что-нибудь ценное, я бы наверняка отнес это в полицию…
Стива это признание весьма развеселило.
– Ха-ха-ха! – засмеялся он, – ну, у тебя какая-то патологическая честность, честное слово!
– А разве это плохо? – спросил Патрик немного обиженным голосом; Стив неоднократно укорял его за чрезмерную, с точки зрения последнего, честность и порядочность, и это очень не нравилось старшему брату.
Младший поспешил успокоить его:
– Хорошо, хорошо… Только от твоей честности никому лучше не станет…
– Почему?
– Потому что если ты действительно вздумаешь передать что-нибудь ценное полиции, то она наверняка присвоит находку себе… Ты ведь знаешь, какие эти англичане… Знаешь, на что они могут быть способны… – немного помолчав, он добавил: – и примеров тому тысячи. Протестанты не могут быть порядочными людьми! – с полной уверенностью заявил Стив.
Действительно, почти всю верхушку полиции в Белфасте, как и положено в колонии, составляли выходцы из метрополии – то есть из Англии.
Не стоит и говорить, что британская полиция пользовалась у местного населения дурной славой.
Наконец, сделав очень серьезное лицо, Стив внимательно посмотрел на брата и спросил:
– Ладно, хватит об этом. Так что ты скажешь?
– Хорошо, – чуть дрогнувшим голосом произнес Патрик, – хорошо, я согласен.
– Ну, наконец, – обрадовался Стив, наливая еще виски, – долго же ты думал.
– Я согласен, – неуверенно продолжил Патрик, – но, только прошу тебя об одном: ничего не говори детям.
– Боишься потерять их уважение? – спросил младший брат, тонкими ломтиками нарезая ветчину.
– Да.
– Уолтер и Молли любят тебя так, что мне кажется: если бы ты неожиданно вступил в ряды ИРА и совершил какой-нибудь террористический акт, – Стив широко улыбнулся, потому что ему самому стало смешно от нелепости своего предположения, – да, даже в таком случае ты бы не потерял их любви и уважения…
– Так не скажешь? – продолжал настаивать на своем Патрик.
– Будь спокоен, не скажу… Ну что, братец – твое здоровье… И за успех нашего нового начинания.
К немалому удивлению Патрика, снимать цинковые листы с крыш оказалось не только необременительным, но и весьма прибыльным занятием.
Работа была не слишком сложная: надо было проникнуть на крышу старого дома (обычно это делалось через чердак или слуховое окно, иногда, если вход на чердак был заколочен – по пожарной лестнице), и при помощи загодя припасенных нехитрых инструментов: пассатижей, гвоздодера, отвертки и молотка отодрать цинковые листы от досок, на которых они крепились.
После чего надо было сбросить листы вниз, на землю, затем погрузить на маленький автомобиль Патрика и отвезти по адресу, известному младшему брату.
Деньги выдавались немедленно – сразу же, после того, как покупатель взвешивал цинк.
За месяц их совместных усилий он заработал денег почти столько, сколько получил на последней работе за полгода.
Младший брат торжествовал:
– Ну, что я тебе говорил?
Патрик, подумав, решил большую часть денег израсходовать на погашение ссуды за дом – кто мог знать, как долго еще продолжится эта полоса удачи?
– На еду я всегда как-нибудь заработаю, – сказал он как-то брату, – а вот на дом…
– Думаю, что заработаешь не только на вкусную еду, но и на хороший новый автомобиль, и на путешествие, и на отличные костюмы для себя и детей, – улыбнулся Стив. – Признайся честно – куда бы ты хотел отправиться с Уолтером и Молли? – и он протянул ему деньги. – Ровно половина, как и договаривались…
– Спасибо…
Стив улыбнулся.
– Ну, знаешь ли, не за что благодарить. Ведь мы вместе работаем – не так ли?
Патрик тогда ничего не ответил и нехотя пересчитав деньги, которые только что дал ему брат, задумался.
Тот, положив Патрику руку на плечо, спросил:
– Ну, чего загрустил? Ведь все, кажется, в порядке?
В ответ старший брат доверительным тоном признался:
– Знаешь что – мне не очень нравится это занятие. Да, не очень…
Стив так и отпрянул.
– То есть? Или ты недоволен заработанными деньгами?
– Ведь то, что мы с тобой совершаем, называется воровством…
Пренебрежительно махнув рукой, младший брат сказал:
– А-а-а, брось, пустое…
– И в Библии есть особая заповедь, посвященная этому, – продолжал Патрик. – Или ты, может быть, плохой католик, Стив?
– Ну какое же это воровство?
– Самое обыкновенное.
– Я ведь тебе объяснял…
– Тогда, – спросил Патрик, посмотрев младшему брату в глаза, – тогда ответь: почему мы все время ото всех прячемся?
Стив без тени смущения произнес в ответ:
– Чтобы у нас не появились конкуренты. Ладно, не переживай…
Неожиданно для него старший брат добавил:
– Знаешь, что я подумал?
– Что?
– Ведь мы рано или поздно будем наказаны за это… преступление. Да, Стив, надо называть вещи своими именами…
Младший О'Хара скривился, будто выпил целый стакан лимонного сока.
– Наказаны?
– Ну да…
– И кем же?
Тяжело вздохнув, Патрик ответил:
– Не знаю…
– Полицией, что ли?
– Нет, не полицией…
– Тогда – кто еще может нас наказать?
– Этого я тебе не могу сказать, – печально вздохнул Патрик, – но я твердо знаю только одно: ни одно преступление никогда не остается безнаказанным… Таков закон жизни…
Стив скривился.
– Даже такое? Такое незначительное?
– Даже оно…
– Ну, это ты брось, – успокоительным голосом произнес в ответ Стив, – плохие времена наступают только тогда, когда начинаешь к ним готовиться… И если ты начинаешь моделировать в своем мозгу что-нибудь неприятное, то, чего тебе особенно не хотелось бы – а ведь быть наказанным вряд ли кому-нибудь хочется, – если ты начинаешь моделировать то, что может с тобой приключиться, но еще не приключилось, – очень серьезно говорил младший О'Хара, – то будь уверен: рано или поздно оно произойдет… Это я тебе точно говорю. Меньше думай о неприятностях, что могут когда-нибудь произойти… Живи сегодняшним днем, наслаждайся жизнью… Кстати, как ты насчет того, чтобы отметить наш сегодняшний успех рейдом в какой-нибудь ресторанчик?
Патрик отрицательно покачал головой.
– Нет, не могу…
– Почему это?
– Ты ведь прекрасно знаешь, почему. Меня ждут Уолтер и Молли, – ответил он.
– А разве они не поймут тебя? – продолжал настаивать Стив.
– Боюсь, что нет. Извини – как-нибудь в другой раз…
Попрощавшись с младшим братом, Патрик отправился домой.
Неизвестно, кто из братьев был прав, но полоса везения быстро закончилась, и притом – совершенно неожиданным и драматическим образом.
Было ли это каким-то наказанием «за преступление», как предполагал Патрик, или же во всем был виноват только он один, потому что принялся, как выразился Стив, «моделировать» в голове будущие неприятности – неизвестно, однако и Стив, и, конечно же, сам Патрик, вскорости очень пожалели о своем новом занятии.
Ранним апрельским утром Стив со своим старшим братом, как это часто бывало в последнее время, сидели на крыше старинного четырехэтажного дома и отдирали с нее цинковые листы.
Этим делом занимался Патрик, Стив же подтаскивал листы к краю крыши и кидал их вниз, во внутренний дворик – они падали со страшным грохотом, однако он, как ни странно, не привлекал внимания ни прохожих, ни полицейских видимо, все думали, что дома просто-напросто разбирают на слом, тем более, что две фигурки, деловито копошащиеся на крышах, уже до того примелькались, что никто и усомниться не мог в том, что это – рабочие.
Неожиданно раздался выстрел – сперва один, а затем – еще несколько.
Стив, бросив листы, подбежал к брату.
– Там, внизу…
Тот опустил гвоздодер.
– Что случилось?
– Внизу полиция!
– Бежим!
Однако на этот раз бежать так быстро, как того хотелось бы, не представлялось возможным: дело в том, что на эту крышу братья О'Хара попали не через чердачное окно, а по пожарной лестнице, а она находилась как раз с той стороны, откуда доносились выстрелы.
Патрик быстро сообразил, что следует делать: он бросился к слуховому окошку, увлекая за собой брата.
Старший О'Хара мгновенно выдавил стекло, и они очутились на чердаке – среди какой-то древней рухляди, строительного мусора, паутины и тлена.
И вновь снизу послышались выстрелы.
– Что это?
Стив, бледный как никогда, объяснил:
– Патруль…
– Но почему они стреляют?
– Не знаю…
Вскоре братья поняли причину, по которой началась стрельба: через насколько минут до их слуха донесся голос полицейского, многократно усиленный мегафоном:
– Снайперам предлагается сложить оружие… Дом оцеплен, сопротивление бесполезно. Снайперы должны выйти с поднятыми руками…
– Они приняли нас за террористов из ИРА! – воскликнул Патрик.
Пришлые англичане никого так не боялись, как ирландских снайперов из ИРА: действительно, иногда с высоких крыш в центре города по многочисленным полицейским патрулям велся прицельный огонь, но это, к чести ИРА, действительно происходило не так часто, как преподносилось всему миру английской пропагандой.
Однако в сознании колониальных полицейских офицеров снайперы представлялись какой-то ужасной, неистребимой, почти мифической угрозой – это была естественная реакция озлобленных и запуганных людей, которые, находясь в чужом враждебно настроенном городе, рискуют в любой момент получить пулю в лоб, практически в любое время суток и в любом месте – начиная от супружеского ложа (был случай, когда пуля снайпера угодила полицейскому в висок в три часа ночи; он обнаружил себя тем, что курил в темноте) и заканчивая любой улицей или площадью Белфаста.
Стив вопросительно посмотрел на брата.
– Ну, попали…
А полицейский мегафон не унимался:
– Снайперам предлагается сложить оружие и добровольно сдаться. В таком случае им будет сохранена жизнь. Сопротивление бесполезно, дом окружен…
Младший О'Хара, нервно закуривая (при этом он долго не мог зажечь спички, потому что руки его предательски дрожали), обернулся к брату.
– Что будем делать?
Тот передернул плечами.
– Не знаю…
Докурив сигарету до середины, младший брат бросил ее на пол и, раздавив рифленой подошвой своего ботинка, протянул:
– Да-а-а… Попали.
После мучительных размышлений Патрик предложил:
– Может быть, стоит выйти и сказать, что мы никакие не снайперы?
Стив скривился.
– Ну да, так они нам и поверят… Ты ведь знаешь этих англичан, они готовы всех, кто только носит ирландскую фамилию, причислить к террористам…
Да, это было правдой, и потому оставалось только одно – бежать. Но как?
Патрик сделал младшему брату успокоительный знак рукой и прошептал:
– Подожди здесь…
Сам же, осторожно выбравшись сквозь слуховое окно, пополз по крыше к самому краю.
Внизу стоял полицейский броневик, рядом с ним находилось несколько солдат в бронежилетах.
– Снайперы должны немедленно покинуть дом и сдаться полиции, – продолжал уговаривать их полицейский офицер, держа перед собой мегафон, – в таком случае им будет сохранена жизнь…
Вернувшись, Патрик произнес:
– Да, плохи наши дела…
– Что будем делать?
Старший брат кивнул в сторону люка, ведущего вниз.
– А что, если…
– Попытаться пробраться в дом?
– Ну да…
Тот вздохнул.
– Действительно, ничего другого не остается. После нескольких ударов гнилые доски люка поддались, и он со страшным грохотом свалился на лестничную площадку – Патрику в этот момент показалось, что этот звук должен был быть слышен не только внизу, но, наверное, и во всем Белфасте.
Они осторожно спустились по прогнившей лестнице и через несколько минут, в три приема миновав ее, очутились внизу.
На счастье, двери подъезда не были заколочены.
– Постой, – скомандовал старший брат, – я посмотрю, что там такое…
Неподалеку от входа в дом стоял тот самый полицейский броневик, который он видел с крыши.
Бобби, переговариваясь о чем-то своем, стояли с оружием наизготовку и то и дело поглядывали наверх – видимо, они не ожидали, что «снайперы» могут спуститься так быстро.
Вернувшись, Патрик сказал:
– Там неподалеку многолюдная улица. Если мы быстро побежим и смешаемся с толпой…
Стиву это предложение не очень понравилось.
– А если они откроют стрельбу?
– Тогда, – ответил Патрик, – давай останемся тут и будем ждать, пока к ним не приедет подмога. Тогда они наверняка прочешут весь этот район и обыщут дом…
Они подошли к двери.
Патрик, слегка приоткрыв ее, произнес:
– Ну, с Богом…
Он не помнил, как ему и Стиву удалось миновать опасный участок – слышал только сухие хлопки нескольких одиночных выстрелов, да свист пуль, пролетавших где-то совсем рядом.
Спустя пять минут они, запыхавшись, выскочили на многолюдную улицу и забежали в первый попавшийся кафетерий.
Тяжело опустившись за столик, Стив с видимым облегчением вздохнул.
– Ну, вроде бы, пронесло…
Ни он, ни Патрик не могли даже предполагать, что их бегство было снято полицейским оператором на видеокамеру…
В тот день Патрик вернулся домой поздно, когда дети уже спали.
Не раздеваясь, он прошел на кухню и, открыв холодильник, извлек оттуда бутылку рома. Налив себе полный стакан, О'Хара залпом выпил его – по телу сразу же побежало приятное тепло, напряжение, накопившееся за этот страшный день, начало понемногу спадать.
Он сбросил куртку, разулся и, сунув ноги в теплые тапочки (рождественский подарок покойной Джулии), вошел в комнату.
Сев перед телевизором, он щелкнул кнопкой дистанционного управления.
На экране появился диктор.
– Сегодня утром была предпринята очередная попытка обстрела полицейского патруля, – бесстрастным голосом говорил тот, – вне всякого сомнения, стреляли боевики, снайперы-террористы из Ирландской Республиканской Армии.
Патрик насторожился и усилил звук. Диктор продолжал:
– Террористы открыли огонь с крыши нежилого дома. К сожалению, им удалось скрыться, однако полицейский оператор запечатлел их на пленке.
После этих слов на экране появилось немного расплывчатое изображение двух бегущих фигурок – самого Патрика и его брата Стива.
У старшего О'Хары похолодело внутри.
Диктор продолжал:
– Полиция выражает твердую уверенность, что снайперы будут пойманы, обезврежены, и что суд воздаст им по заслугам, – голос звучал так обыденно, что у Патрика похолодело внутри; ведь это говорилось о нем и его брате, – описание их внешности и снимки, полученные после обработки видеопленки, уже разосланы по всем полицейским участкам Белфаста.
Он щелкнул кнопкой пульта – изображение на экране исчезло.
Некоторое время он сидел молча, не в силах пошевелиться…
Надо было что-то делать…
Легко сказать…
Но что?
Рука Патрика потянулась к телефону – ив это время раздался звонок.
Поднимать трубку или не поднимать?
Кто это может звонить – друг или… или враг?
Как ни странно, но за свои тридцать пять лет у Патрика почти не было врагов – если не считать, конечно, сестру Джулии Антонию.
Наконец, поборов в себе естественную робость, О'Хара взял трубку и дрогнувшим голосом произнес:
– Слушаю…
С той стороны провода послышался взволнованный голос Стива:
– Ты смотрел новости по телевизору?
– Да, – ответил Патрик.
– Ну, и что скажешь? О'Хара вздохнул.
– Не знаю…
Они долго обсуждали, что им предпринять в столь непростой ситуации, пока не сошлись на мысли, показавшейся им самой правильной: несколько дней не выходить из дому, одежду, в которой их запечатлела полицейская камера, уничтожить, и постараться как-нибудь изменить внешность – например, отрастить бороду.
– А если на нас покажут соседи или знакомые? – усомнился Патрик.
– Не покажут, – ответил Стив окрепшим голосом. – Не бойся.
– Почему? – напряженно спросил Патрик. – Почему ты так уверен?
– Хотел бы я видеть ирландца, который бы донес англичанам на своего соседа.
Эти слова брата прозвучали очень правдоподобно, и потому успокоили Патрика.
В ту ночь Патрик долго ворочался с боку на бок – несмотря на принятый алкоголь, он так и не смог заснуть.
Накинув халат, он прошел на кухню и, поставив перед собой стакан с ромом, долго смотрел в пространство.
Неожиданно скрипнула дверь – Патрик резко поднял голову.
– Папа, – послышался голос его сына, Уолтера, – а почему ты не спишь?
Патрик как-то вяло улыбнулся и ничего не ответил.
– У тебя что-то болит?
Загораживая корпусом стол, О'Хара спрятал стакан с недопитым ромом и, стараясь не дышать в сторону сына, ответил:
– Нет, все хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34