– Вы выбираете для себя?
– В каком-то смысле. Один мой знакомый хочет купить мне украшение, но я хочу сама его выбрать.
– Вы хорошо придумали, – сказала Барбара, чувствуя мое расположение к ней. – Мужчины очень эгоистичны, когда покупают подарки. Они покупают то, что сами хотят, а не то, что нравится нам.
– Это касается не только украшений.
– Вы абсолютно правы, – Барбара улыбнулась. У нее была очень подкупающая улыбка. На щеках появлялись ямочки, в которые можно было вставить мизинец. Вот первый урок школы очарования: совершенствуй свою улыбку. Вероятно, продавцу такой совет тоже пригодится. Я смотрела на руки Барбары. Она носила восемь перстней. Я сосчитала их.
– У вас такой чудесный перстень, – сказала я.
– Который?
Я взяла левую руку Барбары своей рукой и дотронулась до кольца, резко вздрогнув при этом. Рука этой женщины прикасалась к Мэсону, его волосам, одежде, коже.
– У вас есть еще один такой же?
– Боюсь, что нет. Я не держу дубликатов.
– Досадно. Мне он очень нравится, – я никак не хотела отпускать ее руку. Барбара медленно сняла перстень, засунув палец в рот и облизав его.
– Если вам он так понравился, я могу его вам продать.
– Что вы! Он ваш. Я, наверно, не смогла бы так поступить.
– По правде говоря, я иногда ношу свои изделия вроде как для рекламы. Если людям нравится, они просят их продать. Это лучше, чем смотреть каталог.
Она сняла перстень и вручила его мне. Он все еще был теплым. Я попробовала надеть перстень на один палец, потом на другой, и осмотрела свою руку в зеркале. Барбара следила за мной. Покупатель ей попался нетребовательный. Она содрала с меня шестьдесят баксов за этот дурацкий кусочек бронзы. Наверно, она поняла, как сильно я хочу его купить, и назначила цену долларов на двадцать больше.
– Видите ли, этот перстень очень нравится человеку, с которым я живу, – объяснила Барбара.
Я вздрогнула. Я пришла в магазин, чтобы встретиться с Барбарой, чтобы узнать, что чувствует женщина, живущая рядом с Мэсоном. Теперь на моем пальце был ее перстень – перстень, к которому он прикасался.
– Я надеюсь, что человеку, который купит его для вас, он понравится, – искренно сказала Барбара. Я заплатила. Когда она спросила мой адрес, чтобы выслать квитанцию, я дала ей фиктивный адрес, назвавшись именем Одри Джонс.
Покончив с покупкой, я нагнулась и порывисто поцеловала ее в щеку – мимолетная благодарность, – почувствовав на губах нежный пушок ее щек. Он тоже чувствовал это, целуя ее. Моя рука коснулась ее бедра в том месте, где тело из твердого становится мягким. Она как будто ничего не заметала.
– Заходите еще, – пригласила Барбара, улыбаясь.
– Зайду, – пообещала я.
Я поняла, что мой план требует времени. Нужно только запастись терпением. Лос-Анджелес превратился для меня в гигантский зал ожидания. В вынужденной задержке я неожиданно обнаружила чувственность.
Я лежала в ванне и, намылив палец, сняла с него перстень. Я наклонилась, рассмотрела перстень, поцеловала его и прижала к левой груди, вжимала его в кожу, надела на твердый сосок, но перстень не удержался и упал. Я шарила в поисках перстня под слоем мыльной воды, оказывается, я сидела на нем. Что еще придумать? Я провела кольцом по животу, пытаясь растянуть пупок, чтобы вставить перстень в него. Не вышло. Тогда я сунула его между ног, но не далеко, чтобы потом опять не искать.
Ванна не помогла. Я хотела Мэсона. И больше ничего. Я вылезла из воды и снова надела перстень на палец. «Ты принадлежишь мне», – думала я.
Я закуталась в купальный халат Брайана и легла на кровати, утомленная горячей ванной. Я крутила пальцем мой новый трофей; развернула фотографию, которую вырезала из «Голливудского репортера» – Мэсон с группой каких-то идиотов-киношников. Он выглядел на ней таким молодым!
Больше я не могла выдержать. Где моя маленькая подушка? Я распахнула халат и запихнула красную шелковую подушку между ног. Шелк всегда холодный, но, как холоднокровная змея, постепенно он согрелся до температуры тела. Я хотела, чтобы возбуждение приходило побыстрее, но оно невыносимо медлило.
Я забыла про перстень, забыла про фотографию, про все прочие фетиши. Вместо этого я вспоминала лицо Мэсона, его облик. Я заставлю его прийти ко мне. Я заставлю его прийти. Это неизбежно. Для нас обоих нет выбора. Исход только один.
И тут это началось. Мэсон. Через несколько секунд на моей любимой подушке появилось новое пятно. Оно расширялось, как инфекция, поглощающая следы старых пятен. Я испытывала счастье, которое дарит нам обещание счастья. Все внутри меня перевернулось. Я чувствовала, что он лежит на мне, не ломая мое тело, а растопляя его и сам стекая по моим бокам. Я хотела этого человека.
НА КРЮЧКЕ
Первое впечатление должно решить все. Меня ждет победа или поражение. До встречи с Мэсоном я никогда не выдумывала планов, как заставить мужчину заметить меня – да и нужды в этом не было. Но сейчас я боялась, что одного моего облика окажется недостаточно. Если Барбара принадлежит к тому типу женщин, которые ему нравятся, то я могла возбудить в нем только отвращение. Нужно как-нибудь привлечь его внимание, чтобы он больше не забыл меня. Какой бы желанной я ни выглядела, у меня не было гарантии, что Мэсон клюнет на это. Но с другой стороны, я верила, что клюнет.
Это была не такая проблема, решение которой можно найти на страницах «Космополитэна». Нужно придумать план, который не может провалиться – разработать что-то вроде идеального преступления. Они случаются не только в кино или книгах, но иногда и в жизни. Я как будто писала рассказ про саму себя. Я придумала и отвергла множество вариантов. Один состоял в том, чтобы создать ситуацию, в которой я смогу спасти его от какой-нибудь опасности и заслужить его благодарность. Другой – упасть без сознания на улице прямо перед ним, или, что лучше, в его кабинете. Тогда ему придется заботиться обо мне. Беда была в том, что эти планы не гарантировали последующего внимания к моей персоне.
Нужно изобрести ситуацию, в которой он захочет узнать обо мне больше, захочет снова увидеть меня. Необходимо ввергнуть его разум в такое состояние, в котором он захочет найти меня. После прочтения множества детективных рассказов и просмотров фильмов наподобие «Опасных связей», я придумала свою собственную драматическую постановку. По этому сценарию я вообще не буду с ним говорить. Больше того, я даже не прикоснусь к нему. Контакт с ним будет исключительно зрительным. Он увидит, как я делаю что-то, что потрясет его и заставит напрячь мозги – что подцепит его на крючок.
Ни один мужчина не сможет устоять перед зрелищем двоих женщин в чувственной ситуации. Фрейд говорил, что причина сексуального возбуждения мужчин, наблюдающих за двумя женщинами, состоит в том, что такая картина затрагивает их скрытую гомосексуальность. Занятная идея. Но если это правда, то из нее следует, что женщины, глядя на двоих мужчин вместе, тоже должны испытывать такое возбуждение. А это неверно. Однако мой отец любил бывать с двумя девушками одновременно. И самая удачная эротическая сцена в «Гале» – та, где я занимаюсь любовью с Аннабель. С этим соглашались все. Итак, я буду не одна, когда предстану перед Мэсоном. Я буду с другой женщиной.
Теперь насчет самой сцены. Она должна быть таинственной, непонятной. Она должна заставить размышлять, даже приводить к неверным выводам. Необходимо придумать что-то чувственное, причем такое, что бы стимулировало желание Мэсона больше узнать обо мне. На идею меня натолкнула книга Патриции Хайсмит. Преступление. Если ты стал свидетелем преступления, то попадаешь на крючок. Тебе хочется узнать больше.
Значит, я дам ему наблюдать то, что он сочтет преступным актом с сексуальным подтекстом с участием двух женщин – меня и кого-либо еще. Но не должно случиться так, что он предпочтет мне эту другую женщину. В этом заключался тонкий момент. Мне была нужна подруга, на которую я могу положиться.
После съемок «Галы» Аннабель дважды сменила место жительства. Она больше не жила с Аленом. Теперь у нее была собственная квартира. Мне потребовалось два дня, чтобы разыскать ее. Она перебралась в Уэст-Голливуд. Когда я позвонила ей, она обрадовалась и сообщила, что Ален время от времени навещает ее. Я не хотела встречаться с ним. В тот день после полудня он должен был отсутствовать, и мы договорились о встрече.
Я добралась до ее дома на Кресент-Хайтс. Квартира Аннабель размещалась на втором этаже. Я позвонила в дверь. Мне открыла Аннабель в купальном халате. Что-то с ней было не в порядке. Она как будто только что плакала и выглядела гораздо более несчастной, чем в тот день, когда я в последний раз встречалась с ней в «Бель Аж», в день, изменивший течение моей жизни.
– Что случилось?
– Ничего. Ничего. Я просто собиралась принимать ванну.
Я пошла за ней в ванную и села на туалетный столик, пока она залезла в ванну. Аннабель дрожала.
– Аннабель, скажи мне, что случилось?
– Я не хочу делать этот фильм. Не хочу.
– Ну и не делай.
– Он заставляет меня. Ты не знаешь, что произошло после «Галы». Он не рассказывал тебе.
– Ну, расскажи ты.
– Случилось множество плохих вещей. Не думаю, что кто-нибудь действительно узнал меня. Никто не помнит лиц актеров в этих фильмах.
– К счастью, – добавила я.
– Ален решил, что после нашей с тобой сцены передо мной открывается блестящая карьера. Он всегда хотел делать настоящие фильмы. Его любимый фильм – «Комната с видом». Ты знаешь, что «Гала» имела большой успех, и я думала, что он воспользуется шансом сделать что-нибудь высококлассное. Но он почему-то решил снимать очередной порнофильм. Мне кажется, что он получил здесь в Лос-Анджелесе много денег от какого-то иранца. Он хотел, чтобы я сыграла там главную роль, стала такой, как ты. Но я не хотела. Он не показывал мне сценарий, и у меня не было понятия, во что я влипла. Наверно, я была наивной. Все оказалось ужасно, гораздо хуже, чем «Гала». Я не против раздеться и все такое, хотя мои подруги отговаривали: «Сейчас никто так не делает», – говорили они. Но у меня не было понятия, чего от меня хочет Ален.
– Могу себе представить, но лучше расскажи.
– Это было отвратительно. Он хотел, чтобы я лежала, пока какой-то араб мочился на меня. Да-да! Этот тип выпил целый котелок «эспрессо». Затем он залез на меня. Невозможно рассказать. Меня тошнило. Эта мерзость облила меня с ног до головы. Меня вырвало. Когда я пыталась подняться, меня держали, пока это вонючее животное продолжало облегчаться на меня. Словами тут ничего не скажешь. Потом я несколько дней чувствовала запах. Не знаю, сколько раз я мылась – запах все равно оставался, – она потерла руку, как будто та чесалась.
– Почему ты просто не встала и не ушла?
– Хороший вопрос. Ален заставил меня остаться. Он сказал мне, что я играла чудесно, что у меня есть задатки большой звезды. Но весь этот опыт состоял в том, что меня вываляли в дерьме.
– А почему ты не ушла от Алена?
– Он грозился убить меня. Что мне оставалось делать? Я боюсь, Урсула, в самой деле боюсь. Я действительно не понимаю, чего он хочет. Сейчас я вижу, что он, должно быть, ненавидит женщин. Почему – не знаю. Что они все от этого получают? Скажем, ты трахаешь девушку, а затем похваляешься об этом своим друзьям, – это я понимаю. Но если ты мочишься кому-нибудь в рот – кому ты об этом расскажешь?
Слушая дикий рассказ Аннабель, я непрерывно представляла себя в подобной ситуации. Я бы никогда не согласилась делать то, что делала она. Но если мне придется делать эти гадости, чтобы получить Мэсона? Пойду ли я на это?
Аннабель начала плакать. Я обняла ее. Она стала мне как будто младшей сестрой. Я прижала ее к себе, чувствуя ее слезы на своих щеках.
Аннабель сидела в ванной, дрожа от страха. Я намылила ей спину, массировала плечи, и частично рассказала ей про свой план. Едва ли это был идеальный момент, но у меня не было выбора. Я объяснила, что хочу, чтобы она разыграла для меня маленькую сценку – никакой наготы, секса, ничего такого, просто побыть со мной. Я не могла сказать ей – где и когда. Аннабель почти не слушала меня. Она не могла сосредоточиться. Но она заинтересовалась обещанными ей пятьюстами долларами в день.
– А столько дней?
– Один, может быть, два. Еще не знаю.
– Тысяча мне бы пригодилась.
– Значит, решено.
Аннабель повеселела. Я поцеловала ее и сказала, что некоторое время буду поддерживать с ней связь.
– Мне действительно очень кстати эти деньги, – сказала она снова.
– Я дам тебе пятьсот сейчас.
– Спасибо. Ты хорошая. Не такая, как я. Наступила моя очередь плакать. Возвращаясь в Беверли-Хиллз, я проехала через Санта-Монику. Не слишком здорово, но быстрее, чем через Сансет. Господи, это место было просто отвратительно. Бывают времена, когда этот город выглядит как настоящий ад. Пятнадцать баллов по шкале Рихтера были бы очень кстати. Может быть, мы с Мэсоном однажды уедем отсюда. Отправимся в Мексику.
Аннабель прекрасно подходила для моей затеи, но я беспокоилась за нее. Я была уверена, что она сидит на игле, возможно, принимает героин – судя по тому, как она потирала руки. Ей очень нужны деньги. Она даже толком не спросила, что я от нее хочу. Бедная Аннабель. Мы все можем попасться на крючок. Деньги, наркотики, секс, даже работа – неважно. Подойдет любой идол.
Я хотела встретиться с Алексис и выпить с ней. Мы назначили встречу на полседьмого. Мне все еще кое-что было нужно от нее. Как и Аннабель, она была составной частью моего плана. Она походила на Аннабель и в другом смысле. Мэсон был наркотиком для Алексис. Я должна убрать ее от него. Она будет вынуждена уйти.
Не в натуре женщин становиться рабынями, но они, то есть мы, склонны попадать в рабское состояние, видя в этом легкий путь избавиться от эмоциональных противоречий. Рабство – неестественное состояние. Мы знаем это, да и мужчины тоже. Но это – промежуточное состояние. Рабство для женщины – нечто вроде поры возмужания. Мы должны пройти через него – но пройти как через чистилище. И выйти на другую сторону.
Алексис не оказалось на месте. В четверть восьмого я начала нервничать. У меня родилась ужасная, безумная идея, что она приведет с собой Мэсона. Я уже собиралась уходить, когда она явилась – одна. Судя по всему, она находилась в хорошем настроении и рада видеть меня. Но я решила, что она накануне плакала. На нее напала разговорчивость. Я обрадовалась, решив, что она хочет говорить о своих отношениях с Мэсоном. Но Алексис стала рассказывать о Фелисити, матери Мэсона.
Я была разочарована. Хотя в Мэсоне меня интересовало все, мне не очень хотелось выслушивать сплетни о его матери. Но, слушая Алексис, я пришла к мнению, что мать Мэсона напоминает фигуру старой миссис Бэйтс из «Психоза». Алексис наверняка преувеличивала, и все же она знала, о чем говорит. Она сказала, что любая женщина, интересующаяся Мэсоном, неизбежно столкнется с Фелисити. Алексис пила уже третий бокал «Шардонэ», когда сделала замечание, засевшее у меня в мозгу. Она сказала: «Фелисити – это лезвие бритвы. Вы понимаете, что она опасна, но не понимаете, что уже порезались».
Вино сделало свое дело, и Алексис пошла в туалет, взяв с собой кошелек, но оставив сумку рядом с креслом. Я заглянула в нее и нашла ключи от офиса. Я должна была попасть в офис – не для того, чтобы что-то украсть, а просто чтобы побыть там. Затем она вернулась, и мы говорили примерно с полчаса, в основном о том, что ее преследуют неудачи с мужчинами. Я хотела сказать ей, но не сказала, что в вещах такого рода на удачу нельзя полагаться. Свою жизнь надо устраивать самому. Удача, как сказал кто-то, – не что иное, чем осадок от наших усилий.
Еще один бокал – и она вернулась к идее покинуть Мэсона.
– Вы правы. Мне нужно уходить.
– Ну, в любом случае предупредите его за месяц, – я решила, что этого времени будет достаточно, чтобы разработать план.
– Зачем? Нет, когда я уйду, то уйду сразу.
– Это не слишком честно.
– А он честно себя ведет?
– Он же не знает о ваших чувствах.
– Я не уверена. Он ведет себя так, как будто ничего не знает. Но может быть, он и знает. Понимаете, мужчины могут быть очень жестокими.
Прежде, чем она ушла, чтобы встретиться с противным Родни, Алексис подала мне великолепную идею:
– Один из его клиентов, актер по имени Майк Адорно, получил роль в фильме, снимающемся в Нью-Мексико. Я знаю, что Мэсон намеревался посетить его на съемках. Может быть, тогда я и уйду.
– Когда съемки начинаются?
– Через две недели.
– А сколько времени они продлятся?
– Думаю, восемь недель. А почему вы этим интересуетесь?
– Просто так.
– Ну же, Одри, признавайтесь – вы думали, что там может найтись роль для вас, – Алексис улыбнулась и подмигнула.
Я рассталась с ней и больше ее не видела.
ПРИСУТСТВИЕ
Мои ночные визиты в офис дали мне массу полезной информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34