..
Истерзанный труп Бомбера, руки-ноги отдельно, выбросили на
рассвете под окна дансинга, где обычно проводила время компания
ублюдков -- друзей и подельников Бомбера. Всех четверых, на кого
указал Бомбер, взяли через двое суток вечером, без свидетелей, и
спустили в тот же подвал. Гугу Стопаря, черного, не наркомана,
того кто сбывал добычу в Иневии, скрутили на вокзале: подперли
бока стволами, пихнули в машину -- и сюда...
Впятером на одного -- тут они были героями, а в подвале уже,
связанные и беспомощные, они выглядели куда как скромнее: еще по
останкам Бомбера, приведшим в ужас всю округу, они догадались,
что наказание не за горами, и теперь умирали от страха заранее.
Пер Гнедой поставил им для затравки кассету с записью допроса --
его самого бил легкий озноб от этих нечеловеческих мольб и
рыданий, что уж говорить о тех, для кого сия запись
предназначалась... Двое сомлели в беспамятстве, двое мечтали
оглохнуть...
Прокрутили кассету дважды, практически с тем же успехом. Дальше
подвергать этих ублюдков пыткам не имело никакого смысла: Гек
приказал Красному, Перу Гнедому, Малышу и Китайцу, ребятам из
своего окружения, казнить этих четверых, каждому -- своего.
От прежних владельцев, из мясной лавки, в подвале оставалась
иссеченная, но вполне пригодная плаха, что и натолкнуло Гека на
способ казни. Его люди по очереди брали топор и -- куда денешься
-- взялись рубить. Втору Гнедому, единственному из подручных
Гека, такой подход показался справедливым: Бомбера он кончал,
теперь они пусть потрудятся...
И все преотлично справились, причем с первого удара, только
Малыша рвало до желчи от густого запаха крови. Однако и рвоту, и
кровь с кафельного пола и стен смывать было очень просто: шланг,
сточное отверстие -- все было в полном порядке, словно бы
помещение ждало возвращения старых хозяев.
Пленку уничтожили, тела утяжелили как следует и спустили в залив,
головы же, двое суток спустя, сложили горкой на месте трагедии с
Гуськом.
Сыскари, естественно, догадывались о подоплеке изуверских
убийств, но доказательств, подтверждающих догадки, собрать не
могли: в этих местах круговая порука была крепка, а свидетели
четко знали, когда можно помогать "конторским", а когда нельзя ни
под каким видом. К тому же Гек, верный себе, не пожалел усилий и
денег, чтобы закамуфлировать бойню под наркоторговые разборки --
здесь-то он и его люди были абсолютно чисты. Нашли и убийцу,
опустившегося бомжа-наркомана, найденного мертвым (грязью
ширнулся -- тромб). У него в карманах обнаружили бумажник Бомбера
и водительское удостоверение Монаха, а на штанах следы крови
(тоже не ахти как сложно, главное -- жмурик удачно подвернулся).
А в мусорном баке, в ста метрах оттуда, и топор с отпечатками его
пальцев разыскали. Дело раскрыто -- дело закрыто. Непонятно
только -- куда тела девались (на самом-то деле и это понятно), но
у мертвого не спросишь. А эти молодчики -- в следующий раз
попадутся, не все веревочке виться...
Алик Слай, самый крутой парнишечка того квартала, корешок Монаха
и Гуги Стопаря, публично поклялся отплатить "тем подонкам Ларея".
Он имел хорошие родственные связи с авторитетными членами банды
Дяди Ноела, территории которого отныне граничили с угодьями Гека.
Но Гек не знал этого (а если бы и знал -- какая разница) и послал
группу -- разделаться с крикливым Слаем. Старшим был Малыш,
словно бы обретший крылья от успешно сданных экзаменов на звание
"боевого", крепкого парня, не боящегося крови. С собою он взял
еще троих, все при автоматах.
Зашли по наводке на ночную дискотеку, не по злому связав
предварительно двоих мужичков-охранников, чтобы после к тем
претензий не было, с балкончика нащупали Алика посреди
танцплощадки и пошли к нему. Были в масках, автоматы у пояса на
ремнях. Подошли, один выстрел в воздух -- и все отхлынули,
образовав круг. Малыш ощупал замершего Слая, вытащил у него из-за
пояса под свитером беретту 9мм и повернул к себе спиной, якобы
для продолжения обыска. Все это время два парня фиксировали
автоматами Слая, а один контролировал толпу -- мало ли, безумец
какой найдется. Малыш дал знак парням -- те отодвинулись --
дослал патрон в беретту, выстрелил Слаю в затылок и тут же дал
ему пинка, как учили. Слай упал и кровь из развороченного затылка
запоздало выплеснулась павлиньим пером на зашарканную поверхность
паркетного пола. На Малыша не попало ни капли. Дело было сделано,
можно уходить...
Гуська кремировали, для урны с прахом купили место в колумбарии
-- отныне его ждало забвение -- ни родственников, ни семьи --
детдомовец... А смерть его как бы стала предвозвестницей лавины
бед и неприятностей.
Родственники Слая -- многочисленные дяди, братья, еще черт-те
кто, не убоялись слухов о кровавых расправах банды Ларея.
Разузнав телефон его штаб-квартиры известный бандит Пятипалый,
один из "лейтенантов" Дяди Ноела, нарвался на Втора Гнедого как
раз в тот момент, когда рядом с ним находился Гек. Буквально
через минуты, когда еще телефонная трубка не остыла от его криков
и угроз, Гек прихватил винтовочный обрез и Втора, лично помчался
на попутках к источнику криков (супердорогая новинка --
определитель номера -- высветила телефон, с которого звонили, а
по специальной телефонной книге разыскали адрес).
Гек решил никого не посылать, чтобы в горячке и наобум кто-нибудь
не спорол косяка. Если же он сам ошибется -- сам и ответит за
свое мальчишество. Втор же уверял, что знает звонившего в лицо и
был пристегнут для опознания. В заплеванной конторке был только
Пятипалый с телохранителем и Гек пришил его во мгновение ока.
Телохранителя, прострелив плечо, пощадил, чтобы было кому
рассказать о скоропостижности возмездия. Наглость Лареевых
выродков (маски никого не обманули) захлестнула сердца людей Дяди
Ноела страхом и дикой яростью: начиналась война...
А тут еще пошли тревожные вести с допзоны, где некогда сидел Гек:
один за другим там появлялись посланцы ржавых, принюхивались --
скуржавых нет, порядки правильные -- а никакого Ларея знать они
не знали и не хотели. Зона изрядно обновилась: старые сидельцы
уходили на волю, реже на спецзоны, пополнение знало Ларея по
легендам, малявам и греву -- не мало, казалось бы, но ржавые --
это закон и сила, стремно с ними спорить... До открытых
конфликтов дело не доходило, но Гек физически ощущал, как тает
его тамошнее влияние. Все что он смог предпринять -- перебросить
туда пару верных ребят из предвариловки Пентагона; оставалось
надеяться, что у них достанет жесткости и силы духа укрепить
ситуацию... На самом Пентагоне Ушастого уже попытались подрезать
во время прогулки -- сообразили, что неспроста кучкуются
недовольные...
На Гека было покушение почти удачное: из проезжавшего мотора
высунули "Узи" и разрядили рожок, целясь именно в него. Им,
гадам, видимо глубокий пофиг, что дети играются, что шевельнись
не так, и десятки посторонних людей очутятся под белыми
простынками. Гек успел в тот раз нырнуть под автомобиль и сильно
разбил колено -- месяца полтора хромал... И нападавшие успешно
скрылись, оставив на память о себе жидкие, противоречивые
приметы... Впредь аккуратнее надо быть, раззявился...
Угораздило Гека вновь попасть на карандаш Службе: давно минуло
три года после отсидки, теперь он был полностью восстановлен в
куцых правах бабилонского гражданина и мог получить заграничный
паспорт. Он и взялся получать его немедленно, поскольку давно
пора было выручать деньги из Швейцарии. Но под самыми дурацкими
предлогами департамент вдруг принялся тянуть и откладывать... Гек
через две недели потерял терпение, выправил себе фальшивый
паспорт гражданина Великобритании и нелегально посетил Европу,
конкретно Цюрих. С деньгами управился легко -- Малоун четко
проконсультировал -- как официально и без потерь перебросить
деньги в бабилонские банки, но и он же вызнал через свои каналы и
доложил Геку, что им резко заинтересовались люди внутренней
контрразведки. То же самое намекнул квартальный, а сеть
жильцов-наблюдателей засекла новых жителей и посетителей в его
квартале (конспиративная квартира обнаружилась). Теперь понятной
стала волынка с загранпаспортом... Прокуратура -- что ни день --
повестка, допросы по самым диким делам, не имеющим к нему
никакого отношения...
Двое из числа его людей попались на операциях с наркотиками --
пришлось убить, в назидание другим, но нет гарантии, что и другие
не соблазнятся крутануть разок-другой "марафет", во имя безумных
барышей...
Да еще и Красный, зараза такая -- поросенка подложил...
Гек с неделю как заметил за Красным несвойственную ему
пришибленность и нежелание смотреть в глаза. Гек уже подумал
было, что тот за его спиной в наркобизнес окунулся или с Конторой
повязался, как все прояснилось самым неожиданным, но также
нежелательным образом.
-Стивен, тут у меня такое дело... -- Гек сидел в "Коготке", в
углу и пил чай, на ночь глядя. Во втором часу ночи посетителей
кроме него и Фанта, взятого в шоферы взамен погибшего Гуська, не
было и заведение не закрывалось только для "своих", людей из
Гековой команды. Но уж из-за них оно работало круглосуточно,
только огромные окна закрыты были жалюзями от досужих глаз.
Деликатно звякнул колокольчик у наружных дверей, кто-то вошел в
тамбур. Джеффри Ол, по прозвищу Фант, тотчас подскочил к стальной
внутренней двери и поглядел в перископический глазок, чтобы не
попасть под чужую свинцовую шутку: все в порядке, Красный
пожаловал, второй человек после Гека в местных делах. Однако
осмотрительный Фант обернулся к Геку, назвал Красного и по кивку
открыл дверь.
-Дело -- значит излагай. Чайку попьешь?
-Пил уже, лучше я покурю?
-Кури. Так что за дело?
-Умер дядя мой, брат отца. Все остальное из-за этого... -- Гек
слушал, не перебивая, как всегда, и Красный постепенно справился
с волнением и рассказ пошел более связно.
Красный, Матео Тупа, был по происхождению кем то вроде индейца,
из южноамериканского племени, чуть ли не ацтеков, в незапамятные
времена поселившихся в северо-восточных джунглях бабилонского
континента. В этом диком, всеми забытом углу, среди невысоких
гор, племя прижилось и даже сильно расплодилось, так что
административная единица Новые Анды почти поголовно состояла из
выходцев этого племени. Шли годы, века. Цивилизация худо-бедно
добралась и до этих мест, вместе с потоками переселенцев иного
языка и цвета кожи, но до сих пор Анды, так в просторечии
называлась губерния, держались особняком от других провинций,
считались самым убогим и отсталым уголком страны. Из-за своего
условного цвета кожи и характерного разреза глаз Красный и
получил свою кличку. Когда ему исполнилось шестнадцать, он
повздорил с отцом, бригадиром лесорубов и пешком ушел в большой
мир, в Бабилон. Профессии у него не было, связей тоже -- стал
бродягой. Прибился к компании таких же бродяг, научился
подворовывать. В тюрьму он попал девятнадцати лет от роду,
попавшись на грабеже -- сумочку вырвал на рынке...
Расовых противоречий Бабилон не знал: все дружно облаивали "чужую
кровь", похвалялись своею, но по большому счету -- ни для
карьеры, ни в быту никакого значения не имело -- какой ты веры и
крови. Вся страна состояла из представителей национальных
меньшинств, крупных, средних и мелких. Андины (соплеменники
Красного), стояли в этом ряду чуть особняком, но скорее по
причине свой изолированности от внешнего мира и отсталости,
служащей пищей для насмешек и анекдотов во всей стране. В тюрьме
по этому поводу Красный получил самый низкий "социальный" статус
из всех возможных, если не считать позорных, парафинов и ниже. И
только Гек отнесся к нему без пренебрежения и помог обрести
равноправие, а впоследствии и некоторый авторитет. А уж на воле
Красный и вовсе сделал впечатляющую карьеру, откуда и прыть
взялась... Однако он по-прежнему преклонялся перед Геком, уважал
и боялся, не пресмыкаясь, и был с ним предельно честен. Гек и то
удивился, когда у Красного глазки завиляли, но вот оно,
оказывается, в чем дело...
Племя, разрастаясь, делилось и щепилось на роды, типа кланов, на
союзы близких кланов, на враждовавшие или чуждые друг другу
кланы. Без родственников человек в тех краях был никем и ничем
(Геку живо вспомнилась Сицилия). Так случилось, что все старшие
из его клана умерли, а последний -- дядька его, отец шестерых
дочерей и ни одного сына. А у его отца было трое сыновей. Старший
-- дурачок, даун (Красный и не подозревал, что привычное уличное
обозначение глупого человека -- на самом деле диагноз, случайно
совпавший в данном определении с истинным положением дел).
Средний -- по стопам отца пошел лес валить и тоже погиб. Теперь
родственники в ультимативной форме потребовали от него вернуться
домой и принять на себя все заботы по управлению кланом. Как
быть? Отказаться -- проклянут навсегда и мать опозорят, и сестер
двоюродных некому защитить. И еще чертова куча теток, бабок,
дедок, племянниц. Племяши есть, но все безотцовщина, да когда еще
вырастут. Такие вот пироги... Скажи, пахан, что мне делать?
Гек невесело улыбнулся. Красный был его правой рукой -- где
замену искать? Морской раскрутился еще на пятерик, усмиряя
наглецов из актива, Ушастому тоже сидеть больше года, Малыш
зелен, Фант слаб. Остальные привыкли кулаками действовать и
стволами в ущерб извилинам... Гнедые разве что... Нет, шебутные,
неосторожные... Или Арбуз...
-Езжай домой. Коли ты старший в роде -- куда деваться... Если
бы у меня были родичи -- я тоже бы о них заботился. Но --
хреново, конечно. Помолчи... Поедешь через неделю, до этого --
все дела сдашь мне лично. Сколько у тебя денег? Ну, накопил в
смысле -- домой с гостинцами поедешь, нет?
Красный помялся:
-Полтарь наберется. Да мотор продам, квартиру...
-Где-то к стольнику. Итого полтораста тысяч. Негусто -- на баб
небось извел? (Красный славился своей любовью к прекрасному полу
и тратил на своих любовниц больше, чем другие на проституток и
кутежи.) С меня получишь "прощальные". Рассчитывай на лимон, если
неожиданностей не произойдет. Нормально?
-В наших краях миллион -- очень большие деньги. Да и здесь
немалые... Но, послушай, Ларей, может не надо, обойдусь... Или
сумму уменьши -- все же я... ну, подставил тебя... Ну, что
уезжаю... -- Красный не знал заранее, какое решение примет шеф --
у того идеи непредсказуемые гуляют. Один из вариантов был, что
отпустит, но сумма уж больно велика...
-Ну, ну -- занукал. Возьмешь -- тебе обустраиваться надо и
жизнь сначала начинать. Да еще и женишься, чего доброго...
Поверь: если бы я знал способ, как тебя здесь придержать, чтобы
ты при этом уши не опустил -- применил бы. Теперь к делу:
подготовь письменно перечень объектов и сумм, что ты лично
ведешь. В два списка... Нет, лучше один: объекты и суммы. Завтра
покажешь и продиктуешь, я к нему свой рукой пояснения впишу, пока
не запомню наизусть. То же -- с лягавыми. Просветишь насчет
ипподрома, я там ничего не знаю. Подробно обрисуешь своих ребят:
кто, что, с кем, привычки, слабости.... Да -- не забудь реквизиты
поменять в банке -- ты же у нас директор торговой фирмы... Пока
на Арбуза, а потом я решу. С профсоюзами я в курсе, кое-что
уточнишь по мелочи, но в основном я в курсе. Иди спать. Или
вопросы есть?
-Не знаю, Ларей, как тебя благодарить... Не за бабки, за
человеческий подход. Недаром тебя все ребята глубоко уважают...
Видимо крепко волнуется Красный -- никогда до сего момента до
подхалимажа не опускался... Чего он так боится?
-А вот этого -- не надо: все равно ни пенса ни добавлю. Вижу --
благодарен. Ценю. Так ты уже идешь к двери, или тебе помочь?
-Завтра -- как обычно? Иду-иду... -- Красный поспешно двинулся к
двери: шеф расстроился, может и рыло начистить... Но, похоже,
подобру-поздорову отпустит -- и то хлеб... Да еще бабки крутые
сулился отмерить... Ох, не к добру... Да нет, раз сказал вслух:
отпускаю, значит точка -- он по понятиям живет...
-Как обычно, -- ответил Гек ему в спину. -- Машину не продавай,
слышь, Малышу оставь, в счет моего тебе подарка. Справедливо?
-Да, -- ответил ему Красный и с облегчением выскочил за дверь...
Гек вздохнул и потянулся налить еще чашечку. Фант мирно сопел за
соседним столиком, уронив на руки рыжий панковский хайр.
-Фант... Фант! Притвори ботало и слюни вытри. Всю жизнь
проспишь. Сейчас забросишь меня на Якорную и -- отдыхаешь. До
послезавтра, то есть, если точнее -- до четверга, потому что уже
два часа, как среда наступила. А там в 9-00 сюда подъедешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52