"Не делай так!", но меня опять остановило распроклятое тело, по которому от плеча и до груди наискось раскатилось какое-то подобие сладкой дрожи. Словно в иссушенную потрескавшуюся степную землю плеснули живительной холодной воды.
О, да ты сегодня на редкость поэтична! Интересно, а что после такой поливки вырастет? И вообще, странно на тебя влияет розовый цвет. Сегодня за тобой, милая Кейни, всякие там метафоры и художественные средства записывать надо!
Ага, но вообще можно и нужно просто отправиться в больницу, прихватив с собой и макаронины, и костыли, и вооружённого шилом и мешком кота. Вот это будет весёлая компания! Интересно, морковного пойла для близоруких кроликов на всех хватит?
Так, ладно, предлагаю думать о насущном. То есть о том, что всякого рода телячьи нежности белокурого ублюдка сегодня придётся терпеть как самое себя. Мать вашу, и за что же мне такое наказание?! Как я могла на такое подписаться?!
Повернув голову, я неожиданно увидела за нашими спинами обпилок толстого дубового ствола - да не сгниёт колбаса в холодильнике того, кто приволок сюда это полено! Типа, на этом можно посидеть, не так ли? Ур-р-ра, товарищи! Трижды ур-ра в честь партии!!!
Я честно попыталась не быть грубой, и, думаю, мне удалось очень мягко отстранить от себя четверть-оборотня, после чего на совсем негнущихся костылях моё несчастное тело выдвинулось в сторону бревна. Как самая галантная утварь - ладно, "у" можно выкинуть - нашей кухни, Эдуард опередил меня и постелил свой плащ поверх шершавой коры дерева. То ли это правила такие, то ли он и впрямь о заднице моей заботится.
С нескрываемым облегчением я хлопнулась на поваленный ствол и первым делом помассировала свои колени, а потом, задрав треклятое платье до колен, согнулась в три погибели снять капканы на каблуках. Вчера был последний раз, когда я поддалась на провокации Ким и сделала так, как она хочет! Кабачками клянусь, последний!
– Давай я тебе помогу, амурчик, - неожиданно произнёс четверть-оборотень и присел передо мной на корточки.
О да, он бы мне очень помог, если бы сейчас прыгнул с обрыва головой вниз.
– В каком смысле? - подозрительно уставилась я на белокурого ублюдка. Не исключено, что он сейчас просто поотрывает мне ноги.
Откровенно говоря, всю дорогу я тихонько ломала себе голову над тем, узнал он меня или нет. Так и не разломала. С одной стороны, я вроде как особых проколов не допускала, но с другой, из нас двоих куда лучший актёр Эдуард. Он вполне мог узнать меня и спрятать этот факт в яйцо, яйцо в утку, утку в зайца и так далее по сказке. По-крайней мере, я знаю: он догадывается, что на самом деле я тот ещё сахар и наверняка из круга его знакомств, но… Вот пока есть это изумительное "но", он меня не узнает. Может быть. Как-нибудь. Если я буду пай-девочкой.
Я?!!
– Без смысла, - такое впечатление, что белокурый ублюдок всю свою сознательную и бессознательную жизнь только тем и занимался, что расстёгивал женскую обувь. Вернее, женские капканы на каблуках. Наверное, он просто каждую свою куклу-подстилку сам раздевает. Ага, именно. И чего это я так сегодня торможу?
Отложив в сторону мой второй босоножек, четверть-оборотень мягко поцеловал мою колено. Я почти ожидала, что сработает древний рефлекс, и моя ножка радостно пнёт парня под дыхало. Увы и ах, рефлексы не сработали, надо будет тоже расстрелять их дома из водного пулемётика. Сегодня вообще какая-то чудна я ночь: ножки подкашиваются и превращаются в макаронины, рефлексы не работают, капитаны футбольных команд отдыхают всю ночь в туалете, а мы с Эдуардом пьём шампанское за знакомство. Пять раз с ума сойти и вернуться обратно!
Из глубин задумчивости меня вырвала странная боль.
– Эй, ты что творишь?!! - завопила я и взбрыкнула всем телом, особенно нежной левой ножкой. Почти с удивлением я буквально тут же ощутила, как она во что-то врезалась. Понять во что именно я так и не смогла, так как дубовое бревно не было рассчитано на подобные акробатические финты, и я с "Уэ-эх!"-ом полетела назад, в шелковистую траву.
Шелковистую, ага. Об землю моя спина хряпнулась так, что будь здорова, сова! Даже крылья не спасли, скорее, их придётся выбросить первым пунктом. Вторым - мой затылок, потому как приложилась я им - всем спасибо. А пейзаж предо мной предстал восхитительный. Вверху звёздное небо, а на его фоне обе мои задранные ножки в чулках и с растопыренными - видимо, от неожиданности падения - пальцами. Погодите-ка, а я знаю эту картину… Уильям Джозеф Тернер?
Нет, чёрт возьми, хотя ему бы понравилось, как ты тут светишь нижним бельём.
Люди добрые, а я ведь и впрямь сама с собой разговариваю!
Лихорадочно прикрыв шуршащей юбкой трусы и подвязки, я расслабила ноги, и они хлопнулись на застеленное плащом бревно. Лучший пуфик на дороге, протяни, товарищ, ноги!
– Ты в порядке, амурчик? - неожиданно надо мной склонился Эдуард. С его нижней губы прямо мне в декольте капнула кровь. Ага, так вот какого фашиста я задела при падении. Что ж, товарищи, это уже лучше!
– Да, в относительном, - я попыталась понять, что же повлекло за собой всю эту истерию. Левая ступня торжественно подсказала мне, что некто попытался её размять или сделать ей массаж. Угу, вот где корыто зарыто, а земля перерыта.
Шумно вздохнув и вытерев с лица кровь тыльной стороной ладони, белокурый парень присел и, сунув одну руку мне под ноющие колени, другую - за спину, легко поднял меня в воздух.
– Извини, я не хотел делать тебе больно, - и впрямь с нотками искреннего покаяния произнёс он. Чья-то мания величия резко поползла вверх, и я честно попыталась затолкать её поглубже.
– Давай свои стопы я буду разминать сама, - на этих словах меня усадили обратно на бревно, однако я встала и с наслаждением прошлась по траве. Наконец-то избавившиеся от каблуков ноги просто пели. Если я не буду за ними следить, они ещё и напьются от радости. Тут надо быть на чеку!
– Расскажи мне что-нибудь о себе, - неожиданно произнёс за моей спиной Эдуард. Я чуть было не посмотрела на него как на сумасшедшего. А уж каким Макаром заставила себя пальцем у виска не крутить - страшная тайна!
Интересно, он на меня досье собирает или дело шьёт?
– Что ты хочешь знать? - точность есть залог вежливости, а вместе они - осторожность.
– Ну, - развёл руками четверть-оборотень, словно у него впервые в жизни не было слов, - всё, что я о тебе знаю, так это то, что тебе четырнадцать, ты учишься в обыкновенной школе, неплохо разбираешься в философии и психологии, сильна в биологии и обладаешь поразительной независимостью.
А ещё я крестиком вышивать умею!
– Ну, я прогуливаю физкультуру, слушаю Мадонну и люблю ходить по магазинам вместе с матерью или лучшей подружкой по имени Гвен, - люди добрые, это всё не про меня, честное пионерское! И вообще, кто такая Гвен?!
Но Эдуард, кажется, поверил этому, так как улыбнулся и, поднявшись на ноги, приблизился ко мне. Интересно, что этот паразит опять удумал? Наверняка опять какие-то свои дурные штучки из разряда "Обнять-поцеловать"! А спорим, что сейчас будет драка?!
Склонив голову, четверть-оборотень посмотрел куда-то ниже моего лица и неожиданно поинтересовался:
– А что это за вторая цепочка?
То смерть твоя, супостат нечистый!!. Ой, а ведь и впрямь - что это?
– Не думаю, - медленно ответила я, - что тебе оно понравится.
Насмешливо фыркнув куда-то в сторону, четверть-оборотень произнёс:
– Это что, какой-то особо ценный подарок Брока? - и не успела я рта раскрыть, как его ловкие пальцы поддели цепочку и дёрнули её вверх.
Вообще, крест - это такая штука, которой маски и игры нипочем. Она сама всё чует, и ничего ей рассказывать не надо. Видимо, оказавшись на ладони у белокурого ублюдка, этот изумительный кусочек серебра рассмотрел в нём две вещи: его богомерзкую, как говорится, нечеловечность и острую неприязнь ко мне. И всё, тут даже не в Боге дело. Даже если б его сам Дракула трогал, крест бы не гукнулся, хотя, несомненно, обжёг бы старому хрычу пальчики.
А сейчас он вспыхнул как лампочка на сто ватт, причём так внезапно, что я и Эдуард испуганно дёрнулись в разные стороны. Вместе со светом шло ласковое тепло, но лучше от этого не становилось.
– Чёрти-кошки!!! - ага, кажется, у всяких ублюдков начинают сдавать нервы.
Внезапно я ощутила, как одна из цепочек на моей шее натянулась и лопнула, щёлкнув меня напоследок по уху. Я даже знаю, какая именно, потому что маленькое белое солнце неожиданно взлетело в воздух, а потом словно камень стремительно понеслось во мрак, царящий где-то далеко внизу, чтобы опять превратиться в кусочек серебра. В крест.
Папин крест.
Сердце, ударившись о рёбра последний раз, болезненно опало.
– ТЫ С УМА СОШЁЛ?!! - заорала я и бросилась к обрыву с намерением искать путь вниз. Любой - только вниз. Прыгать - это, конечно, перебор, но здесь должен быть спуск, обязательно должен быть спуск.
Обязан быть!!!
Папин крест - это вся память, которая у меня осталась о нём!!! Даже Тэдди не в счёт, потому что крест принадлежал отцу, а медведь был им подарен . Разные вещи, разная память, разная ценность! Мать его так, я обязана спуститься вниз с этого проклятого склона!!! Почему он перестал светиться?! Почему я не вижу его?! Как же я буду искать его в такой тьме?!
– Лэй, да ты что?! - схватив за талию, Эдуард поднял меня в воздух и оттащил подальше от обрыва, а я завопила от злости в прямом смысле этого слова. Хватка у него была железная, даже рёбра трещали, но я всё равно попыталась вырваться.
Всё, теперь действительно не смешно! Этот ублюдок сорвал с моей шеи папин крест и выбросил его куда-то к собачьей матери! Мать его так, теперь он - покойник!
Очень болели ноги, но я всё равно брыкалась как бешенный опоссум, которого пытаются перекрутить в мясорубке. Правда, из моего положения, да ещё и в таком виде, со сто раз передавленным верёвками телом вырываться было нелегко, но я старалась.
– Послушай, Лэй! - хлопнув меня на взвывшие ноги, четверть-оборотень резко повернул моё бедное тельце на сто восемьдесят градусов и встряхнул как банку с газированной водой.
Ну я сейчас всыплю ему по самую крышечку!…
– Послушай, Лэй, - мягко повторил белокурый ублюдок, стиснув мои предплечья и притянув меня поближе к себе, - послушай меня внимательно! - тут мне прямо под ноющую стопу попался какой-то камень, и я вынуждена была замереть от боли. - Вот так, спокойней… Честное слово, я не хотел выбрасывать твой крест, просто он так неожиданно вспыхнул, что я испугался…
Испугался он!!! Нашёл, чего бояться!!! Вот я сейчас вырвусь, и будет действительно страшно!!!
– Это был папин крест, понимаешь, сукин ты сын?!! - в ярости заорала я прямо ему в лицо, ухватив его за воротник рубахи. - Понимаешь?! Папин!!! Это вся память, которая у меня осталась!!! И ты выбросил его к чёртовой матери!!!
Повторно встряхнув меня, четверть-оборотень посмотрел мне в глаза и раздельно произнёс:
– Я верну тебе его, Лэй, клянусь! Утром я спущусь туда сам и найду этот крест, а потом принесу его тебе, хорошо? Только давай без истерик!
– Утром? - зашипела я, приблизившись к его лицу в полумаске. - Утром - это слишком поздно, тварь! Только ты этого не понимаешь! Нихрена ты не понимаешь!!!
Вывернувшись, я от души врезала ему в солнечное сплетение и враз оказалась на свободе. Правда, добивать согнувшегося пополам в поисках воздуха Эдуарда у меня не было никакого желания. Было желание пинком отправить его вниз с обрыва, и даже старый баобаб в Африке не знает, почему я так не сделала.
Вместо игр в тєдоболл я бросилась бежать сначала вниз по склону холма, а потом просто вперёд. Высокая трава щекотала ноги, стволы деревьев иногда возникали в полумраке просто из ниоткуда, и несколько раз моё тело только чудом не впечаталось в шершавую кору. Передо мной летела тьма, мешая увидеть что-либо впереди, но я точно знала, что ещё какое-то время, и я выбегу на окраину Парка. Там надо будет свернуть налево и найти то место, где валяется крест.
Пожалуй, всё дело даже не в том, что я боюсь Лал или ещё каких-то вампиров из её Братства. Вообще не могу понять, отчего это я такая нервная сегодня. Скорее всего, меня просто достало всё на свете. Это долбанное платье, эти треклятые крылья, чулки, уже сто раз порвавшиеся, роль чокнутой Лейлы - всё-всё-всё! Почему я должна терпеть выходки белокурого ублюдка? Почему я должна изображать из себя какое-то чучело? Почему я вообще вляпалась так, что мне надо его изображать? Ответ "Потому что я Кейни Лэй Браун!" меня не удовлетворяет, учтите! И то, что я ненормальная, мне тоже известно!
Сердце отчаянно дёргалось где-то в горле, и я никак не могла его проглотить. Меня трясло от злости так, что я ощущала это даже на бегу, но хуже всего пришлось ногам. Да, конечно, я слезла с каблуков, но это было не так давно! Каждая неровность ощущалась мной так, словно была ножом, входящим по самую рукоять в мои стопы. Из какой же это сказки?… Ах да, про Русалочку. Эдуарду очень хорошо подойдёт роль Морской Ведьмы, хотя в книге Андерсена она была приличного рода тёткой…
ВАШУ МАТЬ!!!
Я полетела кубарем по траве, причём не одна, а в компании. Инерция - это вообще странная вещь, только она может раскатывать вас по земле так, как повар раскатывает по столу тесто деревянной скалкой. Правда, я была покрепче теста, и поэтому густая трава, тьма, лоскутки неба с десяток раз пролетели перед моими глазами прежде чем я зажмурилась и неожиданно просто оказалась на спине.
Видимо, даже инерцию ты достала.
Мир замер и наполнился шумом крови в ушах, который заглушало только биение сердца - ну просто перестук копыт бешеного оленя, удирающего от сожравшей волка Красной Шапочки. Ещё не разобравшись в полумраке, где чьё мясо, я лихорадочно попыталась столкнуть с себя непойми кого, а заодно и врезать ему хорошенько, чтоб своих предков обезьян вспомнил.
– Ты чего дерёшься, Лэй?! - пара тёплых, покрытых человеческой кожей тисков, ухватила мои запястья и вжала их в траву. Кажется, пришло время кусаться. Представим, что у меня прорезается второй ряд акульих зубов…
Пара зеленоватых глаз вспыхнула просто передо мной так неожиданно, что я прикусила язык и чертыхнулась. И буквально тут же кожей лица - той, что не была под маской - я ощутила горячее дыхание, немного пахнущее шампанским. Подозрительно горячее и подозрительно рядом.
Прядь шелковистых волос, таких явственно белых в полумраке, коснулась моей щеки, и я, приоткрыв рот от возмущения, неожиданно ощутила на своих губах чужие губы. Мозг едва не подал заявление об отключке, но его опередил поток тёплой, подозрительно знакомой Силы которая ослепляющим светом потекла в меня и ослепила разум. Ревя как штормовое море, она неподвижно замерла вокруг меня, одновременно с грохотом вальсируя где-то за пределами моей видимости. Впрочем, едва ли у меня были глаза, хотя я видела, видела этот белый свет, видела чёрный кокон, где во сне беспокойно ворочалось нечто, какая-то не самая добрая бабочка-капустница.
И я видела долговязую чёрную тень, которая странно танцевала вокруг этого кокона и помахивала руками как лентами. И эти ленты звенели до боли знакомым серебристым звоном. Несомненно, я знала этот звон, знала, почему он сопровождает мою жизнь. У меня было это знание, но моё бедный рассудок, измученный жизнью, ослепший ото всего, что свалилось на меня в последнее время, не мог до него дотянуться. Казалось, ещё чуть-чуть - и я пойму.
Но я не понимала.
Резко дёрнув головой, я прервала поцелуй и судорожно заглотнула холодный ночной воздух. Впечатление было такое, словно я воду из проруби глотала. И это в июне месяце?!!
Голова немного кружилась, но в остальном я ощущала себя весьма неплохо. Вся моя предыдущая злость вытекла из меня, будто я была губкой, неспособной надолго удерживать в себе такую воду. И даже Эдуарда, хлопнувшегося рядом со мной на траву, я восприняла как-то спокойно.
Только отметила, что он успел стянуть с головы парик и полумаску, окончательно превратившись в прежнего сукиного сына.
Итак, во мне есть два паразита. Чёрный кокон и эта вот звенящая тень. Либо два паразита, либо такая себе распрекрасная галлюцинация. Интересно, какая из этих двух белочек вероятнее? А даже если первая, то интересно, у Киары она тоже есть?
Вообще, надо спросить.
Перевернувшись на бок, четверть-оборотень поцеловал меня в ключицу.
Вот только как я объясню Киа, при каких обстоятельствах я сделала это открытие?
50.
Рассвет приближался медленно, а оттого ещё более неумолимо. Он тяготил своим промедлением, потому что всё вокруг указывало на его скорое появление. Серое небо с парой блудных звёзд, тишина и прохладный свежий ветерок, гоняющий по асфальту мусор.
Ещё было слишком рано даже для уборщиков, поэтому на улицах Чёрных Кварталов были налицо все последствия ночных гулянок. Обёртки ото всего, что только могут поглощать люди и нелюди ночью, переполненные или перевёрнутые урны, пустые пластиковые и стеклянные бутылки, пакеты из-под консервированной крови, несколько разбитых витрин, загороженных изнутри фанерой, погасшие фонари и неоновые вывески.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48