И тут Фафхрд внезапно вспомнил о придуманном им плане. Сегодня
вечером осложнения ему не нужны, а то, чего доброго, он может стать
калекой или вообще погибнуть.
"Тактика и еще раз тактика", - сказал он себе и бросился к Марс,
проговорив вслух слащавым, обиженным голосом:
- Мара, королева моя, ну как ты можешь поверить в такое, ведь я люблю
тебя больше...
- Отойди от меня, лжец и обманщик!
- Ты ведь носишь в чреве моего сына, - настаивал он, пытаясь обнять
девушку. - Как поживает наш малютка?
- Плюется, слыша своего отца. Отойди, говорю тебе.
- Но ведь мне так хочется прикоснуться к твоей нежной коже, и нет для
меня лучшего бальзама по эту сторону ада, о моя красавица, которую
материнство сделало еще прекраснее!
- Вот и убирайся в свой ад. И прекрати эту болтовню, меня от нее
тошнит. Своим притворством ты не обманешь даже кухонную девку. Паяц!
Уязвленный так, что кровь мгновенно вскипела у него в жилах, Фафхрд
ответил:
- А как насчет твоего вранья? Вчера ты хвасталась, будто приструнишь
мою мать. И тут же побежала и сообщила ей, что у нас будет ребенок.
- Только после того, как узнала, что ты положил глаз на эту актерку.
Разве это неправда? Ну и лгун же ты!
Отступив на шаг назад и скрестив руки на груди, Фафхрд проговорил:
- Моя супруга должна быть мне верна, должна доверять мне, должна
спрашивать моего совета, прежде чем действовать, должна вести себя, как
подруга будущего верховного вождя. До этой роли, как мне кажется, ты еще
не дотягиваешь.
- Верна тебе? И об этом говоришь мне ты? - Лицо девушки неприятно
побагровело и налилось гневом. - Верховный вождь! Ты бы лучше позаботился
о том, чтобы Снежный клан назвал тебя мужчиной, чего ты пока не можешь
добиться. Послушай, что я тебе скажу, подхалим и лицемер! Ты немедленно на
коленях вымолишь у меня прощение и отправишься со мною к моей матери и
теткам просить моей руки, или...
- Да я лучше стану на колени перед змеей! Или женюсь на медведице! -
возопил Фафхрд, начисто позабыв о тактике.
- А я напущу на тебя своих братьев! - завизжала в ответ девушка. -
Трусливая деревенщина!
Фафхрд замахнулся, но тут же опустил кулак и, схватившись руками за
голову, в отчаянии затряс ею, после чего стрелою пустился к становищу.
- Я напущу на тебя все племя! Обо всем расскажу в женском шатре!
Скажу твоей матери, что... - кричала Мара ему вдогонку, но толстые ветви,
снег и расстояние делали ее голос все тише и тише.
Отметив мимоходом, что у шатров Снежного клана никого нет - люди были
то ли еще на торжище, то ли готовили в шатрах ужин, - Фафхрд взлетел на
дерево, где хранились его сокровища, и открыл дверцу дупла. Чертыхнувшись
из-за сломанного при этом ногтя, он достал завернутые в тюленью кожу лук
со стрелами и ракеты, затем свою лучшую пару лыж с палками, взял более
короткий сверток с хорошо смазанным вторым мечом отца и мешочек со всякой
мелочью. Соскочив на снег, он проворно связал все длинные предметы в один
сверток и положил его на плечо.
Поколебавшись немного, он зашел в шатер Моры, извлек из мешочка
небольшой горшок для углей из пористого камня, наполнил его раскаленными
угольками из очага, присыпал сверху пеплом, крепко завязал горшок и сунул
назад в мешочек.
Поспешно подбежав к двери, он остановился как вкопанный: у входа
стояла Мора - высокий силуэт в белом, лицо которого было скрыто в тени.
- Итак, ты оставляешь меня и Пустоши. Навсегда. Подумай как следует.
От неожиданности и страха Фафхрд онемел.
- Но ты вернешься. И если ты хочешь сделать это не на четвереньках и
не на носилках из копий, оцени как можно скорее, кто ты и в чем твой долг.
Фафхрд уже придумал злобный ответ, но слова застряли у него в горле.
Вместо этого он молча шагнул к Море.
- Дай мне пройти, матушка, - выдавил он из себя.
Мора не шелохнулась.
Стиснув челюсти в страшной гримасе, Фафхрд взял мать подмышки - по
телу его пробежали мурашки - и отставил ее в сторону. На ощупь она
казалась твердой и холодной как лед. Мора не протестовала. Фафхрд так и не
смог заставить себя посмотреть ей в лицо.
Выйдя из шатра, он быстрым шагом направился в сторону Зала Богов, но
ему навстречу уже шли четверо неуклюжих светловолосых парней, а с ними еще
человек десять.
Мара привела с ярмарки не только братьев, но и всех оказавшихся под
рукой родичей.
Однако сейчас девушка, похоже, уже раскаивалась в своем поступке: она
тянула старшего брата за рукав и, судя по выражению ее лица и движениям
губ, что-то горячо ему втолковывала.
Но старший брат вышагивал, как будто сестры рядом и вовсе не было.
Завидя Фафхрда, он издал радостный клич, вырвался от сестры и бросился
вперед, сопровождаемый всей компанией. Парни размахивали дубинками и
вложенными в ножны мечами.
Фафхрд среагировал на два удара сердца раньше, чем услышал ее
душераздирающий крик: "Беги, любимый!" Он повернулся и побежал в сторону
леса; длинный твердый сверток бил его по спине. Добежав до своих старых
следов, оставленных им, когда он выходил из леса, он, не снижая скорости,
помчался прямо по ним.
Позади послышались крики: "Трус! Трус!" Фафхрд прибавил ходу.
Добравшись до плоских гранитных глыб, он резко свернул вправо и,
прыгая с камня на, камень, добежал до невысокого утеса, двумя бросками
вскарабкался на него и бросился дальше, пока край утеса не скрыл его от
тех, кто был внизу.
Тут он услышал, что погоня вошла в лес; люди беспорядочно бегали
между деревьями, натыкаясь друг на друга, пока чей-то властный голос не
призвал их к молчанию.
Фафхрд прицелился и бросил три камня так, что они упали на его
фальшивый след в месте, куда гончие Мары еще не дошли. За стуком камней и
шелестом задетых ими веток последовали крики "Он где-то там!", а за ними
снова зазвучал голос, требовавший тишины.
Подняв камень побольше, Фафхрд двумя руками метнул его в ствол
толстенного дерева, стоявшего рядом с цепочкой следов; снег и льдинки с
ветвей потоком посыпались вниз. До Фафхрда донеслись крики удивления,
замешательства и ярости по всей видимости наполовину засыпанных людей.
Фафхрд ухмыльнулся, однако тут же прогнал улыбку и, настороженно
оглядываясь по сторонам, углубился в темнеющий лес.
Но на этот раз он не ощущал никакого враждебного присутствия, ничто,
ни живое, ни мертвое, будь то привидение или скала, на него не покушалось.
Возможно, Мора, посчитав, что он получил достаточную выволочку от родичей
Мары, ослабила интенсивность своей ворожбы. А может... но тут Фафхрд
бросил бесплодные умствования и целиком отдался быстрой ходьбе. Впереди
были Влана и цивилизация. Мать и варварство оставались позади, но он изо
всех сил старался не думать о Море.
Когда Фафхрд вышел из леса, уже смеркалось. Сделав большой круг, он
оказался подле обрыва каньона. Веревка тяжелого свертка больно врезалась в
плечо.
У шатров торговцев горели огни и слышался праздничный гул. Зал Богов
и актерские шатры были погружены во тьму. Перед ними вырисовывался темный
контур конюшни.
Фафхрд бесшумно перешел через изрытую заледенелыми колеями новую
дорогу, ведущую на юг, в сторону каньона.
Тут он заметил, что в конюшне мерцает призрачный свет. Осторожно
подойдя поближе, Фафхрд увидел Хора, заглядывающего внутрь конюшни.
Беззвучный, как сама тишина, Фафхрд приблизился и заглянул сагу через
плечо.
Влана и Велликс запрягали лошадей Хвата в санки Эссединекса, из
которых Фафхрд похитил три ракеты.
Хор запрокинул голову и поднес руку ко рту, явно собираясь ухнуть
филином и завыть по-волчьи.
Фафхрд выхватил нож и уже собрался было перерезать ему горло, но
передумал и изо всех сил хватил Хора рукоятью кинжала по голове. Тот осел
на снег, и Фафхрд оттащил его в сторону от входа.
Влана и Велликс вскочили в сани. Хват тронул поводья, и лошади,
оскальзываясь, вынесли сани из конюшни. Фафхрд крепко сжал в руке нож...
потом вложил его в ножны и исчез во мраке.
Сани покатили по новой дороге. Фафхрд смотрел им вслед, и руки его
болтались вдоль туловища, словно у трупа, поставленного вертикально,
однако кулаки были крепко сжаты.
Внезапно он повернулся и побежал к Залу Богов.
Из-за конюшни донеслось уханье филина. Проскользив немного по снегу,
Фафхрд остановился и обернулся; пальцы его были все еще сжаты в кулаки.
Из тьмы вынырнули две фигуры с факелом и побежали в сторону каньона
Пляшущих Троллей. В более высоком человеке Фафхрд узнал Хрингорла. Оба
остановились у пропасти, и Хрингорл описал факелом круг в воздухе. В его
свете Фафхрд разглядел Харракса. Один круг, два, три - явно сигнал
кому-то, находящемуся южнее, в самом каньоне. Затем пираты бросились к
конюшне.
Фафхрд устремился к Залу Богов, но тут за его спиной раздался хриплый
крик, и он снова обернулся. Из конюшни, сидя верхом на крупной лошади,
выскочил Хрингорл, за ним, на буксире выехал Харракс на лыжах. Взметнув на
крутом повороте снежный вихрь, всадник и лыжник устремились вниз по новой
дороге.
Фафхрд пробежал мимо Зала Богов и еще немного по склону, ведущему к
женскому шатру. Там он сбросил на землю сверток, достал из него лыжи и
надел их. Затем взял отцовский меч и прикрепил его к поясу слева, а справа
повесил мешок.
После этого Фафхрд развернулся в сторону каньона Пляшущих Троллей,
где была когда-то старая дорога. Взяв лыжные палки, он присел и глубоко
воткнул их в снег. Лицо его стало похоже на мертвую маску, это было лицо
человека, решившего сыграть в кости со смертью.
В этот миг возле Зала Богов, там, откуда он пришел, появился
маленький сноп желтоватых искр. Сам не зная почему, Фафхрд не мог оторвать
от него глаз, считая удары сердца.
Девять, десять, одиннадцать - и яркая вспышка. Ракета взмыла в небо,
возвещая о начале представления. Двадцать один, двадцать два, двадцать три
- и ее огненный хвост рассыпался девятью белыми звездами.
Фафхрд бросил палки, взял одну из украденных ракет и вытащил из ее
торца запал - осторожно, чтобы не повредить.
Нежно зажав зубами тонкий, длиною с палец смолистый цилиндр, он
достал из мешка горшочек с углями. Снаружи камень был чуть теплым. Фафхрд
развязал горшочек и стал разгребать золу, пока не увидел - и не ощутил -
красный жар.
Вынув изо рта запал, он сунул его одним концом в тлеющие угли. Запал
начал плеваться искрами. Семь, восемь, девять, десять, одиннадцать,
двенадцать - и вспыхнувшее яркое пламя тут же погасло.
Поставив горшок с жаром в снег, Фафхрд взял две оставшиеся ракеты,
прижал их толстые части локтями к бокам, а хвосты упер в снег, пробуя,
насколько они прочны. Оказалось, что по прочности и твердости они не
уступают лыжным палкам.
Держа ракеты параллельно в одной руке, он раздул тлеющие угли и
поднес горшочек к запалам.
Внезапно из тьмы выбежала Мара:
- Милый, я так рада, что мои родичи не поймали тебя!
В льющемся от угольев красноватом полусвете ее лицо было очень
красиво.
Взглянув поверх углей на Мару, Фафхрд сказал:
- Я ухожу из Мерзлого Стана. Ухожу из Ледового племени. Ухожу от
тебя.
- Нет, ты не можешь! - воскликнула Мара.
Фафхрд поставил горшок и ракеты на снег.
Мара протянула к нему руки.
Фафхрд снял со своих запястий серебряные браслеты и положил их ей в
ладони.
Стиснув их пальцами, Мара вскричала:
- Я этого у тебя не просила! Я вообще ничего у тебя не прошу! Ты отец
моего ребенка. Ты мой!
Фафхрд сорвал с шеи тяжелую серебряную цепь, положил ее на протянутые
руки Мары и сказал:
- Да, ты моя навеки, а я - твой. Сын в твоем чреве - мой сын. У меня
никогда не будет другой жены из Снежного клана. Мы - муж и жена.
С этими словами он снова поднял ракеты и поднес их запалы к горшку с
угольями. Они одновременно забрызгали искрами. Он отложил их, завязал
горшочек и сунул его в мешок. Три, четыре...
Из-за плеча Мары выглянула Мора и сказала:
- Я засвидетельствую твои слова, сын мой. Остановись!
Фафхрд схватил ракеты, воткнул лыжные палки в снег и, сильно
оттолкнувшись, заскользил по склону. Шесть, семь...
Мара завопила:
- Фафхрд! Мой муж!
Мора подхватила:
- Ты не сын мне!
Фафхрд снова оттолкнулся от снега искрящимися ракетами. Студеный
воздух хлестал его по лицу, но он почти не замечал этого. Залитый лунным
светом край обрыва был уже совсем близко. Фафхрд почувствовал, как склон
чуть загибается кверху. А за ним тьма. Восемь, девять...
Крепко прижав ракеты к бокам, он вылетел в темноту. Одиннадцать,
двенадцать...
Вспышки все не было. В лунном свете была видна противоположная стена
каньона, стремительно надвигавшаяся на Фафхрда. Его лыжи смотрели в точку
под гребнем стены, и эта точка опускалась все ниже и ниже. Фафхрд опустил
ракеты концами вниз и еще сильнее прижал их к телу.
И тут ракеты вспыхнули. У Фафхрда появилось ощущение, будто чьи-то
сильные руки тащат его вверх. Его локти и бока сразу стали теплыми. Яркая
вспышка осветила отвесную скалу, но она была уже под ним. Шестнадцать,
семнадцать...
Плавно приземлившись на нетронутый снежный наст старой дороги, Фафхрд
отбросил ракеты в стороны. Грохнули два взрыва, и белые звезды взвились в
воздух. Одна прилипла к щеке Фафхрда, ужалила его и погасла. Ликующая
мысль успела промелькнуть у него в голове: "Я ухожу в сиянии славы".
Потом было уже не до мыслей все внимание Фафхрда поглотил спуск по
круто уходившей вниз старой дороге, то ярко освещенной луной, то
совершенно черной после очередного поворота, огражденной скалами справа и
обрывающейся в пропасть слева. Присев и стараясь держать лыжи параллельно,
Фафхрд маневрировал, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Лицо и
руки у него онемели. Чувствовал он лишь одно - летящую ему навстречу
старую дорогу. Ее выбоины становились все ощутимее. Лыжи несли Фафхрда все
ближе к белой кайме над обрывом. С другой стороны грозно чернели скалы.
И тем не менее глубоко в подсознании мысли бежали своим чередом. Даже
когда Фафхрд отдал все внимание спуску, они не исчезли. "Идиот, нужно было
вместе с ракетами взять пару палок. Но ведь ракеты-то пришлось выбросить.
Сунуть заранее в сверток за спиной? Много бы сейчас было от них пользы.
Может, горшок с углями в мешке окажется более полезным. Лучше было
остаться с Марой. Такой красавицы больше не встретишь. Но что делать, если
мне нужна Влана? В самом деле нужна? Даже вместе с Велликсом? Не будь я
столь хладнокровен и добр, то убил бы Велликса в конюшне, вместо того,
чтобы лететь в... Неужто я в самом деле хотел покончить с собой? А что я
хочу сейчас? Способна ли ворожба Моры догнать меня, когда я на лыжах? А
может, когда вспыхнули ракеты, это Нальгрон поддержал меня из ада? А это
еще что такое?"
Из-за выступающей скалы дорога резко сузилась. Фафхрд наклонил корпус
вправо. Пронесло. На противоположной стороне расширяющегося каньона он
увидел тонкую огненную черточку. Хрингорл скачет по новой дороге с факелом
в руке и тащит за собой Харракса? Еще один крутой поворот, и снова Фафхрд
наклонился вправо. Небо опрокинулось на сторону. Жизнь требовала, чтобы
Фафхрд начал тормозить. Но в этой игре жизнь играла наравне со смертью.
Впереди было место пересечения старой и новой дорог. Он должен оказаться
там не позже Вланы с Велликсом. Зачем? Этого Фафхрд точно не знал. Впереди
замаячил новый поворот.
Постепенно, незаметно для глаз уклон стал более пологим. Из мрачных
глубин слева выступили заснеженные вершины, потом такие же выросли и с
другой стороны. Спуск кончился, и Фафхрд въехал в черный тоннель, летя
беззвучно, как призрак. Остановился он у самого конца тоннеля. Онемевшими
пальцами слегка коснулся шрама на щеке, выжженного звездой. В ранке чуть
слышно похрустывали кристаллики льда.
Вокруг было совершенно тихо, если не считать тоненького позванивания
льдинок, которые в неподвижном влажном воздухе нарастали на всем вокруг.
В нескольких шагах, впереди, под крутым склоном Фафхрд увидел большой
круглый куст, облепленный снегом. За ним на корточках сидел Хрей - главный
подручный Хрингорла: Фафхрд узнал его по козлиной бородке, которая в
лунном свете из рыжей сделалась серой. В руке у него был лук.
Шагах в двадцати ниже по склону встречались новая и старая дороги.
Тоннель между деревьями был перегорожен двумя громадными, в человеческий
рост кустами перекати-поля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23