Остальные женщины заголосили:
- Вернись немедленно! - причем кое-кто добавлял: - Распутный юнец!
Бич доброй матушки Моры! Бабник!
Коротким жестом руки, обращенной ладонью вниз, Мора остановила их и
властно объявила:
- Мы подождем здесь.
Помедлив, человек в черном тюрбане направился за скрывшейся из вида
парой, время от времени настороженно поглядывая в сторону снежных женщин.
Как правило, на торговцев они не нападали, но ведь кто там разберет этих
варваров?
Фафхрд добрался до актерских шатров, раскинутых вокруг утоптанной
площадки, которая находилась за алтарной частью Зала Богов. На ее дальнем
от пропасти краю стоял высокий конусообразный шатер владельца театра. За
ним - шатры самой труппы, формой несколько напоминающие рыбин и
разделенные на мужскую и женскую половину. У самого каньона Пляшущих
Троллей находился средних размеров шатер, полукруглая крыша которого была
натянута на дугах. Прямо над шатром протянулась могучая заиндевелая ветвь
вечно-зеленого снежного платана, которую с другой стороны уравновешивали
ветки поменьше. В передней стенке шатра располагалась зашнурованная дверь,
которую Фафхрду никак не удавалось развязать, поскольку он держал на руках
безжизненное тело актрисы.
К Фафхрду уже спешил пузатый старикашка, двигавшийся, как ни странно,
по-юношески упруго. Он весь был увешан дешевыми позолоченными
побрякушками, даже его длинные усы и козлиная бородка, обрамлявшие
грязнозубый рот, посверкивали золотыми искорками. Воспаленные черные
глазки с большими мешками под ними слезились, однако смотрели весьма
пронзительно. На голове у старикашки покоился громадный фиолетовый тюрбан,
увенчанный золоченой короной, которая была усеяна кусочками горного
хрусталя, которые должны были изображать брильянты.
За ним шел тощий однорукий мингол, далее жирный восточный человек с
громадной черной бородой, от которой несло паленым, и завершали шествие
две костлявые девицы; несмотря на раздираемые зевотой рты и плотные
одеяла, в которые они были завернуты, актрисы явно были все время начеку,
словно подзаборные кошки.
- Ну что тут еще? - осведомился предводитель, окинув своими бегающими
глазками Фафхрда и его ношу. - Влана убита? Изнасилована и убита, не так
ли? Так учти же, злодейский недоросль, ты жестоко поплатишься за свои
забавы. Возможно, ты не знаешь, кто я такой, но скоро узнаешь. Уж будь
уверен, я потребую от ваших вождей возмещения убытков! И солидного! Я
пользуюсь большим влиянием, можешь не сомневаться. Быть тебе без этих
твоих пиратских браслетов и цепи, что болтается у тебя на шее! Семья твоя
пойдет по миру, да и все родственники тоже. А вот что они с тобой
сделают...
- Вы - Эссединекс, хозяин театра, - авторитетно прервал его Фафхрд,
фальцет которого, словно труба, прорезал хриплый баритон старика. - А я -
Фафхрд, сын Моры и Нальгрона - Разрушителя Легенд. Танцовщица Влана не
изнасилована и не мертва, ее просто оглушили снежками. Это ее шатер.
Откройте его.
- Мы сами позаботимся о ней, варвар, - заявил Эссединекс, но уже
более спокойно, несколько удивленный и устрашенный педантической
точностью, с которой молодой человек разложил по полочкам кто есть кто и
что есть что. - Давай ее сюда и проваливай.
- Я сам уложу ее, - не сдавался Фафхрд. - Откройте шатер!
Эссединекс пожал плечами и кивнул минголу, который с язвительной
ухмылкой развязав шнуровку входа с помощью пяти пальцев и локтя, откинул
полог. Из шатра пахнуло сандаловым деревом и благовониями. Пригнув голову,
Фафхрд вошел. Посреди шатра он увидел ложе в виде груды мехов и низенький
столик с зеркальцем, стоявшим среди каких-то баночек и бутылочек. В
дальнем конце шатра располагалась вешалка с костюмами.
Обойдя жаровню, из которой тянулся легкий белесый дымок, Фафхрд
осторожно встал на колени и нежно уложил свою ношу на ложе. Затем он
пощупал пульс Вланы под ухом и на запястье, потом, отогнув девушке веки,
заглянул в глаза и мягко ощупал кончиками пальцев внушительные шишки,
выскочившие на подбородке и лбу. После этого он ущипнул актрису за мочку
левого уха, но не дождавшись никакой реакции, распахнул лисью шубу и
принялся расстегивать оказавшееся под нею красное платье.
Эссединекс, вместе с остальными оторопело наблюдавший за
происходящим, воскликнул:
- Ну, знаешь... Немедленно прекрати, похотливый юнец!
- Тихо! - скомандовал Фафхрд, продолжая расстегивать платье.
Закутанные в одеяла девицы захихикали и тут же прикрыли рты
ладошками, весело поглядывая на Эссединекса и прочих.
Заложив свои длинные волосы за правое ухо, Фафхрд нагнулся к Влане и
приложил его к коже между двух маленьких, словно половинки граната, грудей
с розовато-бронзовыми сосками. Лицо его при этом сохраняло выражение
торжественности. Девицы снова захихикали. Эссединекс сипло откашлялся,
готовясь к очередной речи.
Фафхрд выпрямился и сказал:
- Душа ее скоро вернется в тело. К синякам следует прикладывать
снеговые компрессы, меняя снег по мере его таяния. А теперь мне нужен
кубок вашего лучшего бренди.
- Моего лучшего бренди! - завопил возмущенный Эссединекс. - Это уже
слишком. Сперва ты без спроса раздеваешь девушку, теперь тебе выпить
захотелось! Убирайся немедленно, бесцеремонный юнец!
- Я просто хотел... - начал было объяснять Фафхрд, в голосе которого
появились угрожающие нотки.
Спор прекратила сама болящая: она открыла глаза, покачала головой,
поморщилась и решительно села на постели, но тут же сильно побледнела, а
взгляд ее несколько затуманился. Фафхрд снова уложил ее и подсунул ей под
ноги подушку. Затем он посмотрел ей в глаза. Девушка с любопытством
разглядывала его.
Ее скуластенькое личико было миниатюрным, уже не юным, но несмотря на
шишки, отличалось какой-то кошачьей прелестью. Большие карие глаза с
длинными ресницами должны были по идее таять от умиления, но почему-то не
таяли. Это были глаза одинокого и решительного человека, который
внимательно оценивает то, что видит перед собой.
Девушка же увидела красивого светлокожего парня зим восемнадцати от
роду, большеголового и с вытянутой нижней челюстью, словно он еще не
перестал расти. Прекрасные золотисто-рыжие волосы падали ему на щеки.
Зеленые и загадочные глаза смотрели пристально, как у кота. Полные губы
были чуть сжаты, словно служили для слов дверью, которая открывалась
только по команде загадочных глаз.
Взяв бутылку с низкого столика, одна из девиц налила полкубка бренди.
Фафхрд взял его и, приподняв Влане голову, помог ей сделать несколько
маленьких глотков. Другая девица принесла немного снега в двух шерстяных
тряпках. Став на колени по другую сторону ложа, она наложила компрессы.
Спросив у Фафхрда, как его зовут, и подтвердив, что он спас ее от
снежных женщин, Влана поинтересовалась:
- Почему у тебя такой высокий голос?
- Я беру уроки у поющего скальда, - ответил тот. - Они пользуются
только фальцетом, это подлинные скальды, в отличие от тех, что рычат
хриплым басом.
- Какой награды ты хочешь за мое спасение? - без обиняков спросила
Влана.
- Никакой, - ответил Фафхрд.
Девицы снова захихикали, но Влана взглядом заставила их замолчать.
Фафхрд добавил:
- Я счел своим долгом спасти тебя, потому что у снежных женщин
верховодит моя мать. Я обязан не только уважать ее желания, но и
удерживать ее от дурных поступков.
- Вот как. А почему ты ведешь себя, словно какой-нибудь жрец или
знахарь? - продолжала расспросы Влана. - Это одно из желаний твоей матери?
- Влана и не подумала прикрыть грудь, однако Фафхрд не отрывал глаз от губ
и глаз актрисы.
- Врачевание - одно из искусств, необходимых поющему скальду, -
ответил он. - А что касается моей матери, то я лишь исполняю свой долг по
отношению к ней - и только.
- Влана, вести подобные разговоры с этим юнцом неблагоразумно, -
робко вмешался Эссединекс. - Он должен...
- Заткнись! - бросила девушка и вновь обратилась к Фафхрду: - А
почему ты ходишь в белом?
- Все снежные люди должны носить только белое. Мне не нравится новый
обычай, когда мужчины ходят в темных или крашеных мехах. Мой отец всегда
носил белое.
- Он умер?
- Да. Когда пытался взобраться на запретную гору Белый Зуб.
- И твоя мать хочет, чтобы ты ходил в белом, словно ты - вернувшийся
отец?
Услышав столь коварный вопрос, Фафхрд не ответил, а неожиданно
спросил сам:
- На скольких языках ты умеешь разговаривать, не считая этого
ломаного ланкмарского?
Актриса наконец улыбнулась:
- Ну и вопросик! Ну что ж, я говорю, хотя и не безукоризненно, на
мингольском, кварчишском, верхе- и нижнеланкмарском, квармаллийском,
староупырском, на пустынном наречии и еще трех восточных языках.
- Это здорово, - одобрил Фафхрд.
- Но что же в этом такого?
- Это означает, что ты цивилизованная женщина.
- И почему же это здорово? - с кислой улыбкой осведомилась Влана.
- Ты сама должна знать, ты ведь танцуешь в театре. Словом, меня очень
интересует цивилизация.
- Идет! - зашипел Эссединекс, стоявший у входа. - Влана, этот юнец
должен...
- Ничего он не должен!
- Но мне и в самом деле пора, - вставая, проговорил Фафхрд. - Не
снимай компрессы, - посоветовал он Влане. - Отдохни до заката, потом выпей
еще бренди с горячим бульоном.
- Почему тебе нужно идти? - приподнимаясь на локте, спросила Влана.
- Я пообещал матери, - не оборачиваясь, объяснил Фафхрд.
- Ох уж эта твоя мать!
Нагнув голову, чтобы выйти, Фафхрд остановился и обернулся.
- Перед матерью у меня много обязательств, - сказал он. - Перед тобой
пока ни одного.
- Влана, он должен уйти. Сюда идет... - хриплым драматическим шепотом
начал Эссединекс, одновременно плечом выжимая из шатра Фафхрда, однако,
несмотря на стройность молодого человека, старик с таким же успехом мог бы
пытаться вырвать с корнями дерево.
- Ты что, боишься того, кто сюда идет? - поинтересовалась Влана,
застегивая платье.
Фафхрд задумчиво посмотрел на нее. Затем, так и не ответив на вопрос,
нырнул в низкую дверь, выпрямился и стал поджидать человека с разгневанным
лицом, который сквозь туман приближался к шатру.
Ростом этот человек был с Фафхрда, но раза в два корпулентное и
старше, в котиковой шубе, увешанный украшениями из аметистов в серебре, с
массивными золотыми браслетами на запястьях и золотой цепью на шее -
отличительным знаком вождя пиратов.
Фафхрд почувствовал укол страха - но вызвал его не приближающийся
человек, а изморозь на шатре, слой которой стал заметно толще, чем раньше.
Мора и другие ведьмы прекрасно умели повелевать холодом, они могли без
особого труда заморозить человеку суп или чресла, могли заставить
сломаться от холода меч или лопнуть веревку для горных восхождений. Фафхрд
часто задавался вопросом: не Мора ли и не ее ли магия сделали таким
холодным его сердце? А теперь холод приближался к танцовщице. Нужно ее
предупредить, только ведь она девушка цивилизованная и поднимет его на
смех.
Рослый мужчина приблизился.
- Досточтимый Хрингорл, - в знак приветствия мягко сказал Фафхрд.
Вместо ответа тот смазал его тыльной стороной ладони по лицу.
Фафхрд отпрянул, и удар пришелся вскользь. Ни слова не говоря,
молодой человек пошел прочь.
Тяжело дыша, Хрингорл еще несколько ударов сердца смотрел ему вслед,
потом нагнулся и вошел в полукруглый шатер.
Хрингорл без сомнения самый могущественный человек Снежного клана,
думал Фафхрд, хотя и не входит в число вождей из-за своей задиристости и
пренебрежения к обычаям. Снежные женщины ненавидели Хрингорла, но ничего
не могли с ним поделать, потому что мать его давно умерла, а сам он так и
не женился, довольствуясь наложницами, привозимыми из пиратских набегов.
Фафхрд даже не заметил, как к нему откуда-то подошел темноусый
человек в черном тюрбане.
- Вы молодец, друг мой. И молодец, что спасли танцовщицу.
Фафхрд бесстрастно проговорил:
- Вы - Велликс-Хват.
Черноусый кивнул.
- Привез сюда из Клелг-Нара бренди на продажу. Может, отведаете со
мной моего самого лучшего?
- Мне очень жаль, - ответил Фафхрд, - но я уже договорился
встретиться с матерью.
- Тогда в другой раз, - не стал возражать Велликс.
- Фафхрд!
Это был голос Хрингорла, но уже беззлобный. Фафхрд обернулся.
Здоровяк постоял у шатра и, видя, что Фафхрд не шелохнулся, широкими
шагами направился к нему. Тем временем Велликс исчез с той же
непринужденностью, с какою вел разговор.
- Извини, Фафхрд, - ворчливо проговорил Хрингорл, - я не знал, что ты
спас танцовщице жизнь. Ты оказал мне большую услугу. Держи! - Расстегнув
один из своих тяжелых браслетов, он протянул его Фафхрду.
Фафхрд все так же держал руки по швам.
- Никакая это не услуга, - ответил он. - Просто я не дал матери
совершить дурной поступок.
- Да ты же плавал со мной! - внезапно заревел Хрингорл, багровея, но
все еще стараясь улыбаться. - И будешь брать от меня подарки точно так же,
как раньше выполнял мои приказы!
Он схватил Фафхрда за руку, положил ему в ладонь массивное украшение,
сомкнул расслабленные пальцы молодого человека и отступил назад.
Фафхрд внезапно встал на одно колено и быстро проговорил:
- Прости, но я не могу взять то, чего не заслужил. А теперь мне пора
к матери.
Он поспешно встал, повернулся и пошел прочь. Золотой браслет лежал,
сверкая на снежном насте.
Фафхрд слышал рев Хрингорла и сдавленное проклятие, но не стал
оборачиваться, чтобы посмотреть, подобрал ли тот столь надменно
отвергнутый дар, однако с большим трудом удержался от того, чтобы не
втянуть голову в плечи и не пойти зигзагом на случай, если Хрингорлу
вздумается метнуть тяжеленный браслет ему в голову.
Вскоре юноша уже подходил к матери, сидевшей в окружении семерых
снежных женщин. При его появлении они встали. Не доходя примерно ярда до
них, Фафхрд понурил голову и, глядя в сторону, произнес:
- Я пришел, Мора.
- Долго же ты шел, - ответила та, - даже слишком долго. - Шесть голов
торжественно закивали. Но краем глаза Фафхрд заметил, что седьмая снежная
женщина начала неслышно отходить назад.
- Но я же пришел, - настаивал Фафхрд.
- Ты не выполнил моего приказания, - холодно проговорила Мора. Ее
осунувшееся и когда-то красивое лицо выглядело бы опечаленным, побудь в
нем столько гордыни и властности.
- Но теперь-то выполнил, - возразил Фафхрд. Он видел, что седьмая
снежная женщина бесшумно бежит в развевающейся белой шубе между жилыми
шатрами в сторону дремучего леса, который прижимал Мерзлый Стан к каньону
Пляшущих Троллей.
- Очень хорошо, - сказала Мора. - А теперь ты без возражений
отправишься со мной в шатер сна для ритуального очищения.
- А я ничем не осквернен, - заявил Фафхрд. - К тому же я очищаюсь
иным способом, который тоже угоден богам.
Ведьмы Моры неодобрительно закудахтали. Фафхрд вел смелые речи, но
голову так и не поднял, чтобы видеть не их лица с завораживающими глазами,
а лишь нижние части длинных белых шуб, похожие на березовые пни.
- Посмотри мне в глаза, - велела Мора.
- Я выполняю все общепринятые обязанности взрослого сына, - ответил
Фафхрд, - от добывания пищи до вооруженной охраны. Но, насколько мне
известно, смотреть в глаза матери в число этих обязанностей не входит.
- Твой отец всегда меня слушался, - зловеще проговорила Мора.
- Стоило ему завидеть высокую гору, как он взбирался на нее, слушаясь
при этом лишь самого себя, - возразил Фафхрд.
- Вот именно, оттого-то и погиб! - воскликнула Мора, благодаря
властности сдерживая печаль и злость, но не пряча их.
- А откуда именно на Белом Зубе взялся тот лютый мороз, из-за
которого лопнула его веревка? - твердо спросил Фафхрд.
У ведьм, как по команде, от возмущения занялся дух, а Мора звучно
отчеканила:
- Налагаю на тебя материнское проклятие, Фафхрд, за неповиновение и
дурные мысли!
С необычайной готовностью Фафхрд ответил:
- Покорнейше принимаю твое проклятие, матушка.
- Проклятие относится не к тебе, а к твоим злобным измышлениям, -
пояснила Мора.
- Все равно я сохраню его в сердце навеки, - отозвался Фафхрд. - А
теперь, подчиняясь своему разуму, я ухожу до тех пор, пока демон гнева не
оставит тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23