То, что я тебе расскажу, является обвинением и варварству и
цивилизации.
И Фафхрд поведал девушке о том, как решили поступить с ней Эссединекс
и Хрингорл.
Когда он закончил, Влана от души рассмеялась, хотя, как показалось
Фафхрду, немного побледнела.
- Да, я совершила промашку, - заметила она. - Стало быть, вот почему
мое, в известном смысле довольно изысканное искусство сразу удовлетворило
грубым вкусам Седди, вот почему для меня нашлось место в труппе, вот
почему он не настаивал, чтобы я после представлений торговала своим телом
в его пользу, как обязаны делать другие девушки. - Пристально взглянув на
Фафхрда, Влана продолжала: - Ночью какие-то шутники опрокинули шатер
Седди. Часом, уж не ты ли?
Фафхрд кивнул.
- Ночью у меня было необычное настроение, веселое и в то же время
отчаянное.
Девушка радостно рассмеялась и вновь пристально посмотрела на него.
- Выходит, ты не пошел домой, когда я отправила тебя отсюда после
представления?
- Пошел, но не сразу, - ответил Фафхрд. - Я остался и решил
понаблюдать.
Влана взглянула на него нежно, немного насмешливо и как бы спрашивая:
"И что же ты увидел?" До на этот раз не упомянуть имя Велликса уже не
составило для Фафхрда никакого труда.
- Значит, ты к тому же и рыцарь, - пошутила она. - Но почему ж ты
сразу не рассказал мне о замысле Хрингорла? Решил, что я испугаюсь и не
смогу любить тебя как следует?
- Было немножко, - признался Фафхрд, - но главное в том, что
предупредить тебя я решил только сейчас. По правде сказать, я вернулся
сюда, потому что боялся призраков, но потом нашлись и другие веские
причины. Знаешь, перед тем как я залез к тебе в шатер, страх и одиночество
- и ревность в какой-то мере тоже - пробудили во мне искушение броситься в
каньон Пляшущих Троллей или надеть лыжи и попытаться совершить почти
невозможный прыжок, о котором я мечтаю уже много лет...
Влана впилась пальцами в его предплечье.
- Никогда и не думай об этом, - очень серьезно проговорила она. -
Цепляйся всеми силами за жизнь. Думай только о себе. После плохих времен
всегда наступают лучшие - или забвение.
- Ну да, вот мне и захотелось доверить воздуху над каньоном решить
мою участь. Подхватит он меня или швырнет оземь? Однако самолюбие,
которого во мне хоть отбавляй, что бы ты там ни думала, и подозрительное
отношение ко всяческим чудесам подавили во мне эту дурь. А до этого я чуть
было не перевернул твой шатер, прежде чем занялся шатром Эссединекса. Как
видишь, во мне тоже живет зло. И скрытность, и двуличность тоже.
Влана не засмеялась, а стала задумчиво вглядываться в его лицо. В
глазах у нее снова появилось загадочное выражение. Пытаясь разгадать, что
за ним кроется, Фафхрд встревожился: ему показалось, что за этими большими
темными зрачками он увидел не пророчицу, обозревающую вселенную с горной
вершины, а купца с весами, на которых он тщательно взвешивает свой товар,
время от времени помечая в книжечке старые долги, новые взятки и другие
средства получить барыш.
Но это длилось всего лишь миг, и Фафхрд возрадовался, когда Влана,
которую он все еще держал на руках, улыбнулась, глядя ему прямо в глаза, и
сказала:
- Вот теперь я отвечу тебе на вопрос, на который не хотела, да и не
могла ответить раньше. Сейчас я решила, что моим сподручником будешь ты!
Ну-ка, обними меня покрепче!
Фафхрд горячо и с такой силой обхватил ее, что она вскрикнула, но не
успел он основательно распалиться, как Влана оттолкнула его и задыхаясь
прошептала:
- Подожди же! Прежде нам нужно все хорошенько обдумать.
- Потом, любовь моя, потом, - принялся умолять Фафхрд, пытаясь
опрокинуть девушку на ложе.
- Нет! - резко воскликнула она. - Из-за этого "потом" слишком много
битв проигрывается великому и грозному "слишком поздно". Если ты
сподручник, то я - главарь, и ты должен меня слушаться.
- Слушаюсь и повинуюсь, - сдался Фафхрд. - Только давай поскорее.
- Когда наступит время моего похищения, мы должны быть уже далеко от
Мерзлого Стана, - начала девушка. - Сегодня мне нужно будет собрать свои
вещи, запастись санями, быстрыми лошадьми и провизией. Предоставь все это
мне. Ты же должен сегодня вести себя как обычно, держаться от меня
подальше на случай, если наши враги приставят к тебе соглядатаев, что
Седди и Хрингорл скорее всего и сделают.
- Хорошо, хорошо, - поспешно согласился Фафхрд. - А теперь, моя
нежная...
- Наберись терпения и помолчи! На всякий случай заберись на крышу
Зала Богов задолго до представления, как вчера. Меня могут попытаться
похитить во время спектакля - не утерпит Хрингорл или кто-нибудь из его
головорезов, либо этот пират попытается надуть Седди, чтобы не заплатить
обещанного золота - а даю будет спокойнее, если ты окажешься под рукой.
Когда же я уйду со сцены в тоге и серебряных колокольчиках, быстро
спускайся вниз и встречай меня у конюшни. Мы скроемся в антракте между
двумя отделениями, когда все будут с нетерпением ждать продолжения и не
обратят на нас внимания. Ты все понял? Ты держишься от меня подальше,
прячешься на крыше, встречаемся в антракте - так? Отлично! А вот теперь,
дорогой мой сподручник, к черту всякую дисциплину! Забудь начисто об
уважении, которое ты испытываешь к своему главарю и...
Но теперь уже Фафхрд решил помедлить. Пока Влана говорила, в нем
самом проснулась тревога, и он отстранил девушку, хотя та обвила его за
шею и попыталась притянуть к себе.
- Я сделаю все в точности как ты сказала, - проговорил он. - Но я
хочу предупредить тебя кое о чем, это крайне важно. Как можно меньше думай
сегодня о нашей затее, даже когда будешь к ней готовиться. Старайся
спрятать ее за своими обычными мыслями. Я поступлю так же, будь уверена.
Дело в том, что моя мать Мора прекрасно умеет читать мысли.
- Опять эта Мора! Твоя милая матушка до такой степени запугала тебя,
мой дорогой, что меня так и подмывает послать все это к черту... да не
отталкивай же ты меня, погоди! Ты говоришь так, словно она - королева
ведьм.
- А она и есть королева ведьм, можешь не сомневаться, - угрюмо
подтвердил Фафхрд. - Она - громадный белый паук, а Стылые Пустоши, как на
земле, так и под землей - ее паутина, по которой мы, маленькие мушки,
должны ходить очень осторожно, чтобы к ней не приклеиться. Так я нужен
тебе?
- Нужен, нужен! А сейчас...
Фафхрд медленно привлек девушку к себе: так мужчина неторопливо
подносит к губам мех с вином, стараясь продлить сладкую муку предвкушения.
Тела возлюбленных соприкоснулись. Губы приоткрылись и замерли.
Внезапно Фафхрда буквально пронзила мертвая тишина - наверху, внизу,
везде, как будто сама земля затаила дыхание. Это ему не понравилось.
Возлюбленные поцеловались, они пили друг друга взахлеб, и страх
Фафхрда исчез.
Наконец губы их разъединились. Фафхрд протянул руку и пальцами
загасил фитиль светильника; в темноте сразу стало видно, как холодное
серебро рассвета сочится в щели шатра. Пальцы Фафхрда горели. Он удивился:
зачем ему надо было гасить светильник - ведь прежде они любили друг друга
при свете? Снова пришел страх.
Но он стиснул Влану в крепком объятии, где для страха уже не
оставалось места.
И тут, внезапно - Фафхрд даже сам не сумел бы объяснить почему - они
оба покатились к задней стенке шатра. Вцепившись в плечи девушки и
обхватив ногами ее ноги, он перекатывал ее через себя, мгновенно
перекатывался через нее сам - тела их так и мелькали.
Раздался громовой треск: можно было подумать, что какой-то великан
ударил с размаху кулаком по промерзшей земле, и тут же потолок посередине
шатра рухнул на пол, а дуги угрожающе прогнулись, туго натянув кожу.
Фафхрд с Вланой докатились до вешалки, с которой посыпалась одежда.
Снова раздался страшный треск, потом что-то захрустело, как будто какое-то
немыслимое чудовище отгрызало голову бегемоту. Вздрогнула земля.
Затем вдруг стало тихо, и только в ушах любовников гудело от
изумления и страха. Они прижались друг к дружке, словно перепуганные дети.
Первым опомнился Фафхрд.
- Одевайся! - крикнул он Влане, прополз под стенкой шатра и,
совершенно обнаженный, вылез под розовеющее небо на трескучий мороз.
На крыше шатра, прижимая ее и находившееся под нею ложе к стылой
земле, лежала громадная ветка снежного платана, накрытая кучей осыпавшихся
кристаллов льда.
Само дерево, лишившееся ветви-противовеса, упало в другую сторону и
тоже было погребено под горою льда. Его черные, мохнатые, обломанные корни
выглядели неприлично голыми.
Поднимающееся солнце окрасило кристаллы льда в розовато-телесный
цвет.
Вокруг было тихо, ни над одним из шатров даже не вился дымок
готовящегося завтрака. Никто будто и не заметил чудовищного чародейского
удара, кроме предполагаемых жертв.
Начиная трястись от холода, Фафхрд снова скользнул в шатер. Влана
послушно одевалась с присущей актерам стремительностью. Фафхрд бросился к
своей одежде, так предусмотрительно сложенной в этом конце шатра. Он
решил, что его действиями, должно быть, руководили боги, когда он оставлял
здесь свою одежду и гасил светильник - в противном случае шатер уже
загорелся бы.
Одежда показалась ему холоднее ледяного воздуха, но он знал, что это
скоро пройдет.
Вместе с Вланой он снова выполз наружу. Когда они выпрямились, Фафхрд
повернул девушку лицом к упавшей ветви, лежавшей среди кучи ледяных
кристаллов, и проговорил:
- Теперь можешь посмеяться над колдовским могуществом моей матери, ее
ведьм и всех снежных женщин вообще.
- Я вижу только ветку, которая обломилась под тяжестью льда, - с
сомнением в голосе ответила Влана.
- А ты сравни, сколько льда и снега было на этой ветви и сколько на
любой другой, - посоветовал Фафхрд. - И не забудь спрятать эти мысли
подальше!
Влана промолчала.
Они увидели, что со стороны торговых шатров к ним быстро приближается
какая-то черная фигура. Забавно подпрыгивая, она становилась все больше и
больше.
Велликс-Хват, задыхаясь, остановился и схватил Влану за руку. Едва
переводя дух, он проговорил:
- Мне приснилось, что ты упала и тебя чем-то придавило. А потом я
проснулся от грохота.
- Тебе приснилась почти правда, но в таком деле "почти" означает
очень много, - ответила Влана.
И тут Велликс увидел Фафхрда. Гримаса гнева и ревности исказила его
лицо, рука потянулась к кинжалу на поясе.
- Погоди! - резко выкрикнула Влана. - От меня и впрямь могло остаться
лишь мокрое место, но этот молодой человек по каким-то признакам
почувствовал, что ветка вот-вот сломается, и в последний момент выдернул
меня из лап у смерти. Его зовут Фафхрд.
Откинув другую руку в сторону, Велликс превратил начатое было
движение в учтивый поклон.
- Я перед вами в долгу, молодой человек, - тепло проговорил он и
после небольшой паузы добавил: - за то, что вы спасли жизнь знаменитой
актрисе.
Из актерских шатров к ним уже спешили люди; вдалеке, у шатров
Снежного клана тоже появились фигуры, однако эти стояли неподвижно.
Прижавшись щекой к щеке Фафхрда - якобы в виде благодарности - Влана
торопливо зашептала:
- Не забудь о наших планах на вечер и, главное - о побеге. Делай все,
в точности как я сказала. А теперь смывайся.
Фафхрд успел вставить лишь две коротких фразы:
- Остерегайся льда и снега. Действуй не размышляя.
Влана повернулась к Велликсу и немного сдержанно, однако вполне
любезно проговорила:
- Благодарю вас, сударь, за вашу заботу обо мне - как во сне, так и
наяву.
Из недр поднятого воротника толстой шубы раздался ироничный голос
подошедшего Эссединекса:
- Трудная нынче выдалась ночка для шатров.
Влана пожала плечами.
Окружив девушку, женская часть труппы забросала ее вопросами; все
вместе, тихонько беседуя, они подошли к актерскому шатру и скрылись в нем.
Глядя вслед Влане, Велликс нахмурился и стал теребить себя за черный
ус.
Актеры-мужчины разглядывали то, что осталось от шатра Вланы, и качали
головами.
Тепло и дружелюбно Велликс обратился к Фафхрду:
- Я уже предлагал вам выпить бренди, а теперь мне кажется, что оно
пошло бы вам на пользу. Еще со вчерашнего утра я очень хочу побеседовать с
вами.
- Прошу меня простить, но стоит мне сейчас сесть, и я не услышу уже
ни слова, пусть даже каждое из них будет отмечено совиной мудростью, а о
глотке бренди и говорить не приходится, - вежливо ответил Фафхрд,
прикрывая ладонью зевок, который был притворным лишь отчасти. - Но все
равно благодарю вас.
- По-видимому, так уж мне суждено - приглашать вас в неподходящий
момент, - пожав плечами, заметил Велликс. - Тогда, быть может, в полдень?
Или ближе к вечеру?
- Если можно, ближе к вечеру, - ответил Фафхрд и широким шагом
направился к шатрам торговцев. Велликс остался на месте.
Такого удовлетворения Фафхрд не испытывал еще никогда в жизни. Мысль
о том, что уже сегодня вечером он навсегда покинет этот опротивевший
снежный мир с его властными женщинами, теперь заставляла его испытывать к
Мерзлому Стану чуть ли не нежность. Поосторожнее с мыслями! - одернул он
себя. То ли из-за ощущения смутной угрозы, то ли из-за того, что ему
страшно хотелось спать, все вокруг сделалось нереальным, словно он
наблюдал какую-то сцену из далекого детства.
Осушив высокую фарфоровую кружку вина, врученную ему
друзьями-минголами Заксом и Эффендритом, он позволил им отвести себя на
ложе из блестящих шкур и мгновенно уснул крепчайшим сном.
После бесконечной и податливой тьмы Фафхрд наконец увидел слабый
свет. Он сидел рядом со своим отцом Нальгроном за обильным пиршественным
столом, уставленным соблазнительно дымящимися яствами и креплеными винами
в кувшинах из глины, камня, серебра, хрусталя и золота. За столом были и
другие сотрапезники, но Фафхрд различал лишь их темные силуэты и слышал
наводящий сон гул разговоров, слишком тихих, чтобы разобрать что-либо, и
напоминавших журчание воды, которое время от времени переходило во взрывы
смеха - словно волны прибоя накатывали на галечный берег. А звяканье ножей
и ложек о тарелки походило на стук переворачиваемых волнами камешков.
Нальгрон был одет в белоснежную шубу с капюшоном из меха белого
медведя и увешан булавками, цепочками, браслетами и кольцами из чистого
серебра; серебро поблескивало и в его волосах, что огорчило Фафхрда. В
левой руке Нальгрон держал серебряный кубок, который время от времени
подносил к губам, а правую руку почему-то прятал под шубой.
Нальгрон говорил о многом, говорил мудро, спокойно, почти нежно. То и
дело он поглядывал на сотрапезников, однако речь его лилась так тихо, что
Фафхрд понимал, что обращается он лишь к нему.
Фафхрд понимал также, что должен внимательно прислушиваться к каждому
слову и стараться запомнить каждое высказывание отца, потому что Нальгрон
говорил о мужестве, чести, рассудительности, о том, что нужно с
осторожностью давать и крепко держать данное слово, прислушиваться к
своему сердцу, ставить перед собою высокую, романтическую цель и
неукоснительно стремиться к ее достижению, о честности перед самим собой,
особенно в отношении своих симпатий и антипатий, о том, что надо
пропускать мимо ушей страхи и придирки женщин, но охотно прощать им
ревность, создаваемые ими помехи и даже самые дурные поступки, поскольку
проистекают они от их безудержной любви к тебе и другим, а также о многих
других вещах, весьма полезных для молодого человека, находящегося на
пороге зрелости.
Но понимая все это, Фафхрд слушал отца лишь урывками, так как его
очень тревожили ввалившиеся щеки Нальгрона, когда-то сильные, а теперь
худые пальцы, едва державшие серебряный кубок, серебряные нити в волосах и
губы, сделавшиеся из красных чуть синеватыми, несмотря на то, что говорил
и жестикулировал Нальгрон весьма оживленно, и поэтому Фафхрд выискивал на
столе самые соблазнительные блюда и то и дело подкладывал отцу лакомый
кусочек, дабы возбудить его аппетит.
Нальгрон же всякий раз любовно кивал и улыбался сыну, подносил кубок
к губам и снова начинал говорить, так и не вынимая правой руки из-под
шубы.
Пир шел своим чередом, Нальгрон начал говорить о еще более важных
предметах, но Фафхрд не слышал уже почти ничего из столь ценных для него
слов - так озабочен был он здоровьем отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23