были, вероятно, и другие, сугубо личные мотивы. В «Записках» Глинка высказался по этому поводу лаконично:
«Е. К. еще в 1842 году возвратилась из Малороссии в Петербург; я с ней видался часто, дружески, но уже не было прежней поэзии и прежнего увлечения».
В 1844 году Глинка поехал во Францию, затем в Испанию, а когда возвратился в 1847 году в Россию, прежние отношения с Екатериной Ермолаевной Керн не возобновились.
Вальс
Прекрасным памятником дней поэтической влюбленности Глинки остались несколько его произведений, среди которых два принадлежат к числу высших творческих достижений композитора. Одно из них - романс «Я помню чудное мгновенье». Стихи эти, как уже говорилось, Пушкин посвятил Анне Петровне Керн. Романс на эти стихи Глинка написал для Екатерины Керн. Другое произведение - «Вальс-фантазия», сочиненный в 1839 году как пьеса для фортепиано. Глинка пишет:
«Е. К. выбрала из сочинений Кольцова и переписала для меня романс «Если встречусь с тобой»,- я его тогда же положил на музыку. Для нее написал Valse-fantaisie, хотя напечатанные экземпляры и посвящены Д. Стунееву».
Имя Екатерины Керн не было поставлено на нотах потому, что Глинка не хотел афишировать их отношения, оберегал его от пересудов.
Когда пишут о «Вальсе-фантазии», то, как правило, отмечают, и с этим нельзя не согласиться, что в его музыке, в его художественных образах нашли отражение привлекательный облик Екатерины Керн и чувства поэтической увлеченности, владевшие в ту пору Глинкой. Однако значение «Вальса-фантазии», этой лирической страницы в дневнике композитора, неизмеримо шире: чувства и настроения, в нем выраженные, характерны не только для людей глинкинской эпохи, они волнуют и нас сегодня.
«Вальс-фантазия» - довольно развитая пьеса, целая гирлянда вальсовых эпизодов различного характера. Но конструкция не ланнеровско-штраусовская; здесь нет цепочки нескольких четко отграниченных вальсов. Своеобразный «вальсовый сюжет» разворачивается в непрерывном движении музыкальных мыслей; в чередовании вальсовых эпизодов проглядывает не строгая схема, оно обусловлено свободной творческой фантазией композитора.
Вслушаемся в музыку вальса. Несколько вступительных тактов; это призыв к вниманию, это краткая заставка, лишь задающая тон, темп и характер последующему движению музыки. Следует первая вальсовая тема, основная во всем произведении, много раз повторяющаяся, пронизывающая всю музыку пьесы, цементирующая отдельные эпизоды в единое целое.
Эта главная тема - одна из гениальных творческих находок Глинки. Именно она выражает господствующее чувство любовной тоски, элегической грусти, романтической неудовлетворенности, так характерное для общего тонуса «Вальса-фантазии»; именно к этой мелодии могут быть отнесены упоминавшиеся слова А. П. Керн: «...и говор нежной страсти, и меланхолия, и грусть, и милое, неуловимое, необъяснимое, но понятное сердцу».
Один из характерных признаков этой темы - трехтактное строение фраз. Уже говорилось о том, что трехдольность вальса (счет «на три») создает эффект вращения. Но в подавляющем большинстве европейских вальсов трехдольные такты группируются в двух-, четырех-, восьмитактные, так называемые квадратные построения. В «Вальсе-фантазии» же господствуют не квадратные, а трехтактные структуры; счет «на три» проявляется не только в такте, но и во фразе, отчего получается оригинальный эффект «двойного кружения».
Такой прием - не случайный каприз композитора: если в немецкой «квадратности» выявляется четкая прямолинейность, то в трехтактных фразах Глинки проглядывают такие черты, как славянская мягкость, душевная отзывчивость, деликатность.
Лирический характер основной темы «Вальса-фантазии» оттеняется перемежающими ее различными, нередко скерцозными эпизодами; не случайно жанр этой пьесы иногда определялся самим Глинкой как скерцо. Среди этих различных эпизодов следует отметить две особенно впечатляющие страницы вальса. Одна - та, где звучит мажорная мелодия тромбона (Глинка использовал его здесь как инструмент мелодический, поющий); ему отвечают деликатные реплики валторны, приводящие к эпизоду (струнные и фагот), минорная музыка которого полна неотразимого обаяния, - словно промелькнул задумчиво-нежный девичий образ.
Другая страница примечательна тем, что основной лирико-элегический образ, довольно долго отсутствовавший, уступивший место действия эпизодам скерцозно-танцевальным, неожиданно вторгается в трепетном звучании гобоя и фагота. Словно в минуту веселья и увлечения танцем вдруг защемила сердце мысль о страданиях неразделенной любви. Мелодию гобоя и фагота подхватывают другие инструменты, и вот уже весь оркестр играет главную тему в драматизированном виде; это кульминация всей пьесы. Следует заключительный раздел вальса с новой мелодией, изящно-прихотливый характер которой, подчеркнутый нежным звоном треугольника и легкими фанфарами труб, снимает напряженность драматической кульминации.
Здесь проявилась одна из важных особенностей творчества Глинки, не склонного к романтическим преувеличениям. Партитуре «Вальса-фантазии» свойственны необычайная уравновешенность, гармоничная целостность.
В самых последних тактах вальса проводится в последний раз главная лирико-элегическая тема, но не целиком, а лишь своим начальным, наиболее характерным, щемящим мотивом, и не в темпе вальса, а замедленно, как грустное воспоминание. Стремительный пассаж, словно отвечающий самым начальным вступительным тактам, заключает всю композицию - вальс окончен.
Постлюдия
«Вальс-фантазия» Глинки - первый в русской музыке и выдающийся по своим художественным достоинствам симфонический вальс. До Глинки и параллельно с ним русскими композиторами было написано немало фортепианных и вокальных вальсов, не подымавшихся, однако, выше уровня музыки бытового назначения. Если быть точным, то и Глинка еще до «Вальса-фантазии» написал один оркестровый довольно развитой и очень хороший по музыке вальс: он звучит во втором действии оперы «Иван Сусанин», в сцене польского бала. Но этот изящный польский по колориту вальс - театрально-балетный. А «Вальс-фантазия» - произведение концертно-симфоническое и очень русское по характеру музыки.
Свой симфонический облик «Вальс-фантазия» обрел не сразу. Первоначально, в 1839 году, он был написан Глинкой, как уже говорилось, для фортепиано. Но тогда же дирижер концертов в Павловске Йозеф Герман сделал переложение вальса для оркестра, опираясь на традиции Ланнера и Штрауса: он разбил «Вальс-фантазию» на четыре вальса, придал музыке нарядность и блеск (в партитуре использованы даже тарелки и большой барабан), подчеркнул черты танцевальности в ущерб поэтичности. Но Глинка, как видно, одобрил работу Германа. В «Записках» об этом сказано:
«Из Болеро я сделал целую пьесу для фортепиано. Герман переложил его очень удачно на свой оркестр, равно как и вальс Fantaisie... Обе эти пьесы были чрезвычайно любимы публикой. Наша братия по сему случаю оставалась несколько дней в Павловске, где мы очень весело провели время».
Герман исполнял в Павловске пьесу Глинки под названием «Меланхолический вальс», а на обложке его партитуры написал: «Инструментован по указаниям композитора». Сам Глинка нередко называл его «павловский вальс».
В 1845 году, находясь в Париже, Глинка задумал по совету друзей дать концерт, чтобы познакомить парижан со своей музыкой. Концерт этот состоялся 10 апреля в зале Герца. В программе, по традиции тех времен, были произведения не только Глинки, но и других композиторов: Россини, Доницетти. Из пьес самого Глинки прозвучали Краковяк из оперы «Иван Сусанин», Марш Черномора из оперы «Руслан и Людмила», романс «Желание» («О, если б ты была со мной») и «Вальс-фантазия», названный в афише «Скерцо». Концерт прошел с большим успехом, сам Глинка писал из Парижа: «52 музыканта итальянского оркестра разыграли мои пьесы превосходно, и они были приняты публикой очень, очень благосклонно, в особенности Скерцо (мой Павловский вальс) чрезвычайно понравился». Для этого парижского концерта Глинка тогда же сам инструментовал «Вальс-фантазию», но партитура эта, к сожалению, затерялась и до нас не дошла.
Наконец, на склоне жизни, приводя свои произведения в порядок, Глинка еще раз обратился к «Вальсу-фантазии» и создал его третий симфонический вариант, ныне нам известный. В этой последней редакции полностью сохранена музыка вальса, его форма и конструкция, но значительно изменены фактура и инструментовка, усилены приемы симфонического развития, разработки тематического материала. Состав оркестра у Глинки очень скромный (никаких тарелок и большого барабана, которые были у Германа!), фактура прозрачна, инструментовка тонка и изящна. Как писал Глинка, «никакого расчета на виртуозность (кою решительно не терплю), ни на огромность массы оркестра».
Если первоначальная фортепианная версия «Вальса-фантазии» была негласно посвящена Екатерине Керн, а гласно - Д. Стунееву, то третью, окончательную симфоническую редакцию Глинка посвятил «старому другу К. А. Булгакову» (это был певец-любитель, с успехом исполнявший романсы Глинки). Посылая Булгакову ноты, Глинка писал: «Эта музыка напомнит тебе дни любви и молодости».
В последние годы жизни в Петербурге Глинка встречался с Анной Петровной Керн, теперь уже, во втором браке, Марковой-Виноградской, встречался и с Екатериной Ермолаевной Керн, в замужестве Шокальской. Сохранилась дружба, сохранились воспоминания молодости и прекрасный музыкальный памятник тех незабываемых дней - вдохновенный «Вальс-фантазия».
Глинке не довелось услышать в оркестровом звучании «Вальс-фантазию» в его последней редакции. Работа была завершена композитором в марте 1856 года, в апреле он уехал в Берлин, где через несколько месяцев и умер. Между тем с 1856 года десять лет подряд проводил в Павловске летние концертные сезоны Иоганн Штраус, очень любивший музыку Глинки, много исполнявший его произведения, и особенно охотно - «Вальс-фантазию». Достоянием большой концертной эстрады этот прекрасный вальс стал только в наше время. Сейчас «Вальс-фантазия» - одна из любимейших пьес популярной симфонической музыки.
* * *
Русский князь Юрий Николаевич Голицын (1823-1872) - оригинальная личность, прославившаяся многими чудачествами, - был одаренным музыкантом, композитором и хормейстером. Во время пребывания в Лондоне в конце 50-х годов прошлого века Голицын познакомился с А. И. Герценом, оказавшим на него огромное влияние. Голицын посвятил ему свой «Герцен-вальс» (для фортепиано в 4 руки), который несколько раз исполнил в лондонских концертах с большим успехом. В письмах Герцена тех лет то и дело встречается: «Голицын... поднес мне Herzen-Valse - ну, я и растаял»; «Голицын дает концерт в пользу Гарибальди, 120 поют - 1200 слушают - музыка играет Herzen-Valse a quattre patty»; «Концерт Голицына очень хвалят «Times» и другие журналы, Герцен-вальс произвел фурор».
Вальс у Чайковского
...Танцевальные ритмы в музыке Чайковского, и особенно его вальсы, заслуживают крайне внимательного и вдумчивого отношения к себе... Чайковский любил часто пользоваться формулой вальса и претворял ее с изумительной гибкостью, легкостью и остроумием...
Б. Асафьев
- Вальсы я могу сочинять сколько угодно, - сказал Петр Ильич Чайковский в разговоре со своим другом критиком Г. А. Ларошем. Действительно, композитор обращался к жанру вальса очень охотно, используя его в самых различных «музыкальных ситуациях». Вальсы встречаются в операх и балетах, симфониях и сюитах Чайковского, среди его фортепианных и скрипичных пьес, романсов и песен. Перелистаем некоторые страницы вальсовой музыки великого композитора.
Опера «Евгений Онегин»... В романе Пушкина есть описание нескольких балов и упоминаются танцы, которые там танцевали. Вот, например, Татьяну привезли «в Москву, на ярмарку невест»:
Ее привозят и в Собранье.
Там теснота, волненье, жар,
Музыки грохот, свеч блистанье,
Мельканье, вихорь быстрых пар...
……………………………………..
Шум, хохот, беготня, поклоны,
Галоп, мазурка, вальс...
Особенно подробно описан бал у Лариных в день именин Татьяны:
Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой.
К минуте мщенья приближаясь,
Онегин, втайне усмехаясь,
Подходит к Ольге. Быстро с ней
Вертится около гостей,
Потом на стул ее сажает,
Заводит речь о том, о сем;
Спустя минуты две потом
Вновь с нею вальс он продолжает;
Все в изумленьи. Ленский сам
Не верит собственным глазам.
В этой строфе не только нарисована колоритная картина провинциального помещичьего бала, но и дана завязка драмы, приведшей к гибели Ленского на дуэли. И происходит это, по Пушкину, на фоне вальса, чем Чайковский не преминул воспользоваться. Если исполнить только симфоническим оркестром вальс из картины «Бал у Лариных», то он воспримется как вполне самостоятельная бально-танцевальная пьеса с чередованием различных контрастных эпизодов, блестяще-помпезных в начале и конце и изящно-прихотливых в середине. Но Чайковский - композитор-драматург - развертывает вместе с музыкой вальса целую оперную сцену, полную характерных бытовых деталей.
Вступление, начинающее вальс, передает суету и оживление, возбужденно-радостное ожидание праздника, нарастающий шум предстоящего бала. Но вот грянул вальс, молодежь танцует, папаши и мамаши смотрят на вальсирующих. Пожилые помещики говорят о своих охотничьих делах - и в мелодию вальса вплетаются фанфары охотничьих рогов; в ответ слышна реплика помещичьих жен, осуждающих охотничьи увлечения своих мужей. Девчонки (так у Пушкина!) благодарят Ротного, приведшего на бал «музыку полковую»: «Ах, Трифон Петрович! Как милы вы, право, мы так благодарны вам!» А вальс все звучит...
Среди танцующих - Онегин и Татьяна. Маменьки обращают на них внимание и начинают судачить: «Ну женишок! Как жалко Танюшу! Возьмет ее в жены и будет тиранить! Он, слышно, игрок!» Онегину неприятны эти пересуды; он оставил Татьяну, прислушивается к язвительным репликам и замышляет позлить Ленского: «Зачем приехал я на этот глупый бал? Зачем? Я не прощу Владимиру услугу эту! Буду ухаживать за Ольгой, взбешу его порядком!» А вальс все продолжается... Ольга и Онегин вальсируют, Ленский вне себя: «Ах! что такое! Глазам не верю! Ольга! Боже, что со мной!..» Прошли разнообразые эпизоды, вальс заканчивается помпезно.
Дальнейшее развитие драматического конфликта произойдет уже на фоне следующего танца, мазурки, что, кстати, тоже предуказано Пушкиным: Онегин и Ольга танцуют, а Ленский...
В негодовании ревнивом
Поэт конца мазурки ждет...
Так Чайковский, вслед за Пушкиным, использовал вальс и мазурку не как вставные эпизоды бытовой музыки, а как выразительные средства оперной драматургии. Добавим, что вальс из оперы «Евгений Онегин» и сам по себе, как музыкальная пьеса, очень хорош.
В своих операх Чайковский стремился использовать жанры танцевальной музыки по возможности исторически достоверно. Именно поэтому вальс встречается только в «Евгении Онегине». Иное дело балеты, написанные композитором на сказочные сюжеты. Здесь этих исторических ограничений не было, и Чайковский обращался к вальсу очень часто, особенно в своем первом балете «Лебединое озеро». В его музыкальную ткань вплетено пять вальсов; их танцуют поселяне и гости в первом и третьем действиях, танцуют девушки-лебеди во втором. Некоторые вальсы многократно повторяются, так что ритм вальса воспринимается как один из основных в балете.
Начало первого действия: принц Зигфрид пирует с друзьями, отмечая день своего совершеннолетия; поздравить принца пришли поселяне, которые по приказу наставника должны повеселить Зигфрида своими танцами. Это, естественно, не бытовой вальс, а развитая хореографическая сцена. В музыке вальса, сотканной из прекрасных мелодий, много разнообразных колен, много контрастных эпизодов, мажорных и минорных, ликующе-праздничных и томно-лирических, но общий колорит - светлый, жизнерадостный. Здесь задает тон начальная мажорная тема, не лишенная лирического томления; в заключительном кульминационном эпизоде она утверждается в мощном звучании всего оркестра. В этом вальсе проявилось в полной мере мастерство Чайковского-симфониста.
Несколько вальсов есть в балетах «Спящая красавица» и «Щелкунчик», но в каждом выделяется вальс-фаворит. В «Спящей красавице» это вальс из первого действия. Сюжетная ситуация близка той, что была в «Лебедином озере»: празднуется день двадцатилетия Авроры, дочери короля Форестана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
«Е. К. еще в 1842 году возвратилась из Малороссии в Петербург; я с ней видался часто, дружески, но уже не было прежней поэзии и прежнего увлечения».
В 1844 году Глинка поехал во Францию, затем в Испанию, а когда возвратился в 1847 году в Россию, прежние отношения с Екатериной Ермолаевной Керн не возобновились.
Вальс
Прекрасным памятником дней поэтической влюбленности Глинки остались несколько его произведений, среди которых два принадлежат к числу высших творческих достижений композитора. Одно из них - романс «Я помню чудное мгновенье». Стихи эти, как уже говорилось, Пушкин посвятил Анне Петровне Керн. Романс на эти стихи Глинка написал для Екатерины Керн. Другое произведение - «Вальс-фантазия», сочиненный в 1839 году как пьеса для фортепиано. Глинка пишет:
«Е. К. выбрала из сочинений Кольцова и переписала для меня романс «Если встречусь с тобой»,- я его тогда же положил на музыку. Для нее написал Valse-fantaisie, хотя напечатанные экземпляры и посвящены Д. Стунееву».
Имя Екатерины Керн не было поставлено на нотах потому, что Глинка не хотел афишировать их отношения, оберегал его от пересудов.
Когда пишут о «Вальсе-фантазии», то, как правило, отмечают, и с этим нельзя не согласиться, что в его музыке, в его художественных образах нашли отражение привлекательный облик Екатерины Керн и чувства поэтической увлеченности, владевшие в ту пору Глинкой. Однако значение «Вальса-фантазии», этой лирической страницы в дневнике композитора, неизмеримо шире: чувства и настроения, в нем выраженные, характерны не только для людей глинкинской эпохи, они волнуют и нас сегодня.
«Вальс-фантазия» - довольно развитая пьеса, целая гирлянда вальсовых эпизодов различного характера. Но конструкция не ланнеровско-штраусовская; здесь нет цепочки нескольких четко отграниченных вальсов. Своеобразный «вальсовый сюжет» разворачивается в непрерывном движении музыкальных мыслей; в чередовании вальсовых эпизодов проглядывает не строгая схема, оно обусловлено свободной творческой фантазией композитора.
Вслушаемся в музыку вальса. Несколько вступительных тактов; это призыв к вниманию, это краткая заставка, лишь задающая тон, темп и характер последующему движению музыки. Следует первая вальсовая тема, основная во всем произведении, много раз повторяющаяся, пронизывающая всю музыку пьесы, цементирующая отдельные эпизоды в единое целое.
Эта главная тема - одна из гениальных творческих находок Глинки. Именно она выражает господствующее чувство любовной тоски, элегической грусти, романтической неудовлетворенности, так характерное для общего тонуса «Вальса-фантазии»; именно к этой мелодии могут быть отнесены упоминавшиеся слова А. П. Керн: «...и говор нежной страсти, и меланхолия, и грусть, и милое, неуловимое, необъяснимое, но понятное сердцу».
Один из характерных признаков этой темы - трехтактное строение фраз. Уже говорилось о том, что трехдольность вальса (счет «на три») создает эффект вращения. Но в подавляющем большинстве европейских вальсов трехдольные такты группируются в двух-, четырех-, восьмитактные, так называемые квадратные построения. В «Вальсе-фантазии» же господствуют не квадратные, а трехтактные структуры; счет «на три» проявляется не только в такте, но и во фразе, отчего получается оригинальный эффект «двойного кружения».
Такой прием - не случайный каприз композитора: если в немецкой «квадратности» выявляется четкая прямолинейность, то в трехтактных фразах Глинки проглядывают такие черты, как славянская мягкость, душевная отзывчивость, деликатность.
Лирический характер основной темы «Вальса-фантазии» оттеняется перемежающими ее различными, нередко скерцозными эпизодами; не случайно жанр этой пьесы иногда определялся самим Глинкой как скерцо. Среди этих различных эпизодов следует отметить две особенно впечатляющие страницы вальса. Одна - та, где звучит мажорная мелодия тромбона (Глинка использовал его здесь как инструмент мелодический, поющий); ему отвечают деликатные реплики валторны, приводящие к эпизоду (струнные и фагот), минорная музыка которого полна неотразимого обаяния, - словно промелькнул задумчиво-нежный девичий образ.
Другая страница примечательна тем, что основной лирико-элегический образ, довольно долго отсутствовавший, уступивший место действия эпизодам скерцозно-танцевальным, неожиданно вторгается в трепетном звучании гобоя и фагота. Словно в минуту веселья и увлечения танцем вдруг защемила сердце мысль о страданиях неразделенной любви. Мелодию гобоя и фагота подхватывают другие инструменты, и вот уже весь оркестр играет главную тему в драматизированном виде; это кульминация всей пьесы. Следует заключительный раздел вальса с новой мелодией, изящно-прихотливый характер которой, подчеркнутый нежным звоном треугольника и легкими фанфарами труб, снимает напряженность драматической кульминации.
Здесь проявилась одна из важных особенностей творчества Глинки, не склонного к романтическим преувеличениям. Партитуре «Вальса-фантазии» свойственны необычайная уравновешенность, гармоничная целостность.
В самых последних тактах вальса проводится в последний раз главная лирико-элегическая тема, но не целиком, а лишь своим начальным, наиболее характерным, щемящим мотивом, и не в темпе вальса, а замедленно, как грустное воспоминание. Стремительный пассаж, словно отвечающий самым начальным вступительным тактам, заключает всю композицию - вальс окончен.
Постлюдия
«Вальс-фантазия» Глинки - первый в русской музыке и выдающийся по своим художественным достоинствам симфонический вальс. До Глинки и параллельно с ним русскими композиторами было написано немало фортепианных и вокальных вальсов, не подымавшихся, однако, выше уровня музыки бытового назначения. Если быть точным, то и Глинка еще до «Вальса-фантазии» написал один оркестровый довольно развитой и очень хороший по музыке вальс: он звучит во втором действии оперы «Иван Сусанин», в сцене польского бала. Но этот изящный польский по колориту вальс - театрально-балетный. А «Вальс-фантазия» - произведение концертно-симфоническое и очень русское по характеру музыки.
Свой симфонический облик «Вальс-фантазия» обрел не сразу. Первоначально, в 1839 году, он был написан Глинкой, как уже говорилось, для фортепиано. Но тогда же дирижер концертов в Павловске Йозеф Герман сделал переложение вальса для оркестра, опираясь на традиции Ланнера и Штрауса: он разбил «Вальс-фантазию» на четыре вальса, придал музыке нарядность и блеск (в партитуре использованы даже тарелки и большой барабан), подчеркнул черты танцевальности в ущерб поэтичности. Но Глинка, как видно, одобрил работу Германа. В «Записках» об этом сказано:
«Из Болеро я сделал целую пьесу для фортепиано. Герман переложил его очень удачно на свой оркестр, равно как и вальс Fantaisie... Обе эти пьесы были чрезвычайно любимы публикой. Наша братия по сему случаю оставалась несколько дней в Павловске, где мы очень весело провели время».
Герман исполнял в Павловске пьесу Глинки под названием «Меланхолический вальс», а на обложке его партитуры написал: «Инструментован по указаниям композитора». Сам Глинка нередко называл его «павловский вальс».
В 1845 году, находясь в Париже, Глинка задумал по совету друзей дать концерт, чтобы познакомить парижан со своей музыкой. Концерт этот состоялся 10 апреля в зале Герца. В программе, по традиции тех времен, были произведения не только Глинки, но и других композиторов: Россини, Доницетти. Из пьес самого Глинки прозвучали Краковяк из оперы «Иван Сусанин», Марш Черномора из оперы «Руслан и Людмила», романс «Желание» («О, если б ты была со мной») и «Вальс-фантазия», названный в афише «Скерцо». Концерт прошел с большим успехом, сам Глинка писал из Парижа: «52 музыканта итальянского оркестра разыграли мои пьесы превосходно, и они были приняты публикой очень, очень благосклонно, в особенности Скерцо (мой Павловский вальс) чрезвычайно понравился». Для этого парижского концерта Глинка тогда же сам инструментовал «Вальс-фантазию», но партитура эта, к сожалению, затерялась и до нас не дошла.
Наконец, на склоне жизни, приводя свои произведения в порядок, Глинка еще раз обратился к «Вальсу-фантазии» и создал его третий симфонический вариант, ныне нам известный. В этой последней редакции полностью сохранена музыка вальса, его форма и конструкция, но значительно изменены фактура и инструментовка, усилены приемы симфонического развития, разработки тематического материала. Состав оркестра у Глинки очень скромный (никаких тарелок и большого барабана, которые были у Германа!), фактура прозрачна, инструментовка тонка и изящна. Как писал Глинка, «никакого расчета на виртуозность (кою решительно не терплю), ни на огромность массы оркестра».
Если первоначальная фортепианная версия «Вальса-фантазии» была негласно посвящена Екатерине Керн, а гласно - Д. Стунееву, то третью, окончательную симфоническую редакцию Глинка посвятил «старому другу К. А. Булгакову» (это был певец-любитель, с успехом исполнявший романсы Глинки). Посылая Булгакову ноты, Глинка писал: «Эта музыка напомнит тебе дни любви и молодости».
В последние годы жизни в Петербурге Глинка встречался с Анной Петровной Керн, теперь уже, во втором браке, Марковой-Виноградской, встречался и с Екатериной Ермолаевной Керн, в замужестве Шокальской. Сохранилась дружба, сохранились воспоминания молодости и прекрасный музыкальный памятник тех незабываемых дней - вдохновенный «Вальс-фантазия».
Глинке не довелось услышать в оркестровом звучании «Вальс-фантазию» в его последней редакции. Работа была завершена композитором в марте 1856 года, в апреле он уехал в Берлин, где через несколько месяцев и умер. Между тем с 1856 года десять лет подряд проводил в Павловске летние концертные сезоны Иоганн Штраус, очень любивший музыку Глинки, много исполнявший его произведения, и особенно охотно - «Вальс-фантазию». Достоянием большой концертной эстрады этот прекрасный вальс стал только в наше время. Сейчас «Вальс-фантазия» - одна из любимейших пьес популярной симфонической музыки.
* * *
Русский князь Юрий Николаевич Голицын (1823-1872) - оригинальная личность, прославившаяся многими чудачествами, - был одаренным музыкантом, композитором и хормейстером. Во время пребывания в Лондоне в конце 50-х годов прошлого века Голицын познакомился с А. И. Герценом, оказавшим на него огромное влияние. Голицын посвятил ему свой «Герцен-вальс» (для фортепиано в 4 руки), который несколько раз исполнил в лондонских концертах с большим успехом. В письмах Герцена тех лет то и дело встречается: «Голицын... поднес мне Herzen-Valse - ну, я и растаял»; «Голицын дает концерт в пользу Гарибальди, 120 поют - 1200 слушают - музыка играет Herzen-Valse a quattre patty»; «Концерт Голицына очень хвалят «Times» и другие журналы, Герцен-вальс произвел фурор».
Вальс у Чайковского
...Танцевальные ритмы в музыке Чайковского, и особенно его вальсы, заслуживают крайне внимательного и вдумчивого отношения к себе... Чайковский любил часто пользоваться формулой вальса и претворял ее с изумительной гибкостью, легкостью и остроумием...
Б. Асафьев
- Вальсы я могу сочинять сколько угодно, - сказал Петр Ильич Чайковский в разговоре со своим другом критиком Г. А. Ларошем. Действительно, композитор обращался к жанру вальса очень охотно, используя его в самых различных «музыкальных ситуациях». Вальсы встречаются в операх и балетах, симфониях и сюитах Чайковского, среди его фортепианных и скрипичных пьес, романсов и песен. Перелистаем некоторые страницы вальсовой музыки великого композитора.
Опера «Евгений Онегин»... В романе Пушкина есть описание нескольких балов и упоминаются танцы, которые там танцевали. Вот, например, Татьяну привезли «в Москву, на ярмарку невест»:
Ее привозят и в Собранье.
Там теснота, волненье, жар,
Музыки грохот, свеч блистанье,
Мельканье, вихорь быстрых пар...
……………………………………..
Шум, хохот, беготня, поклоны,
Галоп, мазурка, вальс...
Особенно подробно описан бал у Лариных в день именин Татьяны:
Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой.
К минуте мщенья приближаясь,
Онегин, втайне усмехаясь,
Подходит к Ольге. Быстро с ней
Вертится около гостей,
Потом на стул ее сажает,
Заводит речь о том, о сем;
Спустя минуты две потом
Вновь с нею вальс он продолжает;
Все в изумленьи. Ленский сам
Не верит собственным глазам.
В этой строфе не только нарисована колоритная картина провинциального помещичьего бала, но и дана завязка драмы, приведшей к гибели Ленского на дуэли. И происходит это, по Пушкину, на фоне вальса, чем Чайковский не преминул воспользоваться. Если исполнить только симфоническим оркестром вальс из картины «Бал у Лариных», то он воспримется как вполне самостоятельная бально-танцевальная пьеса с чередованием различных контрастных эпизодов, блестяще-помпезных в начале и конце и изящно-прихотливых в середине. Но Чайковский - композитор-драматург - развертывает вместе с музыкой вальса целую оперную сцену, полную характерных бытовых деталей.
Вступление, начинающее вальс, передает суету и оживление, возбужденно-радостное ожидание праздника, нарастающий шум предстоящего бала. Но вот грянул вальс, молодежь танцует, папаши и мамаши смотрят на вальсирующих. Пожилые помещики говорят о своих охотничьих делах - и в мелодию вальса вплетаются фанфары охотничьих рогов; в ответ слышна реплика помещичьих жен, осуждающих охотничьи увлечения своих мужей. Девчонки (так у Пушкина!) благодарят Ротного, приведшего на бал «музыку полковую»: «Ах, Трифон Петрович! Как милы вы, право, мы так благодарны вам!» А вальс все звучит...
Среди танцующих - Онегин и Татьяна. Маменьки обращают на них внимание и начинают судачить: «Ну женишок! Как жалко Танюшу! Возьмет ее в жены и будет тиранить! Он, слышно, игрок!» Онегину неприятны эти пересуды; он оставил Татьяну, прислушивается к язвительным репликам и замышляет позлить Ленского: «Зачем приехал я на этот глупый бал? Зачем? Я не прощу Владимиру услугу эту! Буду ухаживать за Ольгой, взбешу его порядком!» А вальс все продолжается... Ольга и Онегин вальсируют, Ленский вне себя: «Ах! что такое! Глазам не верю! Ольга! Боже, что со мной!..» Прошли разнообразые эпизоды, вальс заканчивается помпезно.
Дальнейшее развитие драматического конфликта произойдет уже на фоне следующего танца, мазурки, что, кстати, тоже предуказано Пушкиным: Онегин и Ольга танцуют, а Ленский...
В негодовании ревнивом
Поэт конца мазурки ждет...
Так Чайковский, вслед за Пушкиным, использовал вальс и мазурку не как вставные эпизоды бытовой музыки, а как выразительные средства оперной драматургии. Добавим, что вальс из оперы «Евгений Онегин» и сам по себе, как музыкальная пьеса, очень хорош.
В своих операх Чайковский стремился использовать жанры танцевальной музыки по возможности исторически достоверно. Именно поэтому вальс встречается только в «Евгении Онегине». Иное дело балеты, написанные композитором на сказочные сюжеты. Здесь этих исторических ограничений не было, и Чайковский обращался к вальсу очень часто, особенно в своем первом балете «Лебединое озеро». В его музыкальную ткань вплетено пять вальсов; их танцуют поселяне и гости в первом и третьем действиях, танцуют девушки-лебеди во втором. Некоторые вальсы многократно повторяются, так что ритм вальса воспринимается как один из основных в балете.
Начало первого действия: принц Зигфрид пирует с друзьями, отмечая день своего совершеннолетия; поздравить принца пришли поселяне, которые по приказу наставника должны повеселить Зигфрида своими танцами. Это, естественно, не бытовой вальс, а развитая хореографическая сцена. В музыке вальса, сотканной из прекрасных мелодий, много разнообразных колен, много контрастных эпизодов, мажорных и минорных, ликующе-праздничных и томно-лирических, но общий колорит - светлый, жизнерадостный. Здесь задает тон начальная мажорная тема, не лишенная лирического томления; в заключительном кульминационном эпизоде она утверждается в мощном звучании всего оркестра. В этом вальсе проявилось в полной мере мастерство Чайковского-симфониста.
Несколько вальсов есть в балетах «Спящая красавица» и «Щелкунчик», но в каждом выделяется вальс-фаворит. В «Спящей красавице» это вальс из первого действия. Сюжетная ситуация близка той, что была в «Лебедином озере»: празднуется день двадцатилетия Авроры, дочери короля Форестана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17