Когда они поднялись на первый перевал, Рика натянула поводья и обернулась, чтобы посмотреть на фьорд. Вода и небо ослепительно сияли необыкновенной синевой. Крутые обрывы, как крылья, обнимали длинный морской залив, окаймляя его зеленью. Резкий порыв ветра принес с собой терпкий сосновый смолистый аромат. Она втянула его в себя и вздохнула.
– Что-то не так? – осведомился Бьорн, останавливая свою лошадь около нее.
– Ничего, – откликнулась она. От красоты Согне теснило грудь. – Просто это такое место… Когда ты впервые привез меня сюда, я его возненавидела. А теперь мне тяжело уезжать отсюда. Мы с Магнусом много путешествовали, но ни одно место не стало для меня домом. Не знаю почему, но этот фьорд я воспринимаю именно так. Мне страшно подумать, что после того как мы в пятницу уплывем отсюда, я больше никогда не увижу Согнефьорда, Я просто задумалась, сможет ли Миклагард с ним сравниться.
– Несомненно, богатство твоего нового мужа придаст ему достаточно очарования, – сухо ответил Бьорн, и она вздрогнула от его слов. – Не тревожься, Рика, и не бойся. Миклагард великолепен, это город чудес. Он на перекрестке двух великих морей и огражден большой стеной, охраняющей его жителей от бед. И всяких налетчиков вроде меня.
– Значит, ты там был? – Она сжала пятками бока своего мерина, направляя его вверх по тропе. Не было смысла продолжать разговор с Бьорном: его горечь и досада то и дело пробивались сквозь кажущееся равнодушие.
– Однажды, когда я был мальчишкой. – Бьорн ехал теперь прямо за ней. – Дядя Орнольф взял меня с собой. После этого мне захотелось путешествовать. Это было самое лучшее приключение в моей жизни. – Рика уловила в его голосе улыбку.
– На что был похож Миклагард?
– Я ни с чем не могу его сравнить, – продолжил Бьорн. – Город такой большой, что понадобится не один день, чтобы пройти по лабиринту его тесных и извилистых улочек.
– О, – вздохнула Рика, вдруг почувствовав себя очень маленькой.
– Они не строят, как мы, дома из дерева. Великолепные дома богатых людей – из камня, а бедняки довольствуются глиняным кирпичом-сырцом. – Рика оглянулась и увидела, как Бьорн раскраснелся от увлекательных воспоминаний. – А их рынок – вообще нечто особенное. Он очень душистый, ароматный, пахнет пряностями и верблюжьим навозом…
– Фу!.. – рассмеялась Рика и обрадовалась, когда Бьорн рассмеялся вместе с ней. – А как выглядит верблюд?
– Увидишь. На базарах Миклагарда товары со всего мира: шелк, пряности, олово, серебро и золото, драгоценные камни, сверкающие таким огнем, что кажется, будто они живые. За деньги там можно купить все. А люди…
– Что с ними?
– Ты никогда не видела столько самого разного народа: греки, арабы, евреи, черные как уголь жители Абиссинии, монголы… Дядя Орнольф вечно ругал меня, что я бесцеремонно разглядывал всех. Впрочем, они тоже на меня глазели. Кажется, северяне там считаются экзотикой. – Он мягко хохотнул, словно на миг забыл о том, что он сопровождает туда Рику, чтобы выдать ее замуж, за другого мужчину.
– Тебя возбуждает возможность вернуться туда, – заметила она.
Реальность обрушилась на него с силой падающего дерева.
– Нет, – угрюмо произнес он. – Я готов никогда больше туда не возвращаться.
Он направил свою лошадь мимо нее вверх по тропе. Мощные бока мерина сжимались и разжимались от усилия.
Рика застала Кетила за погрузкой длинного толстого дерева на телегу. Наверняка искусные руки Йоранда сделают из него киль для одного или двух кораблей. Когда Кетил заметил ее, он вытер руки о тунику и вперевалку зашагал к ней. Широкая улыбка расплылась по его лицу. Рика спрыгнула с лошади и побежала ему навстречу. Она заключила его в свои объятия, и они уселись рядом в тени большого ясеня. Пока Бьорн в отдалении осматривал копыта лошадей, они спокойно беседовали.
Через некоторое время, посерьезнев, Кетил сказал:
– Рика, вчера ночью я видел сон.
– О чем? – Она боялась его ответа. Она вдруг вспомнила последний сон Кетила. Накануне гибели Магнуса Кетил проснулся и невнятно забормотал, что ее отошлют в большой город. – О том, что я куда-то уеду?
– Нет, – содрогнувшись, ответил он. – Это я уехал. – Кетил перешел почти на шепот. – В то место с большими деревьями, на которых висят мертвые.
Восемь лет назад, когда они с Магнусом посетили Уппсалу, Кетил так разволновался, что старый скальд поклялся никогда больше не присутствовать на жертвоприношении, хотя для почитателей Одина это было практически обязательно.
Новый сон Кетила лишь укрепил Рику в ее решимости. В ее власти отвратить зловещее предсказание. Она воспрепятствует этому.
– Кетил, этого не случится, клянусь тебе, – сказала она, исподтишка бросая взгляд на Бьорна, занимавшегося лошадьми. Ей нужно было удостовериться, что он ее не слышит. – Я заключила сделку с ярлом Согне, и он пообещал мне, что тебя не отправят в Священную рощу Уппсалы.
– Правда? – Его широкое лицо, на миг расплылось в улыбке, но тут же горестно сморщилось. – Но у него плохие глаза. Как ты можешь быть уверена, что он сдержит обещание?
– Уверена, что сдержит, потому что в обмен я делаю кое-что, чего хочет он, – торжественно объявила она. – Говорю тебе, я заключила с ним сделку. В обмен на его обещание я должна уехать. Ты помнишь свой сон о большом городе?
– Да, – произнес он дрожащим голосом.
– Вот туда я должна уехать.
– И они не позволят мне уехать с тобой, – грустно сказал Кетил.
– Да, ты останешься здесь, с Суртом. – Она выдавила из себя улыбку.
– Сурт – мой друг, – кивнул он. А затем его осенила новая мысль, и он повернулся к сестре: – Но ты вернешься сюда?
Влага скопилась в уголках ее глаз… Она сжала губы в тонкую линию, а потом честно ответила:
– Не знаю, не думаю.
Кетил обнял ее, крепко прижал к себе и сказал:
– Ты меня снова увидишь. Я в этом уверен.
Она взяла в ладони его лицо и нежно поцеловала в обе щеки, а затем один раз в губы. Потом, крепко зажмурившись, прислонилась к нему лбом и прошептала:
– Прощай, Кетил.
Оторвавшись от него, она бегом бросилась к Бьорну, державшему наготове лошадей.
Кетил долго махал ей вслед, пока они с Бьорном не скрылись из виду.
Он видел, как содрогались плечи Рики, и понимал, что она плачет.
– Не плачь, Рика, – тихо произнес Кетил. – Ты снова увидишь меня. В том месте, где стоят большие деревья.
Глава 17
Путь Рики в Миклагард обещал быть долгим. Гуннар рассматривал ее путешествие как посольский выезд и четко расписал, где им следовало останавливаться. По его приказу Бьорн направил «Морского змея» по излучине Виксфьорда в Каупанг, чтобы продемонстрировать жителям этого важного торгового центра богатство и щедрость ярла Согне. Орнольф бросал тоскливые взгляды на прекрасные чайники из мыльного камня, на которых в Миклагарде можно было бы заработать много денег, но чтобы не перегружать корабль, вынужден был отказаться от их покупки.
Оттуда они направились к датскому архипелагу и остановились в Данневирке, дабы от имени Гуннара засвидетельствовать почтение датскому королю. Рику в этой мощной крепости встретили тепло, но радость королевского двора по поводу ее предстоящей свадьбы была омрачена известием о смерти Магнуса.
Королевские дворы вечно полны сплетен с душком, напоминающим ароматы выгребной ямы. Теперь Бьорн понял, почему Рика и Магнус долго там не задерживались. Шипящие шепотки преследовали их повсюду. Рика выглядела слишком грустной – это заметили все, но не очень удивились, потому что знали, как она любила отца.
И разве не ярл Согне, этот замечательный человек, устроил сироте такой выгодный брак? Щедрость Гуннара всячески восхваляли и даже высоко оценили его хитроумный ход в выборе сильного и богатого союзника. Да, в далеком Согнефьорде явно поднималась новая сила.
Слыша отрывки этих разговоров, Бьорн лишь поджимал губы. Планы Гуннара успешно развивались. Снова. Но отныне им придется осуществляться без него. Он был связан словом навсегда забрать Рику из Согне, но не давал клятвы вернуться назад.
Глазами воина изучал Бьорн крепостные укрепления в Данневирке. Земляные валы сдержали натиск франкских королей, и даже сам Карл Великий, прославленный Шарлемань, не смог победить датчан. Бьорн и ранее участвовал в битвах, но теперь решил, что пора ему начать содержать себя своим искусным клинком. Теперь, когда Рика направлялась в жены к другому человеку, у него не было желания обзавестись своей землей. Не мог Бьорн вернуться к управлению владениями брата, хотя впереди его ожидала лишь могила в чужой земле.
Им везло с погодой. Дни стояли ясные, и следующим на их пути был шумный и суетливый торговый порт Бирка, сверкавший на солнце, как полированный янтарь, в обрамлении красивой бухты. Если бы понадобилось, можно было добраться от Согне до Бирки и по суше, преодолев горные перевалы в юго-восточной части норманнского полуострова. Впрочем, Бьорн не слышал, чтобы кому-то захотелось совершить этот утомительный путь, если можно приплыть туда по морю.
– Слава богам! – воскликнула, спускаясь на берег, Хельга. – Как приятно мне, старому человеку, почувствовать наконец твердую землю под ногами.
– Я спокойно отношусь к плаванию на корабле, но рада возможности оказаться на берегу, – промолвила Рика, наблюдая, как Бьорн привязывает «Морского змея» к пристани. Здесь кораблю будет тихо и спокойно, потому что на входе в бухту есть волнорез.
– Ты можешь проводить Рику на рынок? – обратилась к нему Хельга. – Мне нужно отыскать травницу и приготовить лекарство для Торвальда, иначе он не сможет стоять на ногах. Тор знает, как неинтересно молодым стоять и смотреть, как растирают травы.
– Я пойду с ней, – произнес Торвальд, хмуро глядя на старую женщину и стараясь не морщиться от боли, наступая на большой палец ноги. Но боль воспаленного сустава, видимо, пронзила ногу так, что он тут же присел на свой морской сундук. – Может, на этот раз Хельга права. Но невеста не может ходить по чужому городу без сопровождения. Ты проводишь ее?
Бьорн угрюмо кивнул. Йоранд помог своему капитану причалить и тут же уловил аппетитные ароматы. Дрожжевой запах эля явно исходил от ближайшей таверны.
– Плавание нагоняет жажду. Я устал от перекисшего молока и тухлой воды.
– Придется тебе подождать своего эля до второй смены. У нас на борту слишком много товаров, чтобы оставлять корабль без присмотра, – пояснил Бьорн. – После того как я провожу скальда на рынок, я сменю тебя.
Рика заметила, что теперь он почти никогда не называл ее по имени. Это был еще один способ держать ее на расстоянии. Она полагала, что теперь должна быть довольна, но ее сердце постоянно щемило. Каким холодным, равнодушным тоном он произнес слово «скальд»… словно говорил о связке мехов или куске янтаря. Он заставил ее почувствовать себя товаром, подлежащим доставке. Впрочем, именно в этом качестве она и выступала.
Тем не менее она выпрямила спину и задрала вверх подбородок, не желая показывать, как задело ее его обращение. Они спустились по деревянным мосткам и пошли на рынок. Рика заметила овальную крепость, расположенную на голой вершине утеса к югу от города.
– Что это? – поинтересовалась она.
– Безопасная гавань. Укрытие в случае внешней угрозы, – пояснил Бьорн. – Бирка – богатый город. Перед таким соблазном трудно устоять. Если на горизонте появляется флотилия драккаров, купцы спешно собирают свои товары и укрываются в форте. – Впервые за последнее время Бьорн встретился с ней взглядом, и она почувствовала, как затягивает ее темная глубина его глаз. – Ты же знаешь мужчин. Если они видят что-то привлекательное, их естественное желание – тут же этим завладеть.
Кровь быстрее побежала по жилам под его твердым взглядом… Ей захотелось самой укрыться в безопасной гавани. Если она позволит ему так на нее глядеть, он вскоре поймет, что ему вовсе не нужно захватывать ее силой. Она отдастся ему добровольно. Если бы не эта сделка с Гуннаром…
– Сегодня никаких захватов не произойдет, – решительно объявила она. – Здешние купцы явно надеются получить за свои товары серебро, а не удар меча.
– Верно. – Бьорн кивнул стражникам, бродившим по улицам города. – Здесь даже лавочники вооружены. В Бирке хороший рынок, но если ты не найдешь того, что ищешь, нам еще предстоит остановка в Уппсале, перед тем как мы зайдем в устье Двины.
– В Уппсале?
– Да. Гуннар очень ревностно к этому отнесся, – объяснил Бьорн. – Его очень тревожило, что в Миклагарде ты уже будешь слишком далеко от храма Одина. Он был уверен, что ты захочешь посетить Священную рощу, потому что, возможно, больше никогда туда не попадешь.
Нет, не о ее религиозных пристрастиях заботился Гуннар. Он хотел в последний раз напомнить ей о том, какие последствия ждут ее брата, если она нарушит их соглашение.
– Вообще-то я никогда особенно не поклонялась Одину, – сказала она. – Я могу и не ездить в Уппсалу.
– Как хочешь, – сухо ответил он. Суровое выражение его лица подсказало Рике, что он решил, будто она торопится попасть к своему будущему мужу в Миклагард.
Они наткнулись на серебряных дел мастера. Полюбовались, как ловко он управляется с расплавленным металлом. Рика зачарованно смотрела, как он на одной и той же каменной основе кует и молот Тора, и христианский крест. Потрогав готовые серебряные украшения, она восхитилась качеством обработанной поверхности, ее особой гладкостью.
– Вы делаете амулеты для тех, кто верит и в Тора, и в Христа? – спросила она.
– Да, – ответил ремесленник, – в Бирке люди поклоняются и Тору, и Христу. Кому как нравится. Хоть старые боги, хоть новые, мы уживаемся со всеми. – Он улыбнулся уголками рта. – А я продаю амулеты тем и другим. Что продать вам?
– Я привыкла носить молоточек, – вздохнула Рика, вспомнив свой гладкий сияющий янтарик. – Но кажется, Тор меня покинул, так что сейчас я не ношу никакого амулета. Доброго вам дня.
Они пошли дальше по главной улице, и Бьорн бросил на нее острый взгляд.
– Значит, ты утратила свою веру?
– Скорее, куда-то подевала, – откликнулась она. – Я знаю только богов Асгарда. Я выросла на сагах об их приключениях, но в последнее время они кажутся мне такими далекими.
– А когда боги интересовались нашими делами? Разве что тогда, когда это служило их целям, – пожал плечами Бьорн. – Им не нужны ни второй сын, ни девушка без отца.
– Ты прав, – согласилась она. – Но я привыкла к ощущению, что кто-то наблюдает за мной, заботится о том, чтобы со мной ничего не случилось. Я верила в то, что это Тор.
– Думаю, ты по-прежнему это чувствуешь. – Он не скрывал переполнявшей его горечи. Она прозвучала в его голосе. – В конце концов, ты вот-вот станешь женой очень богатого человека. Чего тебе еще желать?
«Тебя, глупый человек!» – чуть не сорвалось с ее уст. Но вместо этого она прикусила губу и ускорила шаг. Он легко успевал за ней. Больше они не разговаривали, пока не свернули за угол. Тут Рика увидела здание необычной формы. Высокий шпиль и торчащие острые углы крыши…
– Что это? – поинтересовалась она.
– Должно быть, христианская церковь, – ответил Бьорн. – Десять лет назад, когда мы были здесь с дядей Орнольфом, они только начинали ее строить. Я прошел туда. Какой-то маленький священник приехал с юга и собрал вокруг себя единомышленников. И они построили это здание, чтобы было куда прийти помолиться. В результате даже Хергейр, местный городской голова, принял христианство.
– Ты что-нибудь знаешь об этой религии? – осведомилась она.
– Совсем немного. – Глаза его рассеянно смотрели вдаль. – Мой первый набег был на монастырь. И все, что я знаю о христианах, так это то, что они умирают легко. Они очень ревностно относятся к своим книгам и серебряным чашам, но не готовы убивать, чтобы защитить то, чем владеют. А что ты знаешь об их вере?
– Только то, что мне рассказывал Магнус, – ответила Рика. – Он много и долго беседовал со священником, который от датского короля приехал обращать его в свою веру. Магнус рассказал, что их Христос был мощным скальдом. Он рассказывал саги, обучая своих последователей.
– Хм, – пожал плечами Бьорн. Его это не впечатлило. – А он рассказывал тебе, что их Христос умер?
– Да, как бедный Бальдур, – кивнула Рика, думая о злосчастном сыне Одина, смерть которого от яда предвещает начало Рагнарока, Сумрака богов, эпической битвы, знаменующей конец света. – Христиане верят, что их Христос воскреснет и будет жить вечно.
– Этого даже боги не могут. – Взгляд Бьорна скользнул вверх по шпилю церкви до креста. – Странно, правда? Те, кто поклоняется Тору, носят на себе знак его силы – молоточек, а христиане носят крестик – знак слабости их бога.
– Магнус говорил, что они видят в этом силу, потому что крест символизирует прощение.
– Прощение? – презрительно заметил Бьорн. – Человек должен нести ответственность за свои деяния, хорошие или плохие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Что-то не так? – осведомился Бьорн, останавливая свою лошадь около нее.
– Ничего, – откликнулась она. От красоты Согне теснило грудь. – Просто это такое место… Когда ты впервые привез меня сюда, я его возненавидела. А теперь мне тяжело уезжать отсюда. Мы с Магнусом много путешествовали, но ни одно место не стало для меня домом. Не знаю почему, но этот фьорд я воспринимаю именно так. Мне страшно подумать, что после того как мы в пятницу уплывем отсюда, я больше никогда не увижу Согнефьорда, Я просто задумалась, сможет ли Миклагард с ним сравниться.
– Несомненно, богатство твоего нового мужа придаст ему достаточно очарования, – сухо ответил Бьорн, и она вздрогнула от его слов. – Не тревожься, Рика, и не бойся. Миклагард великолепен, это город чудес. Он на перекрестке двух великих морей и огражден большой стеной, охраняющей его жителей от бед. И всяких налетчиков вроде меня.
– Значит, ты там был? – Она сжала пятками бока своего мерина, направляя его вверх по тропе. Не было смысла продолжать разговор с Бьорном: его горечь и досада то и дело пробивались сквозь кажущееся равнодушие.
– Однажды, когда я был мальчишкой. – Бьорн ехал теперь прямо за ней. – Дядя Орнольф взял меня с собой. После этого мне захотелось путешествовать. Это было самое лучшее приключение в моей жизни. – Рика уловила в его голосе улыбку.
– На что был похож Миклагард?
– Я ни с чем не могу его сравнить, – продолжил Бьорн. – Город такой большой, что понадобится не один день, чтобы пройти по лабиринту его тесных и извилистых улочек.
– О, – вздохнула Рика, вдруг почувствовав себя очень маленькой.
– Они не строят, как мы, дома из дерева. Великолепные дома богатых людей – из камня, а бедняки довольствуются глиняным кирпичом-сырцом. – Рика оглянулась и увидела, как Бьорн раскраснелся от увлекательных воспоминаний. – А их рынок – вообще нечто особенное. Он очень душистый, ароматный, пахнет пряностями и верблюжьим навозом…
– Фу!.. – рассмеялась Рика и обрадовалась, когда Бьорн рассмеялся вместе с ней. – А как выглядит верблюд?
– Увидишь. На базарах Миклагарда товары со всего мира: шелк, пряности, олово, серебро и золото, драгоценные камни, сверкающие таким огнем, что кажется, будто они живые. За деньги там можно купить все. А люди…
– Что с ними?
– Ты никогда не видела столько самого разного народа: греки, арабы, евреи, черные как уголь жители Абиссинии, монголы… Дядя Орнольф вечно ругал меня, что я бесцеремонно разглядывал всех. Впрочем, они тоже на меня глазели. Кажется, северяне там считаются экзотикой. – Он мягко хохотнул, словно на миг забыл о том, что он сопровождает туда Рику, чтобы выдать ее замуж, за другого мужчину.
– Тебя возбуждает возможность вернуться туда, – заметила она.
Реальность обрушилась на него с силой падающего дерева.
– Нет, – угрюмо произнес он. – Я готов никогда больше туда не возвращаться.
Он направил свою лошадь мимо нее вверх по тропе. Мощные бока мерина сжимались и разжимались от усилия.
Рика застала Кетила за погрузкой длинного толстого дерева на телегу. Наверняка искусные руки Йоранда сделают из него киль для одного или двух кораблей. Когда Кетил заметил ее, он вытер руки о тунику и вперевалку зашагал к ней. Широкая улыбка расплылась по его лицу. Рика спрыгнула с лошади и побежала ему навстречу. Она заключила его в свои объятия, и они уселись рядом в тени большого ясеня. Пока Бьорн в отдалении осматривал копыта лошадей, они спокойно беседовали.
Через некоторое время, посерьезнев, Кетил сказал:
– Рика, вчера ночью я видел сон.
– О чем? – Она боялась его ответа. Она вдруг вспомнила последний сон Кетила. Накануне гибели Магнуса Кетил проснулся и невнятно забормотал, что ее отошлют в большой город. – О том, что я куда-то уеду?
– Нет, – содрогнувшись, ответил он. – Это я уехал. – Кетил перешел почти на шепот. – В то место с большими деревьями, на которых висят мертвые.
Восемь лет назад, когда они с Магнусом посетили Уппсалу, Кетил так разволновался, что старый скальд поклялся никогда больше не присутствовать на жертвоприношении, хотя для почитателей Одина это было практически обязательно.
Новый сон Кетила лишь укрепил Рику в ее решимости. В ее власти отвратить зловещее предсказание. Она воспрепятствует этому.
– Кетил, этого не случится, клянусь тебе, – сказала она, исподтишка бросая взгляд на Бьорна, занимавшегося лошадьми. Ей нужно было удостовериться, что он ее не слышит. – Я заключила сделку с ярлом Согне, и он пообещал мне, что тебя не отправят в Священную рощу Уппсалы.
– Правда? – Его широкое лицо, на миг расплылось в улыбке, но тут же горестно сморщилось. – Но у него плохие глаза. Как ты можешь быть уверена, что он сдержит обещание?
– Уверена, что сдержит, потому что в обмен я делаю кое-что, чего хочет он, – торжественно объявила она. – Говорю тебе, я заключила с ним сделку. В обмен на его обещание я должна уехать. Ты помнишь свой сон о большом городе?
– Да, – произнес он дрожащим голосом.
– Вот туда я должна уехать.
– И они не позволят мне уехать с тобой, – грустно сказал Кетил.
– Да, ты останешься здесь, с Суртом. – Она выдавила из себя улыбку.
– Сурт – мой друг, – кивнул он. А затем его осенила новая мысль, и он повернулся к сестре: – Но ты вернешься сюда?
Влага скопилась в уголках ее глаз… Она сжала губы в тонкую линию, а потом честно ответила:
– Не знаю, не думаю.
Кетил обнял ее, крепко прижал к себе и сказал:
– Ты меня снова увидишь. Я в этом уверен.
Она взяла в ладони его лицо и нежно поцеловала в обе щеки, а затем один раз в губы. Потом, крепко зажмурившись, прислонилась к нему лбом и прошептала:
– Прощай, Кетил.
Оторвавшись от него, она бегом бросилась к Бьорну, державшему наготове лошадей.
Кетил долго махал ей вслед, пока они с Бьорном не скрылись из виду.
Он видел, как содрогались плечи Рики, и понимал, что она плачет.
– Не плачь, Рика, – тихо произнес Кетил. – Ты снова увидишь меня. В том месте, где стоят большие деревья.
Глава 17
Путь Рики в Миклагард обещал быть долгим. Гуннар рассматривал ее путешествие как посольский выезд и четко расписал, где им следовало останавливаться. По его приказу Бьорн направил «Морского змея» по излучине Виксфьорда в Каупанг, чтобы продемонстрировать жителям этого важного торгового центра богатство и щедрость ярла Согне. Орнольф бросал тоскливые взгляды на прекрасные чайники из мыльного камня, на которых в Миклагарде можно было бы заработать много денег, но чтобы не перегружать корабль, вынужден был отказаться от их покупки.
Оттуда они направились к датскому архипелагу и остановились в Данневирке, дабы от имени Гуннара засвидетельствовать почтение датскому королю. Рику в этой мощной крепости встретили тепло, но радость королевского двора по поводу ее предстоящей свадьбы была омрачена известием о смерти Магнуса.
Королевские дворы вечно полны сплетен с душком, напоминающим ароматы выгребной ямы. Теперь Бьорн понял, почему Рика и Магнус долго там не задерживались. Шипящие шепотки преследовали их повсюду. Рика выглядела слишком грустной – это заметили все, но не очень удивились, потому что знали, как она любила отца.
И разве не ярл Согне, этот замечательный человек, устроил сироте такой выгодный брак? Щедрость Гуннара всячески восхваляли и даже высоко оценили его хитроумный ход в выборе сильного и богатого союзника. Да, в далеком Согнефьорде явно поднималась новая сила.
Слыша отрывки этих разговоров, Бьорн лишь поджимал губы. Планы Гуннара успешно развивались. Снова. Но отныне им придется осуществляться без него. Он был связан словом навсегда забрать Рику из Согне, но не давал клятвы вернуться назад.
Глазами воина изучал Бьорн крепостные укрепления в Данневирке. Земляные валы сдержали натиск франкских королей, и даже сам Карл Великий, прославленный Шарлемань, не смог победить датчан. Бьорн и ранее участвовал в битвах, но теперь решил, что пора ему начать содержать себя своим искусным клинком. Теперь, когда Рика направлялась в жены к другому человеку, у него не было желания обзавестись своей землей. Не мог Бьорн вернуться к управлению владениями брата, хотя впереди его ожидала лишь могила в чужой земле.
Им везло с погодой. Дни стояли ясные, и следующим на их пути был шумный и суетливый торговый порт Бирка, сверкавший на солнце, как полированный янтарь, в обрамлении красивой бухты. Если бы понадобилось, можно было добраться от Согне до Бирки и по суше, преодолев горные перевалы в юго-восточной части норманнского полуострова. Впрочем, Бьорн не слышал, чтобы кому-то захотелось совершить этот утомительный путь, если можно приплыть туда по морю.
– Слава богам! – воскликнула, спускаясь на берег, Хельга. – Как приятно мне, старому человеку, почувствовать наконец твердую землю под ногами.
– Я спокойно отношусь к плаванию на корабле, но рада возможности оказаться на берегу, – промолвила Рика, наблюдая, как Бьорн привязывает «Морского змея» к пристани. Здесь кораблю будет тихо и спокойно, потому что на входе в бухту есть волнорез.
– Ты можешь проводить Рику на рынок? – обратилась к нему Хельга. – Мне нужно отыскать травницу и приготовить лекарство для Торвальда, иначе он не сможет стоять на ногах. Тор знает, как неинтересно молодым стоять и смотреть, как растирают травы.
– Я пойду с ней, – произнес Торвальд, хмуро глядя на старую женщину и стараясь не морщиться от боли, наступая на большой палец ноги. Но боль воспаленного сустава, видимо, пронзила ногу так, что он тут же присел на свой морской сундук. – Может, на этот раз Хельга права. Но невеста не может ходить по чужому городу без сопровождения. Ты проводишь ее?
Бьорн угрюмо кивнул. Йоранд помог своему капитану причалить и тут же уловил аппетитные ароматы. Дрожжевой запах эля явно исходил от ближайшей таверны.
– Плавание нагоняет жажду. Я устал от перекисшего молока и тухлой воды.
– Придется тебе подождать своего эля до второй смены. У нас на борту слишком много товаров, чтобы оставлять корабль без присмотра, – пояснил Бьорн. – После того как я провожу скальда на рынок, я сменю тебя.
Рика заметила, что теперь он почти никогда не называл ее по имени. Это был еще один способ держать ее на расстоянии. Она полагала, что теперь должна быть довольна, но ее сердце постоянно щемило. Каким холодным, равнодушным тоном он произнес слово «скальд»… словно говорил о связке мехов или куске янтаря. Он заставил ее почувствовать себя товаром, подлежащим доставке. Впрочем, именно в этом качестве она и выступала.
Тем не менее она выпрямила спину и задрала вверх подбородок, не желая показывать, как задело ее его обращение. Они спустились по деревянным мосткам и пошли на рынок. Рика заметила овальную крепость, расположенную на голой вершине утеса к югу от города.
– Что это? – поинтересовалась она.
– Безопасная гавань. Укрытие в случае внешней угрозы, – пояснил Бьорн. – Бирка – богатый город. Перед таким соблазном трудно устоять. Если на горизонте появляется флотилия драккаров, купцы спешно собирают свои товары и укрываются в форте. – Впервые за последнее время Бьорн встретился с ней взглядом, и она почувствовала, как затягивает ее темная глубина его глаз. – Ты же знаешь мужчин. Если они видят что-то привлекательное, их естественное желание – тут же этим завладеть.
Кровь быстрее побежала по жилам под его твердым взглядом… Ей захотелось самой укрыться в безопасной гавани. Если она позволит ему так на нее глядеть, он вскоре поймет, что ему вовсе не нужно захватывать ее силой. Она отдастся ему добровольно. Если бы не эта сделка с Гуннаром…
– Сегодня никаких захватов не произойдет, – решительно объявила она. – Здешние купцы явно надеются получить за свои товары серебро, а не удар меча.
– Верно. – Бьорн кивнул стражникам, бродившим по улицам города. – Здесь даже лавочники вооружены. В Бирке хороший рынок, но если ты не найдешь того, что ищешь, нам еще предстоит остановка в Уппсале, перед тем как мы зайдем в устье Двины.
– В Уппсале?
– Да. Гуннар очень ревностно к этому отнесся, – объяснил Бьорн. – Его очень тревожило, что в Миклагарде ты уже будешь слишком далеко от храма Одина. Он был уверен, что ты захочешь посетить Священную рощу, потому что, возможно, больше никогда туда не попадешь.
Нет, не о ее религиозных пристрастиях заботился Гуннар. Он хотел в последний раз напомнить ей о том, какие последствия ждут ее брата, если она нарушит их соглашение.
– Вообще-то я никогда особенно не поклонялась Одину, – сказала она. – Я могу и не ездить в Уппсалу.
– Как хочешь, – сухо ответил он. Суровое выражение его лица подсказало Рике, что он решил, будто она торопится попасть к своему будущему мужу в Миклагард.
Они наткнулись на серебряных дел мастера. Полюбовались, как ловко он управляется с расплавленным металлом. Рика зачарованно смотрела, как он на одной и той же каменной основе кует и молот Тора, и христианский крест. Потрогав готовые серебряные украшения, она восхитилась качеством обработанной поверхности, ее особой гладкостью.
– Вы делаете амулеты для тех, кто верит и в Тора, и в Христа? – спросила она.
– Да, – ответил ремесленник, – в Бирке люди поклоняются и Тору, и Христу. Кому как нравится. Хоть старые боги, хоть новые, мы уживаемся со всеми. – Он улыбнулся уголками рта. – А я продаю амулеты тем и другим. Что продать вам?
– Я привыкла носить молоточек, – вздохнула Рика, вспомнив свой гладкий сияющий янтарик. – Но кажется, Тор меня покинул, так что сейчас я не ношу никакого амулета. Доброго вам дня.
Они пошли дальше по главной улице, и Бьорн бросил на нее острый взгляд.
– Значит, ты утратила свою веру?
– Скорее, куда-то подевала, – откликнулась она. – Я знаю только богов Асгарда. Я выросла на сагах об их приключениях, но в последнее время они кажутся мне такими далекими.
– А когда боги интересовались нашими делами? Разве что тогда, когда это служило их целям, – пожал плечами Бьорн. – Им не нужны ни второй сын, ни девушка без отца.
– Ты прав, – согласилась она. – Но я привыкла к ощущению, что кто-то наблюдает за мной, заботится о том, чтобы со мной ничего не случилось. Я верила в то, что это Тор.
– Думаю, ты по-прежнему это чувствуешь. – Он не скрывал переполнявшей его горечи. Она прозвучала в его голосе. – В конце концов, ты вот-вот станешь женой очень богатого человека. Чего тебе еще желать?
«Тебя, глупый человек!» – чуть не сорвалось с ее уст. Но вместо этого она прикусила губу и ускорила шаг. Он легко успевал за ней. Больше они не разговаривали, пока не свернули за угол. Тут Рика увидела здание необычной формы. Высокий шпиль и торчащие острые углы крыши…
– Что это? – поинтересовалась она.
– Должно быть, христианская церковь, – ответил Бьорн. – Десять лет назад, когда мы были здесь с дядей Орнольфом, они только начинали ее строить. Я прошел туда. Какой-то маленький священник приехал с юга и собрал вокруг себя единомышленников. И они построили это здание, чтобы было куда прийти помолиться. В результате даже Хергейр, местный городской голова, принял христианство.
– Ты что-нибудь знаешь об этой религии? – осведомилась она.
– Совсем немного. – Глаза его рассеянно смотрели вдаль. – Мой первый набег был на монастырь. И все, что я знаю о христианах, так это то, что они умирают легко. Они очень ревностно относятся к своим книгам и серебряным чашам, но не готовы убивать, чтобы защитить то, чем владеют. А что ты знаешь об их вере?
– Только то, что мне рассказывал Магнус, – ответила Рика. – Он много и долго беседовал со священником, который от датского короля приехал обращать его в свою веру. Магнус рассказал, что их Христос был мощным скальдом. Он рассказывал саги, обучая своих последователей.
– Хм, – пожал плечами Бьорн. Его это не впечатлило. – А он рассказывал тебе, что их Христос умер?
– Да, как бедный Бальдур, – кивнула Рика, думая о злосчастном сыне Одина, смерть которого от яда предвещает начало Рагнарока, Сумрака богов, эпической битвы, знаменующей конец света. – Христиане верят, что их Христос воскреснет и будет жить вечно.
– Этого даже боги не могут. – Взгляд Бьорна скользнул вверх по шпилю церкви до креста. – Странно, правда? Те, кто поклоняется Тору, носят на себе знак его силы – молоточек, а христиане носят крестик – знак слабости их бога.
– Магнус говорил, что они видят в этом силу, потому что крест символизирует прощение.
– Прощение? – презрительно заметил Бьорн. – Человек должен нести ответственность за свои деяния, хорошие или плохие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31