Похоже, мы не вовремя, — огорчился Дрейк. — Что, в Гарленде проходит всеамериканский конгресс ботаников?
— Ботаников? Вроде того. Двигайте на постоялый двор у станции, там можно приткнуться на конюшне.
Ковбой враскачку прошел мимо них к своему жеребцу, широко расставляя негнущиеся ноги. Его шпоры звучали каждая по-своему, и тяжелые шаги сопровождались незамысловатой мелодией. Он взлетел в седло, так и не согнув ног. Жеребец злобно всхрапнул, вставая на дыбы, развернулся на месте и поскакал прочь.
— Видел? — спросил Дрейк. — У него калифорнийское седло. Точно такое, как у тех двоих с офицерскими "спрингфилдами". Эти ребята купили седла в одной и той же лавке. И манеры у них похожие.
— Наверно, поэтому ему и придется ночевать на конюшне, — спокойно ответил Степан. — А мы остановимся здесь.
— Что-то мне расхотелось задерживаться в этом городе. Слишком много ботаников с калифорнийскими седлами.
Харви Дрейк различал, наверно, сотни разновидностей седел, стремян и подпруг. Для Степана все эти тонкости были недоступны, как китайский язык. Зато он мог по нескольким фразам угадать, из какой местности его собеседник.
— Седла у них, может быть, и одинаковые. Но этот "ботаник" с Севера. Мичиган или Висконсин. А те двое были техасцами, — сказал он. — Не думаю, что это одна компания. В шайку обычно сбиваются земляки. Соседи или родственники.
— Это если шайка приличная. А бывают компании, куда стекается всякое отребье. — Дрейк выразительно указал пальцем на след смачного плевка возле крыльца.
— Бывают. Но нам нет дела до них. Нам только переночевать. А завтра запасемся продуктами и исчезнем отсюда.
— Знаешь, среди скал я сплю спокойнее, чем в гостинице. Лучше слушать песни койотов, чем прислушиваться к шагам в коридоре. Ненавижу шпоры.
— Мне почему-то кажется, что в коридорах отеля "Эрмитаж" шпор ты не услышишь, — усмехнулся Степан.
Он первым вошел в просторный холл, где с каждой стены смотрели рогатые головы оленей. Седая женщина в строгом платье проходила вдоль одной из стен, протирая тряпкой многочисленные фотографии. Она вопросительно посмотрела на вошедших.
— Добрый день, мэм. — Степан снял шляпу. — Могу я спросить, откуда взялось название вашего отеля?
— Не знаю. Тот, кто его придумал, уже умер. А в чем дело?
— В Европе есть дворец с таким названием. Говорят, это самый красивый дворец мира. Всегда мечтал его увидеть.
— Если вы хотите здесь остановиться, то у нас свободен только один двухместный номер, — сказала женщина, зайдя за стойку. Она раскрыла журнал и приготовила перо. — Зовите меня миссис Браун. Подъем в семь. Завтрак общий. В десять вечера двери закрываются.
— Прекрасно! — Степан подтолкнул Дрейка к стойке. — Запишите нас, пока я пристрою лошадей.
— Наши фамилии Паркер и Спенсер "Паркер", "спенсер" — популярные оружейные марки.
, — подумав, сказал Харви Дрейк. — Стивен Паркер и Харви Спенсер. Ветеринары.
— Вы легко найдете работу, — заметила хозяйка.
32. СЪЕЗД БОТАНИКОВ
Миссис Браун была женщиной строгой, как и подобает вдове офицера, и любое проявление беспорядка воспринимала как вылазку недобитого противника. Но зато она легко прощала человеческие слабости тем постояльцам, кто без напоминания вытирал ноги и не стряхивал пепел на пол. Она обнаружила, что под деревянным тротуаром, который окружал гостиницу, обосновался желтый молчаливый пес. Понаблюдав за ним, миссис Браун сделала соответствующие выводы. И наутро Степан и Харви, спустившись к завтраку, получили вдобавок к яичнице увесистую вываренную кость.
— Покормите свою собаку, джентльмены, — сухо пояснила миссис Браун.
— Это не наша собака, — сказал Дрейк.
— Меня не интересует, кто ее хозяин. Но пес пришел с вами. Он уже отогнал кур, и они теперь не будут гадить перед моим отелем. Мне все равно, кто его хозяин. Но если после кур он не возьмется за постояльцев, то пусть живет. А кормить его будете вы, потому что от меня он ничего не берет. Вам все понятно?
— Да, мэм.
Пес утащил кость под настил, и оттуда послышались звуки, похожие на работу камнедробилки. Сидя на корточках, Степан ждал, когда пес вылезет на свет, — хотел осмотреть его раны. Харви присел рядом.
— Я прикинул, чем нам придется обзавестись, — сказал он. — Прежде всего нужны сменные лошади для нас, для профессора и компании. Возьмем трех-четырех местных пони и полдюжины мулов, с ними не страшны никакие скалы.
— Займись лошадьми, а я наберу продуктов, — решил Степан.
— Купи табаку.
— Разве наш запас сигар уже кончился?
— Он никогда не кончится, — вздохнул Дрейк. — Но я, пожалуй, перейду на самокрутки.
Степан вытянул из кармана рубашки тонкую зеленоватую сигару и откусил кончик.
— Странно, — сказал он, нежно покрутив сигару между пальцами и проведя ею под носом. — Самокрутки… Значит, надо еще и бумагу купить?
— Бумага бесплатно прилагается к каждому кисету. Табак "Булл Дарем" за пять центов, не забудешь?
— Постараюсь ничего не напутать. — Степан улыбнулся. — Не помню уже, когда я покупал табак.
Пес выполз из-под дощатого настила, отряхнулся и принялся чесаться.
— Сиди здесь, — строго сказал ему Степан. — Никого не трогай. Мы скоро вернемся. Тебе ничего не надо в магазине?
— Купи ему керосину от блох, — посоветовал Дрейк. — Я эту породу знаю. Когда будем ночевать на снегу, он обязательно залезет к тебе под одеяло.
— На снегу?
— На высоте там всегда снег. Конечно, можно сделать крюк и обойти хребет по реке. Но ведь мы пойдем коротким путем, так?
— Так. — Степан кивнул.
Они разошлись в разные стороны. Дойдя до угла, Степан оглянулся. Пес растерянно вертел головой, глядя то на него, то на уходящего Дрейка.
— Сиди на месте, — повторил Степан, и пес залез обратно под настил.
В магазине Гончар внимательно изучил рекламные проспекты, приклеенные к стенам. Самые свежие из них были двухлетней давности. Тут же красовались новенькие, еще не пожелтевшие, довольно качественные портреты двоих грабителей, Фрэнка Джеймса и Боба Янгера. Правосудие обещало по тысяче долларов за каждого.
— А что слышно про Сэма Басса, Потрошителя? — поинтересовался Степан у продавца.
— У нас такого еще не было, сэр. И не будет. У нас потрошат только кур, и то по большим праздникам. Все настоящие бандиты давно перебрались в богатые края. В Колорадо или Монтану, где золотые шахты. А здесь им нечего делать.
Продавец продолжал сетовать на упадок, укладывая покупки Степана в большие бумажные пакеты, когда в лавку шумно вошли двое. Они явно не мылись еще в этом месяце, не брились с прошлого лета, а одежду не меняли вообще никогда, пока она сама не начинала отваливаться кусками с их могучих тел. Но длинные винтовки, висевшие поперек живота, выглядели гораздо лучше одежды.
— Чья это псина околачивается под крыльцом? — просипел тот, у которого кудрявая рыжая борода торчала впереди, как скотоотбойник у паровоза.
— Не знаю, сэр, — развел руками продавец.
— Она тебе всю торговлю испортит. Никто не подойдет к твоей лавке, когда возле нее околачивается бешеная собака.
— Как насчет того, чтобы ее прибить? — спросил второй. Его пепельная жидкая борода свисала вниз двумя слипшимися крыльями.
— Мне все равно, — сказал продавец. — Но как бы не объявился ее хозяин. Вы уверены, что она бешеная?
— Хозяин не объявится, — заявил рыжебородый. — А если объявится, пусть найдет меня. Я отдам ему шкуру, так и быть.
Степан рассчитался с продавцом и обеими руками подхватил два объемистых пакета, прижимая к груди. Продавец выскочил из-за прилавка и предупредительно открыл дверь.
Спускаясь по ступеням, Степан заметил желтого пса. Тот сидел в тени, высунув язык. Степан прошел мимо него не оглядываясь. Скоро он услышал, как заскрипела и хлопнула дверь магазина у него за спиной, а потом по крыльцу прогремели тяжелые сапоги.
Он шел спокойно и неторопливо, рассеянно поглядывая по сторонам. Тяжелые шаги сзади не приближались, но и не отставали. Степан остановился у аптеки и поставил оба пакета на перила резного заборчика. Придерживая их одной рукой, раскурил сигару. Краем глаза он видел, что оба бородача тоже остановились, с глупейшим любопытством всматриваясь в витрину с корсетами. Желтый пес пробежал рядом со Степаном и нырнул под высокий дощатый тротуар.
Беззаботно дымя сигарой, Степан снова подхватил свои пакеты и направился к гостинице.
Миссис Браун подметала крыльцо. Она опустила широкий веник в ведро с водой, брызнула на ступени и распрямилась, потирая поясницу.
— Мистер Паркер? Может быть, это не мое дело, но ваш друг сел на лошадь и уехал. При этом интересовался ценами на лошадей.
— Все в порядке, — сказал Степан. — Давно он уехал?
— Минут пять. Можете оставить ваши пакеты в холле, с ними ничего не случится. Еще он спрашивал, где тут играют в карты.
— Он всегда это спрашивает. Но никогда не играет. У него не бывает лишних денег.
— Еще он спросил, где у нас самая большая конюшня. Я посоветовала отправиться на станцию. Вы понимаете?
— Не совсем.
— Не удивлюсь, если он вернется пешком, — поджала губы хозяйка.
— Ну что вы. Скорее он вернется с небольшим табуном, — успокоил ее Степан.
Беседуя с хозяйкой, он поглядывал на отражения в чистых сверкающих окнах отеля. Бородачи не таясь прислушивались к разговору. Когда же Степан, оставив пакеты, отправился за Дрейком, следом побрел только один, рыжий толстяк, а чернобородый торопливо ушел.
Степан увидел кобылу Дрейка гораздо раньше, чем ожидал. Она стояла уже за следующим поворотом, у здания с многообещающей вывеской "Игорный дом Круассона. Карты из Италии, вина из Франции. Чеки и векселя принимаются".
Наверно, это заведение знавало и более удачные времена, чем сейчас. Столы, обтянутые зеленым потертым сукном, пустовали, и только у дальней стены сгрудились немногочисленные любители фаро Фаро (фараон, штосе, банк) — азартная карточная игра.
. Среди них стоял и Харви Дрейк. Судя по умиротворенному лицу, он уже избавился от тридцати долларов, которые достались ему вчера утром. Заметив Степана, он еле заметно подмигнул, коснулся пальцем уха и отвернулся. Гончар сел на высокий табурет у стойки и тоже прислушался к разговору.
За игровым столом только что закончился очередной розыгрыш. Банкомет сидел, отодвинувшись от стола и спокойно держа руки на коленях. Игроки расставляли свои разноцветные фишки по картам, наклеенным на доску. Все они были местными жителями и одевались по-городскому — пиджаки, котелки, галстуки. Здесь не было никого в ковбойской рубашке или старом солдатском кителе. Игрок, сидевший на почетном месте напротив банкомета, был в черном сюртуке и высоком шелковом цилиндре. Перед ним выстроились несколько башенок, сложенных из фишек, и тут же высилась горка бумажных долларов. Прочие участники игры были не столь удачливы, и свои фишки они доставали из карманов. Игра еще не началась, и можно было поговорить о посторонних предметах. Речь шла о разбойнике, которого звали Джессе Джеймс.
Этот парень встал на тропу войны, когда ему и пятнадцати не было. Может быть, он бы и вырос достопочтенным фермером, но началась Гражданская война, и Джессе вступил в партизанский отряд. В Канзасе он грабил обозы северян и переправлял добычу на Юг, нищим конфедератам. Когда война закончилась, Джеймс вернулся на свою ферму и собрался возделывать землю. Но тут, как назло, именно его земля понадобилась железной дороге. Правда, сама линия проходила далеко в стороне, и железнодорожные воротилы просто хотели заграбастать побольше прилегающих участков. Они щедро платили фермерам, так щедро, что те едва-едва могли добраться до ближайшего города и влиться в ряды грузчиков, шахтеров или землекопов. Но Джессе Джеймс нашел себе другое занятие. Вместе с братьями он принялся грабить подряд все банки этой железнодорожной компании и все ее поезда.
Три года назад ему вроде бы пришел конец. Банда попала в засаду при попытке ограбления банка в Миннесоте. Почти всех братьев перебили на месте, а израненного Джессе подлечили, чтобы предать открытому суду.
Да вот беда, врачи перестарались. Здоровья у Джессе с избытком хватило на то, чтобы бежать из-под стражи. И теперь он снова при делах. И сам губернатор штата Миссури пообещал за него десять тысяч долларов, за живого или мертвого.
— Ставки сделаны! — повысив голос, произнес банкомет и придвинулся к столу.
Все замолчали и сбились потеснее, напряженно глядя на плоскую коробку перед банкометом. Сейчас он начнет доставать оттуда карты, по одной, складывая их в две стопки, слева и справа от себя, и с каждой новой картой кто-то будет становиться богаче, а кто-то беднее.
Степан вышел на улицу, и Харви Дрейк последовал за ним.
— Хорошо, что ты пришел. Без тебя я бы не скоро оторвался, — виновато улыбнулся он. — Ты понял, о чем здесь говорили?
— Да.
— Местная публика встревожена. Слишком много крутых парней слетелись сюда. Говорят, что они из шайки самого Джессе.
— Полагаю, местной публике нечего бояться, — сказал Степан. — Как насчет лошадей?
— Плохо. Никто не продает своих. Надо ехать на ранчо "Семерка". Там и мулов найдем подешевле. Смотри, этот пес увязался за тобой.
— За мной увязался не только пес. Видишь толстяка на углу?
— Натуральный "ботаник", — помрачнев, кивнул Харви.
— Как ты догадался? Ты же не знаешь, какое у него седло? А вдруг не калифорнийское?
— Смейся, смейся. Держу пари, что калифорнийское. Только натуральные ботаники гуляют по улицам с мушкетом на груди.
Степан присел на корточки, и пес подбежал к нему.
— Ну что ты за нами бегаешь? — укоризненно спросил Гончар. — Занялся бы делом. Погоняй кур. Посторожи крыльцо. Столько важных дел для собаки, а ты бегаешь за нами.
— А знаешь, почему этот толстяк таскается с винтовкой? Ему негде ее оставить. Наверно, его команда еще не нашла себе берлогу.
— Может быть.
— Стивен, ты купил продукты?
— Купил. И табак для тебя.
— Так чего мы ждем? Поехали отсюда. На ранчо, потом в лагерь профессора. Чего ты ждешь?
Степан выпрямился. Пес настороженно повел головой и зарычал.
— Я уже не жду, — сказал Гончар. — Веди лошадей обратно и собирайся в дорогу. А я пока прогуляюсь.
Как и ожидал Степан, толстяк двинулся за ним. Пес убежал куда-то вперед, вернулся, снова убежал. Наконец Гончар остановился возле кузницы. Оттуда тянулся запах горячего металла, смешанный с кисловатой угольной гарью.
Здесь улица сворачивала в тупик, и Степан, пройдя немного, повернул обратно. Он впервые встретился взглядом с толстяком, который преследовал его. Тот прислонился к стене и сложил руки на винтовке, висевшей поперек живота. Кроме них, в тупике не было никого, если не считать пса, который жался к ногам Гончара. Толстяк выплюнул жвачку и сказал:
— Ты плохо смотришь за своей собакой.
Степан прошел мимо.
— Эй, постой-ка, друг! — просипел толстяк. — Я с тобой разговариваю!
— Что тебе, друг? — Степан повернулся к нему, улыбаясь. — Может быть, ты меня с кем-то путаешь?
— Может быть. Но собаку твою я ни с кем не спутаю. Скажи, друг, откуда у нее кровь на брюхе?
— Я не лезу в собачьи дела. А собака не лезет в мои. Вот так и живем, друг.
— Постой, постой. — Толстяк оторвался от стенки и загородил выход из тупика. Он оглядывался, явно поджидая кого-то, и держал одну руку на винтовке, а другую выставил перед собой, почти упираясь в грудь Степана. — Постой. Это не собачьи дела. Может быть, это и наши дела. Ты откуда сам-то? Говор у тебя не местный.
Степан шагнул вперед, наткнулся грудью на выставленную руку и надавил на нее, как будто пытаясь столкнуть толстяка назад. Тот набычился и резко подался вперед, чтобы остановить противника. Но Гончар мгновенно развернулся на носках, и толстяк, потеряв опору, пролетел мимо. Зацепившись сапогом за подставленную ногу, он шумно повалился в пыль, гремя всей своей амуницией. Степан придавил каблуком его мушкет.
— Полежи, друг, отдохни, — сказал он.
Пес, осмелев, подскочил к застывшему на земле толстяку и зарычал, щелкая зубами и морща нос.
— Собаку… Убери эту чертову собаку!
— Если не будешь шевелиться, собака тебя не тронет.
На улице показались трое. Чернобородый приятель толстяка вел за собой двоих, одетых вполне прилично и без винтовок. Степан разглядел звезды на их жилетах и вежливо приподнял шляпу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Ботаников? Вроде того. Двигайте на постоялый двор у станции, там можно приткнуться на конюшне.
Ковбой враскачку прошел мимо них к своему жеребцу, широко расставляя негнущиеся ноги. Его шпоры звучали каждая по-своему, и тяжелые шаги сопровождались незамысловатой мелодией. Он взлетел в седло, так и не согнув ног. Жеребец злобно всхрапнул, вставая на дыбы, развернулся на месте и поскакал прочь.
— Видел? — спросил Дрейк. — У него калифорнийское седло. Точно такое, как у тех двоих с офицерскими "спрингфилдами". Эти ребята купили седла в одной и той же лавке. И манеры у них похожие.
— Наверно, поэтому ему и придется ночевать на конюшне, — спокойно ответил Степан. — А мы остановимся здесь.
— Что-то мне расхотелось задерживаться в этом городе. Слишком много ботаников с калифорнийскими седлами.
Харви Дрейк различал, наверно, сотни разновидностей седел, стремян и подпруг. Для Степана все эти тонкости были недоступны, как китайский язык. Зато он мог по нескольким фразам угадать, из какой местности его собеседник.
— Седла у них, может быть, и одинаковые. Но этот "ботаник" с Севера. Мичиган или Висконсин. А те двое были техасцами, — сказал он. — Не думаю, что это одна компания. В шайку обычно сбиваются земляки. Соседи или родственники.
— Это если шайка приличная. А бывают компании, куда стекается всякое отребье. — Дрейк выразительно указал пальцем на след смачного плевка возле крыльца.
— Бывают. Но нам нет дела до них. Нам только переночевать. А завтра запасемся продуктами и исчезнем отсюда.
— Знаешь, среди скал я сплю спокойнее, чем в гостинице. Лучше слушать песни койотов, чем прислушиваться к шагам в коридоре. Ненавижу шпоры.
— Мне почему-то кажется, что в коридорах отеля "Эрмитаж" шпор ты не услышишь, — усмехнулся Степан.
Он первым вошел в просторный холл, где с каждой стены смотрели рогатые головы оленей. Седая женщина в строгом платье проходила вдоль одной из стен, протирая тряпкой многочисленные фотографии. Она вопросительно посмотрела на вошедших.
— Добрый день, мэм. — Степан снял шляпу. — Могу я спросить, откуда взялось название вашего отеля?
— Не знаю. Тот, кто его придумал, уже умер. А в чем дело?
— В Европе есть дворец с таким названием. Говорят, это самый красивый дворец мира. Всегда мечтал его увидеть.
— Если вы хотите здесь остановиться, то у нас свободен только один двухместный номер, — сказала женщина, зайдя за стойку. Она раскрыла журнал и приготовила перо. — Зовите меня миссис Браун. Подъем в семь. Завтрак общий. В десять вечера двери закрываются.
— Прекрасно! — Степан подтолкнул Дрейка к стойке. — Запишите нас, пока я пристрою лошадей.
— Наши фамилии Паркер и Спенсер "Паркер", "спенсер" — популярные оружейные марки.
, — подумав, сказал Харви Дрейк. — Стивен Паркер и Харви Спенсер. Ветеринары.
— Вы легко найдете работу, — заметила хозяйка.
32. СЪЕЗД БОТАНИКОВ
Миссис Браун была женщиной строгой, как и подобает вдове офицера, и любое проявление беспорядка воспринимала как вылазку недобитого противника. Но зато она легко прощала человеческие слабости тем постояльцам, кто без напоминания вытирал ноги и не стряхивал пепел на пол. Она обнаружила, что под деревянным тротуаром, который окружал гостиницу, обосновался желтый молчаливый пес. Понаблюдав за ним, миссис Браун сделала соответствующие выводы. И наутро Степан и Харви, спустившись к завтраку, получили вдобавок к яичнице увесистую вываренную кость.
— Покормите свою собаку, джентльмены, — сухо пояснила миссис Браун.
— Это не наша собака, — сказал Дрейк.
— Меня не интересует, кто ее хозяин. Но пес пришел с вами. Он уже отогнал кур, и они теперь не будут гадить перед моим отелем. Мне все равно, кто его хозяин. Но если после кур он не возьмется за постояльцев, то пусть живет. А кормить его будете вы, потому что от меня он ничего не берет. Вам все понятно?
— Да, мэм.
Пес утащил кость под настил, и оттуда послышались звуки, похожие на работу камнедробилки. Сидя на корточках, Степан ждал, когда пес вылезет на свет, — хотел осмотреть его раны. Харви присел рядом.
— Я прикинул, чем нам придется обзавестись, — сказал он. — Прежде всего нужны сменные лошади для нас, для профессора и компании. Возьмем трех-четырех местных пони и полдюжины мулов, с ними не страшны никакие скалы.
— Займись лошадьми, а я наберу продуктов, — решил Степан.
— Купи табаку.
— Разве наш запас сигар уже кончился?
— Он никогда не кончится, — вздохнул Дрейк. — Но я, пожалуй, перейду на самокрутки.
Степан вытянул из кармана рубашки тонкую зеленоватую сигару и откусил кончик.
— Странно, — сказал он, нежно покрутив сигару между пальцами и проведя ею под носом. — Самокрутки… Значит, надо еще и бумагу купить?
— Бумага бесплатно прилагается к каждому кисету. Табак "Булл Дарем" за пять центов, не забудешь?
— Постараюсь ничего не напутать. — Степан улыбнулся. — Не помню уже, когда я покупал табак.
Пес выполз из-под дощатого настила, отряхнулся и принялся чесаться.
— Сиди здесь, — строго сказал ему Степан. — Никого не трогай. Мы скоро вернемся. Тебе ничего не надо в магазине?
— Купи ему керосину от блох, — посоветовал Дрейк. — Я эту породу знаю. Когда будем ночевать на снегу, он обязательно залезет к тебе под одеяло.
— На снегу?
— На высоте там всегда снег. Конечно, можно сделать крюк и обойти хребет по реке. Но ведь мы пойдем коротким путем, так?
— Так. — Степан кивнул.
Они разошлись в разные стороны. Дойдя до угла, Степан оглянулся. Пес растерянно вертел головой, глядя то на него, то на уходящего Дрейка.
— Сиди на месте, — повторил Степан, и пес залез обратно под настил.
В магазине Гончар внимательно изучил рекламные проспекты, приклеенные к стенам. Самые свежие из них были двухлетней давности. Тут же красовались новенькие, еще не пожелтевшие, довольно качественные портреты двоих грабителей, Фрэнка Джеймса и Боба Янгера. Правосудие обещало по тысяче долларов за каждого.
— А что слышно про Сэма Басса, Потрошителя? — поинтересовался Степан у продавца.
— У нас такого еще не было, сэр. И не будет. У нас потрошат только кур, и то по большим праздникам. Все настоящие бандиты давно перебрались в богатые края. В Колорадо или Монтану, где золотые шахты. А здесь им нечего делать.
Продавец продолжал сетовать на упадок, укладывая покупки Степана в большие бумажные пакеты, когда в лавку шумно вошли двое. Они явно не мылись еще в этом месяце, не брились с прошлого лета, а одежду не меняли вообще никогда, пока она сама не начинала отваливаться кусками с их могучих тел. Но длинные винтовки, висевшие поперек живота, выглядели гораздо лучше одежды.
— Чья это псина околачивается под крыльцом? — просипел тот, у которого кудрявая рыжая борода торчала впереди, как скотоотбойник у паровоза.
— Не знаю, сэр, — развел руками продавец.
— Она тебе всю торговлю испортит. Никто не подойдет к твоей лавке, когда возле нее околачивается бешеная собака.
— Как насчет того, чтобы ее прибить? — спросил второй. Его пепельная жидкая борода свисала вниз двумя слипшимися крыльями.
— Мне все равно, — сказал продавец. — Но как бы не объявился ее хозяин. Вы уверены, что она бешеная?
— Хозяин не объявится, — заявил рыжебородый. — А если объявится, пусть найдет меня. Я отдам ему шкуру, так и быть.
Степан рассчитался с продавцом и обеими руками подхватил два объемистых пакета, прижимая к груди. Продавец выскочил из-за прилавка и предупредительно открыл дверь.
Спускаясь по ступеням, Степан заметил желтого пса. Тот сидел в тени, высунув язык. Степан прошел мимо него не оглядываясь. Скоро он услышал, как заскрипела и хлопнула дверь магазина у него за спиной, а потом по крыльцу прогремели тяжелые сапоги.
Он шел спокойно и неторопливо, рассеянно поглядывая по сторонам. Тяжелые шаги сзади не приближались, но и не отставали. Степан остановился у аптеки и поставил оба пакета на перила резного заборчика. Придерживая их одной рукой, раскурил сигару. Краем глаза он видел, что оба бородача тоже остановились, с глупейшим любопытством всматриваясь в витрину с корсетами. Желтый пес пробежал рядом со Степаном и нырнул под высокий дощатый тротуар.
Беззаботно дымя сигарой, Степан снова подхватил свои пакеты и направился к гостинице.
Миссис Браун подметала крыльцо. Она опустила широкий веник в ведро с водой, брызнула на ступени и распрямилась, потирая поясницу.
— Мистер Паркер? Может быть, это не мое дело, но ваш друг сел на лошадь и уехал. При этом интересовался ценами на лошадей.
— Все в порядке, — сказал Степан. — Давно он уехал?
— Минут пять. Можете оставить ваши пакеты в холле, с ними ничего не случится. Еще он спрашивал, где тут играют в карты.
— Он всегда это спрашивает. Но никогда не играет. У него не бывает лишних денег.
— Еще он спросил, где у нас самая большая конюшня. Я посоветовала отправиться на станцию. Вы понимаете?
— Не совсем.
— Не удивлюсь, если он вернется пешком, — поджала губы хозяйка.
— Ну что вы. Скорее он вернется с небольшим табуном, — успокоил ее Степан.
Беседуя с хозяйкой, он поглядывал на отражения в чистых сверкающих окнах отеля. Бородачи не таясь прислушивались к разговору. Когда же Степан, оставив пакеты, отправился за Дрейком, следом побрел только один, рыжий толстяк, а чернобородый торопливо ушел.
Степан увидел кобылу Дрейка гораздо раньше, чем ожидал. Она стояла уже за следующим поворотом, у здания с многообещающей вывеской "Игорный дом Круассона. Карты из Италии, вина из Франции. Чеки и векселя принимаются".
Наверно, это заведение знавало и более удачные времена, чем сейчас. Столы, обтянутые зеленым потертым сукном, пустовали, и только у дальней стены сгрудились немногочисленные любители фаро Фаро (фараон, штосе, банк) — азартная карточная игра.
. Среди них стоял и Харви Дрейк. Судя по умиротворенному лицу, он уже избавился от тридцати долларов, которые достались ему вчера утром. Заметив Степана, он еле заметно подмигнул, коснулся пальцем уха и отвернулся. Гончар сел на высокий табурет у стойки и тоже прислушался к разговору.
За игровым столом только что закончился очередной розыгрыш. Банкомет сидел, отодвинувшись от стола и спокойно держа руки на коленях. Игроки расставляли свои разноцветные фишки по картам, наклеенным на доску. Все они были местными жителями и одевались по-городскому — пиджаки, котелки, галстуки. Здесь не было никого в ковбойской рубашке или старом солдатском кителе. Игрок, сидевший на почетном месте напротив банкомета, был в черном сюртуке и высоком шелковом цилиндре. Перед ним выстроились несколько башенок, сложенных из фишек, и тут же высилась горка бумажных долларов. Прочие участники игры были не столь удачливы, и свои фишки они доставали из карманов. Игра еще не началась, и можно было поговорить о посторонних предметах. Речь шла о разбойнике, которого звали Джессе Джеймс.
Этот парень встал на тропу войны, когда ему и пятнадцати не было. Может быть, он бы и вырос достопочтенным фермером, но началась Гражданская война, и Джессе вступил в партизанский отряд. В Канзасе он грабил обозы северян и переправлял добычу на Юг, нищим конфедератам. Когда война закончилась, Джеймс вернулся на свою ферму и собрался возделывать землю. Но тут, как назло, именно его земля понадобилась железной дороге. Правда, сама линия проходила далеко в стороне, и железнодорожные воротилы просто хотели заграбастать побольше прилегающих участков. Они щедро платили фермерам, так щедро, что те едва-едва могли добраться до ближайшего города и влиться в ряды грузчиков, шахтеров или землекопов. Но Джессе Джеймс нашел себе другое занятие. Вместе с братьями он принялся грабить подряд все банки этой железнодорожной компании и все ее поезда.
Три года назад ему вроде бы пришел конец. Банда попала в засаду при попытке ограбления банка в Миннесоте. Почти всех братьев перебили на месте, а израненного Джессе подлечили, чтобы предать открытому суду.
Да вот беда, врачи перестарались. Здоровья у Джессе с избытком хватило на то, чтобы бежать из-под стражи. И теперь он снова при делах. И сам губернатор штата Миссури пообещал за него десять тысяч долларов, за живого или мертвого.
— Ставки сделаны! — повысив голос, произнес банкомет и придвинулся к столу.
Все замолчали и сбились потеснее, напряженно глядя на плоскую коробку перед банкометом. Сейчас он начнет доставать оттуда карты, по одной, складывая их в две стопки, слева и справа от себя, и с каждой новой картой кто-то будет становиться богаче, а кто-то беднее.
Степан вышел на улицу, и Харви Дрейк последовал за ним.
— Хорошо, что ты пришел. Без тебя я бы не скоро оторвался, — виновато улыбнулся он. — Ты понял, о чем здесь говорили?
— Да.
— Местная публика встревожена. Слишком много крутых парней слетелись сюда. Говорят, что они из шайки самого Джессе.
— Полагаю, местной публике нечего бояться, — сказал Степан. — Как насчет лошадей?
— Плохо. Никто не продает своих. Надо ехать на ранчо "Семерка". Там и мулов найдем подешевле. Смотри, этот пес увязался за тобой.
— За мной увязался не только пес. Видишь толстяка на углу?
— Натуральный "ботаник", — помрачнев, кивнул Харви.
— Как ты догадался? Ты же не знаешь, какое у него седло? А вдруг не калифорнийское?
— Смейся, смейся. Держу пари, что калифорнийское. Только натуральные ботаники гуляют по улицам с мушкетом на груди.
Степан присел на корточки, и пес подбежал к нему.
— Ну что ты за нами бегаешь? — укоризненно спросил Гончар. — Занялся бы делом. Погоняй кур. Посторожи крыльцо. Столько важных дел для собаки, а ты бегаешь за нами.
— А знаешь, почему этот толстяк таскается с винтовкой? Ему негде ее оставить. Наверно, его команда еще не нашла себе берлогу.
— Может быть.
— Стивен, ты купил продукты?
— Купил. И табак для тебя.
— Так чего мы ждем? Поехали отсюда. На ранчо, потом в лагерь профессора. Чего ты ждешь?
Степан выпрямился. Пес настороженно повел головой и зарычал.
— Я уже не жду, — сказал Гончар. — Веди лошадей обратно и собирайся в дорогу. А я пока прогуляюсь.
Как и ожидал Степан, толстяк двинулся за ним. Пес убежал куда-то вперед, вернулся, снова убежал. Наконец Гончар остановился возле кузницы. Оттуда тянулся запах горячего металла, смешанный с кисловатой угольной гарью.
Здесь улица сворачивала в тупик, и Степан, пройдя немного, повернул обратно. Он впервые встретился взглядом с толстяком, который преследовал его. Тот прислонился к стене и сложил руки на винтовке, висевшей поперек живота. Кроме них, в тупике не было никого, если не считать пса, который жался к ногам Гончара. Толстяк выплюнул жвачку и сказал:
— Ты плохо смотришь за своей собакой.
Степан прошел мимо.
— Эй, постой-ка, друг! — просипел толстяк. — Я с тобой разговариваю!
— Что тебе, друг? — Степан повернулся к нему, улыбаясь. — Может быть, ты меня с кем-то путаешь?
— Может быть. Но собаку твою я ни с кем не спутаю. Скажи, друг, откуда у нее кровь на брюхе?
— Я не лезу в собачьи дела. А собака не лезет в мои. Вот так и живем, друг.
— Постой, постой. — Толстяк оторвался от стенки и загородил выход из тупика. Он оглядывался, явно поджидая кого-то, и держал одну руку на винтовке, а другую выставил перед собой, почти упираясь в грудь Степана. — Постой. Это не собачьи дела. Может быть, это и наши дела. Ты откуда сам-то? Говор у тебя не местный.
Степан шагнул вперед, наткнулся грудью на выставленную руку и надавил на нее, как будто пытаясь столкнуть толстяка назад. Тот набычился и резко подался вперед, чтобы остановить противника. Но Гончар мгновенно развернулся на носках, и толстяк, потеряв опору, пролетел мимо. Зацепившись сапогом за подставленную ногу, он шумно повалился в пыль, гремя всей своей амуницией. Степан придавил каблуком его мушкет.
— Полежи, друг, отдохни, — сказал он.
Пес, осмелев, подскочил к застывшему на земле толстяку и зарычал, щелкая зубами и морща нос.
— Собаку… Убери эту чертову собаку!
— Если не будешь шевелиться, собака тебя не тронет.
На улице показались трое. Чернобородый приятель толстяка вел за собой двоих, одетых вполне прилично и без винтовок. Степан разглядел звезды на их жилетах и вежливо приподнял шляпу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38