Он не мог забыть телеинтервью вице-премьера, показанное на следующий день после смерти Лукина. В нем статья Виктора была названа непрофессиональной, оговаривающей честных людей, и невольно напрашивался вывод, что именно из-за нее застрелился крупный бизнесмен. Конечно, многие могли заблуждаться в отношении "Русской нефти", иметь о ней неверную информацию, но только не Шелест. И то, что он сознательно искажал факты, заставляло присмотреться к нему особенно внимательно.
Многократное штудирование биографии вице-премьера прежде давало Реброву не больше, чем повторение таблицы умножения. Но вот теперь, занимаясь препарированием различной информации с экспертами-рыночниками, он вдруг подумал, что было бы очень интересно посмотреть подшивки газет именно за те дни, когда Владимир Шелест совершал очередной прыжок в своей карьере. Наверняка в эти периоды о нем что-то писали, и здесь можно было найти какие-то любопытные факты.
Что же касается краткой биографической справки, то из нее следовало, что еще в начале девяностых годов, когда экономические реформы в России только начинались, Шелест работал в одном из академических институтов. В тридцать лет он успел защитить докторскую диссертацию, тем не менее будущее его оказалось бы очень скучным, если бы молодой ученый не поменял свою научную карьеру на политическую. В общем, типичный молодой реформатор - так в России называли тех, кто на волне недовольства прежней экономической системой пришел во власть и, пользуясь огромным доверием не разбирающихся в рыночной экономике людей, успел наломать немало дров.
Впервые имя Владимира Шелеста стало известно широкой публике после того, как он принял участие в разработке одной из радикальных экономических программ. На самом деле эти программы не имели практического значения, так как реализовать не только долговременные, но и вообще какие-либо планы в условиях существовавшего тогда полного хаоса было просто невозможно. Они играли, скорее, роль своеобразного знамени реформ, инструмента политической борьбы или приманки, с помощью которой отбирали голоса избирателей у политических противников.
Новым российским властям, победившим коммунистов на выборах как раз за счет обещания быстро построить капиталистический рай, очень нужны были люди с радикальными взглядами и без комплексов, и вскоре молодой ученый становится заместителем министра экономики. А уже через год, в новом составе правительства, Шелест перепрыгивает на должность вице-премьера. Вначале он отвечает за какие-то второстепенные вопросы, но в результате очередных перестановок начинает курировать топливно-энергетический комплекс и превращается в одну из самых влиятельных фигур кабинета. Безусловно, на таком стремительном пути наверх нельзя было не оставить заметных следов.
На следующий день, где-то часов в шесть вечера, Ребров засел в редакционной библиотеке, обложившись подшивками. По просьбе Виктора заведующая библиотекой Леночка Свинцова - женщина без возраста, относившаяся к пожелтевшей бумаге с большим вниманием, чем к своей личной жизни, - отыскала целую кучу газет за указанные им периоды. Именно в это время в жизни Шелеста происходили крутые перемены.
В подшивках оказалось много пыли и смешных по прошествии времени страстей. Обо всех перестановках в правительстве писали довольно подробно, но Владимир Шелест в подобных материалах выглядел всего лишь одним из многих - рядовым, если можно так сказать о крупном правительственном чиновнике, членом команды.
Неудивительно, что Ребров вскоре выдохся. Надежда найти что-то особое сменилась апатией, и он уже почти машинально продолжал перелистывать пожелтевшие страницы.
Самые старые из газет, совпадавшие по времени с назначением Шелеста на должность заместителя министра экономики, Виктор пробегал уже наискосок. Поэтому он вряд ли смог бы выловить что-то интересное, если бы не наткнулся на небольшую фотографию.
Она была врезана в статью о первой пресс-конференции нового замминистра, на которой только что назначенный чиновник рассказывал о перспективах экономических реформ в России. Под фотографией не было никакой подписи, но Ребров сразу узнал в светловолосом молодом человеке Владимира Шелеста.
А рядом с ним, перед жидким частоколом из микрофонов, сидела будущий начальник управления общественных связей компании "Русская нефть" Анна Игнатьева. Тогда у нее еще был наивный взгляд и очень открытая улыбка. Когда Виктор с ней общался, он уже такого простодушного выражения лица не наблюдал.
В тексте не разъяснялось, какую роль играет Анна Игнатьева при молодом заместителе министра экономики. Но, скорее всего, она являлась или его помощником, или пресс-секретарем. И по фотографии было видно, что ей доставляет громадное удовольствие вести эту пресс-конференцию под прицелом теле- и фотокамер.
В первый момент Виктор даже растерялся и долго не мог собраться с мыслями. Чтобы успокоиться, он вышел из редакционной библиотеки в коридор и выкурил сигарету. Только после этого в его голове стали выстраиваться какие-то логические цепочки.
Во-первых, было очевидно, что между Игнатьевой и Шелестом существуют давние и, возможно, особые отношения, которые тянутся с тех пор, когда вице-премьер был еще заместителем министра экономики, а может, и до того. Во-вторых, ее появление в "Русской нефти" свидетельствует об особых отношениях с этой компанией самого Владимира Шелеста. Ведь своих людей куда попало не пристраивают.
Впрочем, не исключен и еще один вариант: уже перешедший из Министерства экономики на должность вице-премьера Владимир Шелест просто избавился от своей надоевшей любовницы, пристроив ее на приличное, хлебное место. Но с такой же вероятностью можно и предполагать, что Анну Игнатьеву как особо доверенное лицо специально послали в "Русскую нефть" контролировать все, что там происходит. В таком случае она не могла не знать, кто реально руководил компанией, какие враги были у Лукина и Медведева и почему сбежал Дзгоев.
Виктор подумал, каким же идиотом он выглядел в глазах Игнатьевой, когда рассказывал ей о визите в прокуратуру и о своих подозрениях, что за компанией "Русская нефть" стоят очень влиятельные и опасные люди. Она наверняка знала гораздо больше, но притворялась простушкой.
И уже совсем неловко стало Реброву после того, как он выдрал из подшивки газетную страницу с фотографией. Застыдился он вовсе не потому, что считал такое обращение с библиотечными фондами предосудительным. Просто собирание собственного дешевого журналистского архива показалось ему детской и совершенно никчемной забавой. Особенно по сравнению с делами реальных хозяев компании "Русская нефть".
3
Хотя весь коллектив Института рынка трое суток непрерывно рассылал по факсам приглашения на свою первую пресс-конференцию, накануне Ребров сам обзвонил редакции всех крупных газет. Понятно, что это была чистой воды рефлексия.
Факт получения приглашения в редакциях, как правило, подтверждали, однако на просьбу Виктора назвать фамилию корреспондента газеты, который придет на пресс-конференцию, в лучшем случае раздраженно отвечали, что этот вопрос еще не решен и, вообще, все будет зависеть от того, найдутся ли свободные журналисты. А в худшем - Реброва просто посылали подальше. Впрочем, многие любопытствовали: что представляет собой этот, неизвестно откуда взявшийся, Институт рынка?
- Мы организованы при Союзе молодых российских предпринимателей, энергично объяснял Ребров. - Вы что, не слышали о таком? Странно... Все равно приходите. Не пожалеете...
Тем не менее все эти жалкие интриги оказались не очень эффективными. На первую пресс-конференцию Института рынка собралось всего с десяток человек, и только трое-четверо из них представляли более или менее заметные издания.
Алексей Большаков, по совместительству генеральный директор института, решил сам провести встречу с журналистами. Причем он всячески затягивал начало пресс-конференции в надежде, что придет кто-нибудь еще. Но ожидания не оправдались. Когда тянуть уже не было смысла, решили все же начинать.
В президиуме расположились Большаков, неудавшийся брокер Кузьмянков и выделявшийся безупречным черным костюмом экс-банкир Ивакин. Ребров же и остальные эксперты-рыночники присоединились к журналистам.
Было интересно наблюдать, как преображается на публике Алексей. Он подождал, пока все расселись и угомонились, что-то тихо сказал сидевшим рядом Кузьмянкову и Ивакину, словно рефери, спрашивающий, готовы ли обе стороны к битве, а потом широко улыбнулся в зал:
- Добрый день, уважаемые господа! Сегодня мы начинаем важное для всей России дело. - Своим хорошо поставленным голосом он веско ронял тугие, как мячик, слова. - Никто не может отрицать того факта, что в нашей стране уже появились здоровые предпринимательские силы, значительную часть которых составляет молодежь. Естественно, эти энергичные, обладающие громадным творческим потенциалом и горячей любовью к Родине люди не могут безучастно наблюдать за происходящими вокруг переменами. Это - их страна, им в ней жить, им ее перестраивать. Именно поэтому Союз молодых российских предпринимателей и решил создать Институт рынка. Он будет осуществлять мониторинг темпов и качества российских экономических реформ и, естественно, предлагать свои коррективы...
О роли молодежи в перестройке и экономических реформах в стране Алексей говорил еще минут десять. Виктор про себя отметил, что, за исключением небольших переборов типа "горячей предпринимательской любви к Родине", самозваный предводитель молодых буржуев очень точно расставлял акценты, как всегда был убедителен и приятен.
После окончания вступительной речи вопросов к генеральному директору Института рынка было немного. Правда, попытался показать зубы один худощавый, белобрысый и от этого похожий на мальчишку журналист в затасканном свитере.
- Вы серьезно считаете, что ваш институт кому-то нужен? - с ухмылкой, вальяжно развалившись на стуле, спросил он.
- Да, мы уверены, что наша информация будет интересна как широкой общественности, так и правительству.
- По-моему, вы переоцениваете и себя, и особенно наше правительство, защищающее интересы кого угодно, но только не предпринимателей, - хмыкнул белобрысый.
- Конечно, мы не претендуем на какую-то особую роль. Вера в собственную исключительность свойственна разве что подросткам, - мягко осадил его Большаков. - Но наши оценки темпов и путей экономических реформ, которые, надеюсь, получат отражение и в ваших статьях, увеличат критическую массу общественного недовольства медлительностью, непоследовательностью властей, повлияют на характер преобразований в нашей стране.
Потом Большаков представил сидевших рядом с ним сотрудников института, и началась основная, информационная часть пресс-конференции. Вести ее было доверено Кузьмянкову. Неудавшийся брокер явно волновался, однако довольно сносно пересказал экономическую страшилку, подготовленную за последние два дня с помощью мозговой атаки всех экспертов-рыночников.
Прогноз о скором крахе российской экономики впоследствии положили в основу своих публикаций многие из присутствовавших на пресс-конференции журналистов. Кое-кто даже не поленился процитировать слова Большакова о роли молодых российских предпринимателей, денно и нощно страдающих от неуемной любви к Родине.
Впрочем, опубликованные по итогам пресс-конференции заметки были в основном небольшие по размерам - так, расширенные информации. Но когда Ребров собрал их все вместе, вырезал и наклеил на белые листы бумаги, то получилась достаточно пухлая папка.
Легли в нее и две странички текста, которые Виктору удалось пристроить в "Народной трибуне". Эта затея, конечно, была довольно рискованная, так как, узнай Семипалатинский, что Ребров фактически сам же и руководит новоиспеченным Институтом рынка, ему точно пришлось бы оставить работу в газете. К счастью, единственный, кто обратил внимание на заметку, был редактор отдела экономики Роман Хрусталев.
- Это институт того самого Союза молодых российских предпринимателей, который проводил съезд в Сочи? - спросил он. - Узнаю бывших комсомольских функционеров. Опять они на виду. Ты с ними, знаешь, поосторожнее - можно сильно замараться...
В свою очередь Большаков отнесся к публикациям, даже к самым маленьким, очень серьезно. Возможно, потому, что никто и никогда такого массового внимания на его организацию не обращал. Он перелистал все вырезки и хотя бы по диагонали перечитал каждую. Затем аккуратно сложил все листочки в стопку, подравнял края и задумчиво спросил:
- Ты считаешь, от этого будет толк?
Ребров неопределенно повел плечами.
- Это, конечно, приятно, что нас упоминают, цитируют, - пояснил свои сомнения Большаков, - но, согласись, появление нашего института... как бы это сказать, сенсацией явно не стало.
- А ты хотел бы проснуться утром знаменитым? - не очень уверенно усмехнулся Ребров. - Так бывает только в кино... Не стоит комплексовать, все идет нормально. Плод должен созреть...
Глава X
НАИВНАЯ ЮНОСТЬ
РОССИЙСКОГО КАПИТАЛИЗМА
1
В середине девяностых годов возрождаемый в России капитализм был еще таким молодым, а люди - такими наивными, что они без всякого душевного трепета могли доверить свои последние деньги банку, открывшемуся всего три месяца назад. О "присутствии компании на рынке в течение года" в то время считалось приличным сообщать в рекламных объявлениях. Ну а если какой-то фирме или финансовому учреждению исполнялось три-пять лет, то по этому поводу закатывались грандиозные торжества.
Причем подобные корпоративные праздники обязательно включали вывешивание над Тверской улицей приветственного транспаранта, оповещавшего о радостном событии москвичей и гостей столицы, а также банкеты в самых шикарных ресторанах города. Одним словом, эти микроюбилеи отмечались, как будто в последний раз, что, впрочем, нередко так и было.
Нескончаемые ресторанные утехи поражали своей роскошью и бессмысленным расточительством. И, конечно, на таких празднествах можно было встретить весь столичный бомонд. Да и чему тут удивляться: ведь, несмотря на юный возраст, какой-нибудь всего несколько лет существующий банк мог входить в число десяти-пятнадцати крупнейших в стране и ворочать гигантскими деньгами. С ним искали дружбу политики, нуждавшиеся в средствах на очередную предвыборную кампанию, его обхаживали обнищавшие во времена реформ деятели искусств, мечтающие снять новый фильм или поставить спектакль, к нему присматривались высокопоставленные чиновники, денно и нощно ломавшие голову, как прокрутить государственные средства с выгодой для себя.
Как раз на один из таких приемов, который должен был состояться в центральном ресторане гостиницы "Метрополь", Виктор Ребров и получил приглашение в последних числах сентября. Свой микроюбилей отмечала известная всей стране финансовая компания. Недели две назад Виктор упомянул ее в обзоре российского финансового рынка, и руководство компании, а может быть, просто сотрудники пресс-службы посчитали необходимым включить его в число гостей, безусловно рассчитывая на дальнейшую дружбу с влиятельной газетой.
Именное приглашение, доставленное Реброву в редакцию, было на два лица. Стрельник тут же заявил, что без сомнения "второе лицо" - конечно же, он.
- Ты можешь сделать благое дело, как следует накормив и напоив своего ближнего, который за последние три дня не ел ничего лучше холостяцкой яичницы, - назидательно заявил Игорь. - А ведь в нашей журналистской жизни не так-то много возможностей для богоугодных поступков.
2
В "Метрополь" друзья пришли где-то в восьмом часу вечера. Прием был уже в самом разгаре. Под огромным стеклянным куполом главного зала ресторана стоял сплошной гул голосов, почти заглушавший струнный квартет, расположившийся на небольшой сцене.
"Метрополь" всегда славился своей кухней, и банкет давал еще одну возможность убедиться в этом. Столы ломились от яств: блины с черной и красной икрой, горы раков и креветок, еще пышущие жаром крохотные пирожки с рыбой и печенью, грибные и куриные жульены, курносые осетры и невинно убиенные молочные поросята - такого младенческого возраста, что после экзекуции над ними души их, безусловно, сразу попали в свой свинячий рай.
Ребров потолкался немного у мраморного фонтана в центре ресторана, а когда обнаружил, что Игорь Стрельник куда-то исчез, сам пошел по кругу, выискивая знакомых.
Вначале он перекинулся несколькими словами с президентом одного банка, у которого недавно брал интервью в связи со свистопляской курса рубля на валютном рынке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Многократное штудирование биографии вице-премьера прежде давало Реброву не больше, чем повторение таблицы умножения. Но вот теперь, занимаясь препарированием различной информации с экспертами-рыночниками, он вдруг подумал, что было бы очень интересно посмотреть подшивки газет именно за те дни, когда Владимир Шелест совершал очередной прыжок в своей карьере. Наверняка в эти периоды о нем что-то писали, и здесь можно было найти какие-то любопытные факты.
Что же касается краткой биографической справки, то из нее следовало, что еще в начале девяностых годов, когда экономические реформы в России только начинались, Шелест работал в одном из академических институтов. В тридцать лет он успел защитить докторскую диссертацию, тем не менее будущее его оказалось бы очень скучным, если бы молодой ученый не поменял свою научную карьеру на политическую. В общем, типичный молодой реформатор - так в России называли тех, кто на волне недовольства прежней экономической системой пришел во власть и, пользуясь огромным доверием не разбирающихся в рыночной экономике людей, успел наломать немало дров.
Впервые имя Владимира Шелеста стало известно широкой публике после того, как он принял участие в разработке одной из радикальных экономических программ. На самом деле эти программы не имели практического значения, так как реализовать не только долговременные, но и вообще какие-либо планы в условиях существовавшего тогда полного хаоса было просто невозможно. Они играли, скорее, роль своеобразного знамени реформ, инструмента политической борьбы или приманки, с помощью которой отбирали голоса избирателей у политических противников.
Новым российским властям, победившим коммунистов на выборах как раз за счет обещания быстро построить капиталистический рай, очень нужны были люди с радикальными взглядами и без комплексов, и вскоре молодой ученый становится заместителем министра экономики. А уже через год, в новом составе правительства, Шелест перепрыгивает на должность вице-премьера. Вначале он отвечает за какие-то второстепенные вопросы, но в результате очередных перестановок начинает курировать топливно-энергетический комплекс и превращается в одну из самых влиятельных фигур кабинета. Безусловно, на таком стремительном пути наверх нельзя было не оставить заметных следов.
На следующий день, где-то часов в шесть вечера, Ребров засел в редакционной библиотеке, обложившись подшивками. По просьбе Виктора заведующая библиотекой Леночка Свинцова - женщина без возраста, относившаяся к пожелтевшей бумаге с большим вниманием, чем к своей личной жизни, - отыскала целую кучу газет за указанные им периоды. Именно в это время в жизни Шелеста происходили крутые перемены.
В подшивках оказалось много пыли и смешных по прошествии времени страстей. Обо всех перестановках в правительстве писали довольно подробно, но Владимир Шелест в подобных материалах выглядел всего лишь одним из многих - рядовым, если можно так сказать о крупном правительственном чиновнике, членом команды.
Неудивительно, что Ребров вскоре выдохся. Надежда найти что-то особое сменилась апатией, и он уже почти машинально продолжал перелистывать пожелтевшие страницы.
Самые старые из газет, совпадавшие по времени с назначением Шелеста на должность заместителя министра экономики, Виктор пробегал уже наискосок. Поэтому он вряд ли смог бы выловить что-то интересное, если бы не наткнулся на небольшую фотографию.
Она была врезана в статью о первой пресс-конференции нового замминистра, на которой только что назначенный чиновник рассказывал о перспективах экономических реформ в России. Под фотографией не было никакой подписи, но Ребров сразу узнал в светловолосом молодом человеке Владимира Шелеста.
А рядом с ним, перед жидким частоколом из микрофонов, сидела будущий начальник управления общественных связей компании "Русская нефть" Анна Игнатьева. Тогда у нее еще был наивный взгляд и очень открытая улыбка. Когда Виктор с ней общался, он уже такого простодушного выражения лица не наблюдал.
В тексте не разъяснялось, какую роль играет Анна Игнатьева при молодом заместителе министра экономики. Но, скорее всего, она являлась или его помощником, или пресс-секретарем. И по фотографии было видно, что ей доставляет громадное удовольствие вести эту пресс-конференцию под прицелом теле- и фотокамер.
В первый момент Виктор даже растерялся и долго не мог собраться с мыслями. Чтобы успокоиться, он вышел из редакционной библиотеки в коридор и выкурил сигарету. Только после этого в его голове стали выстраиваться какие-то логические цепочки.
Во-первых, было очевидно, что между Игнатьевой и Шелестом существуют давние и, возможно, особые отношения, которые тянутся с тех пор, когда вице-премьер был еще заместителем министра экономики, а может, и до того. Во-вторых, ее появление в "Русской нефти" свидетельствует об особых отношениях с этой компанией самого Владимира Шелеста. Ведь своих людей куда попало не пристраивают.
Впрочем, не исключен и еще один вариант: уже перешедший из Министерства экономики на должность вице-премьера Владимир Шелест просто избавился от своей надоевшей любовницы, пристроив ее на приличное, хлебное место. Но с такой же вероятностью можно и предполагать, что Анну Игнатьеву как особо доверенное лицо специально послали в "Русскую нефть" контролировать все, что там происходит. В таком случае она не могла не знать, кто реально руководил компанией, какие враги были у Лукина и Медведева и почему сбежал Дзгоев.
Виктор подумал, каким же идиотом он выглядел в глазах Игнатьевой, когда рассказывал ей о визите в прокуратуру и о своих подозрениях, что за компанией "Русская нефть" стоят очень влиятельные и опасные люди. Она наверняка знала гораздо больше, но притворялась простушкой.
И уже совсем неловко стало Реброву после того, как он выдрал из подшивки газетную страницу с фотографией. Застыдился он вовсе не потому, что считал такое обращение с библиотечными фондами предосудительным. Просто собирание собственного дешевого журналистского архива показалось ему детской и совершенно никчемной забавой. Особенно по сравнению с делами реальных хозяев компании "Русская нефть".
3
Хотя весь коллектив Института рынка трое суток непрерывно рассылал по факсам приглашения на свою первую пресс-конференцию, накануне Ребров сам обзвонил редакции всех крупных газет. Понятно, что это была чистой воды рефлексия.
Факт получения приглашения в редакциях, как правило, подтверждали, однако на просьбу Виктора назвать фамилию корреспондента газеты, который придет на пресс-конференцию, в лучшем случае раздраженно отвечали, что этот вопрос еще не решен и, вообще, все будет зависеть от того, найдутся ли свободные журналисты. А в худшем - Реброва просто посылали подальше. Впрочем, многие любопытствовали: что представляет собой этот, неизвестно откуда взявшийся, Институт рынка?
- Мы организованы при Союзе молодых российских предпринимателей, энергично объяснял Ребров. - Вы что, не слышали о таком? Странно... Все равно приходите. Не пожалеете...
Тем не менее все эти жалкие интриги оказались не очень эффективными. На первую пресс-конференцию Института рынка собралось всего с десяток человек, и только трое-четверо из них представляли более или менее заметные издания.
Алексей Большаков, по совместительству генеральный директор института, решил сам провести встречу с журналистами. Причем он всячески затягивал начало пресс-конференции в надежде, что придет кто-нибудь еще. Но ожидания не оправдались. Когда тянуть уже не было смысла, решили все же начинать.
В президиуме расположились Большаков, неудавшийся брокер Кузьмянков и выделявшийся безупречным черным костюмом экс-банкир Ивакин. Ребров же и остальные эксперты-рыночники присоединились к журналистам.
Было интересно наблюдать, как преображается на публике Алексей. Он подождал, пока все расселись и угомонились, что-то тихо сказал сидевшим рядом Кузьмянкову и Ивакину, словно рефери, спрашивающий, готовы ли обе стороны к битве, а потом широко улыбнулся в зал:
- Добрый день, уважаемые господа! Сегодня мы начинаем важное для всей России дело. - Своим хорошо поставленным голосом он веско ронял тугие, как мячик, слова. - Никто не может отрицать того факта, что в нашей стране уже появились здоровые предпринимательские силы, значительную часть которых составляет молодежь. Естественно, эти энергичные, обладающие громадным творческим потенциалом и горячей любовью к Родине люди не могут безучастно наблюдать за происходящими вокруг переменами. Это - их страна, им в ней жить, им ее перестраивать. Именно поэтому Союз молодых российских предпринимателей и решил создать Институт рынка. Он будет осуществлять мониторинг темпов и качества российских экономических реформ и, естественно, предлагать свои коррективы...
О роли молодежи в перестройке и экономических реформах в стране Алексей говорил еще минут десять. Виктор про себя отметил, что, за исключением небольших переборов типа "горячей предпринимательской любви к Родине", самозваный предводитель молодых буржуев очень точно расставлял акценты, как всегда был убедителен и приятен.
После окончания вступительной речи вопросов к генеральному директору Института рынка было немного. Правда, попытался показать зубы один худощавый, белобрысый и от этого похожий на мальчишку журналист в затасканном свитере.
- Вы серьезно считаете, что ваш институт кому-то нужен? - с ухмылкой, вальяжно развалившись на стуле, спросил он.
- Да, мы уверены, что наша информация будет интересна как широкой общественности, так и правительству.
- По-моему, вы переоцениваете и себя, и особенно наше правительство, защищающее интересы кого угодно, но только не предпринимателей, - хмыкнул белобрысый.
- Конечно, мы не претендуем на какую-то особую роль. Вера в собственную исключительность свойственна разве что подросткам, - мягко осадил его Большаков. - Но наши оценки темпов и путей экономических реформ, которые, надеюсь, получат отражение и в ваших статьях, увеличат критическую массу общественного недовольства медлительностью, непоследовательностью властей, повлияют на характер преобразований в нашей стране.
Потом Большаков представил сидевших рядом с ним сотрудников института, и началась основная, информационная часть пресс-конференции. Вести ее было доверено Кузьмянкову. Неудавшийся брокер явно волновался, однако довольно сносно пересказал экономическую страшилку, подготовленную за последние два дня с помощью мозговой атаки всех экспертов-рыночников.
Прогноз о скором крахе российской экономики впоследствии положили в основу своих публикаций многие из присутствовавших на пресс-конференции журналистов. Кое-кто даже не поленился процитировать слова Большакова о роли молодых российских предпринимателей, денно и нощно страдающих от неуемной любви к Родине.
Впрочем, опубликованные по итогам пресс-конференции заметки были в основном небольшие по размерам - так, расширенные информации. Но когда Ребров собрал их все вместе, вырезал и наклеил на белые листы бумаги, то получилась достаточно пухлая папка.
Легли в нее и две странички текста, которые Виктору удалось пристроить в "Народной трибуне". Эта затея, конечно, была довольно рискованная, так как, узнай Семипалатинский, что Ребров фактически сам же и руководит новоиспеченным Институтом рынка, ему точно пришлось бы оставить работу в газете. К счастью, единственный, кто обратил внимание на заметку, был редактор отдела экономики Роман Хрусталев.
- Это институт того самого Союза молодых российских предпринимателей, который проводил съезд в Сочи? - спросил он. - Узнаю бывших комсомольских функционеров. Опять они на виду. Ты с ними, знаешь, поосторожнее - можно сильно замараться...
В свою очередь Большаков отнесся к публикациям, даже к самым маленьким, очень серьезно. Возможно, потому, что никто и никогда такого массового внимания на его организацию не обращал. Он перелистал все вырезки и хотя бы по диагонали перечитал каждую. Затем аккуратно сложил все листочки в стопку, подравнял края и задумчиво спросил:
- Ты считаешь, от этого будет толк?
Ребров неопределенно повел плечами.
- Это, конечно, приятно, что нас упоминают, цитируют, - пояснил свои сомнения Большаков, - но, согласись, появление нашего института... как бы это сказать, сенсацией явно не стало.
- А ты хотел бы проснуться утром знаменитым? - не очень уверенно усмехнулся Ребров. - Так бывает только в кино... Не стоит комплексовать, все идет нормально. Плод должен созреть...
Глава X
НАИВНАЯ ЮНОСТЬ
РОССИЙСКОГО КАПИТАЛИЗМА
1
В середине девяностых годов возрождаемый в России капитализм был еще таким молодым, а люди - такими наивными, что они без всякого душевного трепета могли доверить свои последние деньги банку, открывшемуся всего три месяца назад. О "присутствии компании на рынке в течение года" в то время считалось приличным сообщать в рекламных объявлениях. Ну а если какой-то фирме или финансовому учреждению исполнялось три-пять лет, то по этому поводу закатывались грандиозные торжества.
Причем подобные корпоративные праздники обязательно включали вывешивание над Тверской улицей приветственного транспаранта, оповещавшего о радостном событии москвичей и гостей столицы, а также банкеты в самых шикарных ресторанах города. Одним словом, эти микроюбилеи отмечались, как будто в последний раз, что, впрочем, нередко так и было.
Нескончаемые ресторанные утехи поражали своей роскошью и бессмысленным расточительством. И, конечно, на таких празднествах можно было встретить весь столичный бомонд. Да и чему тут удивляться: ведь, несмотря на юный возраст, какой-нибудь всего несколько лет существующий банк мог входить в число десяти-пятнадцати крупнейших в стране и ворочать гигантскими деньгами. С ним искали дружбу политики, нуждавшиеся в средствах на очередную предвыборную кампанию, его обхаживали обнищавшие во времена реформ деятели искусств, мечтающие снять новый фильм или поставить спектакль, к нему присматривались высокопоставленные чиновники, денно и нощно ломавшие голову, как прокрутить государственные средства с выгодой для себя.
Как раз на один из таких приемов, который должен был состояться в центральном ресторане гостиницы "Метрополь", Виктор Ребров и получил приглашение в последних числах сентября. Свой микроюбилей отмечала известная всей стране финансовая компания. Недели две назад Виктор упомянул ее в обзоре российского финансового рынка, и руководство компании, а может быть, просто сотрудники пресс-службы посчитали необходимым включить его в число гостей, безусловно рассчитывая на дальнейшую дружбу с влиятельной газетой.
Именное приглашение, доставленное Реброву в редакцию, было на два лица. Стрельник тут же заявил, что без сомнения "второе лицо" - конечно же, он.
- Ты можешь сделать благое дело, как следует накормив и напоив своего ближнего, который за последние три дня не ел ничего лучше холостяцкой яичницы, - назидательно заявил Игорь. - А ведь в нашей журналистской жизни не так-то много возможностей для богоугодных поступков.
2
В "Метрополь" друзья пришли где-то в восьмом часу вечера. Прием был уже в самом разгаре. Под огромным стеклянным куполом главного зала ресторана стоял сплошной гул голосов, почти заглушавший струнный квартет, расположившийся на небольшой сцене.
"Метрополь" всегда славился своей кухней, и банкет давал еще одну возможность убедиться в этом. Столы ломились от яств: блины с черной и красной икрой, горы раков и креветок, еще пышущие жаром крохотные пирожки с рыбой и печенью, грибные и куриные жульены, курносые осетры и невинно убиенные молочные поросята - такого младенческого возраста, что после экзекуции над ними души их, безусловно, сразу попали в свой свинячий рай.
Ребров потолкался немного у мраморного фонтана в центре ресторана, а когда обнаружил, что Игорь Стрельник куда-то исчез, сам пошел по кругу, выискивая знакомых.
Вначале он перекинулся несколькими словами с президентом одного банка, у которого недавно брал интервью в связи со свистопляской курса рубля на валютном рынке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47